Олег КАЛУГИН — агент ЦРУ?

Когда профессионалы разведки слышат его имя, морщатся, будто рядом кто-то ца­ра­пает наждаком по стеклу. Он — зримое воплощение извечного неудобного вопроса: почему при одних обстоятельствах человек называется шпионом, а при других — разведчиком? Интервью Дмитрия Гордона с бывшим начальником Управления внешней контрразведки КГБ СССР Олегом Калугиным, прошедшее на днях по телевидению и опубликованное в четырех номерах «Бульвара Гордона», вызвало у зрителей и читателей живой интерес. Еще бы: не так часто представляется возможность заглянуть за кулисы разведслужб. Привлекает интерес и неординарная личность Олега Даниловича, который обрел вторую родину в стране, прежде считавшейся заклятым врагом, а теперь — заклятым другом первой. Откровения экс-генерала КГБ мы попросили прокомментировать его коллег — бывших сотрудников и руководителей различных подразделений Комитета госбезопасности. Кто-то из них изменил или подкор­ректировал свои взгляды на историю и свою роль в ней, кто-то остался верен однажды избранной позиции. Но в их среде пре­обладает единодушное и простое, как сермяжная правда, мнение: человек, давший однажды клятву, нарушить ее не вправе.

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК, БЫВШИЙ НАЧАЛЬНИК ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ РАЗВЕДКИ СБУ АЛЕКСАНДР ШАРКОВ: «В МОСКВЕ ПОДОЗРЕВАЛИ, ЧТО АМЕРИКАНЦЫ ЗАВЕРБОВАЛИ ОЛЕГА КАЛУГИНА ЕЩЕ В 1959 ГОДУ, КОГДА ОН СТАЖИРОВАЛСЯ В КОЛУМБИЙСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ»

— Наши пути с Олегом Калугиным пересеклись в конце 70-х, когда я проходил подготовку в Центре к предстоявшей заграничной командировке. Знакомство было шапочным: во-первых, он на 11 лет старше, во-вторых, в карьерном плане мы находились в разных весовых категориях.

На совещаниях, где мы оказывались вместе, я смотрел на Олега Даниловича с любопытством. В те годы он слыл чуть ли не легендой советской разведки. Самый молодой генерал в системе КГБ, Калугин производил впечатление умного, грамотного, деловитого человека. Впрочем, в разведку людей просто так не брали и без веских оснований до руководящих должностей никто не дорастал. Особенно при Андропове.

По указанию Юрия Владимировича в КГБ перекрыли доступ родственникам больших начальников, даже если те работали в нашей системе и в ЦК партии. Поэтому анкета, где Калугин указывал, что его отец — кадровый чекист (правда, самый что ни на есть рядовой), никак не помогала ему в карьере. До своих вершин он добрался самостоятельно.

Все это вызывало уважение, хотя в манере держаться, во внешности Олега Даниловича меня что-то задевало, отталкивало. Ощущалась в нем какая-то неискренность, двойственность. Я старался отгонять от себя это впечатление — фактов-то не было.

И вдруг Первое главное управление КГБ загудело: Калугина переводят в Ленинград! Хотя и первым замом начальника областного управления КГБ, но все поняли: это ссылка. Пошли слухи о том, что ему перестали доверять из-за темных пятен в прошлом, именно с того периода, когда началась его карьера.

Александр Шарков: «Олег Данилович, наверное, доволен, что обвел вокруг пальца такую мощную структуру, как КГБ, но уважения он не заслуживает»

А случилось это в 1959 году. Тогда начинающего офицера разведки включили в первую группу стажеров, которых отправили в Колумбийский университет. В группу входили молодые люди, подававшие надежды в разных областях знаний. Понятно, что все они были сто раз проверены-перепроверены, а львиная часть группы состояла из сотрудников внешней разведки КГБ и внешней разведки Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. Под «крышей» студентов-стажеров Колумбийского университета они должны были осмотреться, обжиться среди американцев, приобрести, если удастся, связи, подучить язык. Все это пригодилось бы им в будущей работе.

Разумеется, задачи на вербовку американцев им никто не ставил. Вообще, сотрудники советской резидентуры в США крайне редко такими вещами занимались. Обычно это происходило по особому распоряжению и специально разработанному плану. Причем не в США, а где-нибудь в третьей стране, где меньше риска рассекретить себя или нарваться на «подставу». Но если вербовка удавалась, это сразу тянуло на государственную награду, как за подвиг. Вот почему случайное знакомство Калугина на какой-то выставке с американцем Куком, к тому же носителем секретной ин­формации, представляется не очень правдоподобным. К тому же Калугин, желторотый птенец в разведке, умудрился еще и привлечь этого американца к сотрудничеству. Просто фантастика!

Не думаю, чтобы руководство сразу приняло все на веру. Но, как говорится, чем черт не шутит. Вдруг новичку так неслыханно повезло? Домой Калугин вернулся на белом коне.

Спустя несколько лет завербованного американца переправили в Москву, устроили на работу в закрытый институт, где он занимался той же тематикой, что и в Америке, — твердым ракетным топливом. Продолжалось это до тех пор, пока не выяснилось, что предложенное им направление — тупиковое и не представляет никакой ценности. Тут, конечно, укрепилось подозрение в том, что эта вербовка была подставой.

Возник вопрос о роли Калугина: его обманули или он обманул? Но произвести глубокую проверку было не так-то просто. К этому времени Олег Данилович уже возглавлял Управление внешней контрразведки ПГУ КГБ СССР, которое и отвечало за безопасность ведения оперативной работы. Тем не менее удалось организовать расследование втайне от него. Очевидно, результаты оказались не в его пользу, но и доказать умышленное предательство было непрос­то. Тогда Юрий Владимирович Андропов велел Калугину пойти в Лефортово, куда заключили Кука, побеседовать на предмет его шпионажа в пользу ЦРУ.

Мне рассказывали, что в лефортовской камере Калугин разыграл мизансцену нелицеприятной встречи с бывшим американцем, а сам в первую же секунду жестом показал: «Молчи!». Он понимал, что камера оснащена микрофонами, но, вероятно, не предполагал, что и видеокамерами.

Аналитики, которые занимались Калугиным, припомнили и другой эпизод. Был разоблачен агент Ларк, настоящая фамилия — Артамонов. Морской офицер, в свое время он сбежал на Запад. Его разыскали, перевербовали и решили вывезти в Советский Союз через Австрию. Пересекать границу предстояло нелегально. Артамонову впрыснули снотворное.

По первой версии, операцией руководил Калугин. Увидев, что агент стал приходить в себя, он сделал ему второй укол, хотя врач, который сопровождал группу, возражал. В результате в Союз привезли не агента, а его труп.

По второй версии, Калугин набросил в Вене на лицо Артамонова платок не со снотворным, а с ядом. Как бы там ни было, очень вероятно, что гибель Ларка стала платой за его знание. Многие считают, что он знал о связях Калугина с ЦРУ и мог выдать его на допросах.

Когда стали анализировать деятельность Олега Даниловича на посту руководителя внешней разведки, отметили, что при нем набралось подозрительно большое количество провалов нашей агентуры, а вот особыми достижениями в раскрытии агентуры противника он похвастать не мог. Только спустя почти десятилетие была выявлена целая сеть американских разведчиков, но это уже заслуга отнюдь не Калугина.

Одним словом, аналитики пришли к выводу, что Олег Данилович — агент ЦРУ, завербованный во время американской стажировки. А целью мнимой вербовки Кука было создание легенды для продвижения Калугина наверх.

Трудно сказать, почему тог­да его все-таки не арестовали. То ли не хватило прямых доказательств, то ли хотели еще последить за его действиями и связями, то ли начальство боялось уронить свой авторитет: ведь сколько лет Калугина ставили всем в пример, награждали, повышали. Этим и объясняется ссылка в Ленинград. Там он не мог уже пользоваться всем объемом секретной информации, к которой имел доступ в Москве.

Еще в 67-м Калугин выдал ЦРУ советского агента Роберта Липку, который работал в третьей стране, в 76-м — чехословацкого разведчика-нелегала Карела Кэхера, внедренного в ЦРУ. В начале 90-х, когда все переменилось и Олег Калугин стал одним из главных разоблачителей советской системы и КГБ, начал планомерно сдавать ЦРУ бывших агентов. Рассказал, например, о шифровальщике Джонне Уокере, который в течение многих лет пересылал в СССР секретную информацию. Уокер уже отбывал наказание в США, но после публичных откровений Олега Даниловича срок ему увеличили.

В своих мемуарах Калугин без стеснения называл адреса, фамилии, должности агентов. Выступил на судебном процессе, где подтвердил, что обвиняемый 75-летний полковник армии США Трофимофф передавал КГБ информацию. Такие свидетельства противоречат профессиональной этике, принятой в спецслужбах всех стран, и расцениваются как прямое предательство. Вследствие показаний Калугина Трофимофф доживает свой век в тюрьме. У разведки были серьезные подозрения, что Калугин сдал американцам и Олдрича Эймса — сотрудника ЦРУ, работавшего на СССР.

Вероятно, все известные ему секреты Калугин уже давно сдал ФБР и ЦРУ. Сейчас продолжает сотрудничать с американскими спецслужбами и помогает чем может. Учит разведчиков работе против стран постсоветского пространства, читает лекции, водит экскурсии, опекает музей, посвященный деятельности КГБ. Понятно: отрабатывает американский хлеб. Считаю, что его заверения, будто он переметнулся из идейных соображений, потому что возненавидел методы работы советских спецслужб и хотел демократических перемен в СССР, не выдерживают критики. Все его действия свидетельствуют о том, что на путь предательства он встал давно, скорее всего, из-за своего авантюризма или возможного «прокола» во время первой командировки в США.

В подобные обстоятельства попадали и другие советские разведчики. Но большинство из них, не желая стать на путь предательства Родины, вступали в игру, а вернувшись, чистосердечно докладывали руководству о случившемся. Если они никого не выдали, не раскрыли государственной тайны, их никто не преследовал. Может, карьера в спецслужбе на этом заканчивалась, но совесть у человека оставалась чиста. А Калугину признаться в предательстве не хватило духу.

Теперь, наверное, Олег Данилович доволен, что обвел вокруг пальца такую мощную структуру, как КГБ, но уважения он не заслуживает. Так вести себя настоящий профессионал-разведчик не должен.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР, ПОЧЕТНЫЙ СОТРУДНИК КГБ СССР, УЧАСТНИК БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ АЛЬБЕРТ ДИЧЕНКО: «ВСЕ, ЧТО ГОВОРИТ КАЛУГИН, НУЖНО ДЕЛИТЬ НА ВОСЕМЬ»

— Интервью Дмитрия Гордона с Олегом Калугиным я смотрел по телевизору. Бросилось в глаза даже не то, что он постарел (увы, эта чаша никого не минует), а то, что выглядит он не так, как подобает умудренному жизнью, обретшему достоинство человеку.

У меня возникло к нему чувство жалости. Тем более досадно, что он, потомственный чекист, достигший высокого положения в Первом главном управлении КГБ СССР (а значит, прошедший большую школу, побывавший в сложных ситуациях, решавший судьбы многих людей), не смог обрести того внутреннего благородства, которое всегда отражается на внешности.

Кроме неприемлемого, на мой взгляд, общего тона бахвальства, меня резанул, например, рассказ Олега Даниловича о том, как председатель КГБ СССР Юрий Андропов угощал его виски. Это выглядит совершенно неправдоподобно.

Альберт Диченко: «В том, что и как говорит Олег Калугин, чувствуется попытка представить себя в более выгодном свете, более значительным, чем он есть на самом деле»

Я около 40 лет проработал в советской контрразведке, генерал с 1978 года, прошел все ступени служебной лестницы и знаю характер отношений в высшем эшелоне КГБ СССР. Невозможно представить себе, чтобы Юрий Владимирович вставал из-за своего рабочего стола, шел в другую комнату за бутылкой и в своем кабинете наливал Калугину виски. Андропов был слишком для этого интеллигентен и щепетилен.

Не мог он, развернувший кампанию против так называемых работничков, которые вместо того, чтобы честно работать за исправно получаемую зарплату, шлялись по магазинам, кинотеатрам, выпивали, сделать этого. Калугин бросает тень и на эту кампанию, и на ее инициатора. Получается, будто Андропов предписывал одни правила, а сам втихую делал противоположное. Глубоко уважая Юрия Владимировича, утверждаю: он не мог унизиться до такой двойственности, потому что уважал и других, и себя.

Калугин был одним из многих начальников управлений в системе КГБ СССР и через голову руководителя разведки Владимира Крючкова не мог попасть даже в приемную председателя КГБ СССР. По словам одного из ближайших помощников Юрия Владимировича генерала Андрея Сидоренко, он ни разу не был у Юрия Владимировича.

Калугин в интервью утверждал, что был на короткой ноге с иерархами Русской православной церкви Алексием и Кириллом и что те работали с КГБ. Странно, что он не сказал, будто и будущие патриархи тоже наливали ему виски с содовой. Какое отношение Калугин, один из офицеров разведуправления, мог иметь к руководству Русской православной церкви? Никакого. Даже если представить, что они сотрудничали с органами госбезопасности, то и тут в рассказе Калугина нестыковка: служебные отношения с ними имел право поддерживать только прикрепленный оперработник. Таков был порядок, который никто не мог нарушить.

Что касается крупного, острого вопроса — разрешения на выезд лицам еврейской национальности в Израиль, США, европейские государства, то ни служебное положение начальника Управления внешней контрразведки ПГУ, ни его функциональные обязанности никаким образом не имели к этому отношения. Советские евреи рвались на свободу, на Землю обетованную. И внутриполитические и внешнеполитические аспекты этой проблемы тщательно и глубоко изучались членами Коллегии КГБ СССР, Министерства иностранных дел, МВД и, наконец, высшим политическим руководством страны. Решение было принято, но мнение Калугина об этом вряд ли спрашивали.

Вообще, все, что он говорит, нужно делить на восемь. Хочу напомнить эпизод, рассказанный великолепным разведчиком Олегом Даниловичем Нечипоренко. Несколько лет он был заместителем резидента в Мексике по внешней разведке. Даже в ЦРУ отдавали должное и называли лучшим оперативником КГБ в Латинской Америке, впоследствии работал во Вьетнаме. Вот что сказал Олег Нечипоренко: «Олег Калугин меня в 1992 году ославил, сказав, что я лично допрашивал военнопленных американских пилотов. Это была ложь. Причем он был причастен к моей командировке и знал, что этим я заниматься не мог».

На мой взгляд, Калугин оговорил Нечипоренко по очень простой и нехорошей причине: хотел выслужиться перед ЦРУ. А такой обман не соответствует этике, принятой в разведывательном сообществе. Ее правила гласят, что надо уважать и товарищей, и противника. А если уж ты переметнулся на другую сторону, тем более непристойно лгать и дезинформировать своего хозяина.

В том, что и как говорит Олег Калугин, чувствуется попытка представить себя в более выгодном свете, более значительным, чем он есть на деле. Я бы сказал: на здоровье! Но преувеличенная значительность умаляет значение других, а это непорядочно.

Отдельно хочу сказать о Дмитрии Гордоне. С кем бы он ни делал интервью, всегда человек, сидящий напротив него, виден, как на ладони. Калугин — не исключение. Отдаю должное профессионализму журналиста.

БЫВШИЙ НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ КГБ УССР СТАНИСЛАВ ВИННИК: «ЖЕЛАЮ ОЛЕГУ КАЛУГИНУ И НА ЭТОТ РАЗ ОБМАНУТЬ СУДЬБУ»

— Олег Данилович Калугин неплохо устроился в жизни. Слуга двух господ, советской и американской разведок, он исхитрился избежать двойной порции тумаков и, как ласковый теленок, подоил обоих. Только всему есть своя цена.

Читая интервью Олега Калугина Дмитрию Гордону, я вспомнил одну историю, началу которой был косвенным свидетелем, а о ее продолжении узнал недавно. Это история побега на Запад Алексея Румянцева, начальника «Инфлота» морского порта «Мариуполь». Попасть на такую должность было непросто, но в этом, я думаю, ему помог родственник, который работал в Москве в Министерстве морского флота. Правда, и сам Румянцев владел двумя европейскими языками, считался профессионалом в своем деле и был заметной фигурой в Азовском пароходстве.

В 60-е годы, когда правительство немного ослабило вожжи и люди стали бывать в других странах, в пароходстве придумали такой маневр. Руководители время от времени устраивались в заграничные рейсы помощниками капитанов по политчасти якобы для наблюдения за работой моряков в загранплавании. При этом они получали, как и все моряки заграничных рейсов, иностранную валюту. На нее отоваривались в портах, и это было хорошим приварком к семейному бюджету. Алексею Алексеевичу было тогда лет 40-45, в семье — двое детей, и дополнительные деньги были нелишними.

Однажды Румянцев ушел в рейс на пароходе «Черкассы». Во время последней остановки в Неаполе он сошел на берег «на минуточку, потратить оставшуюся валюту». И не вернулся. На следующий день местная полиция уведомила капитана, что Алексей Румянцев попросил политического убежища.

Станислав Винник: «Может, полтора десятка лет, прожитых Калугиным в страхе, не меньшее наказание, чем тот же срок за решеткой»

Я в то время занимался контрразведывательным обеспечением моряков загранплавания торгового флота, и, когда пароход «Черкассы» встал на рейде возле Керчи, меня отправили на борт собрать первые свидетельства о ЧП. Никакой записки в каюте Румянцева не обнаружили, ничто не указывало на то, что человек готовился к побегу. Тем более это казалось невозможным, что дома остались дочь и сын, подростки, жена и мать.

Все заволновались: а добровольно ли он остался в Неаполе? Вскоре, правда, сотрудникам советского посольства в Италии удалось встретиться с Румянцевым, и он подтвердил, что совершил свой поступок добровольно. Не думаю, что Алексей Румянцев был из тех, кого в СССР коснулись ограничения свободы личности. Скорее, он просто хотел избавиться от каких-то проблем, иначе, как ему казалось, не разрешимых.

Прошло время, и один знакомый мариуполец рассказал мне, что во время своей туристической поездки в Австралию случайно повстречал там Алексея Румянцева. Выглядел он страшно. Куда подевался тот элегантный человек, которым запомнили его азовчане? На улице стоял настоящий бомж, опустившийся, грязный, безработный и бездомный. И это не назидательная история из советской газеты, а правда.

При том, что в поведении Румянцева и Калугина есть что-то общее, но и различия существенны.

Народная мудрость говорит: змея меняет кожу раз в году, а предатель — каждый день. Калугин менял свои обличья ежедневно. Мастер мимикрии, он легко продавал и предавал товарищей. Наверное, в этом его главное отличие от Румянцева. Результат налицо: один — на дне, другой — на плаву, как в проруби.

Не хочу сказать, что все его интервью не достойно внимания и пронизано фальшью. Например, мне импонирует его уважительное и бережное отношение к семье, то, с какой теплотой он говорит и о покойных жене и дочери, и о нынешних здравствующих новой жене и дочери, живущей в Москве. Полностью разделяю его сожаление о распаде Советского Союза. Я тоже, как теперь говорят, продукт той системы и не стыжусь этого.

Понравился мне и присущий Олегу Даниловичу оптимизм, его вера в будущее своей бывшей родины. Такие рассуждения не свойственны агентам-перебежчикам в Советский Союз, таким, как знаменитые англичане Ким Филби или Джордж Блейк. Это, наверное, присуще больше нам, рожденным и воспитанным на этой земле.

Согласен и с высокой оценкой личности Юрия Владимировича Андропова. Таких руководителей сегодня нет. Но тем более представляется невозможным, чтобы Андропов был на короткой ноге с Калугиным. Это подтверждается и тем, что Андропов сослал Калугина в Ленинград, чтобы лишить его контактов с разведкой. Скорее всего, с этого момента могло начаться его разоблачение. Ведь опальный генерал-майор и сам знал, что его кабинет и квартира напичканы прослушивающей спецтехникой.

Олег Данилович говорит, что не боится мести, потому что в Америке не бывает политических убийств. Надо так понимать, что у Комитета госбезопасности руки длинные, но американских спецслужб он боялся. Это заблуждение. Могу напомнить о подполковнике Рейно Хейханене, запойном пьянице, растратчике и бездари, который предал американцам своего руководителя, резидента Рудольфа Абеля, когда тот решил отказаться от услуг неугодного подчиненного.

После суда, приговорившего Абеля к 30 годам тюрьмы, нашего разведчика-нелегала, как известно, обменяли на пилота разведывательного самолета U-2 Пауэрса. А Хейханен, проживавший в США, был заочно приговорен к высшей мере наказания. Закрытый чекистский документ, где об этом сообщалось, заканчивался словами о том, что предатель не уйдет от расплаты. Спустя некоторое время он погиб в таинственной автокатастрофе на Пенсильванском шоссе. Может быть, совпадение?

Интервью Дмитрия Гордона я не только читал в газете, но и смотрел по телевизору. Мне показалось, что его собеседник храбрился, но был напряжен. Может, чего-то все-таки опасается?

Вообще-то, самая большая награда для разведчиков, ежечасно рискующих жизнью, — это умереть в своей постели. Я бы еще добавил — с чистой совестью.

Желаю Олегу Калугину и на этот раз обмануть судьбу. В конце концов, настали другие, более либеральные, времена, и Олег Данилович заочно приговорен только к 15 годам заключения. Может, полтора десятка лет, прожитых в страхе, — не меньшее наказание, чем тот же срок за решеткой.

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР СБУ В ОТСТАВКЕ АНАТОЛИЙ ДЕМЕНКОВ: «МЫ ПРОТИВ ТОГО, ЧТОБЫ НАША МОЛОДЕЖЬ СЧИТАЛА КАЛУГИНА КЕМ-ТО ВРОДЕ ШТИРЛИЦА ИЛИ ДЖЕЙМСА БОНДА: ЭТО ЗАГНАННЫЙ ЗА ФЛАЖКИ ОДИНОКИЙ ВОЛК»

— С Олегом Калугиным мы принадлежим практически к одному поколению и пришли в систему Государственной безопасности СССР почти одновременно. Правда, большинство моих одногодков были отобраны в контрразведку после службы в армии и работы на производстве. Служили тогда кто три, кто четыре года. Успевали запастись жизненным опытом, некоторые закалялись как воины в горячих точках. Потом получали высшее образование, работали в трудовых коллективах, и, как правило, в зрелом возрасте, уже вполне определившихся, нас зачисляли в кадровый состав и отправляли в учебные заведения КГБ.

После этого еще три года нас считали молодыми сотрудниками, и специально закрепленные наставники изучали, на что каждый способен, и дополнительно образовывали в своей профессии. Путь наш был устлан не розами, а, скорее, шипами. Удерживались на этом пути самые стойкие и преданные.

Олег Калугин стал, по общему мнению моих коллег, позором нашей спецслужбы. И это можно было предвидеть уже в самом начале его карьеры. Вот он, сын кадрового чекиста, получил аттестат зрелости. И — никакой армии, никакого завода. Сразу — в элитный Институт иностранных языков КГБ СССР. Может, он и был вундеркиндом, только в этот вуз с улицы даже особо одаренных не брали.

И дальше все как по маслу. В 21 год он уже аттестован в офицерский состав КГБ, в 22 года — слушатель Высшей разведшколы КГБ, член КПСС, секретарь партийной ячейки. В 24 года направлен на оперативную стажировку в Колумбийский университет (США). После стажировки получил официальную должность прикрытия. Теперь уже всем ясно, каким конфузом завершилась его операция вербовки «ценного ученого», а по сути, подставы американских спецслужб. Но сколько лет благодаря этому Олег Данилович считал себя гением советской разведки и контрразведки!

Иной раз задумаешься: какое затмение нашло на руководителей, которые буквально осыпали его наградами? А в результате читаем, что из 22 государственных наград душу Калугину греет только одна, полученная из рук Ельцина.

Спрашивается: если не дорожил, зачем принимал эти ордена и медали? А ведь, наверное, обмывал их, приносил в семью, бахвалился перед друзьями. Даже в этом Калугин — человек с двумя лицами или, скорее, с двумя масками: одной, довольной, — чтобы принимать награды, другой, брезгливой, — чтобы их охаивать. А каково же собственное лицо этого человека? И есть ли оно у него?

А чего стоит его откровенничанье о том, что ему было позволено «путем соблазнения» заводить связи с незамужними женщинами, чтобы те помогали проникать в секретные учреждения? Может, люди несведущие и считают, что такой аморальный способ приобретения нужных знакомств был в порядке вещей, но это не так. Быть альфонсом на Западе, где такое поведение не принято и осуждается, — значит, рано или поздно попасть в поле зрения спецслужб. Наше руководство это понимало и разрабатывало другие, куда более надежные методы внедрения в интересовавшие структуры.

Американские спецслужбы всегда держали и теперь держат ухо востро. Знаю одного нашего генерала, который вышел на пенсию в начале 90-х и работал в частной структуре. Руководство ему предложило принять участие в мероприятиях по приглашению Американской торговой палаты. В посольство США для оформления визы были поданы необходимые документы, в Торговую палату внесен залог в сумме 30 тысяч долларов. И вдруг отказ. Да еще и деньги не вернули. Так что не каждого генерала ждут в Америке с распростертыми объятиями, а тем более не каждому преподносят вид на жительство. Для этого надо ой как постараться. И, конечно, мало кто способен, как Калугин, на потеху зевакам вывесить в Музее международного шпионажа свой генеральский китель с 21 государственной наградой СССР.

Но мы, ветераны контрразведки КГБ и СБУ, вовсе не «скрежещем зубами» и не «брызжем слюной» при упоминании имени Калугина, как было написано в вашей газете. Уверен, не опускаются до этого и наши молодые преемники. И разве дело в этом?

Да, сегодня героем интервью может стать любой антигерой. Но мы против того, чтобы наша молодежь, растерявшаяся среди сомнительных приоритетов и негодных авторитетов, принимала Калугина за успешного человека, считала кем-то вроде Штирлица или Джеймса Бонда. Нам больно и стыдно, что в нашей среде были такие люди, как перебежчик Юрий Носенко, сын министра судостроения СССР, шпионы Олег Пеньковский, Олег Гордиевский и им подобные. Это действительно брак в нашей работе.

На самом деле Калугин — это загнанный за флажки одинокий волк. Выезжать за пределы Штатов ему опасно. Не случайно даже в Англии на него надевали наручники. Ему остается сидеть тихо и не высовываться. Эпилогом к истории Олега Калугина подходят строки Лермонтова, где даже старуха-мать отвергает сына, бежавшего от врагов:

Молчи, молчи! Гяур лукавый,
Ты умереть не мог со славой,
Так удались, живи один.
Твоим стыдом, беглец свободы,
Не омрачу я стары годы.
Ты раб и трус — и мне не сын!..

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter