Ольга СУМСКАЯ: «Участие в российских проектах я не афиширую, но снимаюсь в России часто — я пью из этого колодца и ничего дурного этим людям делать не собираюсь»

«БЫЛ БЫ РЫНОК ПОБОЛЬШЕ И ПОАКТИВНЕЕ, Я СМОГЛА БЫ ОТКРЫТЬ СВОЕ АКТЕРСКОЕ АГЕНТСТВО»

— Вы сейчас снимаетесь в продолжении польского сериала «Блондинка». Как вы оказались в Польше — это была целенаправленная работа или случай?

— Лет шесть назад меня пригласили в совместный польско-украинский сериал «Непрухи». Он прошел достаточно скромно на нашем ТВ, поскольку показывали одну серию в неделю в 12 часов ночи. Тем не менее я целое лето провела в Варшаве и Вроцлаве. Там я увидела, насколько высок у них технический уровень и вообще отношение к съемочному процессу, что меня приятно шокировало.

В Варшаве я познакомилась с польским агентом Эдвином Базански и оставила ему свои координаты. И вот прошло столько лет, и он перезвонил мне и пригласил сняться в сериале «Блондинка». Им нужна была актриса, которая сыграет украинку, приехавшую на заработки в Польшу. На роль я была утверждена практически сразу, без проб: продюсер видел несколько моих роликов, которые я отсылала. Так что определенная доля везения была.

---

---

— Понадобилось ли знание польского языка и насколько хорошо вы им владеете? Я знаю, что, отбирая актрис на сериал «Заробитчанки» об украинских женщинах в Польше, продюсеры рассматривали наших актрис, но поскольку они не владели польским, их не взяли.

— Вначале мы оговаривали с продюсером, что я буду говорить по-украински, но, пообщавшись с молодыми польскими артистами, я поняла, что украинский их зритель не поймет. Молодое поколение не знает украинского и русского — эти языки помнят только те, кто застал Советский Союз. С ними и режиссером Мирославом Грановским я общалась на русском. Но роль я решила выучить на польском языке, и продюсер меня поддержал.

Украинская девочка, которая уже давно живет в Польше, вечерами приезжала ко мне в отель и начитывала роль, которую я записала и выучила на слух со всеми акцентами. Но некоторые огрехи в произношении мне прощались и даже приветствовались, ведь все-таки моя героиня украинка. А чтобы сделать образ колоритнее, я иногда вставляла украинские фразы.

— А профессию массажистки при­шлось осваивать?

— Я брала специальные уроки. Приезжали польки-специалистки, и я тренировалась под их руководством на ассистентке по актерам, которая в Варшаве меня сопровождала. Но долго мне заниматься не пришлось, поскольку я все схватываю на лету. А в новом сезоне сериала, где моя героиня выходит замуж за мэра, буду проводить экстрасенсорные сеансы, и режиссер хочет именно это направление развить больше.

— Отличается ли стиль работы польских кинематографистов от нашего и российского и чем именно?

— Они подходят к процессу более основательно. Например, меня специально вызывали в Варшаву, чтобы я примерила костюм, парик и подобрала гардероб. Все расписано по минутам, нет переработок — они возникают только в случае форс-мажоров. Поляки серьезно относятся к процессу, потому что у них все достаточно дорого: Варшава чуть дешевле Москвы. Дополнительный съемочный день — это цейтнот, у нас во время съемок такого не было. Когда я попыталась поменять съемочный день, потому что у меня совпало с «Гречанкой», мне этого не позволили. У нас так тоже бывает, но чаще — вот вам сценарий, а завтра вы уже снимаетесь. Но меня это не удивляет, мы в этом плане люди закаленные.

— Формируют ли поляки в своем кино определенный образ украинок — несчастных заробитчанок, подобно тому как Голливуд в свое время снимал российских актеров исключительно в ролях бандитов и тупых советско-российских офицеров?

— Я не согласна с тем, что они хотят создать такой образ. Тем более что в новом сезоне «Блондинок» я уже не заробитчанка, а жена мэра. Рабской идеологии здесь нет. Просто они ищут новые лица, и я, что называется, попала под типаж. Я даже помогаю своему агенту искать в Украине новые лица. Он постоянно мне звонит и просит помочь кого-то подобрать. Думаю, что был бы рынок побольше и поактивнее, я бы смогла открыть свое актерское агентство, поскольку всегда точно могу подсказать кандидатуру того или иного артиста и подобрать нужный типаж.

---

---

— Почему все-таки отобрали вас на эту роль, а не польскую актрису? Какой смысл им приглашать наших актеров к себе, если у них своя школа достаточно сильная?

— Конечно, если поискать в Поль­ше просто актрису украинского происхождения, то найти ее не­сложно. Но знаете, раньше, ког­да актриса нужна была для роли, переворачивали в поисках весь Союз и даже больше. Кастинги были прос­то невероятные, на роль пробовалось 100-200 актрис. Вот это называется профессиональный отбор. У Рязанова в конце концов сыграла Барбара Брыльска. Кстати, я была удивлена, что в Польше ее плохо знают: когда я молоденьким гримершам рассказывала, что снималась с самой Брыльской в «Странном Рождестве» Макса Паперника, они с трудом вспомнили, кто это. Их незнание меня просто шокировало.

— Наш министр культуры заявил в интервью польскому изданию, что ук­ра­инские каналы намерены покупать поль­ские фильмы вместо российских. Будут ли показывать «Блондинку» у нас и что вы слышали о сотрудничестве украинских и польских кинокомпаний?

— Если появится больше работы у ук­ра­инских актеров, мы несказанно будем этому рады. Поляки хорошо умеют снимать: у них по-прежнему на площадке доминирует режиссер, а не продюсер, это было и остается у них основополагающим звеном в кино. Когда я снималась, то была удивлена, как глубоко режиссер копает и добивается нужной краски. Я не сразу нашла общий язык с Милошем и первые несколько дней была, как на раскаленной сковородке.

«Я НЕ ХОЧУ НИКУДА УЕЗЖАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮ И ЦЕНЮ РОДИНУ, НО ЕСЛИ МЫ УЖЕ РВЕМ ВСЕ НИТОЧКИ, ТО ДАВАЙТЕ СНИМАТЬ СВОЕ КИНО»

— Вас практически не видно в российских сериалах. Когда у вас прекратилось сотрудничество с российскими кинематографистами и почему?

— Участие в российских проектах я не афиширую, но снимаюсь в России часто. С режиссером и продюсером кинокомпании «Щука» Дмитрием Черкассовым я работаю уже на четвертой картине подряд. Они зовут меня, и я им благодарна, пью из этого колодца и ничего дурного этим людям делать не собираюсь. В прошлом году у меня была большая роль в «Плакучей иве». Сейчас заканчивается монтаж ленты, и вскоре она появится. В ней действие происходит в начале ХХ века и в настоящее время. Я играю графиню Шувалову и со­временную мать семейства. Сценарий очень интересный, о такой роли можно только мечтать. Кроме него, еще много сериалов и телефильмов.

— Мне в одной украинской кинокомпании, которая активно сотрудничает с Россией, рассказывали, что пос­ле запрета на российское ки­но от услуг многих операторов, режиссеров и актеров в России отказались. Вы как-то ощутили на себе их реакцию?

— Холодок действительно пробежал в отношениях, и отчуждение наблюдается. Ну а что делать? Нужно снимать свое кино — возможно, это и станет той жесткой терапией, которая необходима для реанимации своего кинопродукта, своего рода толчком в Европу. Ведь у нас много хороших актеров, которые бы могли о себе там заявить. Знаю коллег, которые уехали в Россию и возвращаться не собираются, но я не хочу никуда уезжать, потому что люблю и ценю свою Родину, но если мы уже рвем все ниточки, то давайте снимать свое, конкурентное и достойное кино.

— Для этого нужны хорошие бюд­жеты...

— Для этого нужны таланты. Имея хороший сценарий, который будут воплощать профессионалы, можно снять очень достойное кино. Вот в начале декабря мы снимали за небольшие деньги, которые выделило государство, фильм «Пока я буду любить тебя». Его продюсер — Елена Фетисова, которая продюсировала «Параджанова», режиссер — Роман Ширман. Сейчас идет монтаж, и картина обещает быть хорошей. Я играю в нем жену персонажа Богдана Бенюка, второй мой партнер — грузинский актер, который учил роль на украинском языке. Это было так трогательно...

— Планируют ли наши каналы закупать польское кино?

— Краем уха я слышала, что «1+1» ведет переговоры, другие украинские кинокомпании ищут возможности сотрудничества с Польшей. Это очень хорошо — расширим границы, а то мы варимся в собственном соку и негативе. Должно же когда-то быть хорошо.

— Ваша дочь Антонина еще учится в Москве, где она сейчас живет и снимается ли она в России?

— Она сейчас на последнем курсе Щукинского училища, живет в Москве. Буквально вчера с ней разговаривали, она играет спектакль «Мещане» по Горькому. Потом едет в Японию со спектаклями на театральный фестиваль студенческих работ. У нее своя судьба и абсолютно самостоятельная жизнь.

— Вы рекомендуете ей возвращаться в Украину или оставаться там?

— Она уже взрослый человек и руководствуется мнением коллег и режиссеров, у которых снимается. У нее на все свое мнение — только в профессии я главный советчик, но многие шаги она делает самостоятельно. Сама ходит на кастинги. Мы общаемся все время по скайпу. А что делать? Сколько детей учится за границей — в США, Швейцарии, Англии. На них никто не заостряет внимание. И только на тех, кто уехал учиться в Россию, даже еще задолго до Майдана, смотрят с особым пристрастием. Российская актерская школа мощная, и она до сих пор остается в тренде. Чего от них хотят — чтобы дети все бросили, уехали обратно в Украину и искали работу? Но где ее здесь найдешь? В России рынок побольше, тем более если они уже попали в обойму. Поэтому я не понимаю, почему этих детей все время обсуждают.

— Вы стара­етесь составить ей ка­кую-то про­текцию в тех фильмах, в которых сами сни­маетесь?

— Она поступала без моей протекции и уже прошла хорошую школу жизни. Четыре года живет в Моск­ве на съемной квартире в маленькой комнатушке и платит сама за квартиру — зарабатывает и снимается в кино. В мирные времена я даже просила у нее телефончик того или иного кас­тинг-директора.

Тоня сильный человек и умеет бороться. Я думаю, что в свои 17 лет так бы не смогла. Мне тоже тогда хотелось поступить в московский институт, но побоялась, а она смелая де­вочка, и я на­деюсь, что судьба к ней будет благоск­лон­на.

— А вам телефоны, раздобытые ею, помогли?

— Нет. Я в связи с этим вспоминаю такой знаковый случай. Когда мне было 23 года, ме­ня позвал на пробы Владимир Яковлевич Мотыль (ре­жиссер фильмов «Женя, Женечка и «катюша», «Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья». — «Бульвар Гордона») — гений советского кино. Специально приезжал смотреть работы в театре и утвердил меня на главную роль. Счастье было огромное. После торжественного представления кинотруппе я уехала в Киев, а спустя некоторое время узнала, что беременна Антониной. На что мой отец сказал: «Ну шо, доця, на Мотыля не клюнуло». Вот прошли годы. Может, теперь уже дочь за маму скажет веское слово.

«НАШИ АРТИСТЫ ГОТОВЫ СНИМАТЬСЯ ЗА МАЛЕНЬКИЕ ДЕНЬГИ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ИМ НУЖНО ПОДДЕРЖИВАТЬ ФОРМУ»

— Театральная компания «Бенюк и Хос­тикоев» довольно активно работает над созданием спектаклей, в которых играет ваша сестра. А вы отдельно от них заняты другими постановками со своим мужем Виталием Борисюком. Почему работаете с сестрой порознь?

— Один раз у нас была попытка со­вмест­ной работы — мы всей семьей играли в спектакле «Сеньор из высшего общества». Но Хостикоеву поставили условие, что дадут в аренду по­мещение, только если в спектакле не буду играть я и мой муж Виталий.

Спектакль должен жить, поэтому мы уш­ли из него. Из-за этого случился семейный конфликт, который периодически затухал. Конечно, мы общаемся, но уже нет той теплоты и душевности. Мы никак не пересекаемся в работе, у нас свои антрепризы, которые пользуются успехом у зрителя, и есть надежда, что когда-нибудь мы вернемся в родной репертуарный театр. Я всег­­да желаю нашим коллегам аншлагов и процветания.

---

---

— Насколько сложно у Антонины скла­­дываются сейчас отношения с однокурсниками и коллегами из-за войны с Россией?

— Дети стараются о политике вообще не говорить, тем более что там несколько студентов на курсе из Украины. Во всех московских театральных вузах очень много выходцев из нашей страны. Давления на них нет никакого, и ее педагог Нина Дворжецкая иногда помогает Антонине с кас­тингами. Например, она предложила ее кандидатуру на роль Татьяны Самойловой, и Валерий Тодоровский ее тут же утвердил. Это было попадание в десятку. Небольшой эпизод, но зато как показательно. Кстати, я ее совсем не узнала в роли. Тоня там очень похожа на Самойлову в молодос­ти. Интересно, что, когда я поинтересовалась генеалогическим древом Самойловой, оказалось, что ее бабушка Евгения Паперная.

— В Москве иногда происходят митинги против войны и в поддержку Ук­ра­ины. Антонина бывает на них?

— Как она может ходить на них? Это огромный риск для всех детей! Дай Бог в Москве выжить, там конкуренция колоссальная. Какая политика? Они просто хотят работать! Антонина сейчас прикладывает все усилия, чтобы быть там востребованной. В Москве нужно грызть асфальт.

— А с чем связано то, что российские продюсеры украинским актерам платят в два раза меньше, чем российским, которые пробуются на те же роли?

— Так было и раньше. Да и сегодня практически ничего не изменилось — та же дифференциация. Но сейчас, в военное время, вообще все остановилось. Скажем, актеры уровня Хабенского, Машкова и Без­рукова получают гонорары не за съемочные дни, а называют конкретную сумму за всю работу. Это больше, чем у других актеров. Правда, в России сейчас тоже кризис, и гонорары уменьшились. Но все равно суммы, которые получают российские медийные лица и наши, несоизмеримы. Наши артисты готовы сниматься за маленькие деньги только потому, что им нужно поддерживать форму. Мы понимаем, в каком состоянии сейчас украинское кино, поэтому соглашаемся на то, что есть.

— А работа в театре?

— Театр — это для души. Тем более что стоимость билетов на спектакли особо не поднимали и гонорары не менялись, в отличие от цен в магазинах. Людям трудно сейчас выживать, но они находят возможность купить билет в театр и цветы актеру. Надеемся на лучшее — успех «Гречанки» и «Последнего москаля» вдохновляют.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter