Честная собственность...

Виталий КОРОТИЧ 26 Октября, 2007 00:00

Люди мечтают найти клады. Кроме того, в нашей стране наивысший процент тех, кто верит в возможность определяющего жизнь везения, вроде выигрыша в казино. Люди рвутся в верхи политической и административной жизни не за идею, а за привилегии. В стремлении устроить свою жизнь получше не все исходят из возможности получить специальность, заработать ею денег, истратить их по желанию. Американцы зовут свою страну обществом неограниченного потребления. Мы долго жили в обществе потребления весьма ограниченного, к особенным стандартам которого многие приспособились. Жить в обществе и быть свободным от него невозможно, как говаривал бывший основоположник нашей бывшей страны.

Есть важная сторона общественной и личной жизни, к которой мы (и я в этих колонках) возвращаемся как бы застенчиво, — это тема денег, того, как они зарабатываются и так далее. Тема эта четка в разговорах о воровстве, взятках, других способах преступных доходов, но многие все еще с трудом верят в честно добытое чужое богатство. Например, наши писатели не раз выражали презрение тем, кто получает доходы с продажи своих книг. Мы еще массово не привыкли к обрушившейся на людей лавине пересчетов и по советской инерции считаем, что можно разбогатеть только лишь от везения или непорядочности.

Недавно, читая интервью с российским банкиром Авеном, я наткнулся на его раздраженную реплику: «Обычно про везение говорят заурядные слабые люди, ничего в жизни не сделавшие. Вот они говорят: «Вам все прет». Ну как так — одним все прет и прет, а другим не прет и не прет?..».

Социологи пишут, что деньги пришли к нам, как водка к индейцам или чукчам, потому что советские годы уничтожили в народе ген, обеспечивающий нормальное отношение к собственности. Случается, некоторые дуреют от денег, как дуреют от спирта эскимосы, генетически неспособные противостоять алкоголю. Здесь многое связано и с бесконтрольностью теперешнего нашего общества, где долгое время воровали безнаказанно и помногу. В конце концов, не мы первые. Большинство стран проходили сквозь время, деликатно именуемое «первичным периодом накопления капитала», но затем вырабатывались законы, процесс накопления уходил под строгий контроль, способствуя пониманию того факта, что люди, которые ездят на «бентли», и те, кто путешествует на маршрутках, — один народ. Иначе ничего не получится, лозунги насчет «Забрать и поделить» родят новых большевиков и, как пели в советской песне: «Все опять повторится сначала».

Не до всех, особенно находящихся у власти, доходит, что деньги надо уметь зарабатывать, а возможность получать их на халяву, в виде льгот и подачек, развращает. Упомянутый банкир предостерег от получения, а не зарабатывания денег, подчеркнув, что дармовые «деньги берут тогда, когда нет ощущения миссии, нет идеи, ради которой работаешь. Я думаю, большевики в 18-м году работали за идею, а потом оказалось, что никакой идеи нет, одно говно. И тогда появились казенные дачи, спецпайки и прочая ерунда...».

В большинстве послесоветских стран с социальной справедливостью все непросто именно потому, что зачастую в том же государстве одни зарабатывают деньги, а другие их получают. Противопоставление «трудяг» и «халявщиков» не сулит ничего хорошего. Банкиры и философы могут умничать сколько угодно, но сегодняшняя Россия, например, притормозила в развитии, потому что она разделена на несколько стран, где люди живут по разным законам. Я принадлежу к тем, кто что-то умеет и живет с денег, заработанных этим умением. Мне хорошо ощущать, что таких людей становится все больше. А если кто-нибудь научился зарабатывать больше меня — пусть ему везет. Мы же выстроим в конце концов государство, способное отделить трудяг от ворюг...