Политтехнолог Дмитрий РАИМОВ: «На странице известного политика количество фейковых комментариев может достигать 80 процентов. Пропаганде стало проще прикоснуться к человеку, мы не знаем, что достоверно, а что нет, — такова суть эпохи постправды»

«Если в стране процветают теории заговора и ты умеешь с ними работать, можно запросто манипулировать общественным мнением»

— Честная социология у нас осталась?

— В Украине действует пять-шесть хороших социологических компаний и около сотни непонятных, которые не проводят исследования между выборами. Они просто придумывают рейтинги и по теликам их рассылают. Это фальсификация данных и исследований, которую можно сравнить с мемом о британских ученых. Никто их не видел в глаза, никто их не знает, но они постоянно выдают сенсации.

Честная социология появится, когда ее начнут заказывать медиа либо общественные организации с независимым финансированием. Исследование стоит 15 тысяч долларов. Для наших СМИ это дорого. А для европейских или американских — нет. Поэтому они заказывают рейтинги и опросы, и им доверяют.

— Насколько сейчас широки возможности для манипуляций мнением избирателей?

— Сложно сказать, где кончается своя правда и начинается манипуляция. Я же могу говорить то, что думаю. Это мои убеждения. Я представляю свою правду. Манипуляция ли это? Отнюдь. Мы живем в новом обществе, где, к примеру, невыполнение обязательств стало нормой. Никто не ждет, что политик придет и выполнит обещанное. Ему изначально не верят. Более того, когда политик о чем-то говорит, он сам себе тоже не верит.

Америка для всех является эталоном проведения избирательных кампаний. Даже в Европу все приходит оттуда. Украина сейчас находится в стадии развития, однако по уровню черных технологий, фейк-ньюс и влиянию через интернет мы одни из лидеров среди стран, где Facebook, армии ботов и фейки серьезно влияют на политические процессы. Это не совсем манипуляции. Это новая эпоха — постправды, где не разберешь, что — манипуляция, а что — правда.

Украинцы с подозрением относятся не только к политикам, но и к экспертам. Тем, кто комментирует что-то на телеканалах, доверяют всего восемь процентов населения. Блогерам в Facebook — не более 15 процентов. То есть у нас сформировалось общество тотального недоверия, где постороннее мнение ценят намного больше, чем экспертное.

— С чем это связано?

— Мы всех считаем продажными. Посторонним может быть человек в поезде или метро. Он не продажный. Он же со стороны, его не могли подкупить, поэтому его слова заслуживают чуть большего доверия. Ему доверяют больше, порой не задумываясь, что и его тоже могли купить. На этом принципе строятся кампании слухов, конспирология. Если в государстве процветают теории заговора и ты умеешь с ними работать, можно запросто манипулировать общественным мнением.

Такое есть в любой стране, где происходит делегитимизация политических и государственных процессов. Сейчас у нас война, снято табу на убийства. Когда снимаются такие замки с психики, происходят подобные процессы. Есть интересное исследование мозга. Оказывается, он не отличает телекартинку от реальности: человек, который смотрит на войну по телевизору, чувствует такой же всплеск эмоций, переживаний, вовлеченности, как и человек в окопе. Если ты это знаешь — сможешь с этим работать.

— Каким образом сейчас манипулируют сознанием аудитории чаще всего?

— Светлая зона пиар-технологий не работает из-за тотального недоверия. Зато значительно расширилась серая и темная зона. Тренд последних лет — постправда, фейк-ньюс и подмена мнений.

Постправда. Она была всегда, просто сейчас она возведена в абсолют. Огромный объем информации, и когда что-то происходит, ты уже не можешь быть уверен — произошло это на самом деле или нет. Все благодаря развитию технологий. Сейчас для генерации неправдивой, фальшивой информации много способов. Доступны социальные сети, где среднестатистический украинец проводит больше трех часов в день. В украинском Facebook 12 миллионов пользователей. Плюс YouTube, Instagram. В совокупности около 18 миллионов человек. Там возможно создавать другие личности, что способствует подме­не информации.

Фейковые новости. Здесь мы удивляем даже американцев. В США есть хороший заслон: объективная журналистика. У нас фейковые новости заходят через абсолютно реальные СМИ, не нужно создавать медиа — мыльный пузырь. Зашел в редакцию, заплатил собственнику и разместил фейковую новость как настоящую. У нас журналистика в большинстве своем стала продажной. Многие журналисты превратились в пропагандистов. Баланса правды больше нет. Теперь у каждого правда своя.

Плюс у нас фейки заходят в публичное пространство не через ботов, когда неизвестные люди разгоняют информацию, а через конкретных живых людей. Мы переживаем бум информационного телевещания. Телеканалам нужны были комментаторы для своих новостей. И они породили около 300 человек, которые бы никогда не вышли на телевидение. Эксперты, аналитики, политологи предоставляют услугу — продают свое мнение. И не подкопаться. Даже по американским меркам это нормально, когда человек высказывает собственное мнение. И у нас многие фейки заходят именно через таких экспертов. По факту это не нарушение закона о выборах. А на самом деле фейк, как ни крути.

Подмена мнений. Тут видно, как мы отличаемся от всего мира. В ЕС неприемлемо, когда член парламента выходит на трибуну и извращает факты. А для нас это норма. Купить мнение очень просто. В 2014-2015 годах была дискуссия о свободной экономической зоне. Депутату парламента звонили и спрашивали: «Можешь за 500 долларов выйти на трибуну и сказать это?». И он соглашался. На Западе это дикость, ведь твое мнение — это твоя репутация, твое лицо, таким не торгуют.

— Почему в условиях, когда даже никто не прячется, нет дискуссии об этике, законе?

— Потому что границы этики в политике размыты, впрочем, как и границы закона. В Украине запрещено агитировать против кого-то, нельзя в прямом эфире (если это не политическая реклама) агитировать за кого-то. Но нельзя запретить свободу само­выражения — человек имеет право высказывать свою точку зрения. Я, например, как физическое лицо, могу выступать против конкретного политика, партии, билборды по­весить, купить радиоэфир и рассказывать, что я за Ивана Петровича и против Ивана Ивановича. Я имею право на свое оценочное мнение, если оно подтверждено какими-то фактами и не переходит в ос­корбление. Хотя подтверждено ли фактами?

Незаконно только воровство голосов. Даже подкуп и тот в рамках закона — это социальная помощь и социальные контракты. «Вот деньги, поагитируй за меня!» — это не подкуп. Построил детскую площадку, отремонтировал крышу — это социальная помощь.

Мы все понимаем, что законно, а что — нет. Знаем, где находится пограничный столбик. Но рядом с ним огромная серая зона, и все политтехнологии, особенно интернет-услуги, находятся в этой серой зоне.

Дискуссии об этичности упираются в одно: что первично — цель или путь, достижение результата или красота пути? Все зависит от того, какую цель ставит себе политик, на какой период он приходит. Только у человека, который собирается работать долго, много этических ограничений.

«По мощностям мы уступаем российскому «Ольгино», но в борьбе за внутреннего потребителя можем противостоять и АП»

— Когда началась война, мы увидели, как работает российская пропаганда. Под лозунгом борьбы с ней у нас соз­дали Министерство информации и соб­ственную фабрику троллей. Почему же она в итоге переключилась на внутренние процессы?

— Давайте попробуем разобраться, как работает фабрика ботов. Эта пирамида всем хорошо знакома: один процент людей генерирует контент, публикуют тексты блоги и так далее, девять процентов — оставляют комментарии, остальные — читают контент и комментарии. Я долгое время считал, что такого не может быть: я же не читаю комментарии, и многие мои знакомые тоже. Мы провели исследование, изучили поведение людей в интернете, и оказалось, что это правильная схема.

Вспомним, что в Украине 12 миллионов человек пользуются Facebook и вы получаете реальные цифры: около 10,08 миллиона — читающая аудитория. Проплаченные боты, российские, украинские, и моя компания в том числе — мы все работаем на то, чтобы в чем-то убедить этих людей.

Комментирующие часто не приходят голосовать. Они высказались, и все — дело сделано. А читающие — ходят голосовать. Чтобы влиять на них, ботофермы или агент­ства, которые действуют через фейковых людей, создают другую дискуссию. Допустим, вы написали, что чиновника задержали на взятке. Приходят боты и пишут: не была это взятка, вообще никого не задерживали и так далее. Различными тезисами они размывают вашу позицию и позицию ваших сторонников, и только для того, чтобы переубедить читателей. Так работают боты и в США, и в Китае, где, к слову, действует так называемая 50-центовая армия. Сотни тысяч людей трудоустроены и работают на пропаганду Китая. Имитируя общественное мнение, они получают за каждый комментарий 50 центов.

— А из девяти процентов комментаторов сколько проплаченных ботов?

— На странице известного политика количество фейковых комментариев может достигать 80 процентов.

Человек зашел на страницу, прочел пост, а там уже есть общественное мнение. Его нужно только прочитать и запомнить. Такие информационные потоки мы вдыхаем, как воздух, не задумываясь. Месседжи ос­таются в голове, хотим мы того или нет.

Российская пропаганда имеет разные цели — внутренние и внешние. Российское условное «Ольгино» ведет коммуникацию более чем в 40 странах мира, где есть интересы России. Имеет каналы для коммуникации на более высоком уровне — это Russia Today. Существует более сотни сайтов на иностранных языках, которые де-факто управляются из России, а имитируют деятельность национальных СМИ. Эта огромная машина потребляет миллиарды долларов ежегодно. У нас просто таких денег нет, мы не можем охватить весь мир, поэтому наше украинское «Ольгино» работает исключительно на внутреннего потребителя.

— Защищает действующую власть?

— У нас несколько держателей ботоферм. Одна из лучших — в Администрации президента. В пресс-службах некоторых политиков есть свои маленькие ботофермы. Также есть агентства, которые предоставляют услуги всем на рынке — такое, как мое. По мощностям мы уступаем российскому «Ольгино», но в борьбе за внутреннего потребителя можем противостоять и АП.

— Объясните, как за столь короткий период ботоводство в Украине достигло такого расцвета?

— Произошло упрощение технологий, развивается мобильная связь, смартфоны, а цена интернета сделала его доступным для всех. Появилась возможность коммуницировать с бешеным количеством людей. Пропаганде стало проще прикоснуться к тому человеку, который ей нужен. Важный фактор — дешевизна процесса. Создать фейковую страницу ничего не стоит.

Обычный бот — фото, краткое описание, три поста. Он лайкает и комментирует все остальное. Это копеечная история. Авторы таких ботов допускают ошибки. К примеру, когда на меня произошла информационная атака, страницу одного из нападавших мы прогнали через специальную программу, которая анализирует всю ее историю. И оказалось, что через эту же фейковую страницу атаковали Екатерину Амосову, судью Артура Емельянова, депутата Егора Соболева, Сбербанк. Исполнители и владельцы таких страниц получают заказы и даже не чистят предыдущую историю, поэтому их действия легко отследить и разоблачить.

Но есть и другая история, требующая больших затрат и усилий. Этим занимаемся мы. Фейковый человек проживает жизнь — постоянно что-то постит, размещает свои мнения, какие-то фото и даже видео загружает. То есть не просто репостит чьи-то записи, а рассказывает о себе. Вроде абсолютно живой, однако в реальности его не существует. Фото его аватарки может быть взято, например, из заблокированных в Украине социальных сетей «ВКонтакте» и «Одноклассники» или куплено у реального человека в Восточной Европе.

У меня в агентстве один человек ведет до 10 подобных страниц. Его основная задача — постоянно наполнять страницы жи­вым материалом, производить контент. Когда вы столкнетесь в комментариях с таким человеком, вы даже не заподозрите, что он не реальный, и будете ему доверять. Таких страниц у нас 278. В день мы оставляем до четырех тысяч комментариев. Это большое количество для сегодняшнего рынка. И нам откровенно обидно, ког­да это называют ботофермой. Тут, скорее, армия псевдолюдей или постправды.

— И на кого работает ваша армия?

— Для нас главное — идеи и тезисы, которые будут распространяться. Мы готовы работать с любой организацией и компанией, предоставлять коммерческие услуги на основании договора, но мы не работаем с теми, кто выступает против Украины.

«Нейтрализовать можно любую кампанию негатива»

— Можете рассказать, как в сети раскрутить и погасить скандал и сколько это стоит?

— Если думаете, что всюду надо заносить деньги, это не так. Люди ждут скандала. Соцсети просто созданы для того, чтобы ссориться, нужен лишь повод. Вторая составляющая успеха — СМИ. Они хотят написать о чем-то скандальном, чтобы получить просмотры. Третий фактор — когда все вокруг очень серьезное, вся лента в политике, экономике, человеку хочется расслабиться.

Приведу мой собственный пример. Летом 2018 года мы создали Instagram аккаунт «Киевская перепичка». Задача: пошуметь и рассказать, что мы умеем делать всякие классные скандальные штуки. Нажали на доступные болевые точки: русский язык, объективация женского тела, посмеялись над всем. За неделю получили 640 публикаций в СМИ. Мы оказались более шумными, чем Ляшко с выигрышами в лотерею, по количеству публикаций и обсуждений.

Соцсети хотели скандал? Мы им дали провокационные тексты. Этот трэш потом еще и на радио цитировали. Затем подключилась теория заговора: «Раимов? Политтехнолог? Зачем он это сделал?». Пошла вторая волна. Мы легитимизировали скандал: двум изданиям дали эксклюзив. Интервью от имени булки — такого в Ук­ра­и­не еще не было. Скандал из соцсетей попал в теленовости. При этом мы не заплатили за это ни копейки изданиям.

То есть скандал требует только громкой идеи и правильной реализации. Это пример, как мы создавали скандал и использовали его. Теперь пример, как мы гасили скандал.

Когда мы через полгода признались в авторстве «Киевской перепички», вокруг моего офиса на улице Мельникова появились плакаты: моя фотография, мой номер телефона и приглашение на «Курсы по куннилингусу». Это сделали информационные хулиганы, которым мы неоднократно, скажем так, портили кайф и ломали атаки на наших клиентов. Они не прятались, признались в содеянном, вкладывали деньги в плакаты и разгон в соцсетях. Что делать? Мы решили открыть курсы. И просто довели идею до абсурда. Люди покупают курс Liz-Liz до сих пор. Так мы вышли из скандала, еще и заработав на нем.

Нейтрализовать можно любую кампанию негатива. Скажем, политика обвинили в том, что он к себе на дачу привозил прос­титуток. (Сексуальный скандал — это то, чего сейчас все ждут). Как из такой ситуации выбраться? Например, сделать Te­le­gram-канал одной из проституток: «Хочу рассказать, как это все сейчас происходит, нужны новые клиенты. И кстати, возили меня не только к Ивану Ивановичу, но и к генпрокурору, а однажды даже к президенту». И произойдет переключение внимания.

— То есть замять можно абсолютно любой скандал...

— ...даже, когда в его основе правдивые сведения. Все потому, что очень много информации. Мы не знаем, что достоверно, а что нет. Такова суть эпохи постправды. И с помощью креативных идей можно все пре­вращать в свою правду.

— Большинство людей в Украине понимают, насколько от их адекватного выбора зависит будущее страны. В эпоху информационного беспредела как выбирать, когда тобой манипулируют, а поток информационного шума не дает возможности сосредоточиться?

— Первое — умение выключиться из информационного процесса. Это искусство. Просто поверьте: даже если вы удалитесь из Facebook, ничего не произойдет. Вы и дальше будете жить. Но почему-то люди считают, что их жизнь там, в интернете. Второе — критическое мышление. Оно воспитывается в процессе образования. Всег­да задавайте вопрос: почему этот человек так сказал?

Можно ли поставить заслон от недостоверной информации? Нет. Такова нынешняя реальность. Facebook говорит: раз у вас в стране выборы, мы сделаем так, чтобы политическую рекламу невозможно было запустить из другой страны. Смешно! Такое ощущение, что если у меня есть задача загнать миллионные бюджеты из России в Украину, я не могу приехать в эту страну и нанять ее гражданина или сказать ему: две штуки баксов, дай на пару месяцев твой аккаунт в Facebook для запуска рекламы. Такое ощущение, что не существует бирж, где можно купить аккаунты с историей и от их имени заказывать политическую рекламу.

Все попытки борцов за чистый интернет ни к чему не приводят. Эти организации уми­рают, либо ведут вялотекущую деяте­ль­ность, либо превращаются в инквизицию, как в той же России, — занимаются не противодействием фейкам, а поиском инакомыслящих.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter