Вдова композитора Андрея ПЕТРОВА Наталья: «Партийная организация консерватории попросила меня проследить, чтобы студент Петров не оставался один и не грустил»

Андрей Петров писал музыку к операм и балетам, драматическим спектаклям, но знаем и любим мы прежде всего его песни и музыку к кинофильмам. На счету у композитора около 50 художественных лент. Многие его произведения, вроде вальса из «Берегись автомобиля», песен из «Служебного романа» и «Я шагаю по Москве», романсов из «Жестокого романса» и «Петербургских тайн», маршев из «О бедном гусаре замолвите слово», давно сошли с экрана и начали жить самостоятельно. Мы с удовольствием напеваем их до сих пор, хотя некоторым из них уже больше 40 лет. Несмотря на то что самого композитора пять лет нет в живых, интерес к его творчеству не угасает. Ежегодно проходит фестиваль, на котором звучат произведения Петрова, существует фонд, конкурс композиторов, музыкальная школа, стипендия, малая планета и даже сад его имени. Во многом это заслуга вдовы маэстро Натальи Ефимовны. Сам Андрей Павлович в одном из интервью как-то сказал, что любовь бывает разная — самая правильная, на его взгляд, та, в основе которой лежит дружба. Он был уверен: его с супругой связывали именно такие отношения.

«НА ЛЕКЦИИ ПО МАРКСИЗМУ-ЛЕНИНИЗМУ Я ПОЛУЧИЛА ОТ АНДРЕЯ ЗАПИСКУ: «НАТАША, ИЗ ВСЕХ ДЕВОЧЕК КУРСА ТЫ НРАВИШЬСЯ МНЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО»

- Наталья Ефимовна, правда, что Андрей Павлович не собирался становиться композитором?

- В детстве мой муж мечтал стать писателем. И надо сказать, что все данные у него для этого были - во время войны, в эвакуации, он, будучи еще ребенком, писал довольно неплохие романы и повести (посвящены они были военным событиям) и даже сам их иллюстрировал. Жили они тогда в маленьком шахтерском городке Ленинск-Кузнецкий, где тетя Андрея заведовала местной библиотекой. Там он и проводил все свободное время, буквально проглатывая всю литературу, что попадалась ему под руку. Особенно любил Паустовского и Грина, его увлекала романтика их произведений. Позже Андрей говорил, что никогда в жизни больше не читал книг в таком количестве: когда стал взрослым, у него просто не было на это времени.

Все изменил популярный в то время фильм «Большой вальс», посвященный Иоганну Штраусу. Картина вскружила ему голову и полностью изменила представление о том, каким должно быть его будущее. Благодаря кино жизнь композитора представлялась ему красивой и легкой: вот он едет в карете по Венскому лесу, птички щебечут, насвистывая ему музыку, которую он тут же записывает, его окружают красивые женщины. Что может быть прекраснее!

- Какие-то предпосылки для того, чтобы стать композитором, у него были?

- Музыкальное образование он получил, но очень слабенькое - на скрипке играл средне, звезд с неба не хватал. Иногда выступал во Дворце пионеров, в эвакуации - в агитбригадах и госпиталях для раненых. Но его мечта стоила того, чтобы за нее бороться, и Андрей начал готовиться к поступлению в музыкальное училище, хотя ни сольфеджио, ни гармонии тогда не знал.

Для поступления Петров сочинил несколько пьес - марш и польку, но они были простенькими, примитивными. Шансов преодолеть конкурс было немного, но его спасли два обстоятельства.

Во-первых, только окончилась война, и в учебные заведения еще не было большого наплыва абитуриентов. А во-вторых, его преподаватель, замечательный педагог и человек Сергей Яковлевич Лейфензон, наверное, увидел какую-то искру божью в этом робком, заикающемся юноше и начал усиленно с ним заниматься. Поэтому к 1949 году, когда Андрей поступал на композиторский факультет Ленинградской консерватории, он был уже уверен в своих силах.

Андрей Петров (второй слева) в кругу семьи: дочь Ольга, внучка Манана, супруга Наталья Ефимовна, внук Петр, зять Гиви

На тот же факультет, только на музыковедческое отделение, поступила и я. Занималась в десятилетке при консерватории как арфистка, но в 10 классе у меня развилось профессиональное заболевание - распухла рука, болели мышцы. В общем, с арфой пришлось расстаться, но и без музыки я своего существования не представляла. Так мы с Андреем оказались на одном курсе.

- Вы сразу обратили на него внимание?

- Наглядно мы знали друг друга и раньше - двери моей консерваторской десятилетки и училища, в котором учился Андрей, находились одна напротив другой. Но тут мы, конечно, познакомились ближе. И во время первого же семестра, на лекции по марксизму-ленинизму, я получила от Андрея записку: «Наташа, из всех девочек курса ты нравишься мне больше всего».

Конечно, после такого признания я, несмотря на роман с нашим комсомольским лидером Володей (он был комсоргом курса, а я - комсоргом группы), стала обращать внимание и на Андрея. А потом получила задание от партийной организации консерватории относительно студента Петрова.

- Вы были к нему засланы, как сказал в одном из интервью Андрей Павлович?

- Дело в том, что еще в училище у Андрея был роман. Но эта девушка влюбилась в студента-чеха (у нас занимались ребята из Восточной Европы). Естественно, Петров по этому поводу очень переживал, вот меня и попросили проследить, чтобы он не оставался один и не грустил.

С первомайской демонстрации, где мы шли колонной, я ушла не со своим парнем Володей, а с Андреем. С тех пор мы с ним часто ходили в музеи, в театры, на концерты, на выставки, да и просто гуляли по городу.

Особым шиком у ленинградской молодежи тогда считалось пройтись по нашему Бродвею - Невскому проспекту, где мы встречались с друзьями.

У нас был приятель, который придумал одну, как нам тогда казалось, смешную штуку: он оставлял посреди тротуара свой портфель, а сам отходил в сторону. Прохожие недоумевали - искали глазами хозяина, потом с осторожностью обходили портфель, а мы стояли в сторонке и просто умирали со смеху.

С Эльдаром Рязановым. «Они много работали вместе. После «Берегись автомобиля» Андрей писал музыку для таких фильмов, как «Гараж», «Служебный роман», «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «О бедном гусаре замолвите слово». Он умел удивительно почувствовать эпоху...»

«МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ МЫ ПРОВЕЛИ В МОНАСТЫРЕ»

- И чем закончилось ваше «партийное задание»?

- На пятом курсе мы поженились. Как сказал впоследствии Андрей, это было единственное в моей жизни задание, которое я выполнила хорошо. 23 февраля 1954 года мы вдвоем пошли в загс Васильевского острова и тихо, без всяких торжеств, зарегистрировались. После чего сначала заехали к моей маме, а потом - к родителям Андрея. И только 6 марта отпраздновали свадьбу с друзьями в квартире Андрея: пришел и Шура Броневицкий из ансамбля «Дружба», и наши одноклассники и однокурсники. Медовый месяц мы провели в монастыре.

- ?!

- Мы поехали в Пушкинские горы - в село Михайловское. Директор заповедника, легендарный Семен Степанович Гейченко, был другом тети Андрея. Она написала ему письмо, и он помог нам устроиться. Сначала жили в гостинице около монастыря, на территории которого покоится прах Александра Сергеевича Пушкина. Позже, когда нужно было уступить номер тем, кто его заранее забронировал, нам предложили переехать в монастырь. Мы были в восторге: казалось, это так романтично - жить в келье. Но, вернувшись оттуда, мы разъехались по разным квартирам: своего жилья у нас не было, поэтому каждый обитал у своих родителей.

Позднее тетя Андрея продала дом в Ворошиловграде и купила новый - в поселке Ольгино, в 18 километрах от Ленинграда. Там у нас была маленькая комната, откуда мы каждое утро ездили на работу: Андрей - в музыкальное издательство, где служил редактором, а я - в музыкальную школу.

- Когда у Андрея Павловича начался «роман» с кино?

- Андрею для творчества всегда нужен был какой-то толчок - литературный или живописный, который будоражил бы его творческую фантазию. Не зря лучшие его произведения написаны на основе других видов искусства: например, симфония-фантазия «Мастер и Маргарита» - по роману Булгакова, а балет «Сотворение мира» - на основе рисунков французского графика-карикатуриста Жана Эффеля. В кино таким толчком всегда становился сценарий.

В 1960 году Андрею предложили написать музыку к короткометражке «Мишель и Мишутка», где главными героями были живые медведи из труппы художника Филатова. Разговаривать они, как вы понимаете, не умели, поэтому все их эмоции должны были быть выражены в музыке, которая у Андрея получилась очень яркой, выразительной и смешной. Он не только сам обладал замечательным чувством юмора, но и мог выразить его в своих произведениях, за что даже получил впоследствии премию «Золотой Остап».

С Георгием Данелией. «Данелия был очень требователен, заставлял писать по 10-12 вариантов, а когда Андрей, выбившись из сил, спрашивал: «Какой должна быть песня?», отвечал: «Хорошей»

С появлением через год второго фильма - «Человек-амфибия» к мужу пришел всесоюзный успех. На следующее утро Андрей, как говорится, проснулся знаменитым. Хотя, надо сказать, не все его приняли, у некоторых картина вызвала недоумение: вместо колхозных полей, шахт и заводских цехов на экране появился странный, похожий на капиталистический, город, и люди в нем жили какие-то несоветские. А уж песни и вовсе вызывали возмущение у некоторой части населения, особенно вот эта:

Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно,
Там бы, там бы, там бы пить вино.
Там под океаном, трезвый или пьяный,
Не видно все равно.

Но ее подхватила вся страна. Андрей рассказывал, как однажды в метро встретил компанию ребят, которая под гитару пела эту его песню. Ему как автору это было очень приятно. И вдруг к нему обратилась стоявшая рядом старушка: «Нет, вы только послушайте, что они поют?! Разве в наше время были такие песни?». И Андрею пришлось кивнуть, соглашаясь.

Следующей его картиной была «Путь к причалу» Георгия Данелии...

«РЯЗАНОВ ПОВЕРНУЛСЯ К МУЗЫКАЛЬНОМУ РЕДАКТОРУ И СКАЗАЛ: «ПО-МОЕМУ, С КОМПОЗИТОРОМ МЫ ДАЛИ МАХУ!»

- Говорят, характер у Данелии не сахар. Как с ним работалось?

- Мучительно. Данелия был очень требователен, заставлял мужа писать по 10-12 вариантов, а когда Андрей, выбившись из сил, спрашивал: «Какой должна быть песня?», кратко отвечал: «Хорошей».

Помню, первый показ фильма устроили в Северодвинске - для моряков, которые стали прообразами его героев. Мы с Андреем поехали туда вместе с творческой группой и очень переживали: почему-то никто их нашей делегации не мог запомнить мелодию «Песни о друге», она казалась сложной для воспроизведения. Мы тогда подумали: «Что ж, значит, у этой песни не будет успеха». Ночью я проснулась оттого, что подвыпившие моряки под окном распевали во весь голос:

Ну а случится, что он влюблен,
а я на его пути,
уйду с дороги, таков закон:
третий должен уйти.

Я поняла, что ошибалась: эту песню будут петь...

- ...как, уверена, будут петь и песни к картинам Эльдара Рязанова...

- С этим связана одна забавная история. После успеха картин «Человек-амфибия» и «Я шагаю по Москве» Рязанов, который до этого все время работал с композитором Анатолием Лепиным, заинтересовался Андреем. Он выслал ему сценарий фильма «Берегись автомобиля», который мужу очень понравился.

Сначала предполагалось, что Деточкина будет играть Никулин, и первые музыкальные наброски были сделаны под него. Но потом оказалось, что Юрий Владимирович уезжает на длительные гастроли с цирком и сниматься не сможет. Когда же свое согласие на эту роль дал Иннокентий Смоктуновский, то его облик, манера, стиль, мужская и человеческая фактура подсказали Андрею совсем иной музыкальный ход.

После того как музыка была готова, муж поехал на «Мосфильм» ее показывать. Но дело в том, что Андрей очень плохо играл на рояле, поэтому все исполнил из рук вон плохо. Рязанов, решив, что композитор просто волнуется, попросил: «Повторите, пожалуйста». Увы, второй раз оказался ничем не лучше первого. Эльдар Александрович повернулся к музыкальному редактору «Мосфильма» Лукиной и озадаченно сказал: «По-моему, с композитором мы дали маху!».

Но Раиса Александровна решила поддержать Андрея: «У Андрея Павловича очень хороший внутренний слух, он слышит оркестрово, но не может передать этого на рояле». Рязанов задумался, а потом попросил: «Сыграйте-ка нам тему из фильма «Я шагаю по Москве». И когда Андрей так же коряво исполнил и это, Эльдар Александрович оптимистично заметил: «Ну ладно - будем надеяться, что все будет хорошо».

После «Берегись автомобиля» они много работали вместе, Андрей писал музыку для таких фильмов, как «Гараж», «Служебный роман, «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «О бедном гусаре замолвите слово». Кстати, Андрей умел удивительно почувствовать эпоху. Когда слушаешь его музыку к «Жестокому романсу», создается впечатление, что все эти романсы, польки и марши написаны в XIX веке. И это не стилизация, а глубокое проникновение в музыку той эпохи. Работая, он слушал романсы Гурилева, Варламова, Алябьева, чтобы напитаться материалом эпохи, а потом уже родить свою музыку. Так же было и во время съемок картины «О бедном гусаре замолвите слово».

- Почему Андрей Павлович «разминулся» с культовым фильмом «Ирония судьбы»?

- Он тогда был очень занят - работал над оперой «Петр Первый». Но ему очень понравилась музыка Микаэла Таривердиева, Андрей всегда говорил, что она написана на самом высоком уровне.

- Ваш супруг охотно согласился писать музыку для одного из первых российских сериалов - «Петербургские тайны»?

- Он, конечно, очень рисковал, потому что никто тогда не мог сказать, что же получится в результате. Но Андрей поверил режиссеру и актерам, да и сценарий картины показался ему интересным - он был не бытовым, с интересной интригой. Кстати, над этой картиной Андрей работал вместе с нашей дочерью Ольгой. И когда его спрашивали, кто из них что написал, неизменно отвечал: «Это наши петербургские тайны».

«МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ: И У НЕГО, И У МЕНЯ МОГУТ БЫТЬ УВЛЕЧЕНИЯ, НО Я НЕ ДОЛЖНА НИЧЕГО ЗНАТЬ О ЕГО ПАССИЯХ, А ОН - О МОИХ ПОКЛОННИКАХ»

- Андрей Павлович много лет возглавлял ленинградский Союз композиторов. Это кресло давало какие-то привилегии?

- Его рекомендовал на эту должность сам Дмитрий Шостакович, которого недаром называли совестью советской музыки. Андрей долго отказывался, но Дмитрий Дмитриевич все-таки настоял. Это был первый в истории Союза случай, когда его председателем стал 33-летний (по питерским меркам - молодой!) человек. Андрей также был дважды депутатом Верховного Совета РСФСР, но ни первая, ни вторая должность не принесли ему ничего, кроме забот и хлопот. Он понимал свое назначение так: теперь все члены союза - это его паства, и он за них в ответе.

Андрей очень многим сумел помочь - и с квартирами, и с устройством в больницы, и с путевками в санаторий, и с пенсиями, особенно во время перестройки, когда государственных дотаций уже не было, все надо было зарабатывать самим. Он умел добиваться нужного решения от чиновников любого ранга, в этом смысле был человеком очень свободным - без страха и дрожи в коленях входил в любой начальственный кабинет. Была у него какая-то уверенность в себе, может быть, потому, что он шел просить не за себя, а за других?

Знаете, мне иногда даже неудобно бывает рассказывать о муже, потому что я обязательно сбиваюсь на эмоционально-возвышенный тон, а это нескромно. Но даже тем, что удалось сохранить здание Союза композиторов - особняк, который построил для себя Монферран, когда возводил Исаакиевский собор, - мы тоже обязаны Андрею. В перестроечные времена было много желающих выкупить его за копейки, но муж не позволил. Ему удалось заключить договор с управлением госимуществом об аренде этого здания Союзом композиторов на 50 лет.

- Он работал методично, по расписанию или по вдохновению?

- По-разному. Вообще, Андрей не любил писать для себя, в стол, ему обязательно нужно было знать, кому адресуется музыка. И работал он очень системно, руководствуясь высказыванием Чайковского: «Муза ленивых не посещает». Он был очень дисциплинированным человеком с колоссальной внутренней организацией. Вставал рано - выпивал кофе, съедал маленький бутербродик, выкуривал сигарету и садился работать.

Утро для него было святым временем, оно посвящалось только творчеству. Во второй половине дня он либо ехал в Союз по делам, либо на репетицию в театр, либо занимался технической работой - писал партитуры: когда в голове музыка уже выстраивалась, оставалось только зафиксировать ее. Зачастую композиторы пишут неопрятно, с помарками, одна строчка налезает на другую, а партитуры Андрея всегда были очень четкими и аккуратными. С ним очень любили работать переписчики, потому что им практически ничего не надо было делать.

Бывало, что нужная мелодия приходила к нему в самых неожиданных местах - например, на прогулке по невской набережной или на каком-нибудь собрании. В таких случаях он умел моментально отключаться от происходящего и сосредотачиваться на музыке.

Помню, рассматривала фотографии, сделанные на каком-то очередном съезде Союза композиторов: все внимательно слушают, а мой уже что-то строчит. Он работал везде, а не только за инструментом или столом.

- А как Андрей Павлович отдыхал?

- Он где-то написал, что ему видится огромное поле, где можно было бы вволю побродить. На самом деле, ходить пешком не любил, он не был пешеходом, как не был и физкультурником - спортом никогда не увлекался. Бывало, я по утрам пытаюсь делать какие-то упражнения, а он говорит: «Знаешь, я прочитал в журнале «Здоровье», что гимнастику делать очень вредно». Андрей вообще очень любил этот журнал и постоянно огорошивал меня какими-то вычитанными там фактами, например, о том, что для организма вреден чеснок. При этом в еде он был неприхотливым, проблем в быту с ним совсем не возникало.

Мы прожили вместе 52 года и все это время практически не ссорились.

- Это наверняка прежде всего ваша заслуга...

- Я прекрасно понимала, что мужу иногда нужно уединение, и давала ему свободу. Знала, что он может влюбляться, и ничего ужасного в этом не видела - состояние влюбленности необходимо любому творческому человеку. К тому же его окружали известные певицы, балерины, актрисы, да и сам он был мужчиной интересным, импозантным и известным - тут трудно было противостоять искушениям.

Когда мы с ним только начинали нашу супружескую жизнь, то договорились: и у него, и у меня могут быть увлечения, но я не должна ничего знать о его пассиях, если таковые будут, а он - о моих поклонниках. Поэтому, если Андрей приходил домой и от него пахло коньяком, он хитрил: «Знаешь, мне так захотелось конфетку «Пиковая дама» (а она была с коньячной начинкой), я купил ее и съел». Я все понимала, но делала вид, что верю.

- Какая вы мудрая женщина!

- А что делать? Жизнь учит нас этому. Конечно, если бы я с утра до вечера сидела дома, то, наверное, ревновала бы мужа. Но, к счастью, у меня была работа - сначала я преподавала в музыкальной школе, потом руководила капеллой и еще 15 лет вела на телевидении передачу «Музыкальный вестник». У нас была помощница, которая присматривала за дочерью, когда та была маленькой.

Благотворно на наш брак влияло и то, что мы оба музыканты. У нас были общие интересы и темы для разговора, мы делились друг с другом событиями прошедшего дня.

«ПОКА ВОЕННЫЕ ВРАЧИ СОГЛАСОВЫВАЛИ СВОИ ДЕЙСТВИЯ, ВРЕМЯ УХОДИЛО. В РЕЗУЛЬТАТЕ У АНДРЕЯ ОТОРВАЛСЯ ТРОМБ»

- Относительно творчества муж у вас совета спрашивал?

- Поначалу играл мне свои новые сочинения, чтобы я высказала свое мнение и определила, нет ли там плагиата. Но со временем стал руководствоваться принципом, что дураку полработы не показывают (смеется).

- Андрей Павлович умер внезапно?

- У него начало побаливать сердце. Мужа обследовали, и выяснилось, что он на ногах перенес микроинфаркт. Тогда врачи поставили ему диагноз «мерцательная аритмия». Андрей был очень послушным и дисциплинированным пациентом, выполнял все указания и принимал все, что нужно. А потом у него обнаружили паховую грыжу. Она не болела, но доставляла ему неудобства, а Андрей ужасно не любил дискомфорта, в чем бы он ни проявлялся. И наша знакомая врач-терапевт уговорила его сделать операцию, говорила, что пустяковая.

Андрей лег в Военно-медицинскую академию. Операция действительно прошла очень легко, уже через пару дней ему разрешили вставать. Муж попросил нотную бумагу, а по приказу начальника академии в его палату принесли письменный стол, за которым он и работал. Я захватила ему маленькую бутылочку виски, и он по глоточку потягивал - Андрей любил выпить граммов 50 виски перед обедом, как аперитив.

На 2 февраля была назначена выписка. Когда я приехала к нему накануне, он сказал, что ему надоела еда, которую я все время ему носила, желая побаловать, и попросил: «Принеси мне горячую картошку, соленые грибочки со сметаной, квашеную капустку и холодную водочку».

Утром второго числа я все приготовила, картошку почистила, чтобы потом ее только отварить, и поехала по своим делам. Звоню Андрею по мобильному телефону, не отвечает. Набираю номер врача - трубку не берет. Но у меня даже на секунду не возникло дурного предчувствия, ведь накануне муж был в очень хорошей форме - улыбающийся, довольный. Ему оставалось написать всего несколько страничек сюиты, над которой он работал. Когда я наконец дозвонилась до врача, он сказал: «У меня разрядилась батарейка, а у Андрея Павловича случился инсульт».

Когда я приехала, Андрей лежал на кровати, и было видно, что у него начало неметь лицо - говорил он с трудом. Я спросила: «Хочешь пить?», он сказал: «Нет», но я все равно обтерла ему запекшиеся губы.

Как потом оказалось, в девять часов к нему заходила медсестра, все было нормально. А когда в половине десятого в палату зашел врач, он увидел пациента ползущим от туалета к постели. И вот от половины десятого до начала первого ему никто не оказывал никакой помощи. Даже мне, не медику, понятно, что ему нужно было разжижать кровь, но никто этого не сделал.

- Как такое могло произойти в уважаемом медицинском учреждении?!

- Всему виной специфика Военно-медицинской академии: у них на первом месте стоит субординация, младший по званию ничего не может сделать без разрешения старшего. И пока военные врачи согласовывали свои действия, драгоценное время уходило. В результате у Андрея оторвался тромб, который попал в мозг. И 15 февраля 2006 года его не стало...

- ...но музыка и сегодня остается вашим семейным делом?

- О да! Наша дочь Ольга, как и отец, композитор. Внук - контрабасист, играет в оркестре при нашей филармонии, а внучка окончила театральную академию - она актриса и хорошая певица. Недавно родила сына, нашего с Андреем первого правнука.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter