Американский музыкант Мэт СКАЧФИЛД: «В Гарварде я сказал Ложкину, что хотел бы быть полезным для Украины. Он ответил: «В таком случае иди и воюй»

Американский музыкант Мэт Скачфилд из Индианы два года назад присоединился к украинской диаспоре Бостона. Он участвует в гражданских акциях, которые проводят украинцы Америки, поет в хоре Украинской православной церкви и изучает украинский язык. Накануне Нового года он неделю поработал волонтером в детском доме Знаменки, а затем решил задержаться в Киеве до конца января.

В конце декабря музыкант впервые приехал в Украину вместе с миссией православной церкви, которая опекает детский дом-интернат в Знаменке Кировоградской области. Конечно, Украина, которую он представлял себе в Америке, и та, которую он увидел, немного разные, при­знался Скачфилд в интервью ин­тер­нет-изданию «ГОРДОН», однако страна его не разочаровала и он все еще не потерял желания переехать в Украину.

«Чтобы лучше понимать украинский язык, я по утрам включал канал «Рада». Это всегда очень забавно, когда ваши политики о чем-то спорят в парламенте»

— Вы родились и выросли в Индиане, учились и живете в Бостоне, откуда такие теплые чувства к Украине?

— Индиану я не люблю. Она всегда была для меня чужой. Моя музыка жителям штата казалась странной. Они не принимали меня, а я никогда не чувствовал себя фермерским мальчиком. Скорее, я — типичный житель мегаполиса. Несколько лет назад я переехал в Бостон, поступил на композиторский факультет музыкального колледжа Беркли и даже не думаю о воз­вращении в Индиану.

Я познакомился с украинской диаспорой и начал себя идентифицировать с украинцами намного больше, чем с американцами. Украинская православная церковь Бостона — первое место, где меня приняли таким, какой я есть. Я почувствовал себя дома. Все украинцы города были обескуражены, не могли понять, почему я так полюбил Украину. Но меня они приняли в свою компанию. Хотя встречались люди, которые прямо говорили: «Чужие нам не нужны».

— И все-таки почему именно Ук­ра­и­на, не Беларусь, не Россия?

— Я встречал двух людей из Беларуси. Они были крайне не­вежливыми. И я сказал: туда никогда в жизни не поеду. А украинцы очень радушные и отзывчивые. Также я заметил, что мои сокурсники из Украины всегда много работали и показывали лучшие результаты в учебе.

Все началось с того, что мой сокурсник из Украины однажды пригласил меня на праздник Пасхи. Это было невероятно. Мне очень понравилось, и потом я уже сам ассимилировался. Стал постоянно приходить в церковь и петь в хоре. Мне повезло, что песни такие медленные: я успевал прочитать и пропеть каждое слово.

— Вы украинский язык освоили?

— Я очень хотел побывать в Украине и поэтому решил учить язык. Прошлой зимой взялся за это дело. Но возникла проб­лема. В бостонской библиотеке всего один учебник по украинскому языку, который составлен еще в середине прошлого века! Вы бы сильно смеялись, если бы я сейчас заговорил на украинском, который изучал по той книге. При этом в библиотеке девять книг, которые учат говорить по-русски. Это же часть внешней политики государства. Не понимаю, разве сложно презентовать современные пособия университетским библиотекам?

Чтобы лучше понимать украинский язык, я по утрам включал канал «Рада». Его в США можно смотреть онлайн и совершенно бесплатно. А потом, это всегда очень забавно, когда ваши политики о чем-то спорят в парламенте.

---

---

— В Украине удалось подтянуть знания?

— Я бы, скорее, сказал, что вырос мой уровень суржика. Я хожу и слышу, что киевляне говорят на миксе двух языков. Такое есть и в Америке. Люди разрушают английский язык, используя иностранные слова (например, в Южных штатах просто отказываются учить грамматику), а в северных, как, например, в Бостоне, люди настолько самоуверенны, что никогда не старались говорить правильно. Сейчас они говорят на каком-то непонятном для всех языке, хотя убеждены, что это и есть самый настоящий английский. Я не считаю это хорошей тенденцией.

«Спросите у американца, где Россия на карте, — он не покажет. Больше скажу, пока Трамп не вступил в предвыборную кампанию, о нем тоже мало кто в США слышал»

— Наверное, на ваше увлечение Украиной оказали влияние события Революции достоинства?

— В том и дело, что о Евромайдане я узнал уже после того, как присоединился к украинской диаспоре. В колледже была возможность, кроме музыкальных, посещать разные классы, и я слушал курс международной дипломатии. Для финальной презентации надо было подготовить тему по нарушению прав человека в любой точке мира. И поскольку я уже общался с диас­порой, то решил писать об Украи­не.

Совершенно случайно я узнал, что в украинском департаменте Гарварда состоится презентация на тему современной политики государства. Ее проводил Украинский кризисный медиацентр. Это был очень яркий, четкий и хорошо структурированный материал. Спикер говорил, что на Западе ищут специалистов высокого уровня, которые могут приехать работать в Украину, чтобы разбавить коррумпированную среду украинского политикума.

Презентация меня вдохновила. Тогда я понял, что хочу заниматься изучением Украины, ее истории и политики. Это было почти два года назад. Я до этого понятия не имел о Революции достоинства. Спикер много раз повторял слово «Евромайдан». Я не понимал, о чем речь, решил погуглить и увидел все эти фотографии из Киева. Как полицейские поливают людей водой, как политиков выбрасывают в мусорные баки, и только тогда осознал, что произошло в Украине.

— Но об украинской революции столько рассказывали мировые масс-медиа, разве можно было об этом не знать?

— Я был очень увлечен музыкой, поэтому новости и Евромайдан прошли мимо меня. Не стоит удивляться. Многие американцы до сих пор понятия не имеют, что тут у вас происходит. Они ничего не знают об Украине, не потому что это Украина, а потому что их вообще ничего, кроме своей страны, не интересует. Да что Украина? Спросите у американца, где Россия на карте, — он не покажет. Больше скажу, пока Дональд Трамп не вступил в предвыборную президентскую кампанию, о нем тоже мало кто в США слышал.

Сейчас я уже серьезно интересуюсь глобальной политикой. Постараюсь получить еще и степень магистра в международной дипломатии. Глядя на ситуацию в США и в таких странах, как Украина, понимаю, насколько это важно. Мои новые знания повлияли и на творчество. Мои композиции обрели социальный и политический оттенок.

Я продолжаю посещать встречи, которые проводят в украинском департаменте Гарварда, чтобы лучше понимать происходящее в стране. Недавно там состоялась презентация, посвященная 25-летию развала СССР. Выступали Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич, подписавшие Беловежское соглашение. Чувствовалось, они не могли рассказать всего, что было у них в голове, но все равно получилось очень интересно.

Раньше регулярно (два-три раза в год) выступала бывший министр финансов Украины Наталья Яресько. Но к ней очень специфически относятся в Америке. Последнее ее выступление было сорвано. Презентацию приостановили, потому что много людей из зала очень громко высказывали ей претензии, аудитория ее больше не воспринимает. Недавно она была в Гарварде, но общалась только с директорами. Не знаю, за что именно, но очень много людей в диаспоре к ней плохо относятся и говорят не лучшие речи о ней.

---

---

Самым интересным спикером по Украине, которого я слушал, был политолог Андерс Аслунд. Он открыто отвечал на самые неприятные вопросы. Чего я не могу сказать об уже бывшем главе президентской администрации Борисе Ложкине. У него была ужасная презентация. Я не очень понял, зачем он выступал? Всем своим видом он показывал, насколько ему это неприятно. На вопросы совсем не хотел отвечать и говорил такие вещи, которые вызывали недоумение. Я подошел и сказал, что хотел бы быть полезным для Украины. А он ответил: «В таком случае иди и воюй. Больше ничего не надо делать».

«Все мои лучшие друзья — представители тех групп, которые ненавидит Трамп. Мне не с кем будет общаться, если они разъедутся»

— Как вы решились приехать в Ук­раину?

— Я хотел увидеть Киев почти два года. И вообще-то, даже мечтал переехать сюда насовсем. Было несколько попыток совершить поездку, но не складывались обстоятельства. А в конце прошлого года меня подвигла на поездку Украинская православная церковь. Они опекают детский дом в Знаменке. По два раза в год приезжают, привозят гуманитарную помощь и работают волонтерами.

В группе был 70-летний мужчина из Пуэрто-Рико. Каждый месяц он сам отправляет деньги в Украину. А теперь решил присоединиться к миссии нашей церкви, чтобы съездить в Знаменку. Он сказал: «Хочу поехать, потому что 50 лет дружу с украинцами — это самые добрые и вежливые люди в мире. Хочу отблагодарить их тем же». Меня это вдохновило.

Признаюсь, я волновался, ведь в приюте находятся дети с тяжелыми заболеваниями. На удивление, это была лучшая часть моей поездки. Мне понравилось общаться с детьми. Они сидят по своим комнатам целыми днями, и никто их, кроме нянь, не развлекает. Мне было приятно подарить свое внимание, я даже играл им на скрипке.

— Вы уже почти месяц провели в Ук­ра­ине. Еще не передумали тут обустроиться?

— Киев такой же большой и суетливый. Однако в Киеве намного больше старых зданий, и мне это нравится. Общественный транспорт похожий, особенно метро. Может, бостонские трамваи лет на 10 помоложе киевских, но тоже довольно старые. Так что здесь я чувствую себя почти как дома. Единственное — тут все плохо знают английский и ужасный сервис в ресторанах.

Я слышал, как киевляне жаловались на неубранный снег. Если бы у нас в Бостоне выпало столько снега, весь город остановился бы, никто не поехал бы на работу, пока дороги не почистят. А Киев, несмотря на все трудности, продолжал жить нормальной жизнью. Многие не знают о коррупции в Бостоне, а там в прошлом году деньги на поддержание культуры выдали в виде зарплаты мэру.

Пока я не нашел себе тут применения. Украина для меня всегда будет местом, куда я могу полететь, когда уже совсем будет плохо в США при нашем новом диктаторе Трампе.

— Почему так негативно воспринимаете нового президента?

— Он ненавидит всех — представителей меньшинств, эмигрантов, защитников экологии. Его экономические планы — какая-то детская сказочка.

Все мои лучшие друзья — представители тех групп, которые ненавидит Трамп. Мне не с кем будет общаться, если они разъедутся. Не только такие «больные» люди, как я, думают об Украине. Многие планируют покинуть Америку. Я снимаю квартиру в доме вместе с парой из Украины. Они ученые, работают в Гарварде. Говорят, что в свое время оставили Украину, спасаясь от диктатуры. А сейчас рассматривают вероятность вместе вернуться домой, чтобы убежать уже от другого режима, который им очень напоминает тот, от которого они прежде бежали.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter