Заместитель командира добровольческой спецроты МВД «Торнадо» Николай ЦУКУР: «Расцепил руки только после того, как мне наступили берцем на яйца. Как оказался голым, уже не помню — после удара по голове потерял сознание»

Наталия ДВАЛИ. Интернет-издание «ГОРДОН»

9 августа все прилегающие к Оболонскому районному суду Киева улицы были плотно оцеплены Национальной гвардией и полицией. Перед линией ограждения собрались сотни активистов и десятки журналистов с телекамерами. В этот день в суде было назначено очередное закрытое заседание по делу расформированной добровольческой спецроты МВД «Торнадо». Из 12 подследственных в суд доставили девятерых. Трое бойцов — командир роты Руслан Онищенко (позывной Фриман), Даниил Ляшук (Моджахед) и Юрий Шевченко (Рэм) — остались в Лукьяновском СИЗО. Онищенко и Ляшуку запретили участвовать в двух судебных заседаниях из-за вызывающего поведения, Шевченко несколько недель назад сломал ногу.

В этот день в суде были отменены все заседания, кроме «Торнадо». Причина: 2 августа перед зданием Оболонского суда произошли столкновения между правоохранителями и активистами, поддерживающими спецроту. Сами торнадовцы отказались покидать бокс для подследственных (аквариум), требуя частично открыть судебные заседания, которые больше года проходят в закрытом режиме.

Во время общения с журналистами адвокат «Торнадо» заявил, что еле пробрался на несколько минут к подследственным, которых только что избили прямо в здании суда. Интернет-издание «ГОРДОН» связалось со всеми девятью бойцами, находившимися в тот день в суде. Торнадовцы подтвердили слова адвоката и прислали фотографии побоев.

По словам бойцов, их по одному заводили в помещение на нижнем этаже Оболонского суда, где находились от 15 до 20 человек в балаклавах и в черной форме без шевронов. Каждого торнадовца силой заставили раздеться догола, после в грубой форме осмотрели им рот и задний проход, избили берцами и дубинками, затем подняли на пятый этаж в зал заседаний, где продержали в аквариуме несколько часов с руками за спиной в туго пристегнутых наручниках. Жестче всех, по словам задержанных, избивали заместителя командира роты Николая Цукура: его, единственного из всех, целенаправленно били по голове, пока он не потерял сознание.

Интернет-издание «ГОРДОН» обратилось в Оболонский суд с просьбой прокомментировать случившееся. «Никаких заявлений об избиении от обвиняемых в суд не поступало, — заявила пресс-секретарь Инна Свинаренко. — Ни одного. Никто из работников суда не видел факта избиения. Оболонский районный суд считает, что адвокат подобными заявлениями использует непроцессуальный способ защиты своих подзащитных. Неизвестных в черных формах и балаклавах мы не видели. Если подследственные предоставят фото и видео­доказательства избиения, оформят должным образом заявления, суд это рассмотрит. Но я подчеркиваю: ни одного заявления от них не поступало».

«НАКИНУЛИСЬ ШЕСТЬ-СЕМЬ ЧЕЛОВЕК, БИЛИ В ПЕЧЕНЬ, ПОЧКИ, ПОЯСНИЦУ. Я СЦЕПИЛ РУКИ ПЕРЕД ГРУДЬЮ, ПОЛУЧИЛ НЕСКОЛЬКО УДАРОВ ПО ЗАТЫЛКУ»

Николай ЦУКУР, позывной Охотник, заместитель командира «Торнадо», 37 лет. Задержан 10 марта 2016 года:

— Оболонский суд лжет. После избиения, когда нас подняли на пятый этаж в зал заседаний, я в тетрадку записывал точное время, когда требовал «скорой» и адвоката. Специально фиксировал эти данные, боялся опять потерять сознание и забыть подробности.

В зале суда висели мониторы, работала видеокамера, в аквариум, где мы находились, был проведен микрофон. Я встал под микрофон и видеокамеру так, чтобы меня было слышно и видно, и громко говорил: «Требую вызвать «скорую» и адвоката». Пусть Оболонский суд выложит это видео, как и свое первое «кино» о нас. (Несколько недель назад Оболонский районный суд на своем официальном сайте обнародовал видео с закрытого заседания по делу «Торнадо» от 19 июля 2016 года, указав, что «обвиняемые нарушили порядок судебного заседания путем обливания прокуроров и других участников процесса жидкостью бурого цвета, высказыванием угроз, которые содержат ненормативную лексику». — «ГОРДОН»).

9 августа утром нас по одному завели в первую металлическую дверь на нижнем этаже суда. Двое неизвестных в масках сразу потащили меня в дальний бокс. Хотя по инструкции конвою, который доставляет нас из СИЗО в суд, запрещено передавать подследственных посторонним лицам.

В дальнем боксе были человек 15-20 в черных балаклавах и двое в медицинских масках. Я потребовал адвоката и видеофиксации. Получил первый удар. Мне приказали раздеться. Я отказался. Получил второй удар, ну и пошло-поехало. Накинулись шесть-семь человек, били в печень, почки, поясницу, начали стягивать одежду. Я сцепил руки в замке перед грудью, получил несколько ударов по затылку. Расцепил руки только после того, как мне наступили берцем, скажем аккуратно, на яйца. Стянули футболку, как оказался голым, уже не помню — после очередного удара по голове потерял сознание.

Очнулся, поднялся, стоял раздетым. Мне приказали несколько раз присесть и после встать на колени. Я отказался. Начали бить сзади по ногам. Самый крупный мужик в балаклаве запрыгнул мне на плечи, пытался придавить весом, я подкосился на одно колено. Последовала серия ударов.

Внезапно человек в медицинской маске приказал всем остановиться. Думаю, испугался: у меня пошли гной и кровь из старой раны, которую не успел залечить до ареста. Доктор сказал: «Ладно, задницу обследовать не буду. Быстро поднимайте его наверх». Приказали одеться. Я опять отказался, сказал, что пойду голяком. Получил удар, силой напялили на меня одежду, понесли с заломанными назад руками вверх по лестнице. По ходу еще пару раз дали по голове полицейской дубинкой, я опять потерял сознание. Очнулся уже перед залом суда на пятом этаже. Кинули в аквариум, не снимая наручников.

«БИЛИ БЕРЦАМИ ПО НОГАМ ПЛЮС КОЛЕНОМ В ПЕЧЕНЬ И ПО РЕБРАМ»

Борис ГУЛЬЧУК, позывной Бизон, рядовой, 23 года. Задержан 17 июня 2015 года:

— Когда завели в здание суда, конвой вдруг спросил, нужно ли мне в туалет. Я удивился: последние 14 месяцев никогда такого не спрашивали, сразу в специальный бокс отправляли, где мы ждали начала заседания. В этом боксе и туалет есть, и покурить можно. Ну, я согласился, вышел из туалета, а конвоир мне сказал: «Не в обиду, теперь иди туда».

Теперь понимаю, за что конвоир извинялся. У нас с конвоем ровные отношения. Уже после избиения, когда нас возвращали в СИЗО, я спросил: «Хлопцы, что это за цирк был? Не могли предупредить?». Конвой ответил: «Мы сами не знаем. Начальство запретило что-то говорить».

«Иди туда» — это в помещение с зелеными стенами, серым линолеумом. Там было много людей в черных масках, пару почему-то в белых перчатках. Сказали: «Если сам не разденешься, поможем». Я ответил: «Ну попробуйте». Навалились шестеро или семеро, заломили руки, насильно стянули одежду. Те, что в перчатках, влезли во все дыры, типа не спрятал ли я что-то запрещенное.

Периодически наносили удары, в основном били берцами по ногам. Плюс коленом в печень и по ребрам. Я их спрашивал: «Зачем?». Они: «Нравится прокуроров обижать? Тогда получай!». Ну, там маты были, еще бред какой-то. Потом на пятый этаж подняли, но я сам шел, меня, как других ребят, не тащили. В аквариум последним зашел, уже все побратимы сидели. Цукур совсем хреново выглядел.

Думаю, военная прокуратура и ГПУ мстят, чтобы мы шум не поднимали и уменьшили давление до следующего суда.

Андрей ДЕМЧУК, позывной Вольф, заместитель командира группы, 28 лет. Задержан 17 июня 2015 года:

— Насторожило, что нас из СИЗО не одним автобусом везли, как раньше, а разделили на два автозака. Потом конвой зачем-то спросил: «Нужно в туалет?». В комнате человек 15-20 в черных балаклавах, стояли плечом к плечу. Сказали раздеться. Я снял футболку. Они сказали, догола раздеться. Раньше, если нас шмонали, всегда под видеофиксацию. Я стал требовать адвоката.

На меня накинулись, скрутили, схватили за шею, я дергался, стали бить. Схватили за чуб, кричали: «Ну что, майданутый, нравится?! Задрали вы нас, добровольцы!». Самые жесткие удары были по ногам, сзади и спереди, били палкой. Потом заломили за спину руки и в наручниках наверх потащили. Там уже другие торнадовцы сидели. Сначала мы злые очень были, а после даже шутить стали. В зале суда, перед аквариумом, стол адвокатов же находится, на нем ничего не было, кроме синей папки с надписью золотыми буквами «Генеральна прокуратура України». Вот мы и шутили: какой прозрачный намек.

Зачем били? Думаю, прокуратура хочет запугать. Ну так передайте ей — не выйдет. И с видео, которое они смонтировали с наших закрытых заседаний, не выйдет. Мы год вели себя тихо в суде, а как допрос «потерпевших» начался...

Чтоб вы понимали: я до войны программистом был, на факультете кибернетики в Киевском университете Шевченко учился, ни разу в жизни бумажку на улице не выкинул, только в урну. А тут 14 месяцев подряд нам шьют «изнасилование», «мародерство»! И то, что мы прокуроров облили зеленкой и мочой, — ноль в сравнении с враньем обвинения.

«КОГДА МЕНЯ ЗАДЕРЖИВАЛИ, СЛОМАЛИ РЕБРА, УШИ И НОС, ТАК МЕДИК ИЗ СИЗО ПРИШЕЛ, ОСМОТРЕЛ И ПРОПИСАЛ: «ХОЛОД, ГОЛОД И ПОКОЙ»

Анатолий ПЛАМАДЯЛА, позывной Сэм, командир группы, 33 года. Задержан 13 апреля 2016 года:

— Сколько было? Человек 15-20. Били берцами по голеням, пробивали печень, заламывали и били кулаком по шее, орали: «Мы вас научим мальчиков любить!». Я хрипел: «Посмотри дело, у нас нет статей изнасилований».

Потом в зал судебных заседаний поволокли. В СИЗО врач сказал: «Это покраснение, зафиксировать не могу, синяков явных нет». Да что с него взять? Меня когда в апреле задерживали, сломали ребра, уши и нос, так этот медик из СИЗО пришел, осмотрел и прописал: «Холод, голод и покой».

Сейчас не очень себя чувствую, постоянно голова кружится. Когда в ту комнату впихнули, я сообразил: на провокацию вестись нельзя, хотят, чтобы я сам на них набросился, а потом заснять, смонтировать видео и выложить в интернет.

Никита КУСТ, позывной Куст, помощник по тактической и огневой подготовке, 21 год. Задержан 17 июня 2015 года:

— Всегда, когда конвой доставлял в суд, нас шмонали под видеофиксацию. Впервые этого не было, сразу повели в другой конец коридора, впихнули в какую-то комнату с клеткой. Там больше 10 мужиков было, все в черной форме и балаклавах, двое — в медицинских перчатках и марлевых повязках. Я говорю: «Где видеофиксация и адвокат?». Мне: «Х...й тебе, а не адвоката!».

Силой раздели, заломили руки. Три удара берцем в ногу получил, потом дубинкой в голень, двумя ладошками одновременно по ушам — оглушили и чем-то тяжелым по лопатке бахнули. Затянули на максимум наручники, подняли на пятый этаж.

Там уже Ахиллес сидел. И Охотник (позывной Цукура. — «ГОРДОН») был белый, как мел. У всех руки за спиной в наручниках. Кисти и пальцы опухли, начали неметь. Конвоир нам говорил: «Имею право держать вас в наручниках два с половиной часа». За две минуты до прихода адвоката сам предложил снять наручники. Мы отказались: «Только в присутствии адвоката», но его ненадолго впустили и сразу выпихнули.

Когда в СИЗО вернули, фельдшер ко мне пришел, осмотрел побои, написал «покраснение» и свалил. Сейчас нормально себя чувствую, но ноги болят.

Роман ИВАШ, позывной Медленный, 28 лет. Задержан 17 июня 2015 года:

— Не знаю, как рассказывать. Били. Сильно. Накинулись, заломили руки, насильно раздели, осмотрели. Я сопротивлялся, они ударяли по ногам, коленям, рукам. Потом наверх волокли, потому что у меня одна нога уже не работала. Тащили двое.

Наверху в аквариуме уже пятеро наших побитых было — Цукур, Куст, Холод, Свиридовский, Пламадяла. Я все время на Цукура смотрел, ему совсем плохо было, пару раз отключался, говорил, что дико голова болит.

В СИЗО нас где-то в обед вернули. Мы сначала отказывались в камеры идти, требовали вызвать «скорую». Потом местный врач пришел, осмотрел, снял побои, пощупал мою ногу, сказал: «Если нет явных следов, значит, и перелома тоже нет».

Сейчас нормально себя чувствую, только руки-ноги болят. Думаю, специально нас били, чтобы спровоцировать на ответную драку, типа, «Торнадо» сами сорвали очередной суд.

Никита СВИРИДОВСКИЙ, позывной Слон, 22 года. Задержан 17 июня 2015 года:

— Меня в то помещение еще ни разу не заводили, хотя уже 14 месяцев на суды доставляют. Там три комнаты соединены были, в последней — большая клетка. Туда и впихнули. Скомандовали раздеваться. Там два вроде как доктора были, в перчатках и марлевой повязке, они команды людям в балаклавах отдавали. Ну, осматривали рот, задний проход... Не хочу говорить. Я сам оделся. Побили, но, думаю, в сравнении с другими ребятами мне повезло.

Зачем все это было? Не знаю. Психологическое давление, наверное, чтобы сломать нас и показать собственное превосходство. Я в зале суда еще странную папку запомнил с надписью «Генеральна прокуратура України». Она на столе перед нами лежала.

«ЦУКУР ТЕРЯЛ СОЗНАНИЕ, МЫ ТРЕБОВАЛИ «СКОРУЮ». НЕ ДОЖДАЛИСЬ, ХОТЯ ОНА СТОЯЛА НЕДАЛЕКО ОТ ЗДАНИЯ СУДА»

Максим ГЛЕБОВ, позывной Ахиллес, заместитель командира по боевой подготовке, 35 лет. Задержан 17 июня 2015 года:

— Это новая комната была, никогда в ней не был. Конвой передал нас каким-то здоровым мужикам в балаклавах. Сколько их было, не успел сосчитать. Меня сразу после Цукура «приняли».

Забрали воду, личные вещи, спросили: «Сам разденешься или помочь?». Я отказался, насильно раздели. Потребовали снять с шеи крестик, я отказался, они его сорвали. Палец в задницу засовывали, какую-то херню несли все время. Били в затылок кулаком, по мышцам трапеции, по ногам. Я сам оделся, когда по ступенькам поднимали, заехали мне в челюсть.

На столе адвоката синяя папка лежала, зачем-то к нам повернутая, с надписью «Генеральна прокуратура». Мы орали, требовали адвоката, его на пару минут пустили, потом выгнали. Цукур терял сознание, мы требовали «скорую», требовали, чтоб Коле вернули таблетки от сердца и давления. «Скорую» так и не дождались, хотя она стояла недалеко от здания суда.

Думаю, нас избили, чтобы морально унизить и психологически сломать. Когда нас в СИЗО вернули, мы администрацию вызвали, написали заявление, медик снял побои. Ждем, что будет дальше.

Илья ХОЛОД, позывной Холод, 26 лет. Задержан 10 марта 2016 года:

— Я теперь в голове все детали прокручиваю. Впервые вывозили из СИЗО на двух автозаках. Сказали, что якобы автобус сломался. Вообще, все было впервые, не так, как всегда. Обычно в суде нас в полуподвале в боксе собирали, мы около часа ждали суда, разговаривали, курили. В этот раз все очень быстро было: быстро из СИЗО доставили, быстро в суд завели, быстро избили, быстро наверх подняли.

Меня четыре человека схватили, раздели. Я в рубашке был, они расстегнули все пуговицы, кроме трех: «Может, дальше сам и по-хорошему?». Я их послал, посыпались удары, но по голове не били. Те, что в медицинских перчатках были, не просто анальное отверстие осмотрели, а навалились и заставляли силой 10 раз присесть. Зачем это надо было? Унизить нас, деморализовать.

В зале суда на пустом столе только папка лежала, на ней написано было «Генеральна прокуратура України». Такой папки не могло быть у наших адвокатов. Генпрокуратура не могла не знать, что наше избиение просочится в СМИ. Но им все равно, понимаете? Им точно так же все равно, что дело против нас насквозь шито белыми нитками.