Легендарный футболист и тренер Олег БАЗИЛЕВИЧ: «На проводе был министр спорта Узбекистана. Еле сдерживая рыдания, он произнес страшные слова: «Команда разбилась... Хорошо, хоть ты с ними не полетел...». Страшнее известия быть не могло...»

Мой друг Дима Гордон был первым, кому я показал черновики своей будущей книги, одна из глав которой касается трагедии ташкентского «Пахтакора»... В 1979 году меня пригласили на работу в Москву, в Центральный совет спортобщества «Динамо». Я занимался методической работой со всеми динамовскими командами СССР. Идея руководства ЦС состояла в том, чтобы в следующем сезоне или через год я возглавил одну из динамовских команд страны. У Спорткомитета СССР были свои виды — с одной стороны, там хорошо понимали, что направление развития футбола, которое я отстаиваю, идет вразрез с полуофициально утвердившимся в стране и в особенности в Москве неприятием новых веяний. С другой стороны, после сезона 1978 года там, наконец, поняли, что московский футбол находится в глубоком кризисе. Бесковский «Спартак» в том году лишь набирал силу. Остальные московские команды тоже не блистали, давно утратив свои ведущие позиции в советском футболе. Спортивное руководство страны желало исправить эту ситуацию, и на меня в этом отношении возлагались определенные надежды. Предполагалось, что в перспективе я буду назначен в московское «Динамо», ЦСКА или другой проблемный столичный клуб.

«ПАХТАКОРОВЦЫ СХВАТЫВАЛИ ВСЕ НА ЛЕТУ - ФУТБОЛ В ИХ ИСПОЛНЕНИИ НАЧАЛ БЫСТРО ПРИБЛИЖАТЬСЯ К МОДЕЛИ КИЕВСКОГО «ДИНАМО» ОБРАЗЦА 1975-ГО»

Однако в 1979 году судьба распорядилась иначе. Весной меня в срочном порядке направили на работу в Узбекистан для оказания неотложной методической помощи ташкентскому «Пахтакору», попавшему в полосу неудач.

Это была удивительная команда. Она имела отличный состав, который подбирался годами, упорно и целенаправленно. Благодарить за это надо не только специалистов, работавших до меня, - то была заслуга и спортивного, и высшего руководства республики. Фактически «Пахтакор» стал сборной Узбекистана, укомплектованной лучшими футболистами. Несмотря на это, команда никак не могла поймать и удержать стабильную игру.

Под руководством Александра Кочеткова, известного тренера старой школы, «Пахтакор» убедительно выиграл турнир первой лиги 1977 года, но на следующий сезон в высшей лиге выступал довольно бледно. А сезон 1979 года стал и вовсе провальным: многообещающая команда занимала предпоследнее место в чемпионате. У Александра Кочеткова дела явно не пошли. Разобраться в ситуации и исправить положение поручили мне.

Лидеры «Пахтакора» — Владимир Федоров, Михаил Ан и Василис Хадзипанагис, 1975 год. Федоров и Ан погибли в 79-м. «Миша Ан не должен был лететь, потому что получил травму, но он был душой команды — как же без него...»

Конечно, моя ташкентская задача была не из легких. Ведь пришлось принимать аутсайдера первенства уже по ходу сезона, не проведя с ней подготовительного периода, не обеспечив должный уровень функциональной подготовки, не отработав основных приемов организации игры. И при этом надо было быстро переломить ситуацию к лучшему и добиться нужного игрового и турнирного результата. Однако, наблюдая за матчами чемпионата СССР с участием этой команды, я видел, что потенциал ее чрезвычайно велик.

С первых же тренировок я понял, что мы обязательно добьемся большого успеха. Какое это было счастье - молодые, одаренные, полные сил футболисты сразу поверили в новую для них организацию игры, которую я предложил. Едва лишь опробовав новые тактические варианты ведения командных действий, они тут же стали применять их на поле. Да еще как применять - мы выиграли пять матчей кряду и оказались в верхней части турнирной таблицы. Еще немного, и вот-вот бы начали дышать в спину лидерам чемпионата. Газеты писали - «Пахтакор» рвется к медалям»...

Я просто не мог поверить своим глазам и нарадоваться на своих подопечных. Весь мой предшествующий тренерский опыт был, скажем так, поставлен под сомнение таким неожиданным и счастливым образом. Ведь раньше наши принципы организации игры приходилось долго объяснять, многократно отрабатывать различные тактические приемы, соответствующим образом выстраивать тренировочные занятия, максимально приближенные к боевым, то есть игровым, условиям. Только путем длительных повторений удавалось добиваться воплощения этих принципов в официальных матчах. И разумеется, это было возможно только на основе соответствующей функциональной подготовки.

Пахтакоровцы схватывали все на лету - футбол в их исполнении начал быстро приближаться к модели киевского «Динамо» образца 1975-го. И речь здесь не только о коллективных тактических приемах. В командную игру, которую удалось наладить, каждый футболист привнес свою неповторимую индивидуальность. Диапазон их игровых действий расширился, поэтому их несомненные дарования заблистали новыми гранями. Футболисты поверили в правильность того, что они делают, и это, думаю, стало залогом нашего быстрого игрового прогресса.

Олег Базилевич (во втором ряду справа) и ташкентский «Пахтакор» образца 1979 года. «Я не полетел с ними в том злополучном Ту-134 по чистой случайности»

Конечно, недостаток функциональной подготовки сказывался. Но у футболистов «Пахтакора» была в целом неплохая базовая общая выносливость, сформированная, видимо, естественным образом в жарком климате. Мы, конечно же, понимали, что все 90 минут реализовывать нашу систему организации игры футболисты все-таки не смогут. Поэтому мы с успехом применяли так называемый рваный темп: брали паузы для глубокого держания мяча и учились восстанавливать силы по ходу матча, а затем опять устремлялись вперед... Видя это, ташкентский болельщик, такой преданный команде и благодарный за хорошую игру, вновь воспрянул духом. Кстати, в Ташкенте на стадионе всегда было людно, но в тот счастливый период - просто яблоку негде упасть.

Вообще, обстановка вокруг команды была удивительно благоприятная. На всех уровнях, по всем организационным вопросам мы встречали понимание и поддержку. Но дело даже не только и не столько в этом. Сами отношения между людьми, имевшими отношение к «Пахтакору», были настолько дружескими и теплыми, что мне, особенно после недавних минских происков и интриг, это не могло не броситься в глаза.

Например, начальник команды Закир Курбанов был у меня в Киеве в гостях. Он приехал со своим казаном и специями и приготовил у меня на кухне настоящий ароматный ташкентский плов. Помню, как ловко орудовал Закир кухонной утварью, как заботливо и с любовью священнодействовал над национальным блюдом. И подумалось мне, какая глубокая и древняя традиция стоит за этой, казалось бы, всего лишь едой...

В лице вдумчивого тренера Идгая Тазетдинова я сразу же нашел единомышленника.

Мемориал погибшему «Пахтакору» в Ташкенте. «Узбекистан со скорбью и достоинством пережил эту трагедию

Буквально со всеми, кто работал тогда в команде и с командой, общий язык был найден незамедлительно. Удивительное дело - никогда в моей тренерской судьбе и чисто футбольные, и околофутбольные обстоятельства еще не складывались таким благоприятным образом. А Мирзаолим Ибрагимов, министр спорта Узбекистана, исключительно порядочный и преданный футболу человек, тоже бывавший у меня в гостях в Киеве, вообще отнесся ко мне по-отечески.

«Я УХВАТИЛСЯ ЗА СТОЙКУ АДМИНИСТРАТОРА, ПРОДОЛЖАЯ ДЕРЖАТЬ В РУКЕ ТЕЛЕФОННУЮ ТРУБКУ, ДО КОНЦА НЕ ОСОЗНАВАЯ НЕОБРАТИМОСТЬ И УЖАС СЛУЧИВШЕГОСЯ»

Главным же выводом трех месяцев работы в команде был следующий: оказалось, что наша Система при благоприятном стечении внешних обстоятельств может начать воплощаться на поле в очень короткий срок, сразу принося свои первые плоды. Конечно же, по большому счету, она требует длительной подготовительной работы, но все же возможен и быстрый качественный скачок. Этот бесценный ташкентский опыт имел потом большое значение в моей дальнейшей работе со сборными командами различных стран.

За этот опыт я бесконечно благодарен моему «Пахтакору». Моему - потому что никогда еще до этого в моей тренерской судьбе не было команды, столь быстро и благодарно откликнувшейся на мои усилия и поверившей в наше общее дело. И еще, наверное, главным образом потому, что я очень полюбил этих ребят. Думая о времени, проведенном нами вместе, я вспоминаю чувство окрыленности.

Об этих крыльях, об игре, которая у нас тогда получалась, сейчас, к сожалению, вспоминают несправедливо мало. Зато об авиакатастрофе написано уже предостаточно. Мне, честно говоря, больно все это читать, ведь само слово «Пахтакор» до сих пор заставляет сердце сжаться с тоской. Думаю, очень важно помнить, как мы играли в том сезоне, и понимать, что спустя совсем короткое время команда могла бы преспокойно выиграть чемпионат СССР и бороться за самые престижные трофеи европейского клубного футбола. Те, кто помнят нашу игру тогда, знают: это отнюдь не преувеличение.

...Я не полетел с ними в том злополучном Ту-134 по чистой случайности. Команда отправилась на игру в Минск. А я вылетел на два дня раньше с тем расчетом, чтобы оказаться в Минске в день игры дубля, и направился в Сочи, где в санатории «Узбекистан» тогда отдыхала жена с 14-летним сыном. Мы с семьей не виделись долгих три месяца, довольствуясь лишь телефонными звонками. Помню, сын, который за время моего отсутствия научился играть на флейте, однажды прямо по телефону исполнил мне какую-то мелодию. Я был тогда очень тронут.

Было 11 августа, День физкультурника, мы вместе смотрели финал Кубка СССР, «Динамо» Тбилиси - «Динамо» Москва. Телефона в нашем номере не было, в дверь постучала горничная и сказала, что мне срочный звонок из Ташкента. Мне как-то сразу стало не по себе, не знаю, было ли это предчувствием беды... Телефон стоял на первом этаже у администратора. На проводе был Мирзаолим Ибрагимов. Его голос дрожал. Сдерживая рыдания, он проговорил страшные слова, которые до сих пор не укладываются в голове. «Команда погибла... Хорошо, хоть ты с ними не полетел...». Связь прервалась, я помню, что ухватился за стойку администратора, продолжая держать в руке телефонную трубку, до конца не осознавая необратимость и ужас случившегося. Страшнее известия быть не могло... Реакция была вегетативной, было ощущение, что меня окатили ледяной водой. Как добрался до номера - не помню.

Жена и сын говорили мне потом, что не узнали меня, когда я переступил порог. Любые слова, которыми можно попытаться описать мои чувства, просто бессильны. На вопрос: «Что случилось?» - я еле ответил: «Сегодня разбилась команда. Все погибли. Представляешь, все! Федоров, Ан, Аширов, Агишев, Сабиров, Макаров, Ишбутаев...». Тогда уже не смог сдержать слез. И Миша Ан... Он ведь не должен был лететь с командой, потому что получил в нашем последнем победном матче травму и не смог бы выйти на поле в Минске. Но как же без него, ведь Миша - душа команды, и место в самолете нашлось, и полетел он вместе со всеми...

Узбекистан со скорбью и достоинством пережил эту трагедию. Ташкент проводил своих любимцев в последний путь. Прощание получилось торжественным. Люди живой стеной стояли на всем пути следования траурного кортежа от аэропорта до Боткинского кладбища. Все плакали. Примечательно, что при этом невиданном скоплении людей нигде не было давки или каких-либо эксцессов. А власти республики при самом деятельном участии Мирзаолима Ибрагимова сделали все, что могли, чтобы помочь семьям наших ребят - детям, женам, родителям.

«КАК И ПОСЛЕ КАТАСТРОФИЧЕСКОГО ТАШКЕНТСКОГО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ, ФАКТИЧЕСКИ ВСЯ СТРАНА ПРИШЛА УЗБЕКИСТАНУ НА ПОМОЩЬ»

Отдавая траурные почести, мы в то же время вплотную занимались и будущим «Пахтакора». Многие помнят, как решено было ей сохранить, как брошен был тогда клич по всем командам СССР и отовсюду приезжали в Ташкент игроки, чтобы в составе нового «Пахтакора» играть в чемпионате. И как вне зависимости от турнирного результата команда на три сезона была освобождена от угрозы вылета в первую лигу. Но не все, может быть, понимают, что в Ташкент тогда приехали игроки, на тот момент в своих командах не имевшие особых перспектив. Из них, а также из совсем молодых еще футболистов дублирующего состава и нескольких игроков других команд республики надо было срочно создать боеспособный коллектив.

Я отправился в Москву, обошел столичные клубы, беседовал с игроками. В командах были проведены собрания. Вопрос ставился так: «Кто хочет добровольно пойти на помощь «Пахтакору»? В «Спартаке», к примеру, выразил такое желание Валера Глушаков, мы с ним вместе полетели на первый после авиакатастрофы матч в Ереван. В других командах желающим покупали билеты, и они прилетали сами. Так, вслед за Глушаковым прибыл Бондарев из ЦСКА, Нечаев из «Черноморца», Церетели из кутаисского «Торпедо». Чуть позже в команду влились Якубик из московского и Василевский из минского «Динамо», Соловьев из московского «Локомотива», Амриев из «Памира»...

Нам любые квалифицированные футболисты были нужны, каждому мы были рады. Встречали всех, как родных, были очень трогательные сцены. Как и после катастрофического ташкентского землетрясения 1966 года, фактически вся страна пришла Узбекистану на помощь. В течение буквально двух суток прибыли в «Пахтакор» также и все лучшие на тот момент футболисты республики. Меньше чем через две недели команда возобновила свои выступления в чемпионате СССР.

Спортивное руководство страны восприняло итог моей работы в Ташкенте как успех и не забыло о своих планах относительно меня. По окончании сезона я был вызван в Москву, мне было сообщено, что моя командировка в Ташкент окончена и меня передают в распоряжение московского ЦСКА.

С одной стороны, изначально подразумевалось, что направление меня на работу в Ташкент - лишь временная командировка для оказания методической помощи команде, оказавшейся в трудном положении. В сезоне 1980 года я должен был возглавить один из московских клубов. А мы, тренеры, были тогда людьми достаточно подневольными. Отказываться от работы было нельзя, иначе на всей карьере надо было ставить крест. Как я мог сказать: «Не хочу»? И кому - могучим всесоюзным ведомствам вроде МВД или Министерства обороны? Или Спорткомитету СССР? И где - в стране, где все кадровые назначения и неназначения, например, даже на инженерную должность на производстве, согласовывались с райкомом партии?

С другой стороны, мне очень не хотелось покидать Ташкент. Я всей душой полюбил и этот город, и прекрасных людей, которые окружали меня тогда.

Но ведь и моей команды, моих замечательных ребят в Ташкенте уже не было, и я внутренне, наверное, до сих пор так и не смог с этим смириться...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter