Лидер Тамбовской ОПГ Владимир БАРСУКОВ (КУМАРИН): «С Путиным я не знаком — видел несколько раз на соревнованиях по дзюдо с трибуны. Он своего взгляда на мне не останавливал...»

Владимир Барсуков — выходец из Тамбовской области, российский криминальный авторитет, лидер так называемой Тамбовской организованной преступной группировки из Санкт-Петербурга, известен также как крупный предприниматель топливной сферы.

Он рассказал общественной организации «Открытая Россия» о президенте РФ Владимире Путине, «деле русской мафии» и кокаине в банках «тушенки». Интернет-издание «ГОРДОН» приводит материал без сокращений.

Это письменное интервью. Журналист Зоя Светова посылала вопросы в СИЗО 99/1 («Матросская тишина»), Владимир Барсуков присылал ответы. Условие для публикации было одно: по возможности не сокращать текст ответов. «Открытая Россия» сообщила, что выполнила это условие, и призвала читателей анализировать и помнить, что далеко не все из сказанного нужно принимать на веру.

Кумарин приехал в Ленинград в 1970-х, учился в Институте точной механики и оптики, бросил, работал барменом. Первую судимость получил в 1985 году — за хранение патронов и подделку документов. В 1987 году начал собирать свою «бригаду», получившую в дальнейшем название «Тамбовские». В 1990-м арестован, осужден за вымогательство, освободился в 1993-м. Вскоре на него было совершено покушение, в результате которого Кумарин потерял правую руку. Лечился в Швейцарии и Германии.

Вернувшись в Россию, взял себе фамилию матери и стал Барсуковым. В конце 1990-х был вице-президентом «Петербургской топливной компании», имевшей тесные связи с мэрией города. В начале 2000-х зарубежная пресса писала о связях Барсукова с Владимиром Путиным через российско-немецкую фирму SPAG, в которой Путин в конце 1990-х числился консультантом. По данным СМИ, фирма контролировалась «тамбовскими». В 2007-м арестован, осужден сначала на 14, потом на 15 лет (за организацию преступного сообщества, мошенничество и вымогательство).

Сейчас в Москве проходит очередной суд над Барсуковым — он обвиняется в покушении на владельца «Петербургского нефтяного терминала» Сергея Васильева и в убийстве охранника Васильева.

«В ПОСЛЕДНЕМ СЛОВЕ НА СУДЕ Я МАРКИНА ГЕББЕЛЬСОМ НАЗВАЛ. ПРОКУРАТУРА ОПРОТЕСТОВАЛА ЭТО ВЫРАЖЕНИЕ В ВЕРХОВНОМ СУДЕ. НЕ СМУТИЛО ДАЖЕ ТО, ЧТО ПУТИН НА ВСТРЕЧЕ С РАВВИНАМИ ПРИВОДИЛ ГЕББЕЛЬСА В ПРИМЕР»

— Вы находитесь под стражей с 2007 года. Расскажите, за что были осуждены в первый раз и что за дело сейчас слушается в Мосгорсуде.

— Меня арестовали в августе 2007 года. Осужден за рейдерство и вымогательство. 14 лет — два приговора. Позорно не наказание, а преступление. Конечно, я грешен и сижу за свои грехи, но не за те, о которых говорят следователи. У каждого свой грех.

Сейчас второй раз судят за убийство, которое я якобы заказал. Но его (Сергея Васильева, владельца «Петербургского нефтяного терминала». — Прим. авт.) ранили, а охранника убили. Следствие считает, что я заодно и охранника заказывал, хотя не было и нет показаний, что хотели убить охранника. Но покушение на убийство — это звучит вяло, а вот убийство — это да (на первом процессе по этому делу 6 июня 2014 года присяжные вынесли оправдательный вердикт. — Прим. авт.).

Еще до суда Чайка по телевидению назвал меня преступником, но на это уже вообще никто внимания не обращает, как и на то, что вытворяет Маркин. В последнем слове (на суде присяжных в 2014 году. — Прим. авт.) я Маркина Геббельсом назвал. Прокуратура опротестовала это выражение в Верховном суде. Не смутило даже то, что Путин В. В. на встрече с раввинами приводил Геббельса в пример. Сейчас самого Чайку называют так же, как он меня называл, и тоже без суда.

— Почему, несмотря на большой срок, против вас было возбуждено новое дело?

— Так называемое спецправосудие: одно дело, другое, третье и так далее. Везде одни и те же свидетели, одни и те же прокуроры. Но свидетели говорят в судах по-разному. В одном суде говорят, какой я ужасный, аж на вертолетах арестовывали. В другом суде эти же свидетели говорят, что лично встречались со мной и требовали с меня три тысячи долларов за переоформление магазина — надо было лично меня к рейдерству привязать. На вопрос, а как могли требовать, где была охрана Барсукова, ответа нет. Суду это неинтересно.

Судебное заседание есть, а суда нет. А срока дают натуральные. Это вопрос толкования Конституции, никого нельзя судить дважды, у нас добавочка: за одно и то же преступление меня будут судить четырежды. Вот так называемое рейдерство: попытка захватить 15 магазинов. За два магазина — 14 лет. Дело было одно, его разъединили, сделали четыре уголовных дела. Так Следственному комитету удобнее, и за каждое в отдельности судят. У нас восемь с половиной лет это длится.

Только у нас прокурор может спорить с оправдательным вердиктом присяжных. В суде присяжных такого не должно быть. Я сейчас даже не могу сказать: «Закон, что дышло, куда повернул — туда и вышло». Суд запретил. «Закон — дышло» был во времена классика, который зарифмовал это. А сейчас вот суд говорит, что это не так. И обязанность молитвы закрепляется решением суда. Если есть такие суды, то Бога точно нет. Как проверить качество молитвы? Абсурд.

— Cлучай беспрецедентный: уже второй раз вас судят присяжные, коллегию формируют в Санкт-Петербурге, а дело слушается в Москве...

— Самый расточительный в России судебный процесс. Но деньги никто не считает. Видим заинтересованность очень серьезных людей. Вот без присяжных осудили на 14 лет, а здесь сбой произошел. То, что происходит настоящий произвол, не вызывает сомнений у тех, кто просто голову включает. «Выборочное правосудие» является формой произвола, выбрали и перевели присяжных в Москву. Это так? — Так. Выборочно? — Да. Значит, произвол.

Надежда только на присяжных. Это не так, как у Достоевского в «Братьях Карамазовых», прокурор говорит: «Ну дайте хоть что-нибудь в вашу пользу, и мы откажемся от обвинения». У Мити Карамазова так сложилось, что все против него и нет способа защититься. А моя защита приносит доказательства на диске о том, что за мое дело заплачены деньги, счета, переговоры-распечатки, сами разговоры с экспертизой.

Но судье этого не надо, это не имеет отношения к нашему уголовному делу, говорит судья. Как не имеет? Ведь есть аудиозапись разговора свидетеля, что он получит 500 тысяч долларов США, если даст показания на меня и еще нужных следствию людей. Он соглашается, дает показания, получает за это деньги...

«ТОПИТЕ ВЫ МУМУ, ЧТО ЖЕ ВЫ МЕНЯ ТОПИТЕ?»

— Почему вас не перевозят в Санкт-Петербург?

— Во время первого процесса с присяжными официальная причина: «из соображений безопасности». Нет сил в государстве, чтобы обеспечить безопасность. Конечно, это бред. А сейчас нельзя — «по состоянию здоровья». Медицинскую справку, где было написано, что меня можно перевозить, подделали. В деле есть две справки с одним номером, с одной и той же датой. Оригинал, полученный в НИИ Урологии, есть в деле и есть у адвоката — что меня можно перевозить даже без сопровождения врача-уролога двое суток.

Во второй справке написано, что врач все равно нужен (я инвалид 1-й группы по заболеванию сердца, два инфаркта и т. д.). Следователь эти три строчки каким-то образом убрал. Остались перечисленные заболевания. И это удовлетворило суд. Я прошу судью разобраться, посмотреть справки в деле и решить: какая-то из них фальшивая. Однако есть решение суда о переезде в Москву, и его не отменят никакие справки.

— Чего боится Следственный комитет?

— Нет, ему бояться нечего. Деньги отрабатывают, показывают, что дело под контролем, в Москве и т. д. По этой логике мне до конца дней моих придется быть в 99/1 (СИЗО «Матросская тишина». — «Открытая Россия»). На зону по болезни, значит, тоже нельзя вывозить. Хотя в 99/1 даже врачей нет, только фельдшера, и лицензий на лечение у них нет. Не знаю даже, что мне делать. Парадокс. По их мнению, я должен умереть именно здесь, и сколько времени держать будут, неизвестно.

---

---

— Когда и как вы познакомились с Владимиром Путиным? Правда ли, что возглавляемая вами структура охраняла кооператив «Озеро»?

Дачный кооператив «Озеро» был создан в 1996 году. Председателем кооператива стал бизнесмен Владимир Смирнов, а среди его членов были Владимир Путин, Владимир Якунин, Юрий Ковальчук, братья Фурсенко. Владимир Смирнов в то же время был гендиректором АОЗТ «Знаменская», которой владела небезызвестная фирма SPAG (та самая, в которой Путин подрабатывал консультантом). С 1997 года Смирнов был гендиректором, а потом председателем совета директоров «Петербургской топливной компании». Владимир Барсуков в 90-х был тесно связан с обеими компаниями: он входил в совет директоров «Знаменской» и некоторое время был вице-президентом ПТК.

— Через легенды пытаются разглядеть подлинное лицо человека, считая, что истина в жизни человека — не его дела, а легенды, которые его окружают. Не знаком я с Путиным Владимиром Владимировичем. Говорю как есть. Теперь вы вместе с Шендеровичем попытайтесь это понять. Представьте, что человек, с которым я был знаком, услышал бы, что этот лицемер отказался от знакомства, тем более от такого знакомства. Шендерович чепухи наговорил — и я отказался!

Я очень люблю читать Шендеровича, на протяжении последних восьми лет читаю все, что печатается и в журнале The New Times, и на «Эхе». Восхищаюсь его мужеством, его очень жесткими высказываниями и к власти, и к персоналиям. Но, почитав о себе его постоянные воспоминания, хочу ему ответить.

Владимир Барсуков — Виктору Шендеровичу.

— Вы (либералы, наверное) когда смотрите телевизор, говорите: «Что там за нас придумывают, объясняя народу, что мы на самом деле хотим, информационной баландой нас кормят, пытаются воспитывать нас, огораживают от определенного рода информации. Живем по их милости, существуем с разрешения начальства». Вот и вы способом Киселева-Соловьева-Караулова за меня и за многих таких же, как я, придумываете.

Передачу с «Эха» удалили (я думаю, специально, чтобы привлечь сильнее внимание). А вы продолжаете: «Кумарин — Вова-боксер». Никакого отношения к боксу я не имел и не имею (кроме спонсорских соревнований, но это после 2000-х). Я играл в футбол за институт ЛИТМО (тренер Машков), в котором я учился, а до института играл за «Невский завод», тренер Горячев. Все проверяется.

Я оперирую не легендами, а фактами: никакой «так называемой банды Ионыча» в 1994 году не было, я-то это время в отличие от вас хорошо знаю. Не было в то время такой ситуации, чтоб, по крайней мере, неизвестный мне Ионыч что-то решал в городе. Были «малышевские, казанские, пермские, татары, чечены», но Ионыча не было. Комар был, Феоктист был, Ионыча не было. Кто это придумал?

«Ионыч» — Леонид Ионович Усвяцов. В книге «От первого лица» Владимир Путин несколько раз упоминает этого человека, правда, ни разу не называя его фамилии: «Однажды мы пришли на тренировку вместе со старшим тренером «Труда» Леонидом Ионовичем. Смотрим, на ковре каратисты занимаются, хотя уже наше время наступило. Леня подошел к их тренеру и сказал ему об этом. Тот даже не посмотрел в его сторону — мол, иди отсюда. Тогда Леня, не говоря ни слова, перевернул его, придушил слегка, убрал с ковра, потому что тот был уже без сознания, и повернулся к нам: «Заходите, располагайтесь».

Вот после вашего «Эха» я видел фото могилы «так называемого Ионыча».

Посмотрите внимательно: похоронен он VI, 1994 г. А вы много раз вдалбливаете, что после смерти тренера-дзюдоиста место занял Вова-боксер. Вот вы и в другой передаче на «Эхе», 18 сентября 2014 года, говорили, что «государство справляется само, без Кумарина». Найдите себе другую игрушку, это же не ваша заслуга — это Маркин, Чайка, Бастрыкин раскрутили лейбл «тамбовских» для каких-то своих целей. Получается, вы с ними заодно, а вы же включайте головы. Вы же все видите — и «испанское дело», и произвол — выборочное правосудие, да, да — это ваши слова — и все равно пытаетесь пинать меня. Отстаньте от меня. Везде я. «Овраг украл лесок у берега», кто виноват? Топите вы Муму, что же вы меня топите?

1 июля 1994 года меня ранили, и 20 дней я был в состоянии комы, а потом три года лечился в Германии. Это не выдумка, а факт. И много из того, что говорит обо мне Шендерович, неправда: не было у меня никакой своей охранной структуры, «Озеро» мы не охраняли. Опять, вот для этих знаменитых людей из кооператива «Озеро» — сказали бы: «Вот это да, попал в тюрьму и отказался!». Нет: ни разу не был на этом «Озере» ни у кого в гостях, ни на экскурсии, ни по работе.

— Когда вы с Владимиром Путиным виделись в последний раз?

— Путина я видел несколько раз на соревнованиях по дзюдо с трибуны. Он своего взгляда на мне не останавливал. А по телевизору вижу каждый день.

— А какие у вас отношения с Геннадием Петровым?

— С Петровым (фигурант «испанского дела». — Прим. авт.) отношения товарищеские. Он мой сосед, 50-сантиметровая стена отделяет нас. Дачи в разных местах.

«А ЧТО ТАКОЕ «ТАМБОВСКАЯ» МАФИЯ?.. НУ ТИПА ПОИГРАЛИ В ВОЙНУШКУ, ПОСТРЕЛЯЛИ, ПОВЕСЕЛИЛИСЬ. А АРЕСТОВАЛИ — И ВСЕ ДАЛИ ПОКАЗАНИЯ, КОТОРЫЕ ТРЕБОВАЛИ СЛЕДОВАТЕЛИ»

— Читали ли вы обвинительное заключение по так называемому делу русской мафии в Испании?

— «Испанское дело» читал. Я думаю, что до моего ареста было уже все решено, но Петров не главный инициатор. Попросили организовать встречу с Ауловым, он и организовал.

2 июля 2007 года состоялся разговор Глущенко и Петрова (Михаил Глущенко, бывший депутат Госдумы, осужден в 2015 году за организацию убийства Галины Старовойтовой. — Прим. авт.), они по-свойски называли Аулова Колей, чтобы решить проблему «безрукого», то есть проблему со мной. А арестовали меня 22 августа 2007 года.

Аулов встретился с Глущенко, «уговорил» его вернуться в Россию, что в итоге тот и сделал, и получил за Старовойтову 17 лет, хотя срок давности прошел. Совпали интересы: раскрыть «дело Старовойтовой» и исполнить пожелания людей, у которых со мной был конфликт. В статье об «испанском деле» я прочитал, как они обсуждали тему моего ареста между собой и как они давали отчет (первые лица СК РФ) о проделанной работе, о моем уголовном деле.

Я хорошо знаю Аулова, с капитанских его времен, со времени, когда через Выборг первая тонна кокаина была перевезена в банках «тушенки». Была встреча с Ауловым в 1992-1993 годах, на которой (как я понял) он намекал мне, чтобы я взял наркотики под контроль, аргументируя, что тот, кто возьмет это под контроль, получит большие деньги. Те, кто получат большие деньги, станут сильными и перебьют нас или пересажают, что в итоге и получилось, все сбылось. Я АЖУРу (Агентство журналистских расследований. — Прим. авт.) в то время давал интервью и много чего рассказал про Аулова, о его связях, интересах. И было условие, что Андрей Константинов (генеральный директор и главный редактор медиагруппы АЖУР. — Прим. авт.) напечатает все без купюр. Каждое сказанное мной слово было правдой.

Аулов встретился со мной. Мы хорошо, в прямом смысле, поговорили — мы оба из рабочих семей, — и я сказал Константинову, чтобы он печатал мое интервью по своему усмотрению. Что он и сделал. Если бы было напечатано все, что я тогда говорил, не было бы сейчас генерал-полковника Аулова, был бы пенсионер Аулов.

Если мне удастся послушать, что обо мне говорил Аулов, и я удостоверюсь, что действительно он принимал участие в этих комбинациях против меня, я попрошу Константинова опубликовать все, что я ему говорил. Журналисты такое не выбрасывают.

Я знаю, как ко мне относится Петров, и он знает, как я отношусь к нему. То, что пишут, что Петров вернулся в Петербург после моего ареста, не совсем так. Он вернулся гораздо раньше — в 2003-2004 годах. Мы часто встречались и прекрасно проводили время.

Я не знал о его близких отношениях с Ауловым в 1990 году. Меня тогда арестовали, Петров со мной проходил по делу как «неустановленное лицо», а дело вел капитан Аулов. Тогда мне дали четыре года. Поговорите с теми, кто помнит это время. Я помню именно это время — июнь 1994 года. Покушение на меня. Аулов приходил ко мне в больницу, после того как я вышел из состояния комы. Он тоже помнит 1994 год. Спросите у него. Он тоже скажет, что не было никакого Ионыча. И про встречу нашу по поводу первой тонны кокаина через Выборг в банках «тушенки» узнайте у него.

Аулов на 100 процентов знал, кто стоял за покушением на меня в 1994 году, он тогда в РУОПе занимался этим делом и пошел с ними на контакт.

Это не имеет отношения к Петрову. Я читал в «испанском деле» разговоры именно тех людей. А Аулов неоднократно сам был в Испании и знал всю ситуацию, и знал тех людей и их желание любым способом посадить меня в тюрьму, так как уже началось уголовное дело в Испании против них и они вынуждены были уехать из Европы, а со мной у них был конфликт. Это отголоски именно 1994 года. Там звучат известные мне фамилии. Но я им всем передавал, и они знают об этом, что я все забыл. «Мщение Мне, Аз воздам». Они знали. Они будут читать, что я говорю. Я не лицемерю. Это так.

— Как вы относитесь к тому, что ваше имя связывают с «тамбовской» мафией?

— А что такое «тамбовская» мафия? У Вышенкова из АЖУРа статейка по этому поводу была, дословно не помню, ну, типа, поиграли в войнушку, постреляли, повеселились. А арестовали — и все дали показания, которые требовали следователи, всех, так сказать, переломали.

Сражаться за общую справедливость глупо. Те, за чье счастье ты сражаешься, сдадут тебя первым. А спрашивать надо не с тех, кто ломался, а с тех, кто ломал. А спасут совершенно другие, про которых и думать-то не думал. «Спасение неожиданно пришло с розового пуфика» — Стругацкие (вероятно, Барсуков имеет в виду фразу из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок»: «И вот когда второму сыну лейтенанта уже казалось, что все потеряно и что ужасный председательский гнев свалится сейчас на его рыжую голову, с розового пуфика пришло спасение». — Прим. авт.). У меня нет осознания коллективной вины. Мне уже почти девять лет как предъявлена ст. 210 УК. Но «Озеро» там никакого нет. Остался один «лейбл». Остался один я. Вот если я один мафия, то связывать меня не с кем и не с чем. Вот вся мафия. Я занимался благотворительностью, но ненависть моих врагов увеличивалась соразмерно великодушию.

---

---

— В обвинительном заключении испанской прокуратуры приводится распечатка телефонного разговора между Леонидом Христофоровым и Геннадием Петровым, который говорит, что «Кумарин-Барсуков задержан по распоряжению «царя»». Под «царем» подразумевается Владимир Путин. Что скажете?

— К этому высказыванию надо отнестись серьезно. Может, это и есть образцовое раскрытие дела Старовойтовой, и Путин В. В. был с самого начала в курсе, поэтому и говорит сейчас, спустя почти 10 лет, об этом. До этого писали, что в этих же разговорах до игры «Зенита» с «Баварией» был назван счет 4:1 в пользу «Зенита» (могу ошибаться, надо посмотреть). Так и произошло. Потом вроде бы расследовали, но ничего не доказали. Не доказали, что счет был договорным. Так и здесь, кроме слов, доказательств нет. Я думаю, это из той же серии легенд.

Галина Старовойтова — российский политический и государственный деятель, правозащитница, кандидат исторических наук. Убита в Санкт-Петербурге 20 ноября 1998 года при не до конца выясненных до сих пор обстоятельствах.

— Вы находитесь под стражей в тюрьме, хотя приговорены к колонии. Разрешают ли вам свидания с родными, телефонные звонки?

— Никому не звоню (вообще ни разу за восемь с половиной лет трубку телефона в руках не держал), хотя и осужден, но есть еще в запасе у них другие уголовные дела. За два магазина, за рейдерство, не доведенное до конца, дали 14 лет, а там еще в запасе 13 магазинов — это еще можно 6 раз по 14, я же говорил: «спецправосудие» (это термин от Сергея Пархоменко). Я этот термин употреблял в своем последнем слове, тогда присяжные меня оправдали.

— Известно, что вы страдаете рядом тяжелых заболеваний. Не пробовали ли вы подавать ходатайство об освобождении по болезни?

— По болезням не хочу вам жаловаться. «Из этой переделки больной понимает, что едва ли выйдет живой» — Пастернак. И я научился довольствоваться тем, что есть. Ходатайство по болезни не подавал. Мы подавали жалобу в суд о том, что ко мне ни разу не допустили врачей с воли. Суд проиграли. Суд посчитал, что это правильно: кто же тебя отпустит?

Вся надежда на оправдательный вердикт присяжных, может, тогда отстанут от меня. В первое время, с 2007 по 2010 год, возили в суд в броневике одного. Якобы очень болен и опасен. Усиленный ФСИНовский спецназ. Иногда возили в тех же броневиках, что и Ходорковского, которые он купил для ФСИН (Михаил Ходорковский так прокомментировал это высказывание Барсукова: «Меня возили в бронированном автомобиле, это правда. А про «купил» — вранье. Не покупал». — Прим. авт.). Когда Ходорковского осудили и увезли из 99/1, то и броневики ФСИН забрал. А меня начали возить со всеми моими болячками в общем автозаке на 30 человек. Опасность, видимо, отпала, а болезнь? Кто ее сейчас вспоминает?

— Что с самое тяжелое в тюремном сроке?

— Во-первых, мозги в неволе не развиваются. Неволя — это не только тюрьма, а более широкий смысл. Во-вторых, человек может испытывать такую внутреннюю боль, которая не идет ни в какое сравнение с физической. Духовное над физическим преобладает. Самым страшным русским страхом считается тюрьма.

Очень немногим людям приятно быть хорошими. Очень многим приятно быть плохими. Дьявол — он великий обманщик. Надо быть очень и очень осторожным. Люди пытаются обмануть друг друга и обман считают достижением. Это действительно страшно. Гениальный Быков эту тему обсуждал с Ксенией Драгунской. Я об этом буду говорить в прениях и последнем слове в суде. Страшно за тех, кто за тебя переживает. Давно отвык, что рядом со мной могут быть женщины и дети. Бывает ощущение, что родился в этой камере. Тюрьма — сильные моральные потери, увечье души. «Но сила Моя в немощи совершается». Сопереживать — это гораздо тяжелее, чем самому страдать. Но я, по Солженицыну, — отношение человека и государства — «благодарю тебя, тюрьма, за то, что сделала меня человеком» (у Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ» дословно: «Благословение тебе, тюрьма, что ты была в моей жизни!» — Прим. авт.). Не знаю, где бы я и кем был. Может, так же издевался бы над кем-то, как издеваются надо мной сейчас.

«НЕМЦОВА ИСКЛЮЧАТЬ НЕЛЬЗЯ — ТАМ ЯВНЫЙ МОЙ ИНТЕРЕС»

— Не так давно Михаил Глущенко, осужденный за убийство Галины Старовойтовой, заявил, что именно вы мог­ли заказать ее убийство.

— Очень долго уже упоминают мое имя в этой ситуации. «Комсомолка» печатала. Но брат журналист не все видит или не хочет видеть. За два года до этого обвиняли меня, что я организовывал убийство Листьева по заказу Березовского. Свидетели одни и те же. Колчин и компания в телепередаче «Россия 1» по Листьеву и Кумарину была. Мы обратились в суд. Проиграли: нет у зека ни морали, ничего. Те же люди теперь выступают и по Старовойтовой. И вот сейчас брат журналист, которому по Листьеву было все понятно, сейчас ему непонятно.

Но не получается. Зачем Старовойтова нужна Барсукову? А сестра говорит, что пусть Барсукову предъявляют, а он покажет, на кого следует. Циничное неверие в то, что люди могут быть и не продажными. Версия сестры опубликована на сайте «Радио «Свобода» 12 мая 2015 года: Старовойтова боролась с организованной преступностью, за это ее убили. А кто у нас не выступал против преступности? А Лев Пономарев на «Свободе» сказал, что меня надо охранять, что Старовойтова нужна не мне, а другим, а те действовали через меня. Вот и либералы: пытайте, авось, скажет, как надо. А кому надо-то? Даже у вас есть впечатление, что есть заказ на то, чтобы «навешивать» на меня новые обвинения.

По Листьеву решалось как? Пришел следователь, я вспомнил (этого никогда не забудешь), что на следующий день после реанимации мне делали очередную операцию в Германии, я по телевизору увидел про Листьева. А времени сейчас много прошло, и комбинаторы не знали об этих деталях, что я физически не мог каждый месяц быть в Москве и получать с Березовского по 100 тысяч долларов в месяц. Здорово, на то время, с Березовского получить? И сейчас они не знают, что у Старовойтовой была приемная в офисе моего друга (он больше чем друг, он сам так считает). Это мой подельник того самого уголовного дела, которое вел капитан Аулов в 1990 году.

Я бывал у него в офисе, но Старовойтову не видел. Но этот друг мне говорил, если мне будет что-то нужно, она мне поможет. Она никогда про меня не сказала ни одного слова. Вот и ответ, зачем она мне нужна. А они не знают. Но об этих вещах мало кто знает. Но они придумывают любую версию, и она удовлетворит суд. Следователь сказал, что 30 свидетелей готовы подтвердить мои показания, на кого я покажу.

— Кому выгодно держать вас в тюрьме?

— Такое ощущение, что мое содержание в 99/1 управляется шайкой бандитов, и это очень большая шайка бандитов с невероятными силовыми возможностями. Решено было все до каких-либо показаний, никакого правосудия (привет Шендеровичу). Венедиктов говорит, что Путин приводил в пример «дело Старовойтовой» как образец раскрытия преступления. Дословно: «Сначала мы нашли убийцу, провели отдельный процесс. Посадили; потом заказчик расслабился, решил, что дело закрыто, и мы его взяли». И действительно взяли, но через много лет, но взяли (мне пока обвинение еще не предъявляли).

Немцова тоже исключать нельзя. Там явный мой интерес. Это он писал, что «Озеро» охраняет моя структура. Здесь хоть что-то есть. По Старовойтовой вообще ничего нет. А у них — полиграф, следователь говорит, что верит Глущенко, так как он прошел полиграф, тот самый, который проходил летчик, который сбил «Боинг» над Донецком. Уже все признали, что это «Бук» сбил «Боинг», но полиграф своего мнения не изменил.

— Вы были знакомы с Литвиненко, с Бастрыкиным?

— Нет, не встречался с Литвиненко. В одном интервью я перепутал фамилии. Я встречался с Луговым. Там по смыслу интервью видно, он охранял бизнес Бадри Патаркацишвили. Литвиненко никогда не представлял в Питере Бадри. Из-за этой описки сделали целую версию, и в Лондонском суде звучало мое имя.

Но сейчас Луговой, может, не помнит нашего знакомства. Спросите, что он скажет? Интересно будет. Опять говорю, я не отказываюсь от знакомств, но Иванова В. П. не знаю. С ним не знаком. Вот с Ауловым, его замом, знаком, а с ним нет. Из этой великолепной «пятерки», о которой пишет The New Times (а этот журнал выписываю весь срок), с Сашей Бастрыкиным не знаком, но удивительного ничего нет. У Петрова маленькая доченька, и он ее Сашенькой зовет, поэтому и здесь (в расшифровках испанской прокуратуры. — Прим. авт.) очень ласкательно имя звучит.

С Сердюковым не знаком. С Соболевским тоже не знаком, хоть и Хинштейн писал, что его уволили из-за меня, что он хотел меня освободить. Мы видели совершенно обратное.

Игорь Соболевский, бывший заместитель Бастрыкина, председателя СК РФ — мелкий мошенник. Мы читали, как он просто врет, якобы я даю показания на Петрова. За эти все годы я вообще никаких показаний не давал. Жалобы, что они незаконно меня арестовали, писал, но показаний не давал, все об этом знают. Я сейчас понимаю, как они балдели от моих жалоб. А Соболевский просто вымогал своей значимостью деньги у Петрова, видно по смыслу.

В том, что я здесь сказал, нет ни одного слова неправды. Думаю, что и у генерал-полковника Аулова не найдется ни одного слова, чтобы мне возразить. Все правда, до единого слова.

Что хочу? 15 февраля 2016 мне было 60 лет. Тот возраст, когда есть своя внутренняя сосредоточенность, внутренняя свобода, не зависящая от окружающей среды. Для меня важнее не то, сколько ты жил, а то, как ты жил и что сделал полезного. Лучше при жизни быть кем-то, хотя бы просто самим собой, чем после смерти никем. Посадить в тюрьму — лишить его внешней, уличной свободы, лишить его человеческого достоинства. Мою личную внутреннюю свободу никто не сможет отнять. Тот возраст, когда есть своя внутренняя сосредоточенность и свобода, не зависящая от окружающей среды. Мы любим волю, а не свободу.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter