Режиссер «Ликвидации» и «Исаева» Сергей УРСУЛЯК: «После смерти Андрея Краско продюсеры в течение двух часов решали, продолжаем мы снимать «Ликвидацию» или останавливаемся и уезжаем»

Похоже, Сергей Урсуляк ничего не умеет делать плохо. Раньше он снимал фестивальное кино, писал сценарии, и его работы не оставались незамеченными, получая дипломы и награды. «Русский регтайм», «Записки из мертвого дома», «Сочинение ко Дню Победы» и другие картины широкой известности Урсуляку не принесли, но в какой-то момент Сергей Владимирович решил сделать кино «для людей». Так появилась на свет уже культовая «Ликвидация», эффект которой можно сравнить только со знаменитыми советскими кинолентами: «Адъютант его превосходительства», «Семнадцать мгновений весны», «Место встречи изменить нельзя». Сегодня Урсуляк твердо уверен: «Если картину не будут смотреть люди, она станет только твоей личной режиссерской удачей».

«ГЛАВНОЕ - НЕ ПЫТАТЬСЯ ПЕРЕПЛЮНУТЬ САМОГО СЕБЯ»

- Сергей Владимирович, как вы сами оцениваете свой новый проект «Исаев»?

- Моя оценка в данном случае мало что значит. В телевизионном кино, к счастью или к сожалению, действует один закон: ты можешь снять хоть «Чапаева», хоть «Броненосец «Потемкин», но если картину не будут смотреть люди, она станет только твоей личной режиссерской удачей. Поэтому для меня сейчас важно одно - чтобы «Исаев» понравился не мне, а зрителям.

- Думаю, это будет нелегко, ведь «Ликвидацией» вы сами для себя подняли такую высокую планку.

- Тут главное - не пытаться переплюнуть самого себя. И снимать каждую новую картину без оглядки на предыдущую, как будто бы ее и вовсе не было. И не ставить перед собой цель непременно сделать лучше. Мне бы не хотелось, чтобы «Исаева» сравнивали с «Ликвидацией», это так же неправильно, как и сравнивать его с легендарными «Семнадцатью мгновениями весны». Это все равно что сравнивать Муслима Магомаева с любым, даже очень хорошим современным певцом. Единственное, что могу сказать точно: актеры в «Исаеве» играют очень хорошо, за это я отвечаю. Что же до остального...

В «Ликвидации» была некая штучность, эксклюзивность - все-таки действие происходит в Одессе, да и еврейская тема - редкий гость на наших экранах. К тому же события послевоенных лет - это уже ретро, а мы любим смотреть на недавнее прошлое и думать о том, что раньше все было лучше. Ну и, конечно же, интрига - до самого финала неизвестна судьба главного героя: убьют его или он останется жив, разоблачат главного преступника или нет?

А с Максимом Исаевым все понятно: он не погибнет, более того, станет нашим любимым Штирлицем. И в его личной жизни для нас нет секретов, мы и так знаем, что он обязательно женится на Сашеньке, с которой потом, через много лет, встретится в «Элефанте». Значит, нужно держать зрителя чем-то другим. Удастся ли нам это? Посмотрим.

- И все-таки, насколько я понимаю, успех «Ликвидации» не только в Одессе, интриге и еврейской теме?

Сергей Урсуляк на съемках «Исаева» с исполнителями главных ролей Даниилом Страховым и Верой Строковой Фото PHL

- Во-первых, люди соскучились по качественному телевизионному кино, они устали от всего, сделанного на коленке за три копейки. Ну а во-вторых, внутри каждого из нас есть несколько ностальгий. И одна из них - ностальгия по старому доброму советскому кино. По тому кино, в котором присутствовали обаятельные герои, красивые женщины и мужская дружба была действительно дружбой, а не чем-то иным. Этих героев хотелось любить, им хотелось подражать, за ними интересно было наблюдать.

Поэтому история, разворачивающаяся на фоне трагических событий и основанная на кодексе простых человеческих взаимоотношений, понравилась всем. Как режиссер могу вам сказать, что картина далеко не совершенна, я хорошо вижу ее недостатки и знаю, что мне хотелось бы в ней исправить. Но есть в «Исаеве» одна составляющая, о которой тоже нельзя не сказать. «Ликвидация», подобно лучшим фильмам советской поры, вызывает у зрителей эмоцию. Сейчас-то это делать разучились, поэтому в большинстве нынешних картин эмоция ненастоящая...

«ГОЦМАН СДЕЛАН ИЗ МОЕГО ПАПЫ И ДЯДИ - ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО РЕЖИССЕРА ГАРРИ ЧЕРНЯХОВСКОГО»

- Весомая доля успеха картины - в работе актеров, исполнителей как главных, так и второстепенных ролей. Вот как вам, например, удалось разглядеть в сибиряке Машкове стопроцентного одесского еврея?

- Честно признаюсь, выбор Володи на эту роль - не моя заслуга. Вообще, первоначально в сценарии персонаж был написан иначе, поэтому я искал совсем другого артиста. А Володю мне посоветовали продюсеры. И я, хоть и работал с Машковым до этого, совершенно не мог понять, при чем здесь он, - по стати своей этот артист был прямо противоположен изначальному герою. Тем не менее мы встретились, начали беседовать и... постепенно переписали роль.

В основном Гоцман рождался из моих фантазий. Мне хотелось, чтобы он был похож на моего папу и моего дядю - мужчин с украинской закваской, оба они родились в Украине, а дядя до сих пор там и живет. Вот такой, как у них, мужской тип некрупного внешне, но внутренне сильного человека, мне очень нравится.

И когда меня спрашивают, как родился Гоцман, я отвечаю: «Он сделан из моего папы и дяди - замечательного режиссера Гарри Черняховского».

Машков, как обладатель выдающихся актерских качеств и чуткого уха, великолепно с этой ролью справился. Хотя, повторюсь, наша работа не была прямой столбовой дорогой: мы все время что-то искали, пробовали, репетировали. Но думаю, если бы на эту роль был выбран актер меньших человеческих и профессиональных достоинств, Гоцман не получился бы таким убедительным и обаятельным.

Александр Семчев и Сергей Маковецкий, «Ликвидация». «Главным для нас было передать атмосферу того времени»

- Тем не менее Машков едва ли не единственный снимавшийся в «Ликвидации» актер, которого вы не позвали в свой новый проект...

- Я его звал, но у него не сложилось - помешали какие-то его голливудские обязательства. Роль была очень хорошая (я предлагал ему сыграть Блюхера), и он бы мог это хорошо сделать. Но ничего страшного, потому что другой замечательный артист - Костя Лавроненко - играет Блюхера прекрасно.

- А кто придумал утвердить, в общем, весьма добродушного с виду Михаила Пореченкова на роль немецкого агента Академика?

- Миша появился в моем режиссерском списке одним из первых. Он так сильно хотел сыграть Академика, что отказался от другой очень хорошей роли. Вообще, Володя и Миша - это две противоположные актерские природы. Если Володе перед выходом на площадку нужно собраться, сосредоточиться, чтобы его никто не отвлекал, то у Миши между моей командой «Стоп!» и его смехом проходила лишь доля секунды.

Даже если он играл только что трагическую сцену, он тут же о ней забывал. Пореченков - актер резкого вертикального взлета. Я поначалу даже неодобрительно косился на него, мне казалось, что он не очень серьезно относится к роли. Но потом, посмотрев, как он играет, понял, что заблуждался. Сейчас вот в «Исаева» снова позвал Мишу на большую роль, и очень доволен.

- Знаю, многие до самого финала не верили, что обаятельный Берестов и есть Академик. Думали: «А вдруг он, как Шарапов, просто внедрен в банду»?

- На этом была построена главная интрига картины. Разоблачая Академика за две серии до финала, мы здорово рисковали. Но надеялись, что зрители не захотят в это поверить и до самых титров будут ждать нового сюжетного поворота. Еще одна вещь, которую киношники крайне редко себе позволяют, - это гибель одного из самых обаятельных героев, Фимы, во второй серии картины. Знаю, что некоторые зрители ждали, что он вот-вот появится, живой и здоровый. Так что мы пошли на некоторые нарушения законов детективного жанра, но в результате, как мне кажется, только выиграли.

«У МАШКОВА БЫЛА ТЕМПЕРАТУРА ПОД 40, ОН С ТРУДОМ МОГ ХОДИТЬ, А ЕМУ НУЖНО БЫЛО В ОБНИМКУ С ПОРЕЧЕНКОВЫМ ВАЛИТЬСЯ С БАЛКОНА»

- Кстати, о Фиме. Во время съемок картины произошла трагедия - умер первый исполнитель этой роли Андрей Краско, и вы заменили его Сергеем Маковецким. Тяжело было принять такое решение?

- К счастью, его принимал не столько я, сколько продюсеры картины. Был момент, когда они в Москве в течение полутора-двух часов решали, продолжаем мы снимать «Ликвидацию» или останавливаемся и уезжаем.

Как это ни ужасно по отношению к Краско, решено было продолжать съемки. Это решение было драматичным для каждого члена нашей группы (Андрея любили все), но иначе было нельзя. Даже если бы мы полностью переписали роль, картину бы это не спасло. По сути, Краско успел отработать всего два съемочных дня...

Давид Маркович Гоцман, «Ликвидация», 2007 год. «Машков, как обладатель выдающихся актерских качеств и чуткого уха, великолепно с этой работой справился»

- Если говорить об исполнительницах женских ролей - вашей супруге Лике Нифонтовой и актрисе Московского театра-студии Петра Фоменко Полине Агуреевой, то в какой-то степени вы открыли их для широкого зрителя. Почему такие замечательные девушки до этого нигде не снимались?

- Ну, во-первых, снимались... Просто их фильмы, хоть и очень хорошие, не были громкими. Например, Агуреева играла у меня в картине по Трифонову «Долгое прощание». Картина получила много призов, и практически все они достались Полине. Во-вторых, Лику и Полину не очень-то и зовут, видимо, типажно они не годятся на роли современных героинь. А в-третьих, когда их зовут, они как-то не торопятся соглашаться.

Не могу ничего сказать об Агуреевой, но точно знаю, как реагирует на такие приглашения моя жена: она не бежит стремглав, а, наоборот, всячески отнекивается. И у Лики, и у Полины есть их театры, стабильное положение, поэтому они могут себе позволить выбирать. Вот если бы они сидели голодными, тогда, наверное, были бы посговорчивее.

- А где вы нашли такого удивительного мальчика на роль беспризорника?

- Коля Спиридонов тоже не мое открытие, его нашел режиссер Кравчук, у которого он играл в картине «Итальянец». Там я его и увидел.

Вообще-то, прочитав сценарий, я ужаснулся, узнав, что там присутствует мальчик, - ненавижу работать с детьми. Долго пытался как-то вымарать этого персонажа, но он упорно не вымарывался. Пришлось его позвать, о чем я ни минуты не пожалел.

Коля очень талантливый, поразительной органики ребенок, настоящий, взаправдашний. Знаю, что после нашей картины он много снимается. Если же говорить об актерах вообще, то у нас в картине нет ни одного случайного человека. Все когда-то у меня снимались, и всех их я очень люблю.

- В «Ликвидации» есть еще один полноправный герой картины - город Одесса. В каких районах вы снимали?

- У нас был очень большой разброс объектов - мы снимали и на Молдаванке, и в центре, и на Пересыпи. Всего лишь один раз выезжали за пределы города. Одесский железнодорожный вокзал, куда приезжает Жуков и откуда уезжает Утесов, снимали в Николаеве. В Одессе вокзал настолько благоустроен, что для нашей картины категорически не подходил.

- А отпечатки нынешнего времени в самой Одессе убирали при помощи компьютера?

- Что-то, конечно, приходилось подтирать, но, в общем, изнутри Одесса настолько обшарпанная, что компьютером мы пользовались только в крайних случаях. В частности, его пришлось задействовать при съемке финальной сцены, во время которой Гоцман и Берестов падают с балкона. Съемка была очень тяжелой еще и потому, что в тот день у Володи Машкова была температура под 40, он с трудом мог ходить, а ему нужно было в обнимку с Пореченковым валиться с балкона.

Решили привязать их канатами, но риск все равно присутствовал. Поскольку у нас вся техника работает по принципу: «Если повезет», я очень переживал: успеют ли они ухватиться за канат? Не куплен ли этот канат у вьетнамцев на рынке и не порвется ли он в самую ответственную минуту? К счастью, все обошлось, а веревки мы потом затерли.

Вообще, надо отдать Володе должное - он охотно выполняет любые трюки. Например, в сцене, где Гоцман по лестнице лезет с чердака на второй этаж, Володя большую часть этого пути проделал сам. И мне стоило большого труда уговорить его остановиться и уступить место профессиональному каскадеру.

«СВЕТЛАНА КРЮЧКОВА НА СЪЕМКАХ РЕГУЛЯРНО «ХОДИЛА В НАРОД» - ИСКАЛА ОСОБЕННЫЕ СЛОВЕЧКИ, ОБОРОТЦЫ»

- Как вы относитесь к критике, которая звучала в адрес картины: дескать, и такого персонажа, как Гоцман, на самом деле не было, и язык у вас не настоящий, одесский?

- Я сознательно не погружался в историческую составляющую картины. Знаю, что был некий Курлянд - замначальника Уголовного розыска Одессы. Но поскольку я делал фильм про другое, меня этот факт мало интересовал. Кстати, касается это и образа Жукова, за которого меня тоже много упрекали, - он у нас действительно не такой, какого мы привыкли видеть в таких картинах, как «Освобождение».

Жену — актрису Лику Нифонтову Сергей Владимирович открыл для широкого зрителя, сняв в «Ликвидации»

Но поймите, мы не экранизировали чью-либо биографию, мы снимали увлекательную приключенческую киноленту. Для себя я решил, что я, автор сценария и оператор - это коллективный Александр Дюма. Когда Дюма писал «Трех мушкетеров», ему тоже нужен был выдуманный кардинал Ришелье - интриган, тайно влюбленный в королеву, хотя к исторической правде это никакого отношения не имело. А нам нужны были вот такой Гоцман и такой Жуков - крутой, суровый, громкий, в общем, внятная альтернатива Гоцману.

Что до одесского языка, то главное, что необходимо было соблюсти, - это чувство меры. Я не хотел, чтобы наш фильм оказался вариантом «Аншлага» или «Кривого зеркала», поэтому мы позвали на помощь людей, которые в этом деле являются специалистами.

Главным среди них был некий Заславский из Одессы - артист, режиссер и педагог, какое-то время занимавшийся с каждым из наших актеров. Но снимать все это в чистом виде мы не могли: если бы наши герои говорили так, как их учили, их бы просто никто не понял.

Заславский - носитель старой одесской разговорной манеры, которая в большом количестве не так обаятельна, как кажется на первый взгляд. Поэтому мы и придумали некий усредненный, облегченный вариант одесского говора - так сказать, одесский лайт. Но это не все, за что нас ругали. Еще говорили, что не все песни у нас соответствуют времени - некоторые написаны позже.

- Это действительно так?

- Тут опять-таки что было главным? Передать атмосферу того времени, эту задачу мы решили и с помощью песен. Ровесница послевоенных лет, пожалуй, только песня «Белая ночь», а все остальные, в том числе и знаменитая песня об Одессе, появились позже, где-то уже в 50-х годах. Но какое это имеет значение?..

- С местными жителями - типичными представителями Одессы - вы на съемках не сталкивались?

- Они, конечно, приходили. Правда, я с ними мало общался. А вот Светлана Николаевна Крючкова регулярно в парике и костюме «ходила в народ» - все время искала какие-то особенные словечки, оборотцы. Это при том, что она была замечательно подкована, с ней даже заниматься не надо было. К ней там и обращались как к своей. Но что такое Одесса в чистом виде, я тоже знаю. Вот вам пример.

Снимаем на Молдаванке. Жара страшная, и наши девочки-костюмерши вынесли гладильную доску и утюг из вагончика прямо на улицу. Начали гладить, отошли попить чаю, возвращаются - доски нет. Это произошло буквально за секунду! Не успели они доложить, что у них пропала доска, около вагончика появился человек, который вернулся за утюгом.

Аналогичный случай произошел, когда мы освобождали от вещей квартиру Марка. Это был не павильон, а настоящая квартира, и хозяин собирался делать там ремонт. Огромную металлическую кровать по причине ее неподъемности вниз снесли 18 человек. Поднялись наверх за другими вещами, спустились и увидели, что кровати уже нет. Но никто из местных жителей понятия не имеет, куда она делась. Так мы ее и не нашли. Позже нам сказали, что вещи из цветного металла ни на минуту нельзя оставлять без присмотра.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter