Хорошими делами прославиться нельзя?

Виталий КОРОТИЧ

Все лучшие футбольные клубы Украины — частные, то есть принадлежат людям, которые содержат их на свои миллионы. Ук­ра­инс­кий футбол занимает все более уважаемое место в мире — за это надо платить. От того, как распределяются в обществе огромные средства, зависит многое — одной из главных государственных функций является острая озабоченность тем, чтобы балансы социальной справедливости хоть как-то сохранялись.

Это общее дело, и многие расходуются на благотворительность, безвозмездно оплачивая ремонты церквей, больницы и еще многое. Благотворительность — норма жизни в цивилизованном мире, у нас же традиция личных пожертвований угасла с рождением пролетарского государства, уничтожившего одним махом и богатых людей, и право граждан свободно распоряжаться своим имуществом. До революции украинские богачи — все эти Терещенки с Харитоненками — содержали музеи, дома для рабочих, финансировали строительство памятников, жертвуя миллионы для общего блага. Российский меценат Морозов содержал театры, Щукин основал коллекции нынешнего Пушкинского музея, Третьяков создал галерею — такие имена надо помнить, пока мы совсем не одичали от неблагодарности.

Сегодня во всем мире существует традиция благотворительности, а также поощрения богатых людей, жертвующих деньги, как говорили в Украине когда-то, «для загального добра». В большинстве американских университетов на фасадах колледжей, библиотек, лабораторий написаны имена тех, кто пожертвовал средства на эти корпуса. Популярно общественное телевидение, живущее только за счет жертвователей. Но при этом есть и система законов, поощряющих благотворительность, потому что, честно говоря, не всякий богач соглашается расстаться со своим капиталом просто так.

Например, в США можно списать до 50 процентов налогов за счет пожертвований. Мелким жертвователям там тоже удобно — ко мне беспрерывно приходили то полицейские в форме, то какие-то дамы со значками, и я давал им деньги на помощь музею, консерватории или семьям погибших сыщиков, получая квитанцию с точным указанием суммы. Эту сумму я списывал из налогов, — иначе говоря, она возвращалась мне государством, поощряющим благотворительность, фонды которой огромны — в них накоплено около 600 миллиардов долларов. Бюджеты самых больших и знаменитых американских музеев более чем наполовину состоят из добровольных взносов. При этом жертвователи обязательно получают налоговые льготы и другие выражения благодарности, от имени на фасаде здания до звания почетного мецената или карточки, дающие право свободного входа в музей для всей семьи.

У нас ничего подобного нет. Пригласить за миллион заморскую кинозвездочку на свадьбу племянника или на корпоратив — сколько угодно. Но пожертвования на ремонт театра, издание альбома или книги — редкость. Я, увы, способен назвать несколько благородных имен украинских меценатов, способных на такие поступки, но не могу назвать законов, которыми государство поощряло бы таких людей. Государство у нас странное — оно может выложить миллиарды на какой-нибудь показушный фестиваль, но не умеет ввести в систему законов уважительное поощрение тех, кто способствует развитию национального искусства, образования, литературы. Покупать футбольные клубы — дело хорошее, но выстроить университетский корпус или отремонтировать театр — не менее почетно. Почетно, но по-прежнему редко.