За кадром

Кинопродюсер Антон СЛАДКЕВИЧ: «Телеканалы заявляют, что украинское кино некачественное, но покупают «российские» сериалы, снятые в Украине»

Елена ПОСКАННАЯ. Интернет-издание «ГОРДОН»

В интервью интернет-изданию «ГОРДОН» актер и кинопродюсер рассказал, как кинематографисты ищут финансирование для своих идей, за счет чего выживает украинская киноиндустрия, что мешает ее развитию и почему в разгар кризиса 2014 года он решил снимать фильм о войне

Антон Сладкевич: «Я считаю время фильма «Плен» просто еще не пришло. Его осмыслят позже»

Психологическая драма Captum («Плен»), посвященная событиям на Донбассе, вышла в прокат четыре месяца назад. Но, к сожалению, большинство жителей Украины все еще не смогли ее увидеть. Как рассказал в интервью корреспонденту издания «ГОРДОН» продюсер фильма Антон Сладкевич, украинскому кино непросто пробиться на большие экраны и в эфир телеканалов, поскольку их владельцы убеждены, что отечественный кинопродукт не в состоянии собрать большую аудиторию и кассу. Не помогают ни актуальность темы, ни громкие имена. Кино снял знаменитый украинский режиссер Анатолий Матешко, а главные роли в ленте сыграли артисты Владимир Горянский, Лариса Руснак, Остап Ступка.

Действия картины разворачиваются недалеко от линии размежевания и охватывают один день из жизни боевиков. У них в плену уже находятся шесть человек — два волонтера, журналист, двое военных, музыкант. К ним привезли женщину, которая разыскивала своего пропавшего сына. Она убеждена, что боевикам известно, что случилось с ее ребенком. Она рискнула собственной безопасностью, потеряла деньги и свободу — стала еще одной пленницей.

Фильм производит тяжелое впечатление, потому что показывает степень морального падения человека, который внезапно дорвался до денег и оружия, почувствовал собственную власть над другими и полную безнаказанность. Не радуют и размышления пленных о смысле жизни и общечеловеческих ценностях. Произнося высокие слова, каждый из них преследует исключительно личные цели. И, может быть, именно поэтому все в итоге теряют шанс на спасение.

Картина получила немало позитивных отзывов критиков и прессы после показа на прошлогоднем Каннском кинофестивале. После успешной презентации на фестивале в индийском городе Кочи иностранные прокатчики обратились к украинцам с предложением выпустить фильм «Плен» в широкий прокат в Индии, сообщил Сладкевич. «Лестно, что нас заметили за границей, но очень обидно, что игнорируют здесь», — признался продюсер.

«ИНДИЙЦЫ ОЧЕНЬ ОСОЗНАННО И ЭМОЦИОНАЛЬНО ВОСПРИНЯЛИ НАШ ФИЛЬМ. ОНИ ОКАЗАЛИСЬ ДАЖЕ БОЛЕЕ ЧУТКИМИ, ЧЕМ УКРАИНЦЫ»

— Фильм «Плен» вышел в прокат в феврале этого года. Но далеко не во всех городах его смоли увидеть. Почему?

— «Плен» показали в 15 городах. Несколько показов в разных кинозалах прошли в Киеве, Харькове, Днепропетровске и Одессе. Признаюсь, процесс переговоров идет очень тяжело. Не все прокатчики хотят работать с украинским продуктом. По их мнению, наше кино не конкурент западному, не собирает полные залы и большие кассы. Часто мы сталкиваемся с тем, что руководители кинотеатров в процессе переговоров задают вопрос: «А сколько вы нам заплатите?». И наше нежелание платить становится причиной отказа в прокате.

Интересна позиция телеканалов, которые заявляют, что фильм «Плен» им неинтересен, поскольку это не коммерческое кино. Они руководствуются стереотипом: украинское хорошим быть не может. Хотя почему-то с радостью покупают «российские» сериалы, которые в действительности полностью созданы и отсняты в Украине. Внимательный зритель легко узнает в натурных съемках Лукьяновку, Оболонь или Подол. И именно потому, что наши телеканалы покупают такой продукт, россияне и сегодня продолжают снимать кино в Киеве. А мы не можем пробиться в эфир.

Кадр из фильма «Плен». «В основе сценария выдуманная история. И наша идея в том, чтобы не привязывать события непосредственно к Донбассу. Кино говорит на универсальном языке»

— Вы утверждаете, что производство российских сериалов в Украине продолжается?

— Сразу после Майдана снимать перестали. А сейчас киношники нашли новые схемы работы. Множество российских актеров приезжают в Киев сниматься в фильмах, которые потом увозят в Россию. После этот же кинопродукт под другим названием возвращается в Украину как сделанный в РФ.

— Какая-то несуразица: наши телекомпании считают украинское кино плохим, но при этом покупают российские сериалы, снятые у нас?

— К сожалению, это факт. Нужна твердая позиция Госагентства по вопросам кино и Министерства культуры. Они должны сформировать условия и возможности для продвижения украинского кинопродукта хотя бы на собственном рынке. Необходимы некие правила игры, соблюдая которые все получат равные возможности. Ввели же норму 30 процентов радиоэфира для украинской музыки. Можно таким образом стимулировать и телекомпании.

У нас парадоксальная ситуация. С одной стороны, снимаются какие-то сумасшедшие проекты с крупными бюджетами на государственные деньги. При этом, когда кто-то снимает кино за свой счет, его просто игнорируют. Госкино и Минкульт если не в состоянии финансировать создание кинопродукта, могут помочь в его продвижении. Взять наш показ в Каннах в прошлом году. На него пришли Катрин Денев, множество французских критиков, представители прессы и иностранных делегаций, а украинские журналисты и представители нашей делегации полностью проигнорировали. Хотя в 2015 году «Плен» оказался единственным полнометражным фильмом из Украины на Каннском кинофестивале.

Федор Гуринец сыграл в картине «Плен» раненого

— А где еще показывали ленту?

— Мы были на Одесском кинофестивале, в Германии на Filmfestival Cottbus. Участвовали в двух крупных кинофестивалях Индии — All Lights India International Film Festival в городе Кочи и Chennai International film festival в городе Ченнай. С нашей точки зрения, Индия — экзотическая страна, где на экранах поют о любви и страданиях. Но индийцы очень осознанно и эмоционально восприняли наш фильм. Они оказались даже более чуткими, чем украинцы. Это был самый теплый прием.

Хочу подчеркнуть, что далеко не всякое кино индийцы смотрят. На фестиваль в Кочи поступает более трех тысяч заявок. Они отбирают всего 40-50 фильмов. И попасть в их число — большая честь. Хотелось бы, конечно, еще какой-то сумасшедший приз получить. Но и то, что картина проходит отбор и попадает на международные фестивали, уже достижение.

К слову, мы сейчас ведем переговоры, чтобы запустить «Плен» в широкий прокат в Индии. Это приятно. Но хочется, чтобы такой же интерес к картине проявляли наши прокатчики и наши зрители. Это лучшее поощрение для творческих людей. Важно чувствовать себя полезным и нужным, чтобы было желание жить и работать в Украине, создавать что-то новое для своей страны. В ином случае творцы просто соберут вещи и уедут отсюда прославлять другие государства.

«ПРАКТИЧЕСКИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА КОСНУЛАСЬ ВОЙНА. Я ЖИВУ В НЕБОЛЬШОМ ПОСЕЛКЕ ПОД КИЕВОМ, А У НАС НА КЛАДБИЩЕ УЖЕ ДВЕ МОГИЛЫ БОЙЦОВ АТО»

— Почему в самый разгар кризиса в 2014 году вы решили снимать художественный фильм о войне?

— Сейчас мало кто помнит, но тогда все остро переживали случившееся в Украине, российскую агрессию, потерю Крыма, части Донбасса, наших людей. На фронте было множество случаев, когда, прикрывая своих побратимов, солдаты подрывали и боевиков, и себя. Сотни украинцев оказались в плену. Не видеть войну было невозможно. Да, денег не было. Но их всегда не хватало для кино. Зато были свежие раны, острые эмоции. Практически каждый человек соприкоснулся с войной. Если его знакомые или близкие не воевали, то пострадали от агрессии, потеряли свои дома. Я живу в небольшом поселке под Киевом, а у нас на кладбище уже две могилы бойцов АТО.

Еще во время Майдана я начал заниматься волонтерством. Потом переключился на Донбасс, объездил горячие районы Донецкой области, бывал в районе Горловки. Видел происходящее собственными глазами. Конечно, еще мало времени прошло, чтобы осмыслить этот опыт. Захотелось просто его запечатлеть.

Помню, я вернулся в Киев из зоны АТО и случайно встретил Александра Итыгилова-младшего. Он рассказал, что хотел бы снять фильм о войне. Его идея была не проработана, но увлекла меня. Постепенно собралась команда, и мы начали работу.

Сценарий написали Анастасия Матешко и Наталья Переверзева. Мы с Итыгиловым выступили как продюсеры. Снимать пригласили нашего знаменитого режиссера Анатолия Матешко. У него колоссальный опыт, он снял много разных фильмов. И именно благодаря его участию собрался такой сильный актерский состав. Правда, поначалу сам Матешко не хотел снимать. Он совсем не воспринимал эту драму.

В тот момент произошел случай, когда отец пленного бойца по телевизору обратился к боевикам с просьбой обменять своего сына на себя. Это зацепило Матешко, и он решил участвовать в проекте. Быстро сложился актерский костяк, и мы начали подготовку.

Герой Владимира Горянского — бывший школьный учитель, ставший боевиком. «Выходец из интеллигенции, у него эстетские замашки, одержим деньгами, при этом испытывает вполне понятные человеческие эмоции: его сын пропал, он тщетно пытается его разыскать»

— Вы так просто рассказываете. Но кино — это в первую, вторую и третью очередь деньги. Тогда экономика падала, люди последнее отдавали на помощь армии. Как вы выкрутились?

— Я потратил свои личные сбережения. Бюджет картины скромный — около 100 тысяч долларов. Да, и если помните, на тот момент найти деньги на кино было невозможно. Киноиндустрия остановилась, многие картины потеряли финансирование. Из России поток денег на сериалы прекратился.

— То есть спонсоров не смогли найти?

— Честно говоря, даже не пытались. Поиски инвестора — длительный процесс, а мы торопились. Очень хотели успеть подать картину на Канский фестиваль. Времени было в обрез. На съемки 84-минутного фильма у нас ушло ровно семь дней. Мы начали работу в феврале 2015 года, а уже в марте отправили материал в Канны.

— Какая скорость! И как это получилось?

— Съемочный процесс был детально спланирован. Еще до начала съемок наша команда часто встречалась, мы проговаривали ситуации, сцены, роли. Каждый делился своими размышлениями и переживаниями, мы постоянно проговаривали эти эмоции, что помогло лучше раскрыть образы. Все действовали четко, не было заминок, разногласий, лишних дублей. Сказалось и то, что все участники команды опытные, мастера своего дела. Все отработали на сто процентов. Поэтому процесс шел быстро.

— Где проходили съемки?

— Ехать снимать на Донбасс не было смысла, поэтому мы снимали под Киевом. В Броварском районе арендовали летний коровник. Мы снимали в мороз. На улице было 17-20 градусов мороза. Поскольку кино черно-белое, чтобы картинка выглядела фактурно и насыщенно, приходилось постоянно поливать древесину. От этого становилось невыносимо холодно.

Мы несколько дней ждали, когда выпадет снег. Он пролежал ровно семь дней, пока мы снимали. В последний рабочий день наступила весна и оттепель. В конце фильма есть сцена, когда Горянский бежит по полю, — это все натуральная картинка, ничего придумывать не пришлось.

«ПЛЕН» — СВОЕОБРАЗНАЯ ПРОЕКЦИЯ НА СЕГОДНЯШНЕЕ ОБЩЕСТВО. НАМ ОЧЕНЬ СЛОЖНО ОБЪЕДИНЯТЬСЯ ДЛЯ РЕШЕНИЯ НЕКИХ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ»

— Почему в вашем кино не оказалось ни одного героя или по-настоящему позитивного персонажа?

— Люди такие, как они есть. Не хотелось приукрашивать. Не всегда добрые намерения и устремления делают человека хорошим. Фильм начинается с того, что в стан бандитов местный барыга (его сыграл актер Дмитрий Суржиков) привозит женщину. Она разыскивает своего пропавшего сына и почему-то убеждена, что эти бандиты знают, где его найти. Ради своей благородной цели она пошла на нарушение закона, на контакты с преступниками, она даже готова убить человека (что потом и сделает), только бы узнать о судьбе своего ребенка.

На тот момент в плену у двух бандитов уже были довольно известный журналист, двое волонтеров, американский музыкант и двое военнослужащих, один из которых с тяжелыми ранениями. И вот парадокс: журналист, которому хватало смелости резать правду-матку и говорить о морали, волонтеры, которые отчаянно рисковали собой ради помощи мирным жителям и военным, боец так и не смогли найти в себе силы, чтобы восстать против всего лишь двух своих мучителей!

Изощренные бандиты настолько одурели от ощущения собственного могущества и безнаказанности, что устраивают тотализатор: заставляют бежать людей по минному полю, чей пленный дольше проживет, тот и выиграл. Остановить это безумие никто не может.

Почему пленники не попытались бежать, не заломали охранников? Каждый из них сам по себе, каждый думает, что круче других, все сделает сам. В стрессовой ситуации настолько замкнулись на себе, что не увидели очевидных преимуществ перед боевиками. Даже перед лицом смерти они не смогли объединиться.

Это своеобразная проекция на сегодняшнее общество. Нам очень сложно объединяться для решения неких глобальных проблем. Ситуация по моральному выбору схожа с трагедией, что произошла в Орландо, где один вооруженный отморозок планомерно убивал людей, но никто не попытался ему противостоять. Почему такое происходит? Вопрос, на который должны искать ответ сами зрители.

Мы хотели показать двойную мораль общества. Вот местный барыга, который привез женщину. Подельник его ограбил и бросил к другим пленникам. Но он все еще надеется, что его пронесет, и рассуждает о силе оружия и ценности автомобилей (они для него дороже человеческой жизни).

Вот бандит взял в руки оружие и чувствует себя могущественным. Он без эмоций называет живодером и убивает журналиста, который в порыве отчаяния и эмоционального всплеска убивает кота. Второй бандит — выходец из интеллигенции, учитель, у него эстетские замашки, но он одержим деньгами, готов даже своих соратников грабить. При этом испытывает вполне понятные человеческие эмоции: его сын пропал, он тщетно пытается его разыскать.

— Что происходит с ним в конце концов? Он совершает попытку самоубийства, отправившись на минное поле, но на раскаяние это не похоже.

— Герой Горянского пытался узнать у пленного солдата, что с его сыном. А женщина застрелила военного. Тот успел только сказать: «От твоего сына ничего не осталось». Это осознание сломало его, и он пошел на минное поле в надежде погибнуть. Но для него даже мины не нашлось. Сотворив столько зла, взять и уйти из жизни — для него слишком простой выход.

Но я не хотел бы подробно рассказывать все о персонажах. Сейчас в издательстве «Кальвария» готовится к выходу книга Марии Сидорчук «Плен», написанная по фильму. В ней, кроме событий, показанных в фильме, рассказывается и о том, что происходило с этими людьми до войны, больше диалогов. В ней будут глубже раскрыты характеры героев и вставлены кадры из фильма. Почитаете.

Лариса Руснак в роли матери, сын которой пропал без вести

— Где именно по задумке авторов происходит действие картины?

— В основе сценария все-таки выдуманная история. И наша идея в том, чтобы не привязывать события фильма непосредственно к Донбассу. Кино говорит на универсальном языке. Подобная история может произойти в любой точке мира, где существуют вооруженные конфликты. Мы даже назвали фильм Captum, что переводится с латыни как «плен».

— Почему вы опасаетесь прямых аналогий с российско-украинской войной?

— Потому что происходящее там описать не всегда возможно. Этот конфликт еще далек от завершения. Война продолжается. Бередить раны неприемлемо.

— Среди зрительских откликов на картину самый частый — «страшное кино». А вы считаете «Плен» страшным?

— Нет. Фильм просто помогает каждому заглянуть в себя и найти кого-то из персонажей, увидеть в своей душе глубоко спрятанное истинное лицо. Не все хотят это принимать. Оно и понятно: страшно осознать, что ты можешь быть безжалостным, жестоким, безвольным, беспринципным, корыстным. Мы-то считаем себя самыми лучшими.

— Фильм собрал разную критику, в том числе негативную. А вы сами как оцениваете реакцию зрителей на картину?

— Говорят, если у человека нет недостатков, значит, он сам — большой недостаток. По мне, хуже всего, когда фильм вообще не обсуждают. У кино ведь не бывает стопроцентного успеха. Я считаю, время фильма «Плен» просто еще не пришло. Его осмыслят позже.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter