Анзори АКСЕНТЬЕВ-КИКАЛИШВИЛИ: «Таких объективных и независимых журналистов, как Дмитрий Гордон, которые были бы совестью нации и честно доносили бы информацию до тех, кому она необходима, у нас, к сожалению, нет»

Дмитрий Гордон — журналист номер один в Украине и один из лучших на всем постсоветском пространстве: я и до съемок в его программе так считал, и после мнение не изменил, потому что беседа с таким человеком — большая радость и, если честно, редкость. Современная журналистика, увы, не свободная, заангажированная, политизированная — видимо, поэтому российские коллеги Дмитрия по-прежнему не решаются пригласить меня на откровенный, честный разговор и спросить о том, о чем прямо спросил он.

С Димой мы затронули множество интересных тем, в том числе развал СССР и то, что после этого происходило, ну и так называемую русскую мафию, придуманную в недрах американских спецслужб, стороной, конечно же, не обошли. Зачем это было им нужно? Теряюсь в догадках, но один вариант ответа, который Гордону озвучил, все-таки есть: когда «империя зла», вечная угроза, десятилетиями над Соединенными Штатами нависавшая, распалась, американцам срочно понадобились те, кем можно пугать обывателей, а поскольку к различным мафиям — итальянской, пуэрториканской, мексиканской, китайской — уже привыкли (там и в метро средь бела дня, бывает, стреляют, и даже в школах), по их образу и подобию еще и русскую создали, куда «ввели» не кого-нибудь, а заметных представителей новой России. Так в список нежелательных персон такие люди, как ваш покорный слуга, попали — что ж, в том, чтобы клеить ярлык на тех, кого не знает никто, смысла нет.

Зачем я все это Дмитрию Гордону рассказывал? Ясно, что не с целью оправдаться: оправдываться мне не перед кем и не в чем, — просто больно осознавать, что страна, в которой живешь, честь и достоинство своих граждан отстоять не способна. «Мафия? Ладно, возможно, и так...» — а ведь если бы тогда, когда слухи обо мне, только начали распространять, в ситуацию хотя бы Министерство иностранных дел наше вмешалось, все могло пойти по-другому.

К сожалению, не пошло: наше государство не в состоянии понять, что пока оно не научится за своих вступаться, прес­тиж его будет неукоснительно падать — считаться с тем, кто не может да и не хочет себя защищать, никто не станет.

Вторая мысль, которую я очень хотел высказать в интервью, касается отношений между бывшими советскими республиками, в частности между Россией и Грузией, Россией и Украиной, — это ведь ненормально, что люди, у которых есть общее прошлое, причем далеко не самое худшее, живут как кошка с собакой. «Ребята, — обращался я к власть имущим, — одумайтесь сами, пока народы вас не заставили, потому что рано или поздно они вынудят вас искать компромисс: от истории с географией никуда нам не деться».

Мы в разных странах живем, у нас разные президенты, между нами границы, и им третий десяток лет, но мы по-прежнему за одни и те же болеем клубы, нам в детстве одни и те же читали сказки, мы на одних и тех же фильмах росли, которые учили добру, состраданию, вступаться за слабых и несправедливо обиженных, противодействовать агрессии, злу. Наши отцы и деды ценой своих жизней спасали мир от фашизма и, наверное, не хотели бы, чтобы мы благополучно об этом забыли.

Я понимаю: согласятся со мной не все, но благодарен Диме за то, что дал мне возможность свою точку зрения высказать и показал, а также опубликовал наше интервью без купюр, ничего не меняя и не вырезая, предоставив зрителю и читателю право самостоятельно решать, кому верить, во что и какие выводы делать. Это и называется объективность, и это как раз то, чего зачастую российским СМИ не хватает. Таких объективных и независимых журналистов, как Дмитрий Гордон, которые были бы совестью нации и честно доносили бы информацию до тех, кому она необходима, у нас, к сожалению, нет, но когда-нибудь, надеюсь, появятся, по крайней мере, как глава Партии народа, защищающей интересы людей наемного труда — основы нашей, да и любой страны, я буду всячески способствовать тому, чтобы в России не только де-юре, но и де-факто существовала свобода слова: без нее гражданско-правовое общество, которое пытаемся мы создать, попросту невозможно.