Шансонье Александр НОВИКОВ: «Есенин в исполнении Безрукова — это одна из редчайших мерзостей, которые я когда-либо видел, и более омерзительного типажа не могу даже вспомнить. Безрукова Бог накажет — он жизнь кончит страшно»

(Продолжение. Начало в № 24, 25)

 «ДА ПЛЕВАТЬ, ЧТО ОН ДЕПУТАТ, ЧЕСТЬ - ОНА ВСЕГО ПРЕВЫШЕ. Я ДВА РАЗА ЕГО ПРИЛОЖИЛ - ОН ДО КОНЦА ПОЛЕТА ПОД ЛАВКОЙ И ПРОЛЕЖАЛ...»

- Я вновь вас цитирую: «Я разбойник, я не могу украсть: стыдно. Мне легче отобрать - это особенность характера, я скажу: «Стой, давай кошелек!» - предоставлю человеку возможность сопротивляться и дать мне отпор». Вы хулиган?

- Я разбойник, хотя... ну, да, хулиган, но хороший: не хулиганю и не разбойничаю ради хулиганства и разбоя. Я не всегда вписываюсь в рамки Уголовного кодекса, иногда его нарушаю - ну вот вам, допустим, пример. Ведут себя люди порой по-хамски, а когда им делают замечания - вообще планка падает. К примеру, депутат Государственной Думы Зяблицев орал диким матом на весь самолет - таким, который нормальный человек, даже мужчина, вынести не может, а он кричал это женщинам. На борт поднялся наряд милиции, который вызвал командир корабля (это еще в Домодедово было), спросили: «Откуда депутат?». - «Из Екатеринбурга». - «Ну, пусть его местные менты и принимают». Стражи порядка повернулись и ушли, а он встает и: «Ну что, крысы? Получили? Тра-та-та-та...». 200 пассажиров...

- ...крыс...

- ...150, как минимум, мужиков, и ни один даже слова ему не сказал! Я подошел к нему - рядом то ли охранник сидел, то ли помощник... Он вскочил, я его тихонько ударил, чтоб сел, и обратился в пространство: «Может хоть кто-нибудь из присутствующих эту мразь угомонить?». Тут этот Зяблицев высказался еще и в мой адрес, а перед этим, чтобы уснул, стюардессы решили дать ему водки. Он же одной орал: «Дай мне водки!». Она пообещала: «Взлетим - дам, а сейчас нельзя».

- Кошмар какой!

- Девушки возле кабины пилота собрались, и я предложил: «Принесите ему водки, пожалуйста, пусть стакан выпьет - может, уснет». Милиция ушла, ему дали водки, он попробовал и вдруг стюардессе, которая подала, раз - и весь стакан вылил в глаза! Водка в глаза - это страшная боль, она как закричит! Спирт разъедает мгновенно, боль невыносимая - попробуйте хотя бы капельку. Она плачет-рыдает, люди начали воду искать, нашли минералку, она на лицо себе льет...

- ...ужас!..

- ...и тут я понял: если сейчас ничего не сделаю, всю жизнь будет стыдно, я себя загрызу - за трусость и нерешительность. Думаю: «Да плевать, что он депутат, честь - она всего превыше». Выхожу, значит, охраннику его треснул... Зяблицев этот вскочил, начал кулаками передо мной махать... Ну, я два раза его приложил - он до конца полета под лавкой и пролежал (его там вырвало - все, как положено, в собственной блевоте валялся)... Естественно, поскольку он депутат, с борта, когда взлетели, передали, что нужна «скорая помощь», народный избранник плохо себя чувствует... Угомонил я его, кстати, красиво...

- В лоб зарядили?

- В челюсть - справа и слева. Я левша, но удар у меня хороший: упал он, будто мешок с дерьмом, без чувств, и так два часа провалялся. В общем, прилетаем, смотрю - «скорая», наряд милиции, мигалки стоят патрульные: встречают меня. Его забрали врачи, а ко мне несколько милиционеров подходят и какой-то майор. Я спускаюсь по трапу, и он говорит: «Александр Васильевич (передали, конечно, что Новиков ударил. - А. Н.), пройдемте». Я: «Вы лучше эту мразину вытащите из «скорой» и отнесите куда надо» - и пошел, а майор: «Стойте, я должен вас опросить...». Я огрызнулся: «Если еще раз за руку меня дернешь, так дам, что у тебя скворечник в груди будет».

- Красавец!

- Приехал домой (было три часа ночи), лежу: ну все, завтра же все газеты об этом напишут - надо думать, что говорить. Отказываться я не буду. Бил? Да, но за то, что он сделал, - чего юлить?

- Целый самолет свидетелей...

Со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II

- Изворачиваться не надо: «Я нечаянно, я не хотел...». Да, дал ему, как положено, в морду, и тут мне Россель звонит...

- ...губернатор в ту пору Свердловской области...

- «Ты, говорят, Зяблицеву морду набил в самолете?». - «Набил». - «Правильно сделал!».

- Еще один красавец!

- Я зауважал его после этого в 100 раз больше!

«МУЖЧИНА - ЭТО НЕ ОРГАНИЗМ МУЖСКОГО ПОЛА, А СОВОКУПНОСТЬ БОЛЬШИХ ВЕЛИКОДУШИЙ, И НЕТ НИЧЕГО СТРАШНЕЕ МЕЛОЧНОГО МУЖЧИНЫ»

- Вы хулиган, разбойник и лирик одновременно, а вот Есенин вам близок?

- Да, безусловно. Доподлинно знать всю его биографию я не могу - только в общих чертах, однако она достаточно искажена. Творчество говорит о нем больше, но, конечно, он мне близок - по некоторым творческим приемам, по лиризму, мужскому духу лирики, да и в быту я на него похож.

Предприниматель Андрей Козицын, экс-премьер-министр России Евгений Примаков и Александр Новиков выходят из мужского монастыря на Ганиной Яме (Свердловская область), 2000 год

- Вам понравилось, как его Сергей Безруков сыграл?

- Ой, Господи! - знаете, это одна из редчайших мерзостей, которые я когда-либо видел, и более омерзительного типажа не могу даже вспомнить. Есенин был совершенно другой!.. Когда этот фильм вышел, я к Александру Яковлевичу Якулову пришел, а старик в слезах весь (он был такой эмоциональный - высокий, с меня ростом, седой...). «Сашка, б... ты видел, что с Есениным сделали? Отвези меня, я ему, суке, голову отрублю!» (у него и топор дома был)... Вот какая реакция, а почему? Его дядя, родной брат отца, всемирно известный художник Жорж Якулов познакомил когда-то Есенина с Айседорой Дункан. Отец Якулова Яков Богданович был крупным политическим деятелем царской России, дружил с Луначарским, с Лениным в карты играл, а брат Якова Богдановича общался с Есениным и Дункан.

Потом уже я подумал: «Дай-ка фильм этот посмотрю» - и, когда увидел, пришел в ужас. Знаете, чтобы такое сыграть, надо не соображать вообще ничего, и хотя понимаю, что актер выполняет волю режиссера, есть же какие-то нравственные установки. Если бы мне сказали: «Делай так - ты получил деньги», я бы ответил: «Вот вам деньги, убирайтесь вон!» - есть вещи, которые бабками не измеряются, они святы, и если эту святость порушить, лучше тебе не станет. Якулов не зря говорил о Безрукове: «Бог его накажет - он жизнь кончит страшно».

- Я вот смотрю на вас: вы такой цельный, жесткий, серьезный, и в то же время мне кажется, способны заплакать...

Мария и Александр, свадебное фото

- Ничего плохого в этом не вижу - да!

- От чего и когда плакали в последний раз?

- Вот как раз когда писал свой цикл на стихи Есенина, немало пролил слез и выпил много водки. Ходил по ночам по квартире с гитарой кругами, пил и плакал - этого никто не видел, только вам сейчас открываюсь: это было в 96-м году, 15 лет назад. Это сродни выдиранию клочьев: я был в его образе, в его шкуре, входил в него и писал как бы из его души - страшное перевоплощение! Я и на могилу ходил, там водку пил. Зашел один раз - сидят какие-то мужики, узнали меня с расстояния 30 метров и кричат: «Саня, Новиков, ты тоже сюда пришел?! Подходи, мы тут пьем - на могиле...».

- Как интересно!

- Ну что, я тоже с бутылкой... Кладбище Ваганьковское ночью было закрыто, я стучал-стучал... Сторож открыл: «Новиков? Ты к Есенину?». - «Да». Слова мне не сказал!

Свадьба Александра Новикова. «Я 35 лет женат, прожил их с одной женщиной и скажу больше: если бы довелось жениться еще раз, выбрал бы только ее», 1976 год

Я ранимый, но некоторые вещи во мне уживаются. Наверное, они и должны быть, эти противоположности: ранимость души и сила духа - одно охраняет другое. Душа, она в корке какой-то, и внешность моя - это панцирь: я не показной, я на самом деле такой - жесткий, несгибаемый, неодолимый, но с очень нежной душой. Кулаки, вероятно, знают, что душа такая, и ее защищают - иначе бы она не смогла...

- Если бы я попросил вас буквально в двух фразах сформулировать, что такое мужчина, как бы ответили?

- Мужчина - это не организм мужского пола (это, знаете ли, только внешние физиологические признаки): это совокупность больших великодуший, и нет ничего страшнее мелочного мужчины. Он мелочен во всем, он не бывает в чем-то мелочен, а в чем-то велик и щедр, так вот, щедрость во всем, венок этих щедростей, то, насколько он богат и сколько в нем цветов, и определяет значимость и масштаб мужчины.

«В САМОЛЕТЕ, БЫВАЕТ, ЛЕТИШЬ, ЖЕЛТУЮ ПРЕССУ ЧИТАЕШЬ, И ОДИН ТАМ РАССКАЗЫВАЕТ, ЧТО НА ЕГО СЧЕТУ ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ ЖЕНЩИН, НО ЕСЛИ БЫ ОН СКАЗАЛ, ЧТО У НЕГО ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ МУЖЧИН БЫЛО, Я БЫ ПОВЕРИЛ БЫСТРЕЕ»

- Говорят, вы были большой гусар, ходок по женской части и наверняка им остаетесь, а сколько раз были женаты?

В лагере, город Ивдель Свердловской области, конец 80-х

- Один, и, кстати, не знаю, откуда эти рассказы берутся, - я 35 лет женат, прожил их с одной женщиной и скажу больше: если бы довелось начать все сначала и жениться еще раз, выбрал бы только ее, но не в отместку за то, что она была плохой женой, а потому, что такое чудовище, как я, другая не вынесет. Я человек не очень комфортный, чересчур эмоциональный, в каких-то вещах сверхрешительный, а в некоторых даже плохо управляемый. В хорошем смысле слова, конечно, но слишком искренний во всех своих проявлениях и поэтому не всегда удобен.

Я не домашний, а то, что влюблялся... - я, как вы понимаете, к разряду мужчин, способных обсуждать свои романы прилюдно, не принадлежу. Вы знаете, чем импотенты в бане отличаются? От рассказа к рассказу их воображение распаляется, и сотни женщин переходят в тысячи, а потом уже у одного две с половиной тысячи, у другого - три было, и так далее. В самолете, бывает, летишь, желтую прессу читаешь, и один там рассказывает, что на его счету пять с половиной тысяч женщин, другой - что семь, а так вот посмотришь... Если бы он сказал, что у него пять с половиной тысяч мужчин было, я бы поверил...

- ...охотнее...

- ...во всяком случае, быстрее.

В 2003 году по инициативе и за счет Новикова для Храма-на-Крови в Екатеринбурге, возведенного на месте расстрела семьи Романовых, были отлиты и принесены в дар колокола

- Как вы предпочитаете знакомиться с дамами?

- Ну, по самому принципу и процедуре знакомства женщина мгновенно определяет, что за мужчина, и следует продолжать общение или нет. Знакомство, безусловно, не должно быть топорным - я всегда начинал легко, с шутки какой-то, и держал себя в рамках постулата, что первый шаг должен сделать мужчина. Каким этот шаг будет, зависит от его интеллектуальных и умственных способностей, чувства юмора, социального положения или, в конце концов, от ситуации, в которой возникло желание познакомиться, но он делает шаг, и женщина, если ей интересно...

- ...делает шаг навстречу...

- ...полшага - шаг она делает редко. Если она эти полшага не сделала, он должен сделать еще полшага и, если никакой реакции нет, тихонечко, на мягких лапах, удалиться - вот этим мужчина и отличается. Хам, мурло и дурак делает шаг вперед, ему никакого шага навстречу, он делает второй шаг - опять ничего, и тогда он делает третий шаг и начинает хамить и оскорблять эту женщину, рассказывать про нее гадости и небылицы.

- В юности, слышал, вы старательно выводили наколку - что это за история?

Дочь Александра Новикова Наташа, сын Игорь и супруга Мария. «Конечно, на жену очень большое горе свалилось, много забот, из дома все выгребли, на работе от нее шарахались, детей кормить надо было (Игорю, когда меня посадили, было почти девять, Наташе — два с половиной)»

- Выводил в восьмом классе, а накололись в шестом - трое нас было (нам казалось, что мы уже взрослые: мне было 12 лет, товарищам - по 13). Конечно же, как колоться, не знали - ну, где-то от старших слышали и решили, что в знак нашей дружбы у всех должны быть инициалы одинаковыми по величине буквами (у меня «Н. С.» - Новиков Саша, у ребят свои). Взяли обычную швейную иголку, намотали на нее нитку, оставив острие порядка миллиметра или двух - не знали же, сколько надо... Получилось какое-то подобие юлы: эту иголку макали в тушь, потом загоняли туда по самую нитку и еще промакивали... В общем, получилось «С» - три точки сверху и четыре или шесть - снизу, а «Н» я просто вырезал. Когда закончил, естественно, возникло заражение, рука распухла... Не соображали же ничего - вот с замотанными руками и ходили: нарывало постоянно - и думали, наколок не останется, однако остались (показывает руку).

В восьмом классе на выпускной вечер собрались у одноклассницы на квартире - родители ее ушли, и мы устроили, как сегодня говорят, вечеринку. Я пришел с товарищем и двумя бутылками шампанского (как сейчас помню, болгарским - оно называлось «Цофкра», и утащил я его у своего дедушки из сундука - взял грех на душу). Одну мы уговорили сразу, в подъезде, причем не знали, как его пить-то, шампанское, и поэтому из горла хлебали (можете представить картину!), а со второй бутылкой пришли в гости. Там что-то еще было, вино какое-то, и в ходе вечера мне понравилась одна девушка, моя ровесница.

- Это бывает...

- Она была подругой хозяйки квартиры, слева от меня за столом сидела. Ну, повязки уже были сняты, она вдруг наколку увидела, а мы были веселые... Это сегодня выпил водки и стал мрачным, а тогда выпил шампанского - веселый и весь мир совершенно в других красках, абсолютно другая атмосфера в душе. Я, жестикулируя, что-то рассказывал, все смеялись, какие-то парни из нашего двора на гитаре играли, и вот она наколку заметила. Спрашивает: «Зачем ты это сделал?», а я все хотел отношения завязать, но что такое восьмой класс? - ни опыта, ничего. «Ну, - говорю, - сделал». - «Сведи, не позорься!». - «Прямо сейчас?». - «Можешь сейчас».

В середине 90-х газета «СПИД-инфо» опубликовала скандальный материал о том, что Александр Новиков выиграл певицу Наталью Штурм в карты у московского авторитета. «Это дикая, чудовищная ложь, от которой всегда отбиваюсь»

Я достаю нож (он назывался «лисица» - в форме лисицы ручка, наточенный хорошо) и прямо там совершаю поступок фраерский - другого названия не нахожу: этим ножом букву «Н» - раз, и выскреб! Хлынула кровь, но было не больно, боли не чувствовал никакой. Я бы и «С» вырезал, да кровью все залило, а эта девочка как увидела кровь, чуть в обморок не упала: «Ах, Господи!». Девчонки, ее одноклассницы, «Боже мой!» - завопили, давай мне тряпки вязать... Это же геройский поступок, понимаете?..

- ...пацан сказал - пацан сделал!..

- ...как победа в военных действиях. В общем, в конце вечера я танцевал с той барышней какие-то танцы - под Сальваторе Адамо, по-моему, и вызвался ее провожать, а жили мы в городе Фрунзе. Сейчас там новый аэропорт есть - «Манас» называется, а я вблизи старого обитал - на улице Орджоникидзе.

Пошел, словом, девушку провожать и перед зданием аэропорта увидел большую клумбу из роз. Она и днем, и ночью подсвечивалась - чайные розы, красивые такие, в жару неповторимый аромат источали, и проходя мимо них...

- ...вы решили нарвать букет...

- Не знаю, какие романтические чувства меня обуяли, но сказал (в надежде на то, что она откажется): «Хочешь, цветов тебе нарву?». Был на 100 процентов уверен, что ответит: «Нет, здесь нельзя, здесь же клумба, прохожие - как так?», а она рассмеялась: «Хочу!».

- Вот зараза!

- Представляете? (Улыбается).Делать нечего, достаю этот нож, вокруг посмотрел - везде люди. «Что делать?» - думаю. Вижу, охрана, какие-то сторожа, да и вообще, пассажиры около клумбы стоят. Господи, была не была! Запрыгиваю туда (все надо делать быстро, чтоб не поймали), а она стоит и смотрит. Растерялась наверняка, решила, видно, что откажусь и будет повод сказать: «Ну вот...». Я думал, она не согласится, она - что я, а я полез, перепрыгнул через небольшую оградку железную...

С Натальей Штурм. «Я к разряду мужчин, способных обсуждать свои романы прилюдно, не принадлежу»

Роз до этого никогда в руках не держал, мне казалось, что иголки у них мягкие, как резиновые, то есть что они только с виду такие, но возьму, и согнутся... Cхватил целый пучок (шипы огромные - в руку впились, больно, но отпускать нельзя) и этим ножом хрясь-хрясь-хрясь... Слышу, кричат: «Лови! Хватай!» - выскакиваю на другую сторону клумбы, противоположную, и бежать! Думал: поймают, да еще с ножом, и тут еще эти цветы... Тогда было страшно (сейчас-то нет: ну, поймают, штраф заплатишь - и все, а тогда боялся).

В общем, мимо здания аэропорта промчался и побежал вдоль забора - вдоль летного поля. Забор был зеленого цвета, метра два высотой: слышу, за мной бегут, и с этим букетом как сигану! Если бы в бытовой обстановке или на уроке физкультуры меня попросили через тот забор перепрыгнуть, наверняка, не смог бы, но тогда перемахнул, как бабочка, причем с букетом в руке, и помчался уже по летному полю, благодаря чему удрал.

Отсиделся где-то и думаю: надо же идти, дама стоит... Спрятал букет в кустах, прихожу - ее нет, а буквально через несколько месяцев мы с семьей в Свердловск переехали (пожили там месяца три и во Фрунзе вернулись - не получилось что-то с квартирой). Лишь через год, когда фрунзенскую квартиру на свердловскую поменяли, уехали туда уже основательно, но больше ту девушку я не встречал. Может, она и не знает, что я тот самый Новиков: на «Одноклассниках» редко бываю, да и, к стыду своему, как ее зовут, не помню. Но по прошествии многих лет дух этой истории лег в основу песни «Помнишь, девочка?».

«ВСЕ ДУМАЛ: КАК МЕНЯ ВСТРЕТЯТ ДЕТИ? НЕ ВИДЕЛ ЖЕ ИХ ШЕСТЬ ЛЕТ, И, К УДИВЛЕНИЮ СВОЕМУ И ГОРДОСТИ ЗА НИХ, - БУДТО НЕ УХОДИЛ ИЗ ДОМА!»

- Саша, а это правда, что певицу Наталью Штурм вы выиграли в карты у какого-то московского авторитета?

- Вот когда задают такие вопросы (а задают их уже лет 15), как не вспомнить дедушку Геббельса, который говорил, что человечество легче всего в самую чудовищную ложь верит? Дмитрий, это дикая, чудовищная ложь, от которой всегда отбиваюсь.

С Дмитрием Гордоном. «Я человек не очень комфортный, чересчур эмоциональный, слишком искренний во всех своих проявлениях и поэтому не всегда удобен» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Кто же ее запустил?

- Газета «СПИД-инфо». Я когда-то им дал интервью, а потом они позвонили и сказали: «Какую-то историю нужно добавить».

- Там фото, я помню, еще было - вы с большим перстнем Штурм обнимаете...

- «У нас, - говорят, - определенная специфика, нужна история», и я ответил: «Мне некогда, на гастроли уезжаю - придумайте сами». И они придумали.

- Вы обмолвились, что с женой 35 лет вместе...

- Да.

- То есть получается, что в годы, когда были в лагере...

- ...уже был женат, и Маша ко мне туда ездила, помогала. Конечно, на нее очень большое горе свалилось, много забот, потому что двое детей было маленьких, из дома все выгребли, на работе от нее шарахались...

- ...но она выдержала...

- Выдержала! Ей подрабатывать приходилось, делать какие-то чертежи, работу брать на дом - ну, детей же кормить надо (Игорю, когда меня посадили, было почти девять лет, а Наташе - два с половиной). Материальная ситуация тяжелейшая - все из квартиры забрали, даже плинтуса в поисках каких-то бриллиантов поотрывали. Непростое было время, и жена с честью и достоинством все вынесла - стоило ей это, конечно, сил и здоровья!

Знаете, когда меня возили на суд, у нас была возможность видеться. Конвой относился ко мне по-человечески: «Что-то передать? Передадим...». Охранники помогали мне больше, чем зеки, - ну, так получилось...

...Когда меня осудили, нам с Машей дали в тюрьме свидание - по телефону, через стекло. Я попросил ее в зону детей не возить: знал, что это за лагерь, молва-то тюремная идет, так вот, самый волнительный момент для меня был, когда я на волю вышел. Все думал: как меня встретят дети? - не видел же их шесть лет, и, к, удивлению своему и гордости за них, - будто не уходил из дома!

В тюрьме же как было? Помню, общественность сильно заволновалась: приходили студенты с магнитофонами, стояли вокруг здания областного суда... Выездное заседание его проходило в помещении Чкаловского районного суда Свердловска - такое унылое, самое задрипанное здание, вокруг него выставляли охрану и всех разгоняли в три круга, чтобы близко подойти не могли. Конвой помогал, конечно, что-то передавали, и вот в то время в Москве шли Игры доброй воли...

- ...в 84-м, правильно...

- ...и чтобы не провоцировать волнения в обществе, меня увезли в Камышлов.

- В райцентр...

- Да, в 150-ти километрах - это самый старый, по-моему, город в Свердловской области и самая старая там тюрьма. В ней еще Дзержинский сидел, и я, кстати, в той же камере находился, провел там все лето. Начальник этой тюрьмы Поляков до сих пор жив - несколько месяцев назад я с ним встречался. Потом он был начальником Свердловской тюрьмы, но случился бунт, захват заложников, и совершенно безвинно его сняли. Чем мог, он мне помогал: передачи в то время положено было принимать до пяти килограммов, а жена привозила 15, и потихонечку, чтобы не поднимать шум и чтобы никто не стучал, в камеру передавали продукты несколько раз в месяц - как бы по ошибке. Ну, сидельцы были довольны, потому что на всех - нет вопросов.

Ну и вот настал момент, когда меня надо было везти на суд - это еще до суда меня в Камышлов отправили, когда под следствием был. Туда я столыпинским ехал вагоном, как положено, а везли из Свердловского следственного изолятора: забор там четыре метра, конвой с автоматами, собаки с поводков рвутся... Процедура была такая: подходит воронок, выкрикивают фамилии - нужно выскочить, сесть на корточки, руки за голову, лицом вниз. Везли меня в отдельном «стакане» и в наручниках.

«КОНВОЙНЫЕ МЕНЯ В СТОРОНУ ОТПИХНУЛИ, БЕЖИТ ЛЕЙТЕНАНТ КАКОЙ-ТО: «СЕСТЬ! СЕЙЧАС СОБАКУ СПУЩУ!». - «НУ СПУСТИ - ТЫ САМ ХУЖЕ СОБАКИ»

- Особо опасный преступник!..

- Болтаешься, он железный, этот «стакан»... Выкрикивают, значит, мою фамилию, все сидят, а я выскочил и стою. Мне и присесть-то некуда было - последний зек сидел уже около воронка (а у меня один мешок с записями по делу, тетрадями, а второй - со скарбом тюремным). Я стою, а мне: «Сесть!» - кричат: подбежал какой-то солдат и прикладом ударил. Господи, это меня так озлобило, что сказал: «Не буду садиться!». Конвойные меня в сторону отпихнули, бежит лейтенант какой-то: «Сесть!» - ну, матом, конечно, и так далее. Я с мешками стою, а он: «Сейчас собаку спущу!». - «Ну спусти - ты сам хуже собаки», и вот уже собаки сбили меня с ног и катать начали, а больно - кусают-то они ого как...

- Прямо кусали?

- Конечно. Кожу не прокусывали, а хватали и держали, по земле крутили. Собака-то обучена, чтобы ты встать не мог, от нее спасение только одно - голову накрыть и в клубок свернуться, и тогда она не кусает, а как только дергаться начинаешь, может в лицо вцепиться и во все, что угодно. Я скрутился клубком, они по пыли этой меня крутят, и вдруг какой-то майор появился: «Стойте, сучье, что вы делаете? - это же Новиков!». Ну а они-то откуда знают - солдаты? Я встаю, отряхиваюсь, он: «Вы уж извините, Александр, эти бараны не в курсе. Пойдемте».

В общем, посадили меня в вагон столыпинский, приезжаем в Камышлов, всех опять выкрикивают, снова надо садиться, так же руки за спину класть и гуськом по четыре в ряд отползать (человек 30-40 от поезда отползают, а потом их по одному в воронок забрасывают). Всех уже выгрузили, я в клетке сижу и вдруг слышу: «Новиков!». Отвечать нужно так: «Александр Васильевич, 93-я прим, 1953 года рождения», выскакивать - и бегом по коридору. Ну, я из клетки кричу, как положено, мне: «Бегом!», я бегу, там человек пять стоят, хвать меня, и, клянусь, по воздуху в воронок поволокли, а люди-то смотрят, они не знают, кого грузят, просто интересно: зеков высаживают. В общем, как мешок, в воронок зашвырнули, не дав даже коснуться ногами земли, дверь захлопнулась, и я поехал. Всех напихали - битком просто, а меня одного повезли: привилегия как бы такая.

Привозят в эту тюрьму в Камышлове, я два или три месяца там отсидел, и вот настало время везти обратно. Начальник тюрьмы Поляков к себе вызывает: «Пришла разнарядка - завтра тебя надо отправить в Екатеринбург». Я: «Ну что ж...», а он: «Сам за тобой приду». Ну, в шесть утра открывается дверь, я в камере один (это этапка так называемая, там на полу огромный камень, весь вытертый: старинная тюрьма, сырая, жуткая, в землю буквально врыта, окно на высоте полутора метров от пола, нары на полу ржавые). Гляжу - стоит в тренировочном костюме...

- Он?

- Да, Поляков, и говорит: «Скажи честно, Новиков, вот если мы с тобой по улице пойдем пешком, побежишь?». Я говорю: «Нет». - «Даешь слово?». - «Да», и мы отправились на вокзал пешком! Это нарушение должностной инструкции: если бы узнали, его бы выгнали и посадили, но он просто не хотел, чтобы меня унижали. По дороге еще мороженое мне купил...

Пришли - часов восемь-девять было, не больше. Подъезжают набитые заключенными воронки, в ряд становятся, а мы с ним в сторонке прохаживаемся. Я в обычной одежде, и люди, которые мимо идут, не могут даже подумать, что это начальник тюрьмы и подследственный! Останавливается поезд, столыпинский вагон, открывается дверь, высовывается бравый кавказский хлопец в фуражке. К нему направляются Поляков и несколько лейтенантов, и он сразу: «Польный вагон, ни адын чэловэк нэту, ни адын нэ пасажу, разварачивай варанки абратно!». Тут Поляков подходит, что-то ему говорит, и он так: «Новиков? Пивец?». Я говорю: «Да». - «Новиков пасажу, вес вагон вигоню к е...ни матери - Новиков адын пасажу!..

- ...потрясающе!..

- Саша, давай, захады!». Я вхожу, он: «Да канца иды, у меня там свой кабинет, я всех пагружу и приду». Я сижу там и вижу: воронки развернулись и уехали. Никого он не взял: клетки переполнены, а в коридоре, пока я шел, все орали: «Новик, привет! Саня, держись!» - я пользовался уважением заключенных, какой-то, что ли, любовью. Это везде было, в любой тюрьме: в тот же Камышлов привезли - вся тюрьма кричала: «Саня, тюрьма за тебя!».

Поезд тронулся, охранник заходит: «Сичас я накрою все, паедим». Достал тушенку, сгущенку, конвойных предупредил... Некоторые идиоты говорят: «С начальником, с ментом западло ездить» - ни один зек такого мне не сказал, даже вор. Никакого западла здесь нет, человек от души предложил: «Я вижу, как тебя здэс прессуют, - садис». Сели, он спрашивает: «Випить хочешь?». - «Нет, - говорю, - я не пью». Я тогда вообще не пил...

- И сейчас не пьете, я знаю...

- Сейчас, да, опять завязал. Нет, попивал, конечно, было время, даже много, но последние полгода вообще не употребляю, и пива ни грамма.

Он предложил, короче, я отказался... «Извозчик», - сказал, - моя песня любимая». Куда-то пошел, принес мандолину...

- ...вместо гитары...

- ...у повара, который баланду варил, была. Мандолина старая, две струны на ней или три... Он говорит: «Слушай, гитара нету. На мандолина адын куплет хотя бы можешь сыграть-спеть?». Я беру эту мандолину - дынь-ды-ды-ды-дынь - ну, представляете, что это такое?

- Адын палка, два струна...

- Точно! Струна на ней дрым-дрым-дрым, а он сидит и поет - с акцентом: вот если бы на камеру это запечатлеть!.. Фуражку снял, китель расстегнул, стол накрыт, а я - зек, меня везут, я на мандолине играю...

- ...а он поет...

- ...поет!

«КОНЦЕРТОВ КАССОВЫХ ЗА РУБЕЖОМ Я НИКОГДА НЕ ДАВАЛ: ЕСЛИ ТЕ, КТО ИЗ РОССИИ УБЕЖАЛ, ХОТЯТ НА НОВИКОВА СМОТРЕТЬ, ПУСТЬ ПРИЕЗЖАЮТ СЮДА, А ОБСЛУЖИВАТЬ СБЕЖАВШИХ Я НЕ ХОЧУ»

- Вы о себе говорите: «Я - русский человек» - что это значит?

- На национальность как таковую я здесь не напираю - имею в виду, что ментальность моя русская. Это как у Высоцкого: «Если кто и влез ко мне, так и тот - татарин». Если порыться...

- ...поскрести...

- ...в генеалогическом древе, безусловно, может быть, и найдется кто-то нерусский, но по менталитету я русский и русским себя ощущаю - таким, каким он должен быть.

- Это правда, что за границей вы не выступали ни разу?

- Да, никогда.

- И не тянет?

- Совсем.

- Даже посмотреть, как там и что?

- Ну как, я 50 стран объездил - отдыхаю там часто. Просто концертов кассовых за рубежом никогда не давал, потому что считаю: если те, кто из России убежал, хотят на Новикова смотреть, пусть приезжают сюда, а обслуживать сбежавших я не хочу. Разные причины отъезда бывают, не хочу никого обижать, унижать, но за границей того тепла, которое ощущаю на своих выступлениях здесь, не чувствую. Говорят, западный зритель избалован и так далее, но самые благодарные слушатели - даже не русские и не свободные, а те, кто в тюрьмах сидят.

Самый, наверное, запоминающийся и тяжелый в моей жизни концерт, душераздирающий - это когда я перед ранеными из Чечни в Екатеринбургском госпитале МВД пел. Полный зал, стоят вдоль стен врачи, тишина гробовая, и тяжелораненые. Не в руку - у кого головы перебинтованы, у кого один глаз только остался... Их туда принесли - человек 100, и вот думаю: «Что петь?». (В глазах блестят слезы).

Знаете, одна из самых страшных дикостей наших артистов - это когда, приезжая в тюрьму, они поют сидящим там о тюрьме, а врачам в День медработника...

- ...о медицине...

- ...да, про клизмы и так далее - невероятная глупость!

- О любви надо петь!

- Конечно, нужно сделать так (концерт, о котором я вам рассказал, был какой-то рубежный, потому в памяти и остался), чтобы люди забыли, где они и почему здесь находятся.

- Вы знаете, от нашей сегодняшней беседы я получил огромное удовольствие и уверен, что и миллионы читателей, которые вас услышали - настоящего, искреннего, не сделанного, не другого, не фальшивого, прошедшего столько страданий и оставшегося человеком, - тоже его получили. Спасибо за ваши слова, за ваши слезы, и в завершение я очень прошу вас что-нибудь из своего исполнить...

- Разговор-то, видите, не на очень веселой ноте закончился, поэтому развеселить всех будет трудно. Есть у меня песня «Бурлак» (поет):

Куда ни бреду я, все против шерсти,
Движения супротив,
И в каждом звуке, и в каждом жесте -
Кому-нибудь на пути.
И купол небес, запрокинув донце,
Мне спину дождями бьет
За то, что под ним волоку я солнце
С заката на восход.
Я - бурлак, я на лямке у баржи
расхристанной,
Как на поводу.
Я - бурлак, где под кнут,
где под крик, где под выстрелы -
Так и бреду.
Лямка моя, ты мне невеста,
И епитимья, и флаг!
Горько мне в ней, одиноко и тесно, но
Я - бурлак.
И шепчет мне лямка:
«Держи меня, милый,
Не гневайся и прости
За то, что твои отнимаю силы
И плечи тру до кости».
И там, где земле расступиться впору,
Мне ноги камнями жжет
За то, что свой крест волоку я вгору,
А не наоборот.
Я - бурлак...

Киев - Москва - Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter