«Мыло» особого значения, или Почему запрет большинства сериалов «made in Russia» не лишен смысла

Евгений КУЗЬМЕНКО. Интернет-издание «ГОРДОН»

Извес­тие о том, что Госкино Украины запретило к показу еще 34 российских фильма и сериала, можно воспринимать по-разному. С одной стороны, запрещать какой-либо информационный продукт в эпоху пиратских торрентов — дело хлопотное и не очень-то эффективное. С утра запретили — а днем внучек зашел в интернет и скачал запретный плод в течение полутора минут. Вечером бабушка уже смотрит очередную серию и восклицает, обращаясь к подколодной подруге героини сериала: «Ах ты ж гадина! Ты зачем спрятала письмо Николая? Они ж со Светой любят друг друга».

И потом — ну не про силу же русского оружия это кино. Простое незамысловатое «мыло» «за жизнь». Одни только названия запрещенных опусов чего стоят: «Слишком красивая жена», «Золотая невеста», «Исцеление», «Мама, я женюсь», «Манекенщица», «Мой белый и пушистый», «Не отпускай меня», «Ненавижу и люблю», «Некрасивая любовь», «Однажды и навсегда», «Сила любви», «Хорошие руки», «Крестный», «Цена любви»...

В стране Великих Духовных Скреп запретительную меру Госкино тоже не понимают. Одни недоумевают, другие — хихикают. На днях слушал прямой эфир на «Эхе Москвы» с Дмитрием Глуховским. Вроде и радиостанция либеральная, с критическим подходом к происходящему в России; и писатель вдумчивый, сопереживающий украинскому народу — а только ведущий ернически спрашивает: «Разве это не смешно? «Вы у нас Крым забрали, а мы ваше кино смотреть не будем»?».

И Глуховский объясняет, что эффективность этих мер нулевая, а посыл — популистский. И добавляет: «Глупо ли это? Мне кажется, это просто бессмысленно. Но происходит это именно от продолжения вектора на национализацию и изоляцию Украины от культурного воздействия России. Вот такая аналитика...».

Ну что тут можно сказать? Хреноватая аналитика, Дмитрий. И опровергается она простым словосочетанием: «страна-агрессор». Возьмите себе за правило подставлять его в любую аналитику по украинско-российским отношениям — и будет вам счастье.

Например: «В ходе переговоров в Минске сторона-агрессор заявила, что...». Или: «В киевских магазинах стали меньше покупать горчицу производства страны-агрессора...». А также: «Госкино Украины запретило к показу еще 34 фильма и сериала производства страны-агрессора...». И смысла становится все больше, правда? Это, конечно, если посмотреть на ситуацию с киевского боку.

Я не сторонник тотального запрета всей российской продукции: лучшее из того, что снято не по путинским лекалам, должно доходить до рядового украинца. И консультировать государство по этому вопросу должны мудрые и хорошо разбирающиеся в кинематографе люди.

Что до остальной продукции «made in Rus­sia»... Мне вспоминается апрель 2014-го, когда конфликт на Донбассе только раз­горался. Автор этой колонки приехал тогда в Донецк — делать репортаж про «Русскую весну». И, подойдя к захваченному зданию обладминистрации, сначала наткнулся на истерические листовки про английский спецназ из Чернигова.

А затем — на пожилую женщину в пальто. Женщина надрывно голосила: «Ребята, русский спецназ! Витязи наши, защитники! Спасите нас от этих бандеровских убийц!..». И «витязи» спешили на помощь. Сначала местные зомби, не менее 15 лет прожившие под информационным зонтиком Рината Ахметова: российские каналы + «Интер» + ТРК «Украина».

Затем российские пассионарии и «солдатики удачи», все свое детство и юность смотревшие сериал «Спецназ», «Морские дьяволы. Смерч», «СОБР», «Спецотряд «Шторм», «След-52», «Отдел С.С.С.Р», «Группа «Зета», «Морской патруль» и т. д. и т. п. А потом и сами спецназовцы, двое из которых недавно получили 14 лет лишения свободы от Голосеевского суда.

Понятно, что главный информационный укол в головы этих отважных ребят делали командиры вкупе с выпусками новостей на федеральных российских каналах. Однако основу закладывали сериалы — про наших разведчиков и ихних шпионов, про гнусных «чехов» и убийц-пиндосов. А также про подлых хохлов, стрелявших в спину советским воинам-освободителям.

Одного из таких персонажей — жестокого коварного старосту-бандеровца Артеменко — сыграл в сериале «Диверсант» гордость российского кинематографа Олег Табаков.

Тут иной читатель почешет лоб и недоуменно спросит: «Ну, про спецназ понятно — но при чем здесь «мыло» про любовь?».

А при том, отвечу я, что все это «мыло за жизнь» — это такой же информационный наркотик производства РФ, как и сериалы про спецназ. Только целевая аудитория — не молодежь, а пенсионеры. Те самые пенсионеры, которым уже внушили, что на западе Украины живут бандеровцы, на западе Европы — геи и педофилы, а Майдан случился по указке Белого дома.

И смотрят эти мамы и папы, бабушки и дедушки «мыло» про то, «как в России люди живут». И нет в этом кино ни подводной лодки «Курск», ни Беслана с Кущевкой, ни Болотной площади с путинскими офшорами и друзьями его из кооператива «Озеро». И Политковской нет, и Немцова со Щекочихиным. И фильма Звягинцева «Левиафан», и документалистики про выкрутасы семейства генпрокурора Чайки... Нафига расстраивать свой народ, а также тех, кто приобщается к «Русскому миру» через телеантенну за рубежом?

А есть — только бесстрашные чекисты, удачливые фирмачи, мужественные следаки, обаятельные дачники, мудрые сельские деды. Неприятности и убийства в этих фильмах-сериалах тоже случаются, но как бы походя, для того чтобы все в итоге закончилось хорошо.

Недавно, добираясь из Киева в Сумы на маршрутке, имел возможность наблюдать за тем, как это работает. Пока ехали, публика в салоне авто имела возможность просмотреть три российских фильма. Как будто на подбор, все были про бизнесменов и их семьи: охоту за акциями, интриги, завещания с миллионными суммами.

Ехавшая рядом со мной женщина лет 60, в очках и платье в цветочек, смотрела на экран безотрывно, охала и ахала, глядя на хорошо одетых, ухоженных людей, их разговоры о виллах на Сардинии, на шикарные авто в кадре.

Когда же в визуальный ряд неспешно въезжали трехэтажные загородные дома героев, женщина закрывала ладонью открытый в изумлении рот, поворачивалась ко мне и спрашивала: «Нет, ну поглядите, как они в России живут, правда?». Сидевший неподалеку мужичок средних лет в штормовке кивал головой: мол, да, живут же люди!

И только молодой парень, на вид студент, услышав эту фразу в энный раз, зевнул, нацепил наушники, открыл планшет и принялся смотреть свое кино. Я пригляделся. На экране планшета появились Майкл Мэдсен и Ума Турман. Кажется, это был Тарантино.