Людмила Гурченко умерла со словами, обращенными к мужу Сергею Сенину: «Папочка, «скорую»!»

12 ноября 1935 года Марк Гаврилович Гурченко отвез свою 17-летнюю жену в роддом, а сам, видимо, на нервной почве, побежал в кино. Его настолько потряс американский приключенческий фильм «Акулы Нью-Йорка», что он решил назвать будущего ребенка именем одного из главных героев картины. «Лель! - написал жене в записке. - Если в мене будить орел, назовем Алан. Если девычка, хай будить Люси!». Так будущая актриса стала по документам Людмилой, по жизни - Люсей.

«И хорошее настроение не покинет больше вас!» - пела юная Люся Гурченко в своем первом звездном фильме «Карнавальная ночь». С тех пор ее появление на экране всегда гарантировало зрителям радость и релакс. Но, казалось, так же легко она играла и серьезные драматические роли в фильмах «Старые стены», «Двадцать дней без войны», «Пять вечеров», «Послушай, Феллини!».

Гурченко всегда была законодательницей мод, или, как говорят сейчас, иконой стиля: со времен «Карнавальной ночи» ее наряды - юбки в клеточку, кофточки и особенно черное платье с белой муфточкой - копировала вся страна. Она никогда не стеснялась того, что время от времени делает пластические операции: мол, пластика для актрисы так же естественна и заурядна, как для мужчины - стрижка.

О ней можно говорить бесконечно и - не сказать ровным счетом ничего. Что значила для нас Людмила Гурченко, мы поймем не сразу, ведь оценить ее творчество, как гору, можно, лишь отойдя на приличное расстояние.

Николай Засеев-Руденко: «Люся Гурченко — поразительно талантливая актриса со сложным характером»

КИНОРЕЖИССЕР НИКОЛАЙ ЗАСЕЕВ-РУДЕНКО: «ГУРЧЕНКО БЫЛА БЛЕСТЯЩИМ ПРОФИ, ПОЭТОМУ ОЧЕНЬ ХОРОШО ЧУВСТВОВАЛА, НАСКОЛЬКО ХОРОШО ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК ВЛАДЕЕТ ПРОФЕССИЕЙ»

На киностудии имени Довженко Людмила Гурченко снималась несколько раз, в том числе и у молодого тогда режиссера Николая Засеева.

- Николай Викторович, вы сразу видели в своей картине «Дорога в ад» только Людмилу Марковну?

- Вообще-то, изначально Марту Хольман - так звали ее героиню - должна была играть Лионелла Пырьева, а напарника, бизнесмена Отто Хинера, ее муж Олег Стриженов. Но за пять дней до начала съемок в Ужгороде мне позвонили из Москвы и сообщили, что Лапин (фильм снимался по заказу Гостелерадио СССР) посмотрел пробы и не утвердил Пырьеву. Я надеялся, что хотя бы Стриженов останется, но он был категоричен: «Раз им не подходит моя жена, то и я сниматься отказываюсь!». Что ж, нужно было срочно искать других актеров.

На роль Хинера я пригласил Мариса Лиепу - блестящего танцора Большого театра, который в свое время гениально исполнял партию Красса в «Спартаке», а тогда сидел без работы. Я с ним познакомился, еще когда жил в Москве с Тамарой Носовой. И тогда сама собой возникла идея, что в паре с ним должна сыграть Люся - ее я немного знал по киностудии имени Довженко, где она в свое время снималась в картинах «Гулящая» у Ивана Кавалеридзе и «Роман и Франческа» у Володи Денисенко.

- И вы напомнили Людмиле Марковне о знакомстве?

- Я с большим трудом раздобыл номер ее телефона через штат «Мосфильма» и позвонил, но реакция Гурченко была более чем прохладной. «Вообще-то, я вас помню смутно, - сказала Люся, - а что конкретно вы мне предлагаете?». Я объяснил, что это будет первая в советском кино картина о наркоманах и проститутках - напомню, что на дворе стоял 88-й год. «Так я что, буду играть проститутку?» - немного удивилась она. «Нет, - говорю, - Люся, ты ее уже играла в «Гулящей» у Кавалеридзе».

Она сказала, что не очень хочет вспоминать тот период своей жизни, и спросила, с кем ей предстоит работать. Я назвал Мариса Лиепу и услышал: «Да ладно, быть такого не может!». В конце концов, она сказала: «Мне очень хочется ответить согласием, но как быть - ведь я не читала сценарий?». - «У меня нет времени, - отрезал я. - Хочешь, приезжай!».

- И она приехала?

- Как сейчас понимаю, только благодаря Лиепе. Она летела к нам тремя самолетами: сначала из Москвы в киевский аэропорт Жуляны, оттуда на маленьком Ан-24 во Львов, а там у нее была пересадка в самолет на Ужгород. Устала ужасно, вышла из самолета, прихрамывая. У нее давно были проблемы с ногой, с которой Люся попала в больницу за несколько месяцев до смерти. Незадолго до нашей картины она впервые сломала ее на съемках фильма «Мама» - знаменитый клоун Олег Попов проехал ей по ноге коньком. И, несмотря на то что кости срослись, ходить все равно было больно.

- Говорят, в работе Людмила Марковна демонстрировала крутой нрав...

- Капризная была, это правда. Закончилось все тем, что ребята-актеры решили с ней поговорить: дескать, Люся, у каждого из нас, помимо кино, есть еще и основная работа - в театре, мы вырвались на несколько дней. Поэтому давай или работать, или расставаться! Я их тогда помирил, и дальше все пошло без эксцессов.

- А как складывались ваши с ней отношения?

- Они всегда были нормальными. Гурченко была блестящим профи, поэтому очень хорошо чувствовала, насколько хорошо другой человек владеет профессией. Если она видела, что постановщик толком не знает основ режиссуры, не видит картины в целом, могла позволить себе какой-то закидон. У меня она работала отлично, а вот с Лиепой у нее неожиданно начались конфликты.

- На какой почве?

- Все на той же, профессиональной. Еще в Москве Марис предупредил меня: «Коля, я же танцор, а не актер, и совершенно не держу текст. Много мне придется говорить?». Пришлось его огорчить - достаточно. Я дал ему текст заранее, чтобы он успел выучить, но... На запоминание каждой сцены у Лиепы уходило в среднем три дня.

Начинаем работать: они вдвоем в кадре, снимаем «восьмеркой» - сначала его, потом ее, слева направо и наоборот. Люся говорит свою реплику, а Марис уже забыл, что нужно отвечать. Пришлось посадить вниз - буквально ему под ноги - другого актера, который, когда снимали Люсю, подавал ей реплики. И она, конечно, срывалась: психовала, вставала, бегала, один раз даже грохнула об пол хрустальный фужер - мы снимали в кафе. Марис в свою очередь нервничал и постоянно спрашивал меня: «Когда это кончится?! Я же предупреждал, что не держу текст! Люся, чего ты от меня хочешь?!».

Люся с родителями Марком Гавриловичем и Еленой Александровной в родном Харькове

Она его и в жизни доставала. Бывало, сидим вечером в ресторане, Гурченко со всех сторон несут цветы и шампанское, а Лиепу никто не узнает - у него уже отросли темные волосы, появился животик, кожа на лице стала рябоватой. Ему и так обидно, а тут еще Люся подначивает: «Вот видишь, что такое настоящая популярность!».

Однажды он не выдержал и как шарахнет кулаком по столу - фужеры и тарелки полетели в стороны. «Люся, ну зачем ты так?- говорю. - Он выдающийся танцовщик, а его выгнали на улицу, как собаку, даже в театральную библиотеку запретили подниматься».

Как-то мы поехали на рынок за фруктами. Уже возвращаться надо, а Мариса все нет. Приходит радостный - купил пять или шесть флаконов «Тройного одеколона». «Зачем тебе столько? - удивился я. - Ты что, его пьешь?». - «Да Господь с тобой! - говорит Лиепа. - Просто, когда он выветривается, это настоящие французские духи». Я, кстати, потом пробовал, но у меня выветривать не получилось.

Люся тогда разошлась не на шутку. «Почему я должна ждать?!» - кричала она. Марис пытался оправдаться: «Извини, я не успел». Она подошла к нему да как гаркнет: «А ты успевай!».

- Они что же, так и расстались чуть ли не врагами?

С партнером по «Карнавальной ночи» актером Юрием Беловым

- Со временем отношения у них сгладились, Люся даже косвенно поспособствовала тому, что у Мариса наладилась личная жизнь.

После банкета по случаю окончания съемок мы всей группой зашли к ней в номер, чтобы еще выпить. Потом ребята ушли, остались Гурченко, Лиепа и я. И вдруг она Мариса спрашивает: «Слушай, а как ты сейчас живешь - где, с кем?». И он рассказал нам о том, как его выгнали из театра, как главный балетмейстер Большого Юрий Григорович буквально сживал его со свету.

И вдруг Люся спрашивает: «Одну минуту! У тебя ведь был роман с художницей по костюмам Большого театра?». - «А ты откуда знаешь?» - удивился Лиепа. «Сейчас это неважно, - говорит Люся. - Девочку она от тебя родила? Родила! Почему ты не запишешь дочку на себя? Что это за фамилия у ребенка - Шульц, как с такой можно жить в Советском Союзе?».

О чем они дальше говорили, не знаю, потому что я распрощался и ушел. Но Лиепа официально женился на этой женщине и дал девочке свою фамилию. В этой семье, спустя год, он и умер... О его смерти я узнал, когда ездил с нашим фильмом по стране: открыл в самолете газету «Известия» и увидел некролог. А несколько дней спустя мне позвонила Люся и попросила смонтировать ролик с их общими сценами в картине - на память.

В память о ней самой у меня в режиссерской комнате висят фотографии: на одной из них мы вместе, на второй - встречаем ее в аэропорту. Сколько ее помню, была тонкая, худенькая, хрупкая...

С Арменом Джигарханяном, Александром Ширвиндтом и Марисом Лиепой в «Бенефисе», 1978 год

«СЕЙЧАС ВСЕ СЧИТАЮТ ЕЕ МУЖЕЙ, ОБСУЖДАЮТ ОТНОШЕНИЯ С ДОЧЕРЬЮ И УМЕРШИМ ОТ НАРКОТИКОВ ВНУКОМ. ЗАЧЕМ?! УШЛА ВЕЛИКАЯ АКТРИСА - ВОТ О ЧЕМ НАДО ГОВОРИТЬ»

- Но о ее работоспособности ходят легенды!

- В этом я убедился, когда одно время ездил с концертами «Товарищ кино». Местность, в которой мы выступали, была суровой - Инта, Ухта, Полярный круг, а компания веселой - Коля Рыбников, Алла Ларионова, Тамара Носова, Виталий Вульф. Там я видел, как Люся относится к концертам, которые многие воспринимали как халтуру. Она не позволяла себе, как многие наши актрисы, занимать зрителей пустыми разговорами: «Знаете, я окончила ВГИК, играла доярку, меня учили доить корову». Всегда выходила с отточенным, доведенным до совершенства музыкальным номером, пела две-три песни и уходила.

При этом Гурченко никогда и ни на что не жаловалась. Когда мы отсняли все в Ужгороде и приехали на озвучание в Киев, ее поселили в нашу студийную гостиницу, условия в которой оставляли желать лучшего. Но я узнал об этом только в последний день озвучания, когда она как-то между прочим упомянула о своем жилье. Дело было в половине двенадцатого ночи, я вытащил директора картины буквально из постели, сказал ему все, что я о нем думаю, и мы тут же перевезли Люсю в «Украину».

С Юрием Никулиным в картине Алексея Германа «Двадцать дней без войны», 1976 год

Устроили в номер люкс, весь день она отдыхала, а вечером мы проводили ее на московский поезд. Зашли к ней в СВ, выпили шампанского, она обвела взглядом купе и сказала: «Господи, наконец-то я нормально высплюсь!». До отхода оставалось всего три минуты, когда открылась дверь и вошел огромный - двухметровый! - негр. Я повернулся к совершенно обалдевшей Люсе и вздохнул: «Ну, мать, похоже, выспаться тебе не судьба!».

Если же всерьез говорить о легендах, которые о ней ходили и ходят, то самая главная состоит в том, что Люсю годами не снимали.

- Разве это неправда?

- Режиссер, актер и продюсер Армен Медведев, который в свое время был председателем Госкино России, в фильме, посвященном Гурченко, сказал: «То, что Людмила Марковна долгое время не работала, - миф». Меня заинтересовали его слова. Я поднял альбом штата Театра-студии киноактера, который вместе с альбомами других киностудий бывших союзных республик хранился у нас, на Довженко, и увидел, что она очень много работала, даже в самые неудачные годы у нее была хотя бы одна картина, а то и две-три.

- Еще один миф сложили вокруг того, как она попала в «Карнавальную ночь»...

- Мне эту историю рассказал ее партнер Юра Белов, которого я в 80-м году снимал в своем фильме «Странный отпуск». По его словам, в 55-м году, когда Рязанов запустился с этой картиной, директором «Мосфильма» был могущественный Иван Пырьев. Успели отснять энное количество метров, но Пырьев захотел посмотреть, что получается у молодого режиссера. Актриса, которая пела под фонограмму знаменитой в то время Гелены Великановой, Ивану Александровичу категорически не понравилась. «Так, - сказал он, - эту лавочку я прикрываю, ищите другую героиню».

В тот же день он встретил в коридоре «Мосфильма» Люсю, которая училась на четвертом курсе у Герасимова. И тут, кстати, налицо еще одна загадка: почему Сергей Аполлинарьевич, который всегда занимал в картинах своих студентов, ни разу нигде не снял Люсю? Об этом мы уже, наверное, никогда не узнаем. Но вернемся к Пырьеву, который объявил Рязанову: «Я нашел вам исполнительницу главной роли».

Люсю вызвали на пробы, навели на нее фокус, и она сбацала так, что все просто обалдели, - всегда умела себя показать с самой лучшей стороны. Вот так и появилась Люся Гурченко - поразительно талантливая актриса со сложным, обидчивым и бескомпромиссным характером. Сейчас все считают ее мужей, обсуждают отношения с дочерью и умершим от наркотиков внуком. Зачем?! Ушла великая актриса - вот о чем надо говорить. И хранить память о ней.

Евгений Гинзбург: «Огромная часть моей жизни ушла вместе с Люсей»

РЕЖИССЕР ЕВГЕНИЙ ГИНЗБУРГ: «ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ, ЛЮСЯ ГУРЧЕНКО НИКОГДА НЕ БЫЛА НИ ЖЕНОЙ, НИ МАТЕРЬЮ, НИ ДРУГОМ. ЭТО БЫЛА АКТРИСА - И БОЛЬШЕ НИЧЕГО»

Евгений Гинзбург подарил Гурченко ее знаменитый телевизионный «Бенефис» и фильм «Рецепт ее молодости» по мотивам пьесы Карела Чапека «Средство Макропулоса», написанной, казалось бы, специально для Людмилы Марковны.

- Евгений Александрович, как-то вы признались, что Людмила Гурченко для вас больше, чем просто актриса...

- ...и все, что с ней связано, навсегда останется со мной. Люся, будучи уже великой актрисой, поверила в меня, начинающего режиссера, более того, стала мне другом и буквально за руку привела в большое кино. Тогда как раз наступил тот счастливый период в ее жизни, когда Гурченко перестали запрещать и дали ей карт-бланш. На «Мосфильме» Люсе сказали: «Нам нужен музыкальный фильм, в котором вы сможете сделать то, что умеете лучше всего, - петь, танцевать. Материал и режиссера выбирайте сами». Она позвонила мне и сказала: «Я выбрала тебя. Начинай работать».

- Вы до этого были знакомы?

- Мы впервые встретились в 71-м году на съемках первого выпуска программы «Бенефис», посвященного Савелию Крамарову. На телевидении Люся еще была под запретом, но мой друг и по совместительству автор «Бенефисов» Борис Пургалин точно так же, за руку, привел ее к нам на программу, где она восхитительно спела песню Оскара Фельцмана «Какие старые слова». Там мы и подружились.

После той съемки она, сверхзвезда, в которую я был влюблен с 15 лет, сказала мне: «Приглашай меня даже в массовку». И действительно, с тех пор снималась в маленьких ролях в каждом из «Бенефисов», пока не разрешили ее собственный. Когда Гурченко не стало, я подсчитал, сколько времени мы с ней вместе работали, - оказалось, около 30 лет. Огромная часть моей жизни ушла вместе с Люсей, и это очень больно и грустно.

- При жизни к ней относились по-разному - кого-то она раздражала, кто-то позволял себе шутить о ней и порой делал это очень грубо...

- К великому сожалению, только ее смерть заставила всех осознать, что ушла действительно великая актриса. Увы, и в нашей, и в вашей стране, чтобы тебя оценили, нужно умереть. Должен сказать, что я к ее искусству всегда относился и продолжаю относиться неоднозначно.

Я не в полном восторге от всего, что она делала, многое мне категорически не нравилось и не нравится. Но одно знаю точно: восхищаясь сверхзвездами мирового уровня, такими, как Барбра Стрейзанд, Одри Хепберн или Марлен Дитрих, мы не понимали, что такая звезда есть и у нас. Почему же ее невероятный потенциал так мало использовали - почему не ставили на нее и только на нее фильмы и спектакли?!

- Причем, говорят, Гурченко не отказывалась от работы, даже будучи серьезно больной, с высокой температурой...

- В своем «Бенефисе» она снималась с еще незажившей после перелома ногой и испытывала бесконечные, дикие боли. Я знал об этом, сочувствовал, помогал как мог - подставлял стул, когда ей было совсем плохо, на руках уносил в гримерную. Но Люся держалась так, что все остальные ни о чем таком просто не догадывались, хотя несколько раз она теряла сознание от боли. И такие чудеса героизма проявляла не за деньги (о наших тогдашних гонорарах смешно даже говорить), не в погоне за сверхславой (та у нее уже была), а просто потому, что не могла жить без своей любимой работы.

- Ваш фильм «Рецепт ее молодости» для Людмилы Гурченко - программное произведение. Похоже, она знала этот секрет?

- Именно по этой причине я схватился за пьесу Чапека. Когда мы приступили к работе, мне было 37, а ей гораздо больше, но она выглядела моложе меня. Люся была девочкой! И для того, чтобы правдоподобно сыграть 300-летнюю женщину, ей приходилось прилагать немыслимые усилия.

- Сейчас много судачат о личной жизни актрисы. А можно ли к звездам подходить со среднестатистической меркой?

- Конечно же, нет! Почему мы не задумываемся об исключительности талантливого человека? Да потому что желтое телевидение, желтая пресса научили нас, что, уж извините за выражение, великий артист тоже ходит в туалет. Это ужасно и чудовищно! Причем, если на Западе интерес к личной жизни звезд уже как-то сходит на нет, то у нас он расцвел пышным цветом. В чем смысл новомодных программ типа «Фабрики звезд»? В утилизации актерской профессии, в ее усреднении: приди с улицы и, не прилагая никаких усилий, стань звездой. А Гурченко стала звездой, пройдя все муки ада - все извечные мучения людей творческой профессии.

- Людмила Марковна всегда была женщиной до кончиков ногтей - красивой, элегантной, ухоженной...

- А я не считаю ее настоящей женщиной, потому что никакой другой жизни, кроме работы, для нее просто не существовало - по большому счету, она никогда не была ни женой, ни матерью, ни другом. Это была Актриса - и больше ничего! Конечно, сюда относится ее писательский и музыкантский талант, но все это дополнения к великому понятию Лицедейка.

Если бы она была настоящей женщиной, пережила бы какие-то страстные, мощные романы, вела бы бурную половую жизнь или имела кучу детей и внуков. Ничего этого в помине не было, и все ее счастье и несчастье связано только с профессией. Люся не умела и не любила готовить, если дома ожидались гости, то все блюда заказывались в ближайшем ресторане. Не уверен, что она когда-либо прикасалась к швабре или венику. Зато ради новой роли готова была бежать хоть на край света.

- Тем не менее замуж она выходила часто...

- Люся была папиной дочкой, отец ее просто боготворил. И когда его не стало, во всех мужчинах она искала отца: ей нужен был человек, который заботился бы о ней, опекал, решал за нее все бытовые проблемы. Недаром своего последнего мужа, который очень ее любил, называла папочкой. Мне рассказывали, что последние Люсины слова в этой жизни были: «Папочка, «скорую»!».

- Почему среди друзей Людмилы Марковны преобладали мужчины?

- В ней вообще было очень много от мужчины. Нет, она не пила наравне с мужиками, но была абсолютно своим парнем, с которым можно было совершенно откровенно разговаривать на любые темы, как с другом-мужчиной.

- В последнее время вы с ней виделись?

- К сожалению, нет - она была очень занята. Как правило, у нее никогда не хватало времени на дружеское соучастие, встречи, посиделки. Раньше мы, конечно, встречались часто и общались активно, но потом жизнь нас развела. В последнее время я с ней работал очень редко, но все равно понимал, что где-то есть Люся, и уже только от этого на душе становилось теплее...

Ольга Волкова: «Я ни разу не видела, чтобы одна актриса рекомендовала другую в фильм, где снимается сама, да еще и боролась за это. На такое была способна только Люся Гурченко!»

АКТРИСА ОЛЬГА ВОЛКОВА: «В ТЕМНЫХ УГЛАХ СЦЕНЫ И НА ЛЕСТНИЦЕ ОНА РАСКЛАДЫВАЛА ФЛАКОНЫ С НАШАТЫРЕМ И ТАБЛЕТКИ, ЧТОБЫ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЭТИМ «АРСЕНАЛОМ», КОГДА СТАНЕТ ПЛОХО ВО ВРЕМЯ СПЕКТАКЛЯ»

Ольга Волкова была одной из любимых актрис Людмилы Марковны, хотя на съемочной площадке им приходилось встречаться нечасто.

- Ольга Владимировна, вы ведь с Людмилой Марковной не только снимались вместе в кино, но и играли в одном антрепризном спектакле?

- Я была потрясена, когда она, будучи больной, приехала на спектакль. Незадолго до этого Люся снималась где-то на юге и, видимо, подхватила какую-то инфекцию, даже лежала в больнице. Было видно, что она очень слаба и каждый шаг дается ей с большим трудом, но о ее замене или отмене спектакля и речи не было.

Вокруг нее никто не крутился - не было никаких женщин, которые обычно опекают звезд, ухаживают за ними, никаких личных горничных, костюмеров или гримеров. Я только видела, как она ходит и в темных углах сцены и на лестнице раскладывает флаконы с нашатырем и таблетки, чтобы воспользоваться этим «арсеналом», если ей станет плохо во время спектакля. И никаких капризов, никаких требований особенного внимания к себе!

- Гурченко ведь любила с вами работать?

- К сожалению, сняться вместе нам удалось только в двух картинах - знаменитом «Вокзале для двоих» и фильме «Аплодисменты, аплодисменты...». Причем в последнюю картину я попала только благодаря Людмиле Марковне. Она выдвинула режиссеру настоящий ультиматум: «Если не найдете и не привезете мне эту актрису, сниматься отказываюсь!». А когда меня доставили, сказала: «Вот теперь все в порядке, можем начинать».

Она пыталась «продать» меня еще в одну картину, но не вышло. Мне позвонили с одной из киностудий: «Хотим предложить вам эпизод». Когда я поинтересовалась, что именно мне придется делать, ответили: нужно сыграть горничную героини Гурченко - выйти и подать ей туфли. И только ради этого ехать в другой город? Пришлось отказаться.

Встречаемся с Люсей на съемках «Аплодисментов», она спрашивает: «Почему же ты не приехала?». Рассказываю ей все, как было. Вы бы слышали, какой стоял крик! Гурченко собрала всех, кто был в тот момент на площадке, и во всеуслышание возмущалась: «Нет, ну какие сволочи!». Оказывается, специально для меня она из маленького эпизода придумала целую рольку - с танцами, исполнением куплетов. Но в съемочной группе решили отдать ее местной актрисе, поэтому меня просто обманули.

Я много лет проработала в кино, но ни разу не видела, чтобы одна актриса рекомендовала другую в фильм, где снимается сама, да еще и боролась за это. На такое была способна только Люся Гурченко!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter