Актер-фронтовик Николай ТРОФИМОВ: "За всю войну я ни разу не был ранен. Наверное, умру от гречневой каши"

Николай Николаевич Трофимов родился в Севастополе. Окончил Ленинградский театральный институт, играл в нескольких театрах, пока в 1964 году не очутился в знаменитом БДТ, которому верен вот уже почти 40 лет. Кроме того, много и успешно снимался в кино. "Укротительница тигров", "Мы с вами где-то встречались", "Война и мир", "Хроника пикирующего бомбардировщика", "Трембита", "Бриллиантовая рука", "На пути в Берлин", "Табачный капитан", "Лев Гурыч Синичкин", "Блокада", "Про Красную Шапочку", "Принцесса цирка", "Рыжий, честный, влюбленный", "Невеста из Парижа" - это лишь самые известные из более чем 50-ти киноработ Трофимова. Всем его персонажам в кино и на сцене свойствен особый, тонкий и добрый юмор, который в чем-то сродни чаплинскому. И видимо, не зря говорят, что смех продлевает жизнь. Несмотря на преклонный возраст (актеру уже перевалило за 80), Трофимов продолжает регулярно играть в театре и преподавать актерское мастерство.

"ЗОЩЕНКО СКАЗАЛ МНЕ: "Я И НЕ ПОДОЗРЕВАЛ, ЧТО НАПИСАЛ ТАКОЙ ХОРОШИЙ РАССКАЗ"

- Николай Николаевич, вы помните свой первый выход на сцену?

- А как же такое можно забыть?! Признаюсь честно, это был полный провал! Я учился тогда в четвертом классе и вызвался поучаствовать в конкурсе художественной самодеятельности - сыграть старика из рассказа Чехова "О вреде табака".

Вышел на сцену - маленький, худенький, лопоухий, во фраке, который отец сшил мне из своего старого пиджака, сделал серьезное лицо и начал читать трагический монолог пенсионера, обремененного многочисленными семейными проблемами... Короче говоря, зал хохотал не переставая. Я убежал со сцены в слезах, бросил свой фрак на пол и стал топтать его ногами. Мне казалось, что я ни на что не гожусь. К счастью, среди свидетелей моего позора оказался сотрудник Севастопольского ТЮЗа. Он дождался, пока я выплачусь, и предложил познакомить меня с художественным руководителем своего театра.

Я тут же воспрянул духом, но когда на следующий день знакомство состоялось, оказалось, что в спектакле "Хижина дяди Тома" все роли уже разобраны. Я начал упрашивать этого серьезного дядю дать мне хоть какую-то самую малюсенькую роль. И тот специально для меня придумал роль 10-го раба (до этого их было девять): молча стоять на помосте с грустным лицом, измазанным ваксой, и ждать, пока злой работорговец тебя продаст.

"Нет, это никуда не годится, надо что-то такое придумать, чтобы все увидели, какой я хороший артист, и мне дали главную роль", - решил я про себя. И вот выгоняют меня кнутом на сцену, я гордо выхожу, смотрю в зал, состроив героическую гримасу, и, когда работорговец поворачивается ко мне спиной, со всей дури бью его ногой под зад!

- И как художественный руководитель театра отнесся к такому безобразию?

- Как ни странно, ничего мне не сказал. Только потом, когда вышла рецензия на этот спектакль, дал ее прочитать. А там было написано: "Спектакль хороший, только мальчик Коля Трофимов, который играет раба, ударил работорговца. Этот мальчик явно плохо знает историю: за такие дела его бы повесили на первом же суку".

- А актер, исполняющий роль работорговца, вам не мстил?

- Нет, с юмором был мужик. Правда, больше он не поворачивался ко мне спиной на сцене, а я старался не выделяться. Наоборот, изо всех сил пытался не выглядеть смешным...

- Неужели вам это удавалось?

- Не очень... Я был смешон, даже когда не выступал на сцене. В молодости я выглядел, как персонаж немого кино: у меня все двигалось - и руки, и глаза, и голова. Мне пришлось много работать над собой, чтобы изжить издержки моего южного темперамента.

У меня была большая и светлая мечта: играть роли героев-любовников. Поэтому на занятиях по вокалу всегда выбирал арию Владимира Ленского и трагическим тенором ее пел, надеясь поразить сердца сокурсниц. Увы, они катались от смеха.

- Правда, что ваш талант оценил сам Михаил Зощенко?

- Ну, талант - это слишком громко сказано. А с Зощенко я действительно встречался, когда учился на первом курсе института. В Доме писателя читал смешной рассказ, автора которого не знал. После выступления ко мне подошел очень бледный интеллигентный человек в золотых очках, представился, пожал руку, поблагодарил и сказал: "Я и не подозревал, что написал такой хороший рассказ". Это произведение - "Случай из личной жизни" - я читаю на творческих встречах до сих пор.

- Вы всегда играли хороших и добрых персонажей, и даже Волк в фильме "Про Красную Шапочку" у вас совсем не злой. А вам никогда не хотелось сыграть отрицательного героя?

- Честно говоря, роль Волкау меня была трагической! Помните, этот бедняга страдал от зубной боли? Так вот, зуб у меня болел на самом деле. А что касается отрицательного героя, я его однажды сыграл. Это была пьеса венгерского драматурга, я был подлецом-фашистом. Увы, мне не удалось сделать его плохим, мне говорили: "Да, он, конечно, гад, зато такой обаятельный!".

За эту роль венгры премировали меня путевкой на один из своих курортов, но мне она не досталась: не отпустили из театра. Спустя несколько лет, когда я был на гастролях в столице Венгрии, я со сцены поблагодарил тамошнее правительство за свою нереализованную премию. Надо же такому случиться - один из министров присутствовал в зале. На следующий день он позвонил мне в гостиницу и пригласил зайти к нему. Я не знал, что и подумать... А он предложил мне получить мою премию деньгами. Разумеется, я не отказался!

"Я ПОМОГ ГАЙДАЮ СДЕЛАТЬ "БРИЛЛИАНТОВУЮ РУКУ" ВЕСЕЛЕЕ"

- Очевидно, вас больше на гастроли не отпускали, чтобы вы, так сказать, советский народ не позорили...

- Мне повезло: деньги не отобрали, хотя в то время все денежные премии, которые получали советские актеры и режиссеры за границей, особенно в валютном эквиваленте, присваивало государство. И по заграницам мне довелось поездить. Наше правительство решило налаживать дружеские отношения с Европой с помощью искусства, и БДТ был первым театром, который выехал на гастроли за рубеж, в Германию. Но с нами всегда ездили "люди в сером", которые следили за каждым нашим шагом. Когда нас спрашивали, кто это, мы отвечали: "Помощник режиссера"...

- А кто из режиссеров вас соблазнил ролью в кино?

- Вообще-то, я сам туда очень хотел. Так случилось, что первую роль я получил в 27 лет. Режиссер вручил мне поднос с пирожками и велел предлагать их прохожим. Текст роли был предельно простым: "Кому пирожки?!"...

Мой первый настоящий режиссер - Бондарчук. Он взял меня на роль капитана Трушкина в "Войне и мире" без всяких проб. Считаю, что мне здорово повезло. Картина пользовалась огромным успехом как в Союзе, так и за рубежом, несмотря на то что Бондарчука критиковали за батальные сцены, в которых участвовали целые батальоны Советской Армии, за педантичное отношение к костюмам: даже пуговицы на военных формах солдат были такими же, как в XIX веке.

- А как вы попали в "Бриллиантовую руку"?

- Леонид Гайдай увидел меня на премьере картины "Степь" Бондарчука, посмотрел фильм и решил: "Дай-ка я его у себя сниму". Подошел ко мне, представился... А через несколько дней пригласил на пробы.

- В "Бриллиантовой руке" ваш начальник милиции немногословен, но все понимает почти как настоящий телепат: "А если?..". - "Не надо!". - "А может?..". - "А вот это попробуйте". Это была находка сценариста или ваша импровизация?

- Моя. Гайдай позволил мне немножко пофантазировать, в сценарии эта роль была совсем уж невыразительной. Правда, слов в ней было много. Но это как раз тот случай, когда количество идет во вред качеству. Так что я немножко помог режиссеру сделать комедию веселее.

- Наверное, после выхода кинофильма на экран вы стали любимым человеком у людей в фуражках?

- Можно сказать, и так. По крайней мере, пока у меня была машина, за 20 лет ГАИ не оштрафовало ни разу. Если меня и останавливали за какие-то мелкие нарушения, узнавали и отдавали честь. Но они ко мне хорошо относятся и потому, что смотрели "На пути в Берлин", где я играю лейтенанта.

- Вы ведь прошли всю войну. Получается, попали на фронт еще студентом?

- Из моего института в 41-м многих призвали на фронт. Я стал моряком Балтийского флота, но повоевать не удалось. Приблизительно в это же время Исаак Дунаевский организовал свой "Ансамбль пяти морей". Меня сразу же определили туда. Так что я "служил по профессии", был военным актером. Мы объездили с концертами весь Балтийский и Черноморский флот, не были только на Дальнем Востоке.

С моего курса уцелел только я, остальные ребята погибли. Не знаю почему, но судьба берегла меня.

- Бывали моменты, когда вы задумывались о существовании неких высших сил, охраняющих вас?

- На войне неоднократно попадал под бомбежки. Но одна мне особенно запомнилась. Над нами летел самолет, низко так... Вдруг он накренился, и я прямо перед собой ясно увидел летчика в маске. Он улыбался!

Какая-то секунда, но ощущение, будто это длилось вечность. Немец пролетел над головой, а за ним - бомба. Взрыв. Мимо... В тот моменту меня почему-то пронеслось в голове: "И совсем не страшно!". А потом: "Слава Богу, пронесло!". И вдруг я вижу, как бомбардировщик делает второй заход... Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. И ужасно захотелось выжить!

Я почему-то вспомнил картину Айвазовского, на которой один из потерпевших кораблекрушение держался за мачту. Даже не знаю почему, но я побежал к мачте. Мне вдруг показалось, что если ухватиться за нее, то выживу. Все-таки инстинкт самосохранения с нашим мозгом проделывает невероятные штуки! Наверное, я подумал, что если корабль начнет тонуть, то мне удастся остаться на плаву благодаря этой мачте. Но это же бред! Она же железная!

Слава Богу, немец опять промазал. И на этот раз судьба хранила меня. Кстати, я ведь ни разу за всю войну не был ранен. Поэтому иногда думаю, что, наверное, умру от гречневой каши.

"В МОЕМ ВОЗРАСТЕ НЕПРИЛИЧНО ХОДИТЬ В ЗАГС"

- Николай Николаевич, как вам удается в 83 года так бодро пробегать вверх по лестнице?

- Думаю, такая выносливость досталась мне по наследству. Мой отец прожил до 86-ти, так что мне еще чуть-чуть осталось...

- Господь с вами! Вы сохранили такую живость...

- Ну кто знает, может, проживу еще лет 15 и пойду на рекорд, а там, Бог даст, попаду в Книгу рекордов Гиннесса как самый старый артист.

- В молодости вам приходилось выходить на сцену с такими мэтрами, как Иннокентий Смоктуновский, Сергей Филиппов. Не комплексовали?

- Конечно, нет. Это были интеллигентнейшие люди, как сейчас говорят, без понтов. С Филипповым мы очень любили импровизировать. Сейчас все восхищаются Николасом Кейджем, который, видите ли, такой герой, что перед камерой съел живого таракана. Наш актер Сергей Филиппов подобный трюк сделал задолго до него!

Дело было так. Играем мы "Ревизора", я - Хлестаков, он - слуга, сцена - обед в захудалой гостинице. Поел я первое, остатки - слуге, принимаюсь за второе - жаркое. А мясо такое жесткое, его "пилю", "пилю", а Филиппов наблюдает, смотрит на меня голодными глазами: он до спектакля не пообедал и надеялся, что "господин", то есть я, хоть что-то ему оставит. Вдруг на сцене появляется муха! И он это обыграл. Хвать муху и съел, словно мясо. Зрители были в восторге!

- В Большой драматический перешли из-за непреодолимого желания сыграть трагическую роль?

- Можно сказать и так. Надоело играть в советских комедиях, в которых хорошее боролось с лучшим - и ничего острого. Поэтому, когда в Большой драматический пришел Товстоногов и предложил мне сменить место работы, я сразу согласился.

- Очень многие артисты ушли из БДТ из-за интриг...

- Как раз интриганы и уходили! Товстоногов не любил людей, которые устраивают всякие сцены, а если что случалось, пресекал. Не помогало - увольнял. Поэтому его называли очень жестким. Он оставлял людей комфортных, талантливых и таких, которые способны выполнить то, что хочет режиссер. Кроме того, он терпеть не мог таких актеров, которым надо было все преподнести на блюдечке с голубой каемочкой.

Товстоногов был настоящим трудоголиком и того же требовал от

своих актеров. Его надо было видеть в работе! Он за всех играл все роли, сопереживал. И очень расстраивался, когда я забывал текст. А у меня есть такой грешок. Однажды он подошел ко мне и говорит: "Николай Николаевич, я знаю очень хороший индийский способ запоминать текст". Я заинтересовался: "Какой, Георгий Александрович?". - "Его учить нужно!".

- Расскажите о вашей семье...

- Со своей первой женой - царствие ей небесное! - я познакомился еще во время учебы в институте. С Татьяной прожил 56 лет. Через несколько лет после ее смерти я сошелся с нынешней супругой, Марианной Иосифовной. Живу с ней в гражданском браке - в моем возрасте, знаете ли, неприлично уже ходить в загс. Она не из театральной среды, работала инженером, но была моей поклонницей, посещала все мои спектакли. Сейчас ведет домашнее хозяйство. Есть взрослая дочь Наташа. Она замужем и живет за границей.

- Свободное время проводите на даче?

- Нет, от государственной дачи я в свое время отказался - не понравилось комаров кормить, - а свою не нажил. А что касается хобби... Я много лет увлекаюсь мозаикой. Собираю где только можно старые пластиковые игрушки, бутылки, разрезаю на небольшие кусочки разной формы, выкладываю из них картинки, сажаю на клей. К этому занятию меня приохотила первая жена. А на стене дома висят две огромные - метр на полтора - картины из мозаики: "За Русь" и "Фальстаф".

Киев - Санкт-Петербург - Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter