Восстание обреченных, ­или За что расстреляли Косиора

«Павлоградское восстание», как позже историки окрестили крестьянский бунт, поднявшийся в нескольких селах и хуторах вблизи Павлограда, было таким же, какими бывают все народные бунты, — беспощадным, плохо подготовленным и потому быстро задушенным.

После первых сообщений чекисты заволновались, но не сразу поняли, что речь идет не о банде разбойников, орудующей на Павлоградщине, а о масштабном крестьянском выступлении. Тотальную замену нормального крестьянского труда обезличкой муравьиной возни на колхозных нивах большинство крестьян не приняли. Они знали, что за этим последует, и не ошиблись. Последовали голод и мор. Правду о крестьянском сопротивлении коллективизации советские историки замалчивали.

Официально было принято определение «кулацкие бунты», как будто это оп­рав­дывало уничтожение самого продуктивного, черноземного слоя пахарей, которым держалась экономика деревни. Не говорили и о том, что спустя восемь лет после подавления крестьянских восстаний в их организации обвинили того, кто их же и подавлял, — бывшего генсека компартии большевиков Украины Станислава Косиора, обреченного на мученичество и обрекшего на него других.

«РЕШЕНО ВЗЯТЬ НА МЕСТЕ ЗАЛОЖНИКОВ — ОТЦОВ ЛИЦ, ВСТУПИВШИХ В БАНДУ»

«На территории Днепропетровского окру­га в Близнюковском районе появилась банда численностью до 100 чел. верхами... Снаряжен отряд, который будет выслан на место». Из специального сообщения ГПУ. 5 апреля 1930 года, 12 час. 30 мин.

Перед чекистами поставили задачу как можно скорее подавить бунт, найти зачинщиков и передать дело «тройке». Придуманные еще Лениным для скорого вершения судеб контрреволюционеров «тройки» пос­ле смерти первого главного председателя Дзержинского то утихомиривались, то начинали буйст­вовать с новой силой. С середины 29-го они заработали по­добно молотилкам. На «разоблачение» павлоградских бунтовщиков, количество которых исчислялось не­сколькими сотнями, ушло меньше двух месяцев.

А началось все в субботу 5 апреля. Крестьяне решились на страшное кровавое дело, потому что поняли: они сами и их семьи на краю гибели. Все зерно, какое было, отобрали так называемые «хлебозаготовки», самим сеять нечем, скотина дохнет...

Накануне тайно собрались на хуторе Осад­чем. Постановили: выступить ранним утром организованно и одновременно во всех ближайших селах и хуторах. Задача № 1 — убивать коммунаров, членов партии, комсомольцев, активистов, милиционеров. За­дача № 2 — двинуть на Павлоград. Задача № 3 — освободить всю Ук­раину. Кто-то из мужиков засомневался в выполнимости второго пункта: нас что, ждут в Павлограде? Ответили уверенно: ждут, мы в связке с военными, они примкнут.

Тайно мужики собирались и раньше. Об этом секретный осведомитель ГПУ (как ни странно, кулак) еще 2 апреля поведал «кому надо». 3 апреля «кто надо» послал на хутор Осадчий местного милиционера проверить сообщение. Из докладной записки ГПУ 10 апреля (здесь и далее цитируются материалы «павлоградского» дела из архивов СБУ): «Так как последний сообщил, что все на хуторе спокойно, этот осведомитель за отказ в даче правильных сведений того же числа был арестован».

---

---

Что ж, доносчику первый кнут. Расстреляли его сразу или дожил до благодарности нанимателей, неизвестно.

В первой половине дня 5 апреля задача № 1 в значительной степени была выполнена. Мстили упоенно. Из показаний арестованного Ивана Мартынова об убийстве председателя Осадчинского сельсовета Сивокобыльского: «Мне предложили вызвать Сивокобыльского из дому, так как я был с ним в очень хороших отношениях... Сивокобыльский начал отстреливаться... выскочил в окно. За ним устроили погоню... Когда его догнали, он пытался еще бежать... Я произвел выстрел и ранил Сивокобыльского в живот, но он был еще жив, а бандит «Кучерявчиков» проколол его 2-3 раза в живот».

Когда начались бои с чекистами, над замершим от ужаса селом навис долго не стихавший утробный голос набата. Это пред­водители созывали народ на площадь. Требовали подмоги. Слышавшие одни затыкали уши, другие хватали вилы и спешили на зов.

«ШКОЛУ ЗАБИЛИ АРЕСТОВАННЫМИ, БОЛЬНИЦУ ЗАБИЛИ, ПОДВАЛЫ ЗАБИЛИ...»

Если после первых утренних сообщений в ГПУ решили, что действует не такая уж большая банда разбойников, то новые донесения с места событий превратили уголовное дело в политическое.

Из разговора Харьковского ГПУ по прямому проводу с Днепропетровским окружным отделом. 5 апреля, 18 час. 30 мин.: «По полученным сведениям от уполномоченных Петропавловского и Близнюковского районов, сегодня в 10 часов утра около села Осадчего Стыка в этих районах появилась на лошадях банда неизвестной численности, вооруженная обрезами, дробовиками. Разгромила коммуну «Вольный край» и разделилась на две части... Банда действует под лозунгом «Давайте завоевывать другую свободу», «Долой советскую власть»... По заявлению секретаря партячейки села Хорошего Петропавловского района он является очевидцем убийства бандой из 13 человек в селе Осадчем. В числе убитых — председатель Ново-Осад­чевского сельсовета, его жена, двое уполномоченных РИКа».

Тут уж стало ясно, что 10 милиционеров, утром откомандированных в район происшествия, не хватит. Тем более что, как следует из сообщения ГПУ, на одном из участков восставшие сумели дать кратковременный отпор: «При столкновении 5-го вечером у села Богдановки милицейский отряд проявил невыдержанность, выразившуюся в стремлении отступить, а заняв Бог­дановку, не принял решительных мер к пре­следованию бандитов».

Спецпоездом послали вдогонку еще 50 милиционеров. На подмогу в два часа дня из Павлограда выдвинулась группа милиции из 54 человек. Из Лозовой — 18 охранников и 13 милиционеров. Из Близнюков — 80 партийцев во главе с десятком милиционеров. Плюс ударная группа чекистов в составе пяти человек.

---

---

Из записи разговора по прямому проводу: «По последним сведениям на 17 часов 20 минут, часть банды преследуется в Петропавловском районе отрядом милиции и партийцев численностью 80 человек».

Наконец, первый обнадеживший руководство ГПУ рапорт: «4 человека бандитов захвачены». Преследование рассеянных групп восставших продолжили на рассвете следующего дня. Удалось остановить движение колонны, направлявшейся в Павлоград.

Из записи разговора по прямому проводу. 6 апреля, 6 час. 30 мин.: «По сообщению заместителя начальника Павлоградской милиции, который следовал с отрядом в 54 человека по направлению Богдановка — Коховка, он вступил в столкновение с бандой у Богдановки по направлению Павлограда с двумя группами бандитов: в одной около 20 чел., а в другой около 120; банду он оттеснил и занял Богдановку. По сообщению жителей Богдановки, там было около 50 чел., вооруженных частью винтовками, обрезами, а частью — дробовиками. Кроме того, банда имела невооруженные группы по 400-500 чел. и состоит из русских кулаков хуторов... Банда в Богдановке успела убить 4 чел.: быв. председателя КНС (Комитет незаможных селян. — «ГОРДОН»), двух комсомольцев и члена КНС; ранила тяжело агрономов».

Среди богдановских лозунгов ГПУ выделил «Долой коммуны!», прибавив: «А руководитель банды, будучи в Коховке, якобы назывался вторым Лениным».

Из записи разговора по прямому проводу Днепропетровского окротдела ГПУ. 6 апреля, 16 час. 00 мин.: «К 10 час. 30 мин. из села Терновка (рядом с Богдановкой) в Павлограде выступила группа численностью неизвестной, убила уполномоченного РИКа, члена партии Гонтаренко и председателя Новодьяконовского сельсовета... Приступим к активным операциям по изъятию кулачества на основе выявленных на месте данных, решено взять на мес­те заложников — отцов лиц, вступивших в банду».

Эта мера вместе с натиском хорошо вооруженных, вплоть до пулемета, милиционеров и чекистов дала желаемый результат: к вечеру восстание было подавлено.

---

---

Один из очевидцев, в то время 15-летний паренек, рассказывал: «Тут началось: всеобщий арест, уже милиция пришла. Школу забили арестованными, больницу забили арестованными, подвалы забили...».

В тот же день «совершенно секретной» телеграммой известили о «банде» генерального секретаря ЦК КП(б)У Станислава Косиора. Из другого донесения на его имя видно, что «Павлоградское восстание» вызвало цепную реакцию в других регионах Украины: «Такая же банда появилась 6 апреля с/года на границе Лубенского и Прилукского округов численностью в 30 человек, вооруженных винтовками, обрезами и охотничьими ружьями, совершившая налеты на ст. Драбово и с. Перерос­лое, где убила 7 человек совпартактивис­тов, подожгла здания кооперации и нарсуда». Высланным на место отрядом ГПУ банда была ликвидирована 7 апреля».

В архивном деле о «Павлоградском восстании» не так уж много документов, свидетельствующих о прямых указаниях генсека Косиора председателю ГПУ Балицкому. Однако можно не сомневаться, что профессиональный большевик-подпольщик, прошедший тюрьму и ссылку, добравшийся до вершин власти, воздерживаться от таких указаний не мог.

«НАС ТРЕТИРУЮТ, КАК НЕГРОВ»

Страшный сон советской власти, вооруженный крестьянский бунт, разразился тогда, когда его уже не ждали. Всего за полтора месяца до этого чекистам удалось предотвратить восстание в других селах, соседствовавших с уже названными. Разработке, а затем и судебному делу дали название «Организаторы».

Из записи разговора по прямому проводу Днепропетровского окротдела ГПУ. 6 апреля, 16 час. 00 мин.: «Агентурой под­т­верж­дается, что активные участники выступлений (на Павлоградщине. — «ГОРДОН») являются родственниками арестованных по делу «Организаторы».

Нити заговора, как утверждали чекисты, соединяли Днепропетровщину с тогдашней столицей Украины Харьковом. В феврале 1930 года арестовали 79 «организаторов». ГПУ выследило их, когда они собрались на организационное совещание. Наверное, это и дало повод к названию операции. Основных фигурантов повязали всех разом. Из 79 расстреляли 21. Должно быть, потом вздыхали: отрубили контрреволюционной гидре одну голову, а выросло 10.

---

---

Особенно досадовали на то, что главный инициатор «Павлоградского вос­стания» крестьянин Кирилл Шопин, проходивший по делу «Организаторы», как-то вывернулся из рук чекистов и бежал на Дон. Когда вернулся, жил на нелегальном положении и создавал, по версии ГПУ, «контрреволюционные ячейки».

Крестьяне одобряли агитацию Шопина, потому что деревня набухала ненавистью не один день. Их замучили так называемыми хлебозаготовками, а попросту говоря, отъемом «излишков». За 10 лет господства советской власти из тучной мировой житницы страна превратилась в тощую попрошайку, с протянутой рукой рыскавшую по миру в поисках кредитов и хлеба.

Село зло роптало: колхозы и совхозы по-барски отхватили бывшие помещичьи и церковные имения, постройки, скот, орудия труда. Конкурировать с ними все труднее. А государство не унимается: изыскивает все новые формы вытеснения единоличника в пользу коллективщиков.

Ровно за месяц до широкого выступления «павлоградцев» взбунтовались бабы с хутора Солнцево Петропавловского района. Организованный на хуторской земле СОЗ «Ленинский путь» (СОЗы — товарищества совместной обработки земли, предтеча колхозов. — «ГОРДОН») отобрал у хуторян землю. Когда созовцы вышли сеять, разъяренные женщины повыдергали из тынов колья и разогнали грабителей.

Из дел, заведенных на участников «Павлоградского восстания», видно, какие причины побудили их (зачастую делателей революции, соблазненных лозунгом «Землю — крестьянам!») взяться за вилы, топоры и винтовки, прихваченные из окопов Первой мировой и с полей Гражданской.

Из справки Богдановского сельсовета на арестованного Захара Шелепова, бывшего крас­ноармейца. «До революции у него было 4 лошади, к 30-му году осталась 1, овец было 15, осталось 4. «Раскулачили» и старика-отца: «Отец его осенью 1929 г. за невыполнение твердого задания по хлебозаготовке оштрафован... и за не­вы­полнение штрафа имущество та­кового частично было распродано».

От обиды такие парни, как Захар, рвали на себе рубаху: «За что боролись?!», вытаскивали из соломенных стрих припрятанные обрезы и давали отцам слово вернуть отобранное добро.

Из показаний арестованного Семена Агаркова, середняка: «Все, что говорил председатель о том, что теперь беднякам и середнякам хорошо жить, — это неверно, это все неправда. Прежде бил их кулак, бьет их теперь — власть».

Из показаний арестованного Федора Аксенова, середняка: «А разве мы пошли бы в банду, если бы нам хорошо жилось?.. У меня 15 душ семьи, а я должен все молоко сдавать, а самому приходится голодать... Все равно, хоть так пропадать, хоть в банде побьют».

Из показаний арестованного Ивана Сумарокова, малограмотного, беспартийного: «По плану должен был я обсеменить четыре десятины пшеницы, и, не­­смотря на это, в то же время предложили мне вывезти излишки зерна — хлеба. Таким образом, вы­вез по­севматериал, и земля ос­талась не засеяна».

Из показаний арестованного Александра Рыбалко: «Во время распродажи моего имущества... были сделаны злоупотребления, а именно: раздали своим знакомым около 4 пудов квашеных яблок; украли мешок белой муки; украли 15 фунтов сушеных с­лив и др. продуктов. Все это до некоторой степени послужило основанием к тому, чтобы я мстил Советской власти».

Следователи заметили, что бунтовщики не только и даже не столько кулаки, сколько середняки и бедняки. В полночь третьего дня изнурительных допросов чекисты сочли своим долгом сообщить начальству: «Бандитам удалось привлечь к вы­ступлению основательную группу середняков и отдельных бедняков, и из этого надо сделать вывод, что середняк в известной мере был ущемлен».

Денно и нощно несколько бригад следователей допрашивали 360 арестованных, устраивали очные ставки, сличали показания. Дело следовало закончить в кратчайшие сроки. Фактор краткосрочности следст­вия был особенно важен: меньше кругов разойдется по воде, недовольных властью и последователей ее врагов.

---

---

Остап Вишня, впоследст­вии репрессированный, говорил, как свидетельствует один из секретных документов ГПУ: «Грабят нас, дерут как сидорову козу... В вопросе хлебозаготовок нас третируют, как негров... Конечно, в результате будет голод».

«ВЗЯТЬ В БЕСПРЕРЫВНЫЙ ДОПРОС»

В ходе разбирательства следователи вышли на интересный поворот: оказалось, что бунтовщики рассчитывали на военную помощь. В ГПУ задумали вскрыть военный заговор. Подключили лучших секретных сотрудников. Один из них, в прошлом офицер армии Деникина, переквалифицировавшийся, как сказал бы Остап Бендер, в скромные маслобойщики и одновременно работавший на чекистов под псевдонимом Иванов, сообщил: к нему на маслобойку приходил бывший сослуживец, штабс-капитан Державецкий, просил дать адреса общих знакомых.

---

---

Из докладной записки на имя председателя ГПУ УССР Балицкого: «В дальнейшей беседе он затронул воп­рос о выступлении крестьян в Павлоградском и др. районах и тут же, обращаясь к «Иванову», добавил: «Будьте начеку, приближается время, когда от вас потребуют дей­ствовать». На вопрос «Иванова», как по­нимать это заявление, Державецкий пояснил, что связь установлена по всей Ук­ра­ине с заграницей».

Похоже, кураторы «Иванова» не заметили явной переклички с модными уже тогда Ильфом и Петровым: «В каком полку служили? Придется послужить отечеству... Запад нам поможет. Крепитесь». В отличие от чекистов у начитанного сексота «Иванова» было чувство юмора.

Тем временем форсированным темпом шли допросы арестованных бунтовщиков.

Из показаний арестованного Михаила Шепилова: «...мне Сучков (сосед арестованного. — «ГОРДОН») ответил, что имеется связь с армией, и как только крестьяне выступят, то армия их поддержит. Поясняю, что речь шла о частях армии, расположенных в городе Павлограде».

Из показаний арестованного Петра Стравоедова: «Глебов Константин... указал, что Красная Армия наша, мы их заберем, как цыплят, что на площади Павлограда он выступит с трибуны, где будет говорить о том, что мы идем за веру, боремся за жизнь, мы трудовики, производители хлеба, нам его не дают и т. д.».

Из показаний арестованного Кон­с­тантина Глебова: «4/IV утром ко мне прибежал Чесноков Василий и спросил, верно ли, что уже поехали по селам поднимать людей. Я ответил утвердительно. Тогда Чесноков мне заявил, что он сейчас же или его брат Митрофан едут в Павлоград в 88-й полк известить о выступлении и о необходимости приготовить патроны. Чесноков Митрофан действительно поехал в Павлоград, и когда я 5/IV во время выступления встретился с ним на площади с. Богдановка, где он стоял с берданкой в руках, то сказал мне, что был в Павлограде, что красноармейцы готовы и обещали помочь патронами».

Всех, кто говорил об участии военных в подготовке восстания, взяли, как следует из докладной записки ГПУ, «в беспрерывный допрос». В течение нескольких суток следователи сменяли друг друга, а перед ними на стуле сидел один и тот же подследственный. Вымотанный бессонницей, побоями, жаждой и голодом, он в конце концов готов был подписать все. В докладных чекисты отмечали упорство некоторых: трое суток молчали, заговорили только на четвертые.

Но ничего впечатляющего так и не добились. Самое большое, что удалось вы­удить, — сотрудник павлоградской милиции, надзиравший за селом Богдановка (не тот ли, которого посылали перепроверить донос сексота-кулака?), «был тесно связан с отдельными членами богдановской группы и знал заранее о готовящемся выступлении». Да молодой красноармеец из Павлограда пообещал землякам при их вступлении в город вынести из части 50 ящиков патронов и винтовки. На крупный военный заговор не тянуло. Не тянуло даже на «союз меча и орала». Пришлось признать бесперспективность дальнейшего раскручивания «военного заговора».

---

---

Из докладной записки ГПУ по окончании следствия: «Нами было заострено внимание на вопросе выявления возможного центра вне Богдановки (жители этого села были признаны основными инициаторами восстания. — «ГОРДОН»), руководившего выступлением. Однако данные предварительного следствия не показывают нам, что в гор. Павлограде существует центр по этому делу».

Получалось, зачинщики восстания выдавали желаемое за действительное и подняли людей на верную гибель. Далеко не все восставшие верили своим предводителям, но пошли за ними. На гибель их толкало крайнее отчаяние, слепое и не­уп­рав­ляемое.

По последним подсчетам чекистов, за два дня бунта его жертвами стал 31 человек, «а из числа восставших (очевидно, по забывчивости здесь не фигурируют «бандиты». — «ГОРДОН») во время перестрелок убито 13 и ранено 5 человек». К этому результату следует прибавить 210 осужденных, из них 27 расстрелянных.

«Я ДОЛЖЕН ПРЯМО ОТВЕТИТЬ: В РЕЗУЛЬТАТЕ ВСЕЙ НАШЕЙ ПОДРЫВНОЙ РАБОТЫ БЫЛ СОЗДАН ГОЛОД»

Возмездие за злодеяния судьба возлагает не на хороших людей, а на злодеев — они это умеют. Вот каков эпилог истории с «Павлоградским восстанием» и более широкой истории предголодных крестьянских бунтов.

Следователи, сначала напавшие на след «военного заговора», а затем признавшиеся, что им не удалось выловить крупную рыбу, спустя восемь лет были, наверное, шокированы успехом своих коллег. Самому недавнему генеральному секретарю Компартии (большевиков) Украины, члену Политбюро ЦК ВКП (б) Станиславу Викентьевичу Косиору они предъявили обвинение в организации крестьянских восстаний 1930 года. Среди множества грехов он сознался и в этом.

Из протокола допроса арестованного Косиора С. В. 14-17 мая 1938 года (цит. по ж. «В мире спецслужб», 2004 год, № 1):

«Весной 1930 г. по Украине прокатилась в значительной мере созданная нами волна беспорядков, преимущественно «бабьих бунтов» против допущенных во время коллективизации перегибов... Я был осведомлен о подготовке и проведении всех этих антисоветских вооруженных выступлений».

Косиор добавил: «Это восстание было ликвидировано органами советской власти». Возможно, на самом деле он сказал: «Было ликвидировано мной», потому что он-то и руководил органами советской власти. Но следователь записал логичнее, иначе было бы непонятно: как подследственный мог одновременно и организовывать, и ликвидировать восстание?

Словно боясь, что этот пункт случайно выпадет из длинного списка предъявленных ему обвинений, на многочисленных допросах Косиор повторял заученный самооговор.

Из протокола допроса 21-22 мая 1938 года: «Уже в 1930 г. ... я начал в украинском селе создавать такую обстановку, чтобы она в результате могла привести к вооруженным выступлениям против Советской власти... Под моим руководством была начата на селе линия активного сопротивления и дискредитации проводимой партией коллективизации... Через антисоветских людей, проникших в партийные советские и особенно земельные аппараты, имели место массовые волнения, которые прокатились по Украине ранней весной 1930 г. и последующие пару лет».

Парадокс состоял в том, что за три года до ареста именно за успешное продвижение колхозного строя на Украине Косиора наградили орденом Ленина. И перевели в Москву, в Политбюро ЦК ВКП (б).

Незадолго до решающей перемены в судьбе Косиор буйствовал на собрании партактива республики, распекая крестьян за непокорность: «Мы покажем вам, что такое голод!». Очевидно, что следователь, проводивший допрос Косиора, припомнил ему эту неосторожную запальчивость: «Вы прямо ответьте, кто создал голод на Ук­ра­и­не в 1931-1932 годах?». Косиор: «Я должен прямо ответить: в результате всей этой нашей чудовищной подрывной работы в целом ряде районов, особенно на Правобережье, был создан голод».

Понимал ли Косиор, что в этом месте говорит сущую правду?..

---

---

Следователь продолжил: «И организатором этих государственных преступлений были вы — Косиор?». Ответ: «Да, я!». Следователь счел, что настало время назвать имя главного соучастника организации крестьянских восстаний. Косиор назвал: «На протяжении 1929-1931 гг. во главе аппарата ГПУ находился такой же, как я, предатель — Балицкий».

К тому времени доросший до наркома внутренних дел УССР Всеволод Балицкий уже был расстрелян.

Как бы ни относиться к Станиславу Косиору, нужно признать, что, профессиональный при царизме революционер, подпольщик и ссыльный, он был человеком мужественным. Но в ГПУ ломали всех, к каждому находя свои подходы. Судя по жутким подходам к Косиору, ломать его было нелегко.

Историк Рой Медведев в эксклюзивном интервью Дмитрию Гордону рассказал: «Страшные пытки Косиор выдержал, врагом народа себя не признал, и тогда мучители привели его 16-летнюю дочь и сказали: «Или ты сейчас даешь показания, или мы изнасилуем ее у тебя на глазах», и когда даже эта угроза не подействовала, ее привели в исполнение. Тут уже и несгибаемый большевик был сломлен: он все подписал, а дочь Косиора бросилась под поезд».

С большой долей вероятности можно предположить, что гнусность насилия над девочкой осуществляли с ведома, а скорее, по указанию и, возможно, при участии наркома внутренних дел СССР Николая Ежова.

По крайней мере, он лично посетил арестованного Косиора, который до того отрицал свою вину. После визита человека, умевшего держать всех в ежовых рукавицах, Косиор вдруг «опомнился» и написал заявление на имя Ежова: «Настоящим заявляю, что я имел связи с националистами, троцкистами на Украине и сам являюсь изменником и врагом народа, о чем дам самые чистосердечные показания».

Еще одно заявление Косиора Ежову: «Вслед за Вашим отъездом я, взвесив свое поведение, заявляю, что я говорил Вам неправду о своей невиновности».

С этого момента он сыпал и сыпал именами «подельников». Назвал среди прочих уже арес­тованных к тому времени Павла Постышева, до 1930-го — секретаря ЦК КП(б) Украины, и Власа Чубаря, в годы крестьян­ских восстаний председателя Совнаркома УССР.

О Власе Чубаре, например, словами как бы Косиора сказано: «Чубарь больше всего не может переносить и с наибольшим возмущением относится к сталинской политике сплошного грабежа у колхозного населения хлеба».

Точность формулировок поражает и говорит о том, что в ГПУ отдавали себе отчет в реальном положении дел.

В свою очередь «подельники» Косиора точно так же «изобличали» и его.

Участь всех была предрешена лично Сталиным. Еще в разгар голода он писал в шифровке Кагановичу и Молотову: «Руководить нынешней Украиной не по плечу этим товарищам. У меня создалось впечатление (пожалуй, даже убеждение), что придется снять с Украины обоих — и Чубаря, и Косиора».

Потом передумал, но не забыл. Настало время, и занесенный над их головами меч опустился. Убийца не оставляет исполнителей в живых.

Чубаря, Постышева и Косиора расстреляли в один день. Скорее всего, у одной стенки.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter