Дмитрий БЫКОВ: «Чем меньше нас в твоем уме, тем больше ты в уме, Зеленский!»

Ода

Зеленский! Шут взошел на трон.
Пускай завидуют Макрон
И Меркель, громкий стон исторгнув:
Ты популярней, чем они!
Кто допустил бы в наши дни
Такой финал «Игры престолов»?
А как сейчас возбуждены
России льстивые сыны!
С какою злобой охрененской
Родной набор провластных шлюх
Пойдет тебя бесчестить вслух!
Но ты не слушай их, Зеленский.

Иные — это тип второй —
Начнут твердить, что ты герой,
В тебе конец, в тебе начало,
Ты новых сил публичный смотр...
(Когда на трон явился Петр,
Все то же в точности звучало).
Ты рвался к славе, восхитив
Российский чахлый креатив,
И лести будет — хоть залейся:
Им даже кажется подчас,
Что так же выйдет и у нас...
Но ты не слушай их, Зеленский.

Не лучше крайний либерал:
Пусть он тебя не выбирал
И вообще стоял в сторонке —
Пойдут клеймить со всех сторон,
Хоть им вовек не ждать корон!
Им светят максимум коронки.
Ты не орел, не ястреб ты,
Кумир вчерашней школоты,
Твой избиратель детский, женский,
Твой пошлый юмор — низ спины,
Ты не годишься для войны...
Но ты не слушай их, Зеленский.

Давид при маленькой праще,
Ты нас не слушай вообще:
Всем украинцам и грузинам,
Всем братьям по былой стране
Пора понять (как вам и мне),
Что на России свет не клином.
Есть люди чище и родней.
Чем меньше циклишься на ней,
На нашем скучном базилевсе,
На вечно длящейся зиме,

Чем меньше нас в твоем уме,
Тем больше ты в уме, Зеленский!

Мы очернили старину.
Построй отдельную страну.
У нас при нынешнем режиме,
При нашей тусклой полосе
Скомпрометированы все.
Так тухло мы еще не жили.
Какой уж там СССР!
Спасти от церкви малый
сквер

И то, устроив хай
вселенский, —
Вот наш сегодня
потолок.
Какой тут к черту
диалог! —
Не слушай и меня,
Зеленский.

Конечно, это не навек.
Возникнет новый
имярек,
Устроит вычитку
и сверку —
И факты все наперечет
На обозренье извлечет,
И приведет свободу сверху.
Иль снизу, чем не шутит черт,
Она внезапно протечет
На трон московский президентский —
И братской полная любви...
Тогда не мсти и не язви,
Тогда послушай нас, Зеленский!

КОДА
Хотя сначала доживи.

Мягкие стихи

Для тех, кто до сравнений лаком,
Рискуем в нерв попасть:
Всегда боролась с твердым знаком
Твердеющая власть.

Власть понимает дело тоньше,
Она в своих правах:
Ее смущает твердый кончик —
И в людях, и в словах.

В конце семнадцатого года
Российскую печать
Постигла пагубная мода:
Что сложно — упрощать.

Простились с ижицей и ятем,
И с древнею фитой,
А твердый знак в связи с изЪятьем
Сменили запятой.

Так заменил его апостроф —
Банальный компромисс:
Как полусон, как полуостров...
Терпи и не стремись.

Не просто жить без твердых знаков,
Тот опыт нам знаком:
Как с Богом борется Иаков,
Так с азбукой нарком.

Но власть рабов была упорной
И злилась все лютей,
Орфографической реформой
Обрадовав детей.

...О как мы верили прогрессу
И ликовали как,
Когда в разЪевшуюся прессу
Вернулся твердый знак!

Сопротивленье отвердело,
Исчез СССР,
Все, кто умеет делать дело,
Выписывали «ер».

Но время шло, воздвиглась стенка,
Окрепла кабала —
И Валентина Матвиенко
Им спуску не дала.

Сегодня нужен мягкий кончик.
Тому, чей кончик вял,
Сегодня светит вкусный пончик,
А в будущем провал.

Желая всех поставить в позу —
И женщин, и мужчин, —
Опять бороться с твердым знаком
Намерен высший чин.

Сплошная нежить, немочь, нехоть,
Поруганная честь:
Отныне не сЪязвить, не сЪехать,
А скоро и не сЪесть.

О чувство сладкое: мы дома!
Как это вы-нес-ти?
Нет ни подЪема, ни обЪема,
Ни обЪективности.

Опять на много поколений
Разлился русский сплин:
Не будет волеизЪявлений
И обЪявлений, блин.

В плену врожденного дефекта
Огромная страна
Сопит в обЪятиях субЪекта,
Смиренна и смирна,

Послушна Первому каналу,
Зато чужда уму,
И даже сЪездить по хлебалу
Не может никому.

Престольное

Восьмой сезон «Игры престолов» волнует толпы чудаков, хоть режиссер не Богомолов и сценарист не Слепаков. Я не могу найти резона премьеры ждать с огнем в глазах: смотрел когда-то полсезона, не отрицаю — да, размах; местами даже симпатично, но так вторично, так третично, такая старая комедь... Да, who I am to fucking teach! — но могу ж я мнение иметь? Раз­убеждать отпетых фанов — девиз мой вовсе не таков; скорей бы мог прозреть Проханов или покаяться Стрелков. Скорей смирился бы Лимонов иль образумился Милонов, не признающий никого. Но есть же выбор миллионов, вселенский рейтинг HBO! Хочу понять секрет успеха, искусство Мартина ценя: его рас­катистое эхо тревожит даже и меня.

Разгадка эта, как ни сильтесь придать ей блеску, — не бином: рецепт успеха — как бы синтез добра со злом, воды с вином, легенды с фактом. Очевидно для всех, кто нюх не потерял, — сегодня в мире все гибридно, включая этот сериал. Гибрид Ланкастеров и Йорков, набор блокбастеров про орков — рулит, соперников сломив. Как говорит Ваграм Кеворков, в основе правды тоже миф. Прибавьте магию и нежить, вкачайте больше баблеца, дабы с гарантией разнежить сопливых зрителей сердца, — вот весь секрет «Игры престолов», феномен, сделанный уже причиной споров и расколов в кинокритической бранже. Какой ребенок, сердцем екнув, от возбуждения мечась, борьбой Ланкастеров и Йорков увлечься может здесь и щас? Однако Ланнистеры, Старки, драконы, маги и знахарки куда эффектней для кино! Подростки, как и перестарки, им покоряются равно.

И я, привычный стон исторгнув, — «Дурное время на дворе!» — создам ремейк «Игры престолов» о нашей нынешней поре. Вот спросит внук, на самом деле я слышу этот чик-чирик! — «Дед, как вы это все терпели?». — «А это магия, старик!». Сегодня я и сам не верю: добро бы покорялись зверю! Но эту жалкую возню, но эту общую потерю рассудка — как я объясню? Так долго свет не мог забрезжить, бороться было не с руки — все это магия и нежить, Застенье, орки, мертвяки! И это не в одной России — Зеленский, Трамп, вожди косые, арест за каждый чих и пых, — необъяснимое засилье безумных, злобных и тупых; да, от Дамаска до Донбасса, от политического класса до ксенофобского дерьма, — и околдованная масса как будто сплошь сошла с ума. Все объясняет только призма магического реализма, полуволшебная среда. Конечно, публика капризна — но это схавает всегда.

Теперь-то, внук, назло иудам, смиряя мнительность и злость, все утряслось таким же чудом, каким когда-то растряслось, — и я могу накуролесить, как пишет летопись монах, сезонов восемь или десять о тех волшебных временах. Поскольку, знаешь, без драконов, застенцев, орков, мертвяков — необъяснимы ни Милонов, ни Михалков, Пушков, Сурков, ни превращение приличных, обычных, в сущности, людей, в неисправимых, атипичных... не слушай, юный прохиндей! Раз­врат, желудочные трели, гламурный лоск надутых щек, и то, что это все терпели, — всё это фэнтези, внучок. И вид убог, и дух сортирен, и каждый сам себе противен... Одну я разницу сыскал: что там один был карлик — Тирьон, — а тут повсюду карлы, Карл!

И жаль — названий нет пристойных. Все получается Хвостов. Какая там «Игра престолов»! Точней всего — «Война глистов».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter