Актриса и балерина Наталья АРИНБАСАРОВА: «Великая Галина Уланова говорила: «У балетных не может быть ни выходных, ни отпусков, ни дома, ни детей, ни сладкого — только работа»

Какими только эпитетами не награждали критики и зрители Галину Уланову! Ее на­зывали богиней, сошедшей с небес на сцену, душой русского балета и человеком другого измерения. А она относилась ко всеобщему восхищению более чем спокойно и признавалась, что в детстве мечтала стать моряком, — ведь эта профес­сия позволяла посмотреть мир.Коренная петербурженка, дочь актеров Мариинского театра, Уланова очень любила свой город и признавалась: никогда бы не переехала в Москву, если бы сверху на этом не настояли - из одного города в другой ее перевели по решению ЦК партии. Так Уланова попала в Большой театр, прима-балериной которого была 15 лет. Овации, которые ей устраивали зрители, заглушали оркестр. Ею восхищалась публика Лондона и Вены.

Галину Сергеевну нельзя назвать недооцененной - она получила все существовавшие в то время высшие звания и награды: народная артистка Советского Союза, дважды Герой Социалистического Труда, четырежды лауреат Государственной и лауреат Ленинской премии. Уланова - единственная балерина, которой были еще при жизни поставлены памятники - в Санкт-Петербурге и Стокгольме. А в Голландии выведен сорт тюльпанов - «Уланова».

«Галина Сергеевна — абсолютное воплощение женственности — в детстве жалела, что не родилась мальчиком, играла только в мальчишеские игры и с девочками категорически не дружила, а впоследствии часто танцевала мужские партии»

Ее жизнь была посвящена единственному богу - балету. Даже оставив сцену, она по-прежнему дневала и ночевала в театре - учила танцевать других. Ни в одном из четырех браков (в разное время Уланова была замужем за дирижером Евгением Дубовским, режиссером Юрием Завадским, актером Иваном Берсеневым и художником Вадимом Рындиным) у нее не было детей. Семьей звезда балета называла своих фанаток, которые скрашивали ее одиночество в последние годы жизни. Ей было жаль тратить время и силы на миленькие женские занятия и хобби. «Раньше лошадям на глаза надевали шоры, - сказала она как-то в интервью, - чтобы ничего не отвлекало их от дороги. В таких шорах я прожила всю свою жизнь».

Галина Сергеевна всегда была человеком скрытным, крайне редко давала интервью («Жизнь моей души принадлежит только мне», - говорила она). Нет, балерина не окружала себя ореолом таинственности специально, просто, по ее собственному признанию, самым комфортным состоянием для нее всегда было одиночество. Категорическим табу была ее личная жизнь. Незадолго до смерти Галина Сергеевна попросила одну из своих преданных поклонниц уничтожить пакет с разорванными бумагами - там были любовные письма и дневники Улановой, которые ни в коем случае не должны были попасться на глаза чужим, равнодушным и любопытным людям.

11 марта 1998 года, когда Галина Сергеевна была дома одна, ей стало плохо. Чтобы помочь Улановой, пришлось взломать дверь. «Скорая» увезла ее в больницу, где через 10 дней в возрасте 88 лет великая балерина скончалась.

«НА ВЫПУСКНЫХ ЭКЗАМЕНАХ В ХОРЕОГРАФИЧЕСКОМ УЧИЛИЩЕ УЛАНОВА ПОСТАВИЛА МНЕ ПЯТЕРКУ»

Наталья Аринбасарова: «Она говорила, что еще в детстве поняла: жизнь балерины состоит из двух слов: «надо» и «нельзя»

- Наталья Утевлевна, вам ведь посчастливилось видеть великую Уланову не только на сцене, но и в жизни?

- К сожалению, гораздо меньше, чем хотелось бы. Галина Сергеевна была председателем государственной комиссии на выпускных экзаменах в нашем хореографическом училище. Она поставила мне пятерку - таких высоких оценок на курсе было всего три.

Перед экзаменом кусок не лез в горло, зуб на зуб не попадал, сердце стучало в бешеном темпе, а время, наоборот, тянулось медленно и лениво. Наша преподавательница Любовь Степановна, которая не испытывала ко мне особой симпатии, у станка специально поставила меня в самом центре - напротив госкомиссии: чтобы любая моя ошибка была видна как на ладони. К счастью, никаких погрешностей в моем исполнении не было. Позже, когда начались быстрые вариации на пальцах, я сполна почувствовала себя Русалочкой из сказки Ханса Кристиана Андерсена.

Перед экзаменом я много репетировала и до крови стерла одну ногу. Мне ее, конечно, обработали, заклеили пластырем, но во время танца пластырь отлетел и нога начала кровоточить. Мой розовый атласный пуант постепенно становился багрово-красным, набухая от крови. Мне даже разрешили не танцевать до конца адажио из «Тщет­ной пре­досторожности», которое было моим дип­ломным номером, чтобы не усугублять положение, - сказали, что госкомиссия и так поражена моим героизмом.

- Наверное, Уланова смотрела на вас с одобрением?

- Галина Сергеевна на всех смотрела строго (она была очень требовательной к себе и другим), и я не стала исключением. Всем своим видом - серьезностью, подтянутостью, собранностью - она заставляла окружающих как-то внутренне подбираться, не распускаться.

Все мы в училище перед ней робели. Впрочем, не только мы. Знаменитая балерина Нина Тимофеева, с которой я дружила до ее отъезда в Израиль, часто навещала Галину Сергеевну и рассказывала, что в ее доме бывали самые блистательные люди того времени: актеры, режиссеры, писатели, художники, - и все они хозяйку немного побаивались. Известный литературовед и телеведущий Ираклий Андроников, с блеском выступавший перед любой аудиторией, робел перед Улановой, как мальчишка.

С Николаем Фадеечевым в «Шопениане». В 1960 году, станцевав последний раз «Шопениану», Уланова завершила балетную карьеру

- Легендарная прима приходила к вам в класс?

- Можно и так сказать. У нас в училище любили устраивать творческие вечера, на которых перед учащимися выступали выдающиеся люди - писатель Анатолий Алексин, актриса Наталья Медведева, снимавшаяся в популярном в то время фильме «За витриной универмага». Но встреча с Улановой была самой яркой и запоминающейся. Она рассказывала о себе, о своем детстве.

Меня, например, очень удивило, что Уланова - на мой взгляд, абсолютное воплощение женственности - в детстве жалела, что не родилась мальчиком, играла только в мальчишеские игры и с девочками категорически не дружила, а впоследствии часто танцевала мужские партии. Ее первым учителем и единственной подругой была мама.

«ДО ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ ЖИЗНИ У ГАЛИНЫ СЕРГЕЕВНЫ БЫЛА БЕЗУПРЕЧНАЯ ФИГУРА, КРАСИВЫЕ СТРОЙНЫЕ НОГИ, ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ РУКИ С ТОНКИМИ ИЗЯЩНЫМИ ПАЛЬЦАМИ»

- То, как она выглядела, вы, наверное, тоже в деталях рассмотрели?

«Золушка», 50-е. «У Галины Сергеевны не было выдающихся балетных данных: средний подъем, средний шаг, угловатые плечики...»

- Еще бы. Уланова ушла со сцены, когда ей было 50, но никто не дал бы ей этих лет - тонкая, стройная, с прямой спиной.

С Михаилом Габовичем в «Ромео и Джульетте», 1947 год

Даже перестав танцевать, она каждый день занималась c балетным классом, делала зарядку, которую сама разработала, ограничивала себя в еде. До последних дней жизни у Галины Сергеевны была безупречная фигура, красивые стройные ноги, выразительные руки с тонкими изящными пальцами. Помню, ей принесли стул, но она не села - только оперлась о спинку руками: пальцы при этом порхали, как бабочки! Дома она использовала стул, как балетный станок: делала возле него упражнения.

Нам, девочкам, было интересно не только о чем она говорит, но и что на ней надето. Уланова очень хорошо одевалась - вещи были скромными, неброских пастельных расцветок, но отменного качества и элегантными. Она очень любила дамские сумочки, которых у нее набралась целая коллекция, были там и экземпляры от Гуччи - и это в советское время, когда многие и имени такого не слышали.

В тот день мы внимательно разглядывали каждую мелочь: короткий желтый свитер, черную твидовую юбку-«карандаш», элегантные кожаные туфли. Гостья произвела на всех нас настолько сильное впечатление, что наши ребята чуть не порвали ее модное пальто: они вырывали его друг у друга, потому что каждый хотел помочь Улановой одеться. В результате Галина Сергеевна, испугавшись, что вынуждена будет добираться домой без верхней одежды, отобрала его и оделась сама.

- Какие-то свои, фирменные улановские секреты, она вам тогда открыла?

- Самым главным секретом было то, что даже гениям ничего не падает с неба в виде манны небесной: великая и божественная Уланова всю жизнь работала до изнеможения. У нее были слабые ноги, поэтому ей приходилось их ежедневно тренировать.

С Майей Плисецкой, 1970 год. «Галина Сергеевна была нереальной, возвышенной, а Майя Михайловна, наоборот, очень земной, чувственной...»

Помню ее слова о том, что талант терзает человека изнутри, как голод или жажда, требует от него постоянного напряжения и труда. «У балетных, - говорила нам она, - не может быть ни выходных, ни отпусков, у них нет ни дома, ни детей, ни сладкого - только работа. Если хочешь чего-то добиться, нужно отдаваться своему делу целиком. Что бы вы ни делали, делайте это максимально хорошо и никогда не останавливайтесь на достигнутом. Если же ваша работа связана с творчеством, особенно важно напрягать все свои физические и особенно душевные силы».

Уланова говорила, что еще в детстве поняла: жизнь балерины состоит из двух слов - «надо» и «нельзя». Она, как и все дети, ленилась, но сумела совладать с собой. Эти ее слова мне запомнились на всю жизнь. Когда у меня подросли дети, я всегда им говорила: «Все люди от природы ленивы. Но каждый человек настолько успешен, насколько он сумел преодолеть свою лень».

У Галины Сергеевны ведь не было выдающихся балетных данных: средний подъем, средний шаг, угловатые плечики - в общем, с современными балеринами не сравнить. Видимо, объективно оценивая свои данные, она понимала: у нее есть только один выход - на сцене она должна все делать идеально, безупречно, чтобы ни к одному движению, ни к одному па нельзя было придраться.

«Даже перестав танцевать, она каждый день занималась с балетным классом, делала зарядку, которую сама разработала, ограничивала себя в еде». С Владимиром Васильевым и Екатериной Максимовой, 1980 год Фото «РИА Новости»

- И легендарной балерине это удавалось - зрители всегда вставали, приветствуя ее...

- Дело в том, что Уланова была не только танцовщицей, но и актрисой. Не зря же она говорила, что самое сильное впечатление в детстве на нее произвел не балетный, а драматический спектакль - «Дни Турбиных» во МХАТе. Галина Сергеевна не просто танцевала, а создавала образы - лирические, трагические, драматические. Она, как никто, умела возвыситься над повседневностью, что в сочетании с внутренней силой давало поразительные результаты.

Еще одна особенность Улановой - свои недостатки она превращала в достоинства: ее угловатые плечи придавали ей хрупкости, женственности и беззащитности, а ее лицо, в жизни неприметное (как ни странно, ей мешали слишком правильные черты лица - чистый, выпуклый лоб и прямой нос), превращалось в лик Мадонны.

- Самой знаменитой, можно сказать, хрестоматийной, партией Улановой по праву считается Жизель из одноименного балета...

- Она как будто жила в этой роли - недаром знаменитый балетный критик Арнольд Хаскел, удивлялся, как интеллигентная женщина и классическая танцовщица могла убедить всех, что она - крестьянка, не понаслышке знающая, что такое птичий двор.

Со своими учениками Людмилой Семенякой и Андрисом Лиепой, 80-е годы

Но особенно удавалась Галине Сергеевне сцена сумасшествия ее героини. Она танцевала ее, как редкая драматическая актриса, но в силу деликатности и тактичности никому не навязывала свое видение этой роли. Репетируя эту партию с Катей Васильевой, Уланова не настаивала на том, чтобы та повторила ее «рисунок» роли - она хотела, чтобы у Васильевой получилась ее собственная, ни на кого не похожая Жизель.

«У НЕЕ БЫЛИ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СО СПИНОЙ, НО ОНА ЛЕГКО ПОРХАЛА ПО СЦЕНЕ»

- Последний раз Галина Сергеевна танцевала в «Шопениане». Вам посчастливилось посмотреть этот спектакль?

«Уланова, как никто, умела возвыситься над повседневностью, что в сочетании с внутренней силой давало поразительные результаты»

- Мы, студенты хореографического училища, дневали и ночевали в Большом театре: нас включали в списки тех, кому разрешено заходить в театр через служебный вход, и мы смотрели все спектакли подряд. Уланову я видела и в «Шопениане», и в «Жизели», и в «Лебедином озере», но тот вечер был особенным - она навсегда прощалась со сценой. Правда, никто об этом не знал - пиар-кампании, как сказали бы сейчас, по этому поводу не проводили.

Я сидела на так называемой «короне» - есть такое место над правительственной ложей - и, глядя на Уланову, тихонько плакала: мне казалось, что я вижу какое-то волшебное действо. А ведь у нее в то время были серьезные проблемы со спиной. Несмотря ни на что, она легко порхала по сцене.

Галина Уланова с первым мужем режиссером Юрием Завадским (крайний слева), своим партнером по сцене и балетным педагогом Владимиром Преображенским (стоит за ней) и другими

Ее движения были настолько совершенны, что мне физически становилось не по себе - я просто не могла усидеть на месте. В антракте даже бросилась смотреть на себя в огромное, в золотой раме зеркало в фойе Большого театра. Увидела щупленькую фигуру, большие кисти рук, стянутые в пучок волосы, смотрящие в разные стороны уши - в общем, настоящий уродец!

- Самокритично!

- И тут меня осенило: мне нужна прическа, как у Галины Сергеевны, - я почему-то решила, что ее мастерство и магия передается именно через знаменитый улановский валик. Распустила волосы и торопливо начала их скручивать. А когда после второго звонка мне все-таки удалось валик закрепить шпильками, посмотрела в зеркало и ахнула: «Я действительно стала похожа на Уланову!». Такую прическу я носила довольно долго.

- Помогло?

- В профессиональном смысле - не знаю, но на одного человека я произвела неизгладимое впечатление. Вскоре в Москву приехал американский писатель Альберт Кан, который писал книгу о Галине Сергеевне. Придя к нам в училище, он очень удивился, увидев маленькую казахскую девочку, которая так хотела быть копией Улановой, и очень много меня фотографировал - на занятиях в классе, в коридорах и на той встрече с Галиной Сергеевной, о которой я вам рассказывала. Несколько снимков впоследствии вошли в его книгу «Дни с Улановой».

- Тем не менее впоследствии вы своим кумиром выбрали Майю Плисецкую.

- Так я написала в своей книге «Лунные дороги». Уланова тогда уже сходила со сцены, а Плисецкая как раз набирала силу. Мне очень повезло: я видела их обеих в «Бахчисарайском фонтане», где Уланова танцевала Марию, а Плисецкая - Зарему.

Галина Сергеевна была нереальной, возвышенной, а Майя Михайловна, наоборот, очень земной, женственной, чувственной, сексуальной, и она - я ничего не могла с собой поделать! - одержала верх. Но если бы я писала свою книгу сейчас, то Плисецкую назвала бы великой, а Уланову - гениальной.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter