Юрий КУЗЬМЕНКОВ: «Правда в нашем актерском ремесле одна — все смертельно друг другу завидуют»

Согласно старой шутке все актеры делятся на народных, заслуженных и действительно хороших. Для Юрия Кузьменкова, пожалуй, надо бы ввести самое почетное звание — любимый артист. Возможно, не все знают его по фамилии, но его героев — Дюжикова («Вас вызывает Таймыр»), Федоскина («Большая перемена») или Митюхина («По семейным обстоятельствам») — помнят и цитируют все. Коренной москвич Кузьменков был одинаково органичен в ролях простых рабочих парней (недаром преподавательница по театральной студии хвалила его «лапотный реализм»), инженерно-технических работников, начальников, военных и алкоголиков. Сыгранный им на сцене Театра имени Моссовета Василий Теркин считается одним из лучших театральных воплощений этого образа. А главное, актер всегда был для зрителей своим парнем, у которого можно попросить не только автограф, но и «трешку» на бутылку.

«ОЧЕНЬ БОЮСЬ ТРЕСКОТНИ, КОТОРАЯ СОПРОВОЖДАЕТ ВСЕ ЮБИЛЕИ, И НЕИСКРЕННИХ КОМПЛИМЕНТОВ»

- Юрий Александрович, как собираетесь праздновать юбилей?

- Театр хочет сделать какой-то юбилейный вечер, я ведь там работаю страшно сказать, сколько лет. В этом году праздную 50-летие творческой деятельности: в 61-м поступил в Студию Театра имени Моссовета и одновременно начал сниматься в кино. Но я, может быть, куплю путевку и на неделю сбегу от всех куда-нибудь в Альпы. Очень боюсь трескотни, которая всегда сопровождает юбилеи, а больше всего - неискренних слов и комплиментов: талант, гений, единственный наш! Все это говорится просто так, под водку, а человек размякает и думает: «Может, я действительно такой, особенный?». Правды же никто не скажет, а она в нашем актерском ремесле одна - все смертельно друг другу завидуют. Даже в семье, если муж и жена актеры, они подсознательно ревнуют к успеху друг друга.

- Но ведь ваша жена тоже актриса, как вам удалось избежать таких проблем в семье?

- Галя - бывшая актриса, мы с ней вместе еще со студии. В свое время она много занималась домом, воспитанием сына, вот и отошла от профессии. Сейчас работает помощником режиссера в театре и счастлива: ненужных актрис в 55 лет отправляют на пенсию, а ей уже за 60, но она на своей работе по-прежнему уважаемый человек. Что же до взаимоотношений в актерской среде, то я даже книгу на эту тему давно хочу написать, уже и название придумал - «В объятиях зависти». Все мы порочны: и мне завидуют, и я завидую, но стараюсь бороться с этим отвратительным чувством, которое мне, как человеку верующему, очень неприятно.

- Первое, на что обращаешь внимание, когда читаешь вашу биографию, - это время рождения - февраль 41-го года. До начала войны оставалось всего четыре месяца...

- Прибавьте к этому то, что я был рожден недоношенным, семимесячным. Жили мы в то время в подмосковном Солнечногорске - было и холодно, и голодно. Потом мама уехала со мной в эвакуацию в Горький, оттуда мы перебрались к бабушке в Рязань. Плыли к ней на какой-то барже по Волге полтора или два месяца. Сохранилась у меня из детства одна зарисовка, сам я эту историю, правда, не помню, мне уже потом рассказывали о ней взрослые.

Ваня Федоскин, «Большая перемена»

Когда мы уже приехали к бабушке, - мне тогда было два с половиной года - меня посадили на подоконник, налили молока кружку и дали краюху хлеба. Подошла кошка, просит поесть. А я ей в ответ: «Хрен тебе, сама голодная!». Значит, два месяца, пока мы плыли на барже, голодный ребенок подходил к женщинам и слышал от них эту страшную фразу. Недаром же я говорил: не сам, а сама. Ну а в 47-м году, когда отец наконец-то вернулся с войны, мы возвратились в Москву. Папа работал в Курчатовском институте, где мы и жили. Там я и в школу пошел.

- Как вы учились? Извините, но на отличника вы мало похожи!

- Все было: учителя ставили неуды по поведению, мама ругала, отец, бывало, и ремнем щелкал. Так длилось класса до седьмого, а потом у меня появился жизненный ориентир - актерская профессия. Чтобы как-то приблизить свою мечту, начал заниматься в театральном кружке, стихи читал на всех школьных линейках и праздниках. Позже, когда учился в ПТУ на слесаря (был в моей жизни и такой эпизод), играл в заводском самодеятельном театре. (Смеется). К тому же у меня тогда были красивые кудрявые волосы.

«В ТЕАТРАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ НУЖНО ПОСТУПАТЬ ЛЕГКО ИЛИ НЕ ПОСТУПАТЬ ВООБЩЕ»

- Актеры любят рассказывать, как поступали по нескольку раз кряду и выстрадали-таки свое право на профессию.

- Врут! Ну а если и в самом деле выстрадали, значит, пролезли, проползли, а им и не надо было этого делать - бездарей в искусстве было бы меньше. В театральный институт нужно поступать легко или не поступать вообще. Я наивный был, не знал, что в таких учебных заведениях блат нужен. Наверное, поэтому меня и взяли. Говорят же, что все серьезные научные открытия совершают люди, которые по простоте душевной не знают, что их совершить нельзя, так и тут.

- Никогда не жалели о том, что стали актером?

- Прожив жизнь, одно могу сказать вам точно: актерство - не мужская профессия, слишком много в ней внутренних противоречий. Поэтому, будучи сам актером, я очень недоверчиво отношусь к коллегам: мужское начало и дерьмо, которого много в нашей работе, находятся в вечном раздоре. А в таких условиях оставаться мужчиной нелегко, поэтому я никогда не верил и не верю в чистоту чувств этих людей. И очень рад, что мой сын не стал актером.

- Это был его выбор или вы его не пустили?

- Не понимаю, когда цепляются брат за сестру, дети за папу с мамой, чтобы только пролезть в актеры, и называют это династиями. Почему-то цемент грузить никто династиями не хочет, а в кино сниматься да на сцене играть - пожалуйста!

Я запросто мог бы пропихнуть сына в театральный - у меня много знакомых преподавателей и профессоров. И мать хотела, чтобы он стал актером. Показал его, мне сказали, что звезд с неба он хватать не будет (ему тогда 17 только что исполнилось, он у нас был тощенький, непрезентабельный), но пусть сдает документы. Вот только наш Степан - парень с мозгами, вместо театрального поступил на юридический в МГУ.

Когда он окончил университет, я его устроил в одно неплохое, как мне казалось, место, но сын побыл там несколько месяцев и ушел. Устроил в другое, к одному известному адвокату, он проработал месяцев девять и сказал: «Папа, мне там ничего не светит, кроме участи шестерки. Сам устроился в МИД, поскольку языки знает, сделал там карьеру, все время ездит по миру: четыре года работал в США, сейчас живет в Швейцарии. У него прекрасная семья, у меня есть две внучки и внук. И я очень доволен, что сын у меня дипломат, а не какой-нибудь артистик.

- Скучаете, наверное?

- Не без этого. Но они приезжают часто, да и мы в любой момент можем к ним поехать.

Вообще, я не очень люблю бывать за границей в отличие от моей жены Галины, которая, кажется, объездила уже полмира. В Америку, где жил и работал сын, не ездил ни разу, но был в свое время в других странах, например, в Германии и Корее. И всегда за счет принимающей стороны, своих средств на такие путешествия у меня никогда не было.

Раньше мы слишком мало зарабатывали, сейчас доходы стали больше, так ведь и расходы увеличились в разы. На даче, на которой я живу уже 15 лет, постоянно что-то надо делать: то насосы покупать, то трубы менять, то траншеи рыть, то крышу перекрывать. Дом у меня двухэтажный - с мансардой и всего в пяти километрах от Москвы, но не за три миллиона долларов, как у нынешних.

«Нет, ребята, я не гордый. Не загадывая вдаль, так скажу: «Зачем мне орден? Я согласен на медаль». В фильме-спектакле по знаменитой поэме Александра Твардовского «Василий Теркин» Юрий Кузьменков сыграл главную роль, 1973 год

«В СИСТЕМУ СТАНИСЛАВСКОГО Я НЕ ВЕРЮ  - ПО-МОЕМУ, ЭТО ГЛУПОСТЬ»

- Зрители вас обожают. Признайтесь, чем вы так берете нас за душу?

- Обаянием! Это качество, которым меня наделили родители на генном уровне.

- А мне казалось, что это результат актерского мастерства...

- Многие так считают... Вы знаете, я ведь не верю в систему Станиславского - по-моему, это глупость совершенная. Перевоплощаются только в сумасшедшем доме: сегодня ты Отелло, завтра - Наполеон. Если систему Станиславского понимать буквально, то и заболеть недолго. Настоящие актеры всегда используют себя, свою психофизику, но помещают ее в предлагаемые обстоятельства. И я поступаю так же.

Все мои герои похожи на меня. Поэтому некоторые роли, о которых мечтал, мне и не достались. Вот, например, в «Большой перемене» я очень хотел сыграть главного героя Нестора Северова, но замечательнейший режиссер Алексей Коренев, с которым мы были дружны до самой его смерти, сказал: «Юра, посмотри на себя - ну какой ты Нестор? Тебе любая женщина скажет: «Да!», а мне нужен невзрачный актер. Ты сыграешь Ивана».

- Иван, в конце концов, уступил любимую девушку другому - насколько этот его поступок в вашем характере?

- Могу сказать, что такая жертвенность не только в моем, но и в нашем общем славянском характере. А вот в роли Полины вместо Наташи Гвоздиковой режиссер хотел снимать другую Наташу, Гундареву, но она отказалась по причине своих... рубенсовских форм. Хотя, думаю, истинная причина не в этом.

Просто Наташе фартило в то время, у нее было много предложений, вот она и отказалась. Никто же не предполагал, что этот фильм станет таким популярным. Тот же Кононов, которого «Большая перемена» прославила, всю дорогу кричал, что это плохая картина, что она отрицательно повлияла на его последующую карьеру.

- Вы с этим не согласны?

- Я вам так скажу: он сыграл то, что мог сыграть, не более. Правда, после того как Михаил умер, мы узнали, что он, оказывается, был гениальным артистом. Жаль, что журналисты направо и налево бросаются такими словами, не отличая гениального или великого артиста от просто хорошего, крепкого профессионала. Кононов подкупал тем, что был непосредственным, откровенным, простым, даже обаятельным. Но гениальным? Нет!

С Георгием Жженовым в картине «Бой после победы», 1972 год

- «Большая перемена» - один из самых любимых фильмов нашего детства - в смысле натуры и декораций по меркам сегодняшнего дня снят более чем скромно...

- Это же телевизионная картина, а они финансировались скудно. Поэтому на павильонных съемках экономили, натуру искали, где дешевле. Все огрехи старались перекрывать актерской игрой. Мы снимали в Ярославле на настоящих заводах, которые сейчас разрушены, - шинном и трубном, ради моря на пару дней ездили в Сочи. Школьные классы и коридоры построили в павильонах в Москве. Я вспоминаю «Большую перемену» с удовольствием еще и потому, что это время моей молодости.

- Как и фильм «По семейным обстоятельствам»...

- Алкоголик Митюхин перекочевал на экран из спектакля Театра имени Моссовета, который по пьесе Азерникова поставил наш главный режиссер Павел Хомский. Там были заняты замечательные актеры - Анатолий Адоскин, который играл художника (в фильме эта роль досталась Евстигнееву), Ростислав Плятт. И наша с Адоскиным сцена была в два раза длиннее и гораздо смешнее, зрители просто плакали от смеха.

Все начиналось с того, что Адоскин заходил с газетой и говорил: «Вот здесь написано: «Две квартиры на съезд». Мой герой - в спектакле его звали Тип из Мневников - слышал только последнее слово, поэтому вставал и говорил: «На какой съезд?». Сейчас юмор этой фразы не все и поймут, а тогда у всех на слуху были съезды КПСС. Из этого спектакля Коренев взял меня и Женю Стеблова.

- Так вашу сцену из-за «съездов» и сократили?

- Нет, просто нужно было урезать эпизод наполовину, в первозданном виде он не вмещался в картину. Я же там еще пытался помыться и прямо в одежде падал в ванну. Причем с сигаретой в руках, потом вылезал оттуда весь мокрый и продолжал курить. Все удивлялись, как получалось, что сигарета не гасла.

«Узнаваемым я стал после фильма «Вас вызывает Таймыр». Геологи Дюжиков (Юрий Кузьменков) и Гришко (Евгений Стеблов), 1970 год

- Ходить мокрым по сцене, пусть даже и с сигаретой, не самое большое удовольствие!

- Это еще что, в картине по повести Василя Быкова, когда мой герой спасался из плена, приходилось бегать босиком по снегу, в одной гимнастерке. Когда я сбегал вниз с холма, меня закутывали в шубу и наливали стакан самогона. И я снова - на этот раз уже веселее - бежал наверх. Снова сбегал вниз - снова наливали стакан. После третьего я поднялся на холм и упал. Режиссер посмотрел и сказал: «Завернуть в шубу и в гостиницу». На этом съемка закончилась. Вообще, что бы там ни говорили, актерская профессия дает возможность и право жить легко, находиться на людях, быть узнаваемым.

«НЕТ НИЧЕГО ХУЖЕ МУЖЧИНЫ, ХВАСТАЮЩЕГОСЯ СВОИМИ ЛЮБОВНЫМИ ПОБЕДАМИ»

- Какая картина сделала известным вас?

- Узнаваемым я все-таки стал после фильма «Вас вызывает Таймыр», снятого все тем же Кореневым. В связи с этим расскажу забавную историю. Приехали мы как-то - Солоницын, Зимин и я - в Норильск, расположенный в южной части полуострова Таймыр, там снимали фильм «Любить человека». Сергей Аполлинарьевич Герасимов специально вызвал нас на три дня раньше, чтобы мы отпились, отгулялись, а потом уже спокойно вышли на работу. Прилетели мы в 23.00, когда магазины, несмотря на белые ночи, закрыты. Ребята мне говорят: «Ты же из нас самый известный, давай сходи куда-нибудь».

Ближайший магазин находился рядом с гостиницей, но там уборщица уже мыла полы. Я постучал, она долго на меня не реагировала, но увидев, что я просто так не уйду, все-таки подошла: ругается, на меня не смотрит. Потом поднимает глаза - и тут у нее падает щетка, она бежит куда-то в зал и кричит: «К нам пришел сам Дюжиков, управляющий Таймыром!».

«В «Большой перемене» я очень хотел сыграть главного героя Нестора Северова, но режиссер сказал мне: «Ну какой ты Нестор? Тебе любая женщина скажет: «Да!». Юрий Кузьменков и Светлана Крючкова в картине Алексея Коренева «Большая перемена», 1972 год

Выбежала директриса, открыла дверь и тоже обомлела. В общем, впустили они меня внутрь, открыли шкафы с водкой: «Выбирайте!». Взял я три бутылки, даю им деньги - не берут. Правда, поллитровка в то время стоила недорого, пять рублей с копейками, но все равно принимать такой подарок мне было неудобно. Однако я вышел из положения - на следующий день принес этим милым женщинам цветы и шоколад.

- Часто пользовались своей популярностью в корыстных целях?

- Было дело. Особенно когда нужно было мотаться с одних съемок на другие: сюда приезжаешь утром, снимаешься, ночью надо улетать в другой конец страны - и так бесконечно. Вот и приходилось дружить с администраторами и кассирами, у меня просто не было другого выхода. Но я никогда не оставался в долгу, обязательно что-нибудь дарил: кому - бутылку, кому - цветы или конфеты.

- Поклонницы вас одолевали?

- А как вы думаете? Конечно. А я не сильно и сопротивлялся. Но о подробностях умолчим. Нет ничего хуже мужчины, хвастающегося своими любовными победами. Тем более что семья у меня все-таки одна. В следующем году намечается еще один юбилей - 50 лет, как мы с Галиной вместе.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter