Легендарный борец с мафией, рэкетом и бандитизмом, киевский «комиссар Каттани» Валерий КУР: «Оборотень в погонах Гончаров убивал лично — надевал на голову жертвы мешочек, душил и расстреливал, а потом понял, что надо и остальных членов группы кровушкой мазать»

(Продолжение. Начало в № 41-43)

«ПРАКТИЧЕСКИ КАЖДОГО ВТОРОГО БАНДИТСКОГО ЛИДЕРА МЫ ЗАВЕРБОВАЛИ»

- В рядах бандитов много завербованных милицией, вами лично было? Каждый второй - это точная цифра?

- Ответ на этот вопрос я разделю на две части, и первая касается начала борьбы с организованной преступностью. С 1985 до 1994 года это были в основном источники информации - как я вам сказал, практически каждого второго бандитского лидера мы завербовали. К сотрудничеству с помощью разных методов и аргументов принуждали, но почему-то крайне редко кого-то убедить удавалось, как в наших инструкциях предлагалось, взывая к их патриотизму. Это не про них - как правило, ими двигали или внутренние раздоры и угроза сесть на нары, или нежелание видеть конкурента.

Затем мы стали внедрять агентов под прикрытием, снабженных соответствующей легендой, - так FBI (ФБР) и BKA (Bundes Kriminal Amt) работают, с них я и брал пример. Благодарен за поддержку тогдашнему министру внутренних дел Владимиру Ивановичу Радченко - этот умный, интеллигентный человек никогда не заставлял меня присутствовать на каких-то совещаниях, сборах - просто вызывал, мы выходили из министерства и во время обеденного перерыва прохаживались. Радченко молчаливо выслушивал, но при этом извлекал всю необходимую информацию, которую я как начальник Управления криминальной разведки ему сообщал.

С середины 90-х я создавал разведку, в которой были офицеры со званиями не ниже подполковника, то есть верхушка оперативной работы, и это были люди специально подготовленные. Представьте себе, какими кадрами мы располагали! Не думаю, что выдам какой-то секрет, - просто пре­дупрежу: преступный мир, в любом случае будьте готовы, что с вами будут плот­но работать профессионалы, подготовленные по образцу лучших западных спецслужб.

- То есть просто внедренные в банды?

- Конечно. Сейчас уже об этом можно сказать... 1994-1995 годы, один из моих источников... Нет, не так. Представитель директорского корпуса, выполнявший задание государства, ближайший и уважаемый товарищ Президента... Мы видели, что это патриот с большой буквы, что человек (Алексей Головизин. - Д. Г.) за интересы государства болеет, и решили помогать ему расправляться с криминалом, который захватил Крым. Конечно, на посту председателя Фонда госимущества автономии он много пользы принес, но мы чувст­вовали, что ему не выдержать. За ним начали охотиться бандиты. Помню плачущий тон, когда уже достали его, и постоянные просьбы: «Дай пистолет, дай пистолет», а я все тянул, потому что боялся провокации.

Мой визави нашел пистолет сам - я не знаю - где, но это его не спасло. Ему не простили того, что он не дал нагло, бандитским способом красть имущество государства. Председатель фонда сражался, но допустил одну ошибку - говорил об этом в лицо, прямо, думая, что государство - это защита. Затем он вдруг узнал, что и среди почтенных чиновников высокого ранга есть предатели государственных интересов, и нам об этом говорил. Соответствующие материалы есть и были, они руководству докладывались - возможно, здесь и произошла утечка...

Задержание преступника: справа — сотрудник УБОПа Игорь Гончаров, будущий организатор преступной милицейской группы «оборотней в погонах», на счету которой огромное количество различных жертв и преступлений. «Гончаров во всех операциях в первые годы был одним из самых активных борцов за справедливость»

В мае 97-го мы его нашли расстрелянным в подъезде собственного дома.

- В милиции тоже предателей хватало?

- К сожалению, да! Однако говорить, что она вся продана, что в ней сплошь враги, нельзя. Всегда есть и будут сотрудники, которые всей душой стремятся быть полезными, но мы - отражение общества, и не удивительно, что сегодня продажных людей в милиции стало побольше, чем в старые советские времена. Раньше и в страшном сне не могло привидеться, что в нашей среде появятся какие-то вымогатели, подонки, которые будут искать повод, как на бизнесмена или просто на человека наехать, чтобы по наводке своего дружка забрать у него бизнес.

У нас такого быть не могло. Кто-то, предполагаю, мог пойти на нарушение закона ради раскрытия преступления, но не было того, что сегодня мы наблюдаем сплошь и рядом. А сегодня мы, например, получаем информацию, что человек в погонах, находясь на службе, остановился на своем патрульном «москвичке» и прикрывал отход киллера после отстрела, и, зная это, ничего сделать не можем, поскольку это оперативная информация. Поэтому предатели и сегодня, увы, есть.

«КРЫМ - МОЕ ДЕТИЩЕ: Я БОЛЬШЕ ВСЕГО ТАМ ПЕРЕСТРАДАЛ»

- Будучи основателем и первым руководителем криминальной разведки ГУБОП МВД Украины, занимались ли вы расследованием фактов коррупции среди первых лиц государства?

- Только поначалу, до создания специального подразделения (такого же, как у нас, но специализирующегося именно на борьбе с коррупцией) - в разное время оно называлось по-разному, но первые ростки были у нас, да. Мы получали информацию, но не реализовывали ее так, как всегда, - уголовное дело и т. д. Поступали только как принято у наших коллег на Западе - мы должны были накапливать материалы. Перед нами не стояла задача арестовать того, на кого мы нашли компромат, нет: только сбор информации, анализ, предоставление выкладок, отслеживание динамики и выводы о том, куда это может привести. А уже потом эти материалы использовали - в том числе и в рамках законодательной инициативы МВД или отдельных депутатских групп.

Начальник «семерки» МВД Украины, организатор и участник убийства журналиста Георгия Гонгадзе генерал Алексей Пукач в момент задержания. В январе 2013 года был приговорен к пожизненному заключению Фото УНИАН

В последующем появилось подразделение по борьбе с коррупцией, которое по горизонтали своим местным руководителям не подчинялось, - его сотрудники зарплату в министерстве в Киеве получали, но жили и работали там: вот тогда повалила информация, и в том числе и на местных руководителей. К сожалению, это так называемое среднее управленческое госзвено страдает корыстолюбием, отсутствием профессионализма - недаром наше государство сегодня с точки зрения бюрократизма и взяточничества находится на уровне самых отсталых стран, и новая структура позволяет с этим бороться. Думаю, что вертикальное подчинение - очень полезная, интересная вещь: тогда местечковый князек не сможет нашего сотрудника запугать, оказать на него давление, сняв с квартирной очереди, например, не дав зарплату или не отпустив в отпуск.

- Вы всегда были человеком государственным - не потому ли в середине 90-х министр внутренних дел Украины Радченко именно вам поручил утихомирить бандитский Крым?

- Лучше так скажем: Крым я курировал - у нас всем руководителям, помимо их функциональных обязанностей, предписывалось еще и какой-то регион «опекать» - отвечать за него, но по-настоящему порядок в Крыму навел Геннадий Москаль - отдадим ему должное. Кроме Крыма, мне дали еще и Луганск, и мне очень за него доставалось. Я привозил туда на смену старым новых руководителей - это был Юрий Смирнов...

- ...будущий министр...

- ...и Владимир Евдокимов. Мы заменили одного несчастного начальника по организованной преступности, который прекрасным был сыщиком, но не выдержал испытания огнем, водой и медными трубами. Спился, бедный, а я не могу его даже назвать - может, живой.

Крым - мое детище. Почему? Потому что, возможно, я больше всего там перестрадал, пережил. Хотя когда на полуострове смена руководителей силовиков была (по­мните? - то один, то второй, то третий), мне со всеми легко и нормально работалось.

«ВОР ХОТЕЛ ЗАВЯЗАТЬ, НАЧАЛ НОВУЮ ЖИЗНЬ, А ПОТОМ В ДНЕВНИКЕ НАПИСАЛ: «ЗДЕСЬ НЕТ РАССВЕТОВ» - И СНОВА УШЕЛ БОМБИТЬ»

- Крым, тем не менее, бандитской вот­чиной одно время считался - страш­но там было?

Основатель и первый главный редактор интернет-издания «Украинская правда» Георгий Гонгадзе с супругой Мирославой и дочками Нонной и Саломеей, 1998 год

- Я как-то этого не ощущал, потому что все-таки был руководителем-куратором и непосредственно акции не проводил... Конечно, братки могли на прочность меня испытать, если бы догадывались, что я располагаю в достаточной степени информацией и влияю - ну, не на «посадку» в тюрьму - на ситуацию. Меня интересовали процессы: я докладывал лично министру или, если министр считал нужным, начальнику ГУБОПа (Главного управления по борьбе с организованной преступностью), и эта информация была очень важна, носила весьма конфиденциальный характер. Иногда она шла прямиком Президенту, и я в курсе был, поэтому не бандитов боялся, а знаете, чего? Было страшно иногда, что нет выхода. Один мой подопечный, умелый вор, отсидел и хотел завязать. Он начал новую жизнь, а потом в дневнике, который вел, написал: «Здесь нет рассветов» - и снова ушел бомбить. Вот и я боялся, что придется признать: здесь нет рассветов.

Представьте: середина 90-х, по указанию руководства мы «выбрасываемся» закрытой бригадой в регион. Перед нами поставлена задача - «чистить» Крым от преступников. Мало того что местная милиция не в курсе была, мы решили не посвящать в свои планы никого, от предательства подстраховаться. В то время в связке со мной один из замов начальника ГУБОПа работал, в последующем генерал, а в то время полковник Виктор Литвиненко - необыкновенно шустрый, ужасно талантливый опер. Он сказал: «Степаныч, бери арсенал». Под арсеналом понимались не только транспортные и другие средства передвижения, но и наши источники. «Бери агентуру, бери офицеров под прикрытием - едем!».

Мы высадились в Керчи - сегодня уже можно об этом рассказывать, а он молодец в чем? В том, что никому не доверял: «Будем делать так, как я уже делал». Садился, сам писал план, который запечатывал в конверты, никого не оповещая, и говорил: «Мы неожиданный нанесем удар», и знаете, эта тактика принесла успех. Мы большущую кучу преступлений пораскрывали, но главное - стали владеть информацией.

Вор в законе Евгений Купцов, известный под кличкой Купец, отсидел без перерыва 15 лет, в Киеве «держал универмаг «Украина» и все, что вокруг него». В свое время «каждый, кто заработал доллар, бежал его обменять к Купцу»

Приехали-то мы почему? В то время в Керчи нашумевшее убийство произошло. Расстрел практически всей банды, очень серьезной, которая держала Керчь, а руководил ею некий Кельзон. Не скажу, что он был очень авторитетным в преступной среде, нет - катала, игровой, имел хорошие связи со старым-старым крымским авторитетом папой Хавичем.

Самый респектабельный представитель криминального мира в Крыму Евгений Хавич катал и делал это отлично, талантюга был, и все его сынки-воспитанники получили «путевку» в преступную жизнь. Кстати, Воронок приходил к нему, как к папе, советовался, и тот его считал сынком. Мне, замечу, приходилось бывать у Хавича «в гостях», и я был удивлен: типичная квартира в многоэтажке, каких на Евбазе полно, - специфический запах и ничего ценного. Можно было сколько угодно ее обыскивать - ничего бы не нашли, а ведь ворочал он миллионами.

- Почему же так скромно жил?

- Наверное, любил сам процесс, наслаждался им.

Так вот, когда один из его воспитанников Кельзон решил установить в Керчи собственную власть, затрепетали все - это же замкнутое пространство. К сожалению, все правоохранительные органы начали сдавать позиции: суды, прокуратура, милиция не выдерживали. Во-первых, был развязан террор - жестокий до ужаса, во-вторых, Кельзон все-таки контактировал с папой Хавичем и наверняка располагал информацией, выход на самую «верхушку» Крыма имел. Он знал, где, что и как, у него была прекрасная крыша, его подручные расстреливали всех, кто был неугоден, но у этого бандита и его приближенных одна маленькая слабость была - любили по вечерам что делать?

- Катать...

- Да, садиться за столик в одном морском клубике (в баре «Интерклуб» в центре Керчи. - Д. Г.),но об этом знали не только мы, но и их противники. Они садились и катали все вместе... Лапоть, Афганец и иже с ними - бригадные у Кельзона любили картишки.

Олег Ельцов

- Там их вместе и положили?

- Вот видите, вы догадываетесь. Жив остался один - Афганец (некий Коровченко. - Д. Г.) - мы подозревали, что он и был связующим звеном со спецгруппой киллеров. Она, кстати, оказалась классически подготовлена - ну точно спецназ. Потом уже Афганец рассказывал мне: «Я давно заметил, что наши так называемые водилы-охранники поставят машины и стоят в куче, семечки грызут». - «Откуда у тебя чуйка?» - спросил я. «Ну, я же в Афгане служил». Охрану он все время драл: «Приехали на место, - говорил, - прекращайте базары, встали по периметру, и чтобы каждый видел другого, не подставляйте себя под пули», но расслабон есть расслабон. В тот день Афганец по привычке приехал попозже, увидел бардак, всех обругал, по мес­там поставил и пошел покатать. Пока он там был, водилы, возможно, боялись и стояли по периметру каждый со своей машиной - охраняли, а не семечки щелкали, но, поиграв, Афганец почему-то ушел раньше времени. Он говорит, это чуйка...

- А может, что-то другое...

- Не исключено. Помните притчу про бабочку? - может, мы бабочку наблюдаем, а может, бабочка наблюдает нас: вот так и здесь, и как только он отъехал, к бару подкатили красные «жигули» с милицейскими номерами, в которых сидели четыре молодца, экипированные как бойцы спецназа: в черных масках с прорезями для глаз, в узнаваемой камуфляжной форме. Они быстренько разоружили охрану, положив ее лицом вниз, - та и не дергалась: такие облавы в «Интерклубе» были нередки, и их не боялись. Прибывшие, не сделав ни одного выстрела, собрали оружие и вошли в бар, где сидели Кельзон и три его бригадира, - расстреляли всех, досталось и кое-кому из отдыхающих, которые там играли. Услышав выстрелы, бойцы, которые остались на улице, хладнокровно прикончили охрану. Итог - девять погибших, двое раненых: мы потом полную получили картину.

- Было видео, да?

- В то время техника снимать происходящее еще не позволяла, и потом, они следили, чтобы никаких видеокамер не было, - это их клубик был, потому там все контролировалось жестко.

Одна из первых операций с участием Валерия Кура (слева с пистолетом), преступника обезвреживает Игорь Гончаров, позже судимый как «оборотень в погонах»

Вот мы и просидели с Литвиненко и с бригадой какое-то время в Керчи, расследуя этот расстрел, - много чего увидели, узнали. В том числе и работника милиции, который бандитам служил, - мы охотились за ним, чтобы убедиться в этом. Почему он стал предателем государственных и служебных интересов, можно только предполагать. Нам объясняли, что с братками он рос, воспитывался и не считал их идеалы плохими. Дескать, а с кем они воюют, кого отстреливают? Таких же бандитов - это ясно, ну, так какое милиции дело до их разборок?

«ПУКАЧ ПОМОГАЛ МНЕ В РАБОТЕ ВСЕГДА ЛИЧНО И ДАЖЕ НА ВЫ ОБРАЩАЛСЯ - ВОЗМОЖНО, ИЗ УВАЖЕНИЯ»

- Одним из ваших подопечных был, знаю, будущий генерал Пукач, ныне осужденный...

- Поправлю вас, потому что это не совсем так. Моим подопечным он не был, но относился ко мне с большим уважением, и его бойцы нас всегда хорошо обслуживали. Я в подразделении по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска Киева работал, а Алексей Пукач в Седьмой службе здесь, в Киеве, - Хирса был начальником, а он его заместителем.

«Семерка» (наружка, «топтуны», она же милицейская разведка, криминальная разведка) не только наружное наблюдение ведет - это скрытая служба, и ее офицеры никогда в форме не ходят - только в гражданской одежде. Лишь двум-трем ее представителям дозволено было контактировать с коллегами из других подразделений, в том числе и с нами - кстати, Пукач был там одним из самых скромных руководителей - он никогда не проявлял ни агрессии, ни невнимательности. Наоборот, всегда восторгался, когда я приезжал с задержания, говорил: «Слушай, какой ты...». Помогал мне всегда лично - то есть служба была наготове. Он даже на вы ко мне обращался, как я сейчас вспоминаю, хотя разговаривать мы с ним могли без этих условностей - уровни у нас были практически одинаковые. Возможно, из уважения - не думаю, что это лесть была такая, но присутствовало в нем что-то законопослушное, какое-то иерархическое соподчинение проглядывало, то есть верхушечно- взлетным карьерюгой он не был.

С Дмитрием Гордоном. «Я, честно говоря, не хотел вас пугать…» Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Уверенность, что это он убил Георгия Гонгадзе, у вас есть?

- Вы знаете, даже несмотря на то, что Пукач сам признался... Закон есть закон, и суд вправе окончательное слово сказать, но я до последнего момента не верил.

- И сейчас, похоже, сомневаетесь?

- Я еще и потому не сильно верю, что и другой оперативной информацией располагаю. Всегда на таких умных, как я, как он, найдутся еще более... ну пусть не такие умные, но более технически организованные - мой товарищ Мыкола Поддубный (впоследствии он начальником отдела по борьбе с организованной преступностью стал, а я - его заместителем) не даст со­врать... Я информацией располагал, потому что в той куче жил и варился, но к каждой операции по нескольку дней готовился. Операция несколько минут занимает: бросок - хапок, приехали, навалились, - раз, два, три! - побросали - и вперед...

- ...а просчитать?

- Вот поэтому операции мы тщательно готовили, особенно когда в городе появилось подразделение «К» КГБ. С его руководителем Жорой Онищенко, боевым полковником, афганцем, ползали по грязи вдвоем - до сих пор помню, как брали авторитета по кличке Горбатый. Мы каждую мелочь обсуждали, каждую деталь, хотя ОМОН с Куликовым уже в то время был боевым. Им только свистни - уже готовность номер один, но нам надо было все перепроверить, чтобы лишней стрельбы избежать.

Так вот, я всегда противника признавал если не выше себя, то уж по крайней мере равным себе, и мне казалось, что и Пукач должен был это предположить, а если не предположил - его беда. Про бабочку помните? Это ему, возможно, казалось, что он один и все видит, но ведь существовали и другие спецслужбы, которые за про­исходящим сверху следили, и потом, в окружении той же «семерки» или внутри ее своя спецслужба работала, более подготовленная. Скажу больше: Игорюша Гончаров, на тот момент с десяток бизнесменов уже замочивший, прекрасно знал о каждом шаге «семерочников», потому что кое-кто из тех, кто работал под Пукачем, выполняя, грубо говоря, задание, был на связи у подполковника Гончарова и состоял в его банде.

- Имея на связи много агентов, вы знаете, как и почему погиб Георгий Гонгадзе?

- Нет, не знаю - я только определенной оперативной информацией располагаю, и у меня своя вырисовывается картинка. Думаю, Гонгадзе - «негодный объект», и это не оскорбление его, а просто юридический термин.

- Что, простите, он означает?

- Понимаете, мы всегда взвешиваем. Если кто-то из преступников готовится что-то предпринять, он реально должен предполагать, что именно это и есть его цель, а когда ты идешь на квартиру, в которой рассчитываешь что-то найти, а там пустота, подстава, которую тебе подсовывают, - это объект негодный.

Гонгадзе серьезным авторитетным журналистом, который бы необыкновенной информацией располагал, не был - если он что-то и знал, то только благодаря другим журналистам, которые работали в нашей оперативной среде, непосредственно в самой гуще событий. А он как руководитель проекта просто ею пользовался.

- Зачем тогда за ним слежка велась и все остальное к чему было?

- Здесь тоже чья-то очень грамотная талантливая игра. Думаю, Президент Кучма только в первой половине своего срока массам был интересен, а потом в них стало расти недовольство. Чем? Не знаю. Мне во все времена жилось хорошо: я только о профессии думал, а простому народу всегда не сладко приходится. Во-первых, узурпации не любит, ему не нравится, когда давят, когда выборы делают такими, какими верхам хочется, - возможно, определенные силы решили, что срок правления гаранта закончился.

- То есть Гонгадзе разменной монетой стал?

- Да, это мое личное мнение. При всем том, что закон уважать надо и, не исключено, в суде в будущем совершенно другое решение примут, я думаю, что Президент не давал указания убить журналиста, тем более...

- ...мотив неизвестен...

- Да, неизвестен. Ну и что с того, что ваши коллеги кусаются? Такая у них профессия, и мы должны к этому быть готовы. Не сомневаюсь, что и Президент был готов.

«ПО НАШИМ ОПЕРАТИВНЫМ ДАННЫМ, УБИЙСТВ НА СЧЕТУ БАНДЫ ОБОРОТНЕЙ В МИЛИЦЕЙСКИХ ПОГОНАХ НЕ ОДИН ДЕСЯТОК»

- Одним из ваших учеников можно назвать подполковника Гончарова - человека, который впоследствии кровавую банду оборотней в милицейских погонах возглавил. Сколько, кстати, на ее счету убийств?

- По нашим оперативным данным, - это, подчеркну, не доказанные эпизоды - не один десяток, но сразу поправлю вас, Дмитрий: вы ошиблись, назвав его моим учеником. Получилось так, что когда мое подразделение по борьбе с организованной преступностью в 1987 году формировалось, работал я вне закона, и вот эпизод - я запомнил его на всю жизнь, у меня даже рапорт, подписанный Василишиным, есть.

В 1985-м я становлюсь начальником отделения уголовного розыска УВД Киева, и мне вменяют в обязанность раскрытие множества преступлений и контроль за тем, как данная работа ведется по городу, то есть я курирую по этой линии все райотделы.

Во-первых, у меня кражи автотранспорта и все, что творили с ним бандиты, преступники: угоны, похищения, кидки, во-вторых, все виды мошенничества, в том числе азартные игры, гемблинг, в-третьих, госкражи - так называемые медвежатники, взломщики касс и магазинов (то, чем занимался Пуля и иже с ним). Можете представить, сколько в одном отделении направлений? - а у меня от силы пять-шесть офицеров было: по одному на каждое направление еле хватало.

Повторю: все-таки мудрость Василишина и заключалась в том, что многое он пред­видел и события опередил - создал первое подразделение по борьбе с организованной преступностью вне закона. Андрей Владимирович разрешил мне брать отовсюду столько людей, сколько надо, и две патрульные машины из ГАИ Киева я позаимствовал. Как сейчас помню, руководители столичной госавтоинспекции Тодоренко (его, к сожалению, уже нет) и Стеценко выделили мне два патрульных экипажа... Они меня уважали, потому что я престиж работников ГАИ поднимал. Многие потом останавливали: «Здравия желаю, товарищ генерал!». - «А ты кто такой?» - спрашиваю. Думаю: сейчас оштрафует, а он: «Помните, мы преступников с вами задерживали?..». Этим ребятам из ГАИ хотелось служить честно и верно. А Куликов - молодчина: организатор ОМОНа, «Беркута»...

- ...и замечательный человек...

- Да, настоящий генерал, но, кстати, без амбиций. Он никогда мне не возражал - даже не потому, что Василишин вынудил его выделить мне человек 10 во главе с Романом Борисенко, тогда молодым офицериком. «Тебе Рома нравится, вот и бери его, - рассмеялся. - И специально готовь их, для борьбы со своей организованной тренируй». Вот так с нашей «легкой руки» полковник Борисенко по сей день командует «Соколом» ГУБОП МВД.

И вот когда позже, в 1989 году, была уже создана структура в уголовном розыске, нам только три штатных единицы выделили - ну от силы четыре. В том числе Мыколе Поддубному должность начальника какого-то отдела дали, мне - заместителя начальника по оперативной работе в метрополитене. Тогдашний начальник УВД Киева по кадрам (а впоследствии начальник ГУВД столицы) генерал Владимир Старовойт привез меня в отдел метрополитена и сказал личному составу: «Вот вам легенда. Хотите?». Когда он по указанию Василишина о моем назначении объявил, все обрадовались: «Кур у нас теперь зам по опер, будет уголовный ро­зыск и БХСС курировать». - «Нет, родные, - отрезал генерал, - сомкните свои рты. Он будет у вас только числиться, а работать будет в специальном подразделении». Так вот, нам по остаточному принципу все давали - кому из начальников рай­отделов, из начальников розысков хочется отдавать лучших из лучших?

- На тобі, Боже, що мені негоже...

- Да, но эти вроде бы выброшенные ребята такими интересными людьми оказались - в них раскрылся талант, о котором до этого никто не подозревал.

- Вы их смогли просто раскрыть...

- Может быть, так вот, у нас с Мыколой Поддубным много прикомандированных работало, но Гончарова я не брал - нам дали его без моего согласия. Не знаю, мой друг и товарищ Мыкола - а он занимался кадрами - сам его взял или ему навязали, но я еще тогда предположил, что это была работа неких специальных органов, ведь еще в Советском Союзе система подчинения вышестоящим интересам сложилась, и некоторые спецслужбы, в том числе КГБ, за деятельностью работников милиции следили, за чистотой нравов, и такие подразделения были вполне официальными.

- То есть версия о том, что Игорь Гончаров с СБУ работал, основания не лишена?

- Конечно. Спецслужбы увидели в нем интересную личность, поскольку он уже давно специальную подготовку прошел. Иначе как объяснить, что из подразделения, которое всего лишь предприятие народного хозяйства обслуживало, пускай и оборонного назначения, Гончаров - не совсем великий опер, да и вообще не опер, в элитное подразделение по борьбе с организованной преступностью вдруг попадает? Более того, я увидел, как, едва у нас оказавшись, он получает добро на то, чтобы объединять вокруг себя людей и реально бороться за чистоту нравов в милиции. Ко мне стали подходить сотрудники, особенно младшие инспектора - а все же не без греха! - и говорить: «Нас вербуют». - «На чем?». - «А я выпил...», «А я в карты на рынке Бессарабском поиграл...».

- Вербовал Гончаров?­

- В том числе и он. Показывали компру и говорили: «Вот что тебе грозит» - и многие на крючок попадались. Иными словами, их заставляли под крылом, которое возглавлял Гончаров, находиться.

- Он, следовательно, сколотил себе группу...

- ...да, причем очень грамотно...

- ...которая, по некоторым данным, занималась выполнением спецзаданий якобы в интересах государства - возможно ли такое, чтобы сверху им поручали кого-либо устранять?

- Я полагаю, что никто из высоких должностных лиц задания Гончарову конкретно не давал - тем более кого-то убрать. Были общие задачи, а устранить - нет, боялись по принципу: как бы чего не вышло, ведь известно: болтовня к хорошему не приведет. Кроме того, существовали, возможно, какие-то нормы морали, а может, у людей, которые были недовольны властью и хотели эту власть сами завоевать, все-таки принципы есть. Да, они сражались так, как это в политике принято, но отдать приказ об убийстве - нет, думаю, это исключено.

По моей версии, находясь под крышей этих высоких должностных лиц и приходя к ним, докладывая и с ними общаясь, Гончаров преподносил потом это своей бригаде в том духе, что работают они только потому, что сверху перед ними очень важная задача поставлена. И многие, как мы потом убедились, верили. Гончаров к тому времени уже в монстрика превратился, но вначале - я такую информацию уже проверил - по заказу справедливых заявителей его бригада действительно приводила в исполнение приговоры, которые не мог вынести наш советский, а потом украинский суд какому-то насильнику, педофилу или кому-то еще...

- Ловили и уничтожали?

- Да, и на первых порах о выгоде наверняка не думали, но потом вдруг увидели: «Господи, а он деньги же предлагает...» - и тут понеслось. За первым пошел второй, тоже вроде бы виноватый, а потом, как мы установили, были составлены списки обеспеченных людей, которые, как «оборотням в погонах» казалось, теневые денежки, накопления имеют - раз и не пойдут заявлять - два. Неплохо, мол, было бы привести приговор народа в исполнение, но только Гончаров знал, что ни один оттуда живым не выйдет, - он лично убивал...

- ...получив предварительно деньги...

- Надевал на голову мешочек, душил и расстреливал (контрольный выстрел в ви­сок производил), а потом понял, что надо и остальных членов группы кровушкой мазать, и к тому времени, когда появился Гонгадзе - а Игорюша полнейшей информацией располагал: кто за кем «ходит», кто какой интерес проявляет, - был в УБОПе Киева одним из руководителей. Меня отправили в «ссылку» в Академию милицейскую, где я с 90-го года сидел, - приятное место, я много интересного там узнал, а на его счету в это время уже, мне кажется, с десяточек трупов поднабралось. Думаю, ему нужно было обязательно своих руководителей под кровушку, под трупы те подвязать, и он такое искал задание, чтобы можно было под предлогом государственной необходимости все остальные трупы подпрятать.

«БЕДНЫЙ ГОНГАДЗЕ ПРОСТО ПОД РАЗДАЧУ ПОПАЛ - НА ЕГО МЕСТЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ДРУГОЙ ЖУРНАЛИСТ, ОЛЕГ ЕЛЬЦОВ, ОКАЗАТЬСЯ»

- Смерть Гонгадзе - его, на ваш взгляд, работа?

- Вы знаете, это оперативная информация, и я бы ее таким образом обрисовал. Существуют просто методы работы Седьмой службы - до определенного момента она что-то делает, потом у нее предусмотренная инструкциями пауза наступает, а Гончаров знал, когда пауза, когда не пауза, потому что кое-кто из сотрудников «семерки» был членом его банды, и при таких условиях, я думаю, очень удобно выполнять спецзаказ. Кому-то надо было во что бы то ни стало деятельность Президента омрачить, а тут подходящая схема, и бедный Гонгадзе просто под раздачу попал, хотя, если честно, на его месте должен был оказаться другой журналист, который исчерпывающей информацией о деятельности правоохранительных органов и бандитов владел. Он в наших стенах УБОПа как журналист с конца 80-х сидел - это некий Олег...

- ...Ельцов?

- Вы сами его назвали, поэтому я могу подтвердить: да, Олег Ельцов.

- Это его должны были убить?

- Да, именно его, и если уж наказывать собирались тех, кто на Президента, на его Администрацию, на высоких должностных лиц рот раскрывал, достаться должно было ему. К сожалению, журналист Гонгадзе попал в игру, в которой, я думаю, неправильно все рассчитали - все абсолютно!

- У вас в банде «оборотней» свои люди были?

- Не могу так сказать, потому что к тому времени организованной прес­тупностью уже не занимался. В 2000-м об этом очень уважаемый человек позаботился, с которым я прекрасно в начале нашей совместной деятельности контактировал... Мы с ним точно так же, как ранее с Радченко, все вопросы деликатного характера обсуждали, в том числе и те, что и его персоны касались, потому что много в отношении этого руководителя пасквилей было, много информации отрицательной. Наверное, вы уже догадались, что это был Юрий Федорович Кравченко.

Не знаю, кто и что ему рассказал, но к 2000 году отношения наши испортились окончательно. Сегодня я абсолютно на него не обижаюсь и считаю, что был он необыкновенно талантлив, но, кое-кого послушав, совершил ошибку. Меня тогда начали так прессовать, что, честно скажу вам, тяжело было, причем настолько, что чувствовал: что-то произойдет. В этот момент угрозы со всех сторон сыпались и одновременно мной вдруг все спецслужбы заинтересовались. В СБУ в отношении меня разработка велась - слава Богу, что все-таки нашлись в моем окружении солидные серьезные люди, которые понимали: что-то неправильное здесь происходит - и хоть как-то меня морально поддерживали.

...Неожиданно я получил из банды Гончарова (я, правда, не знал тогда, что это была банда) информацию: «Будьте аккуратны, Степаныч, вам грозит большая опасность» - и указывают, что со стороны Игорька. Мне предложили вспомнить, как однажды мы будто бы случайно встретились с Гончаровым, который в то время мне непосредственно уже не подчинялся: он в УБОПе Киева работал, а я в министерстве руководителем криминальной разведки был, и он у меня как у старого командира стал вдруг мягко, нежно интересоваться: «А почему вы не хотите под крышу меня взять?». - «Игорюша, я не возражаю, - ответил. - Давай представление, скажи своим руководителям, что хочешь под крышей, на нелегальной основе работать, - я рассмотрю», но я уже располагал информацией о его нечистоплотности, знал, что Игорь перешагнул границы и тащится уже не в ту степь. Хорошо, что в его банду входили люди, которые когда-то были у меня в подчинении, а я вкладывал в работу душу, жил с ними как одно целое, и они видели, что я не подлец и что меня приговаривать к смертной казни не за что... Понимаю еще, когда государство приговор выносит: если нашло за мной грешок, оно имеет на это право, но с какой стати это делают так называемые «оборотни»?

- Приговорили?

- Приговорили, но сначала должно было быть похищение. Кстати, Дмитрий, вы тоже в списке том состояли - и это не комплимент вам, а, скорее, напоминание о том, что все мы ходим под Богом и быть надо внимательным. Предупреждению я тогда поверил. Почему? Потому что этот человек - ну, не только он! - сам оказался в страшнейших условиях и стоял перед выбором. Он думал, что, оказавшись с Игорьком в одной лодке, действительно можно быть полезным обществу, наводить порядок, обеспечивать свои семьи дополнительными материальными благами, но я понял, что с ним было, когда он увидел: воп­росы решаются несправедливо, и при этом его заставляют принять участие в экзе­куции и расстреле одного из похищенных.

- И он его расстрелял?

- (Пауза). По моим предположениям, нет, потому что ему удалось далеко-далеко за пределы страны скрыться. Одно из заданий он выполнил - там же обязанности были распределены - и, возможно, понял, что ему грозит то же самое, а второго моего подчиненного и товарища Игорюша тоже хотел использовать, но в банду не заманил. Этот старый бердичевский опер (ну, как старый? - еще молодой!) вдруг что-то почувствовал: видно, мама с папой хорошо в детстве воспитывали. При­шел ко мне и тоже пожаловался: «Вы знаете, я боюсь - он ищет со мной встречи». - «А почему боишься?» - спрашиваю. «Я не хочу с ним работать: он - бандит в погонах и в случае несогласия может меня застрелить».

В то время уже несколько спецслужб, предполагая, что есть какая-то банда, сидели и копали, и Игорек вовсе не потому просматривался - его выдал звоночек с телефона, за которым следили, поскольку он на месте одного из убийств засветился, и мой бедный несчастный товарищ, который Гончарова, как и все мы, знал, но не хотел у него работать, тоже попал под подозрение. За ним так много «гуляли», его так терроризировали, выбросили в конце концов из системы, а он честный, справедливый, порядочный человек - и тоже меня в свое время предупредил.

«В СПИСКЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ЖЕРТВ У ГОНЧАРОВА И КРОМЕ НАС С ВАМИ, ДМИТРИЙ, БЫЛИ ОЧЕНЬ СОЛИДНЫЕ ЛЮДИ»

- Итак, у Гончарова был список потенциальных жертв, в который входили и вы, и я?

- И кроме нас с вами, там еще были очень солидные люди - это ясно. А вы должны были получить информацию о се­бе из других источников, помимо меня. Я, честно говоря, не хотел вас пугать, тем более что к тому времени, когда я располагал в достаточной степени подтвержденными данными об экзекуциях, которые планировались и в отношении меня, и в отношении вас, прежнего могущества у него уже не было, силы тайного волчонка иссякли, а вся бригада оказалась пшиком (без него они - обычные люди).

- В тюрьме Гончарова убили?

- Конечно.

- Слишком много он знал?

- Более того, стал чересчур много требовать у своих покровителей. Не секрет, что милиция часто пользуется теми, кто может, скажем так, быть полезным нам даже не как оперативник, не как сыщик, не как работник, а как оборотистый малый, который способен вовремя организовать доставку стульев в кабинет или какие-то мероприятия обеспечить. А в эпоху, когда все теневое, многие из нас пользовались в том числе и нелегальным рынком валюты. Каждый, кто заработал свой доллар, бежал его обменять...

- ...естественно...

- ...а бежали все в основном к кому? К Купцу, который универмаг «Украина» держал и все, что вокруг него, в том числе прилегающие окрестности железнодорожного вокзала. Так вот, Игорек курировал этот район для того, чтобы подпитываться и хорошие финансы иметь. Представляете, я информацией располагаю, что кто-то из бригадных менял собрал выручку, а потом вдруг - раз! - и неожиданно со 100 тысячами баксов исчез. А потом мне вдруг оперативная информация из-под окружения Купца поступает - человек говорит: «У вас там такие крутые ребята!». Я удивился: «Крутые? Где?». - «Да в ментовке - приглашают в отделеньице, что рядом с вокзалом, усаживают и говорят: «Ну посмотри, родной. Вот уголовное дело на тебя (а уже все состряпано. - В. К.), оно 10 штук стоит». И Купец согласился и стал с большим удовольствием с ними работать, потому что он использовал их, а не они его».

Так вот, представьте, сколько высокопоставленных чинов, будучи кинутыми во время обмена валюты, бежали к одному начальнику, второму, а те знали, что Игорек всегда возвратит, найдет - он спец, и он возвращал, выполнял к тому же и другие задания. Как оказалось, все были, условно говоря, подмазаны, чем-то подмочены - каждый чувствовал себя не в своей тарелке в равной степени. Один от того, что контактировал с ним, я, например, от того, что не смог разглядеть в нем оборотня, а ведь увидеть мог, тем более что он мстил мне за крошечный эпизод - у маленьких параноиков это бывает.

Я отвечал в уголовном розыске за спорт и каждую неделю всех руководителей, в том числе и жирных, пузатых, заставлял выходить на спортплощадку, гонял их, а вот Игорюша на спорте был постоянно с моим отделением. Мы, как правило, играли в футбол. Где? На Трухановом острове - у нас площадка была, за которую никому не надо было платить. Мы приходили, раздевались и гоняли по часу, по два. Помню, он, корявый, жесткий, ужасно мстительный, только моего авторитета боялся и все время чувствовал мой натиск.

Я тоже был не подарок, скажу вам - ну, слон, кого-то и придавить мог, и хорошо, если меня приводили в чувство интеллигентно, как это делал Василий Кузьмич Грандовский или сегодняшний руководитель Интерпола Василий Неволя. Тот, кстати, с блеском играл и обводил меня «в две калитки», и Юрий Федорович Кравченко на футбольном поле меня «делал», - хотя я такой спортсмен! - а Гончаров не мог ни сказать, ни «сделать», и когда невольно я нарушал правила, видел в его глазах - но тогда не понимал этого - ненависть ко мне и желание отомстить когда-нибудь, хоть через 100 лет.

Я не усмотрел, как изменился мальчик, который отличался от всех: один джинсовый пиджачок носил годами, не ходил по ресторанам, не позволял себе никаких излишеств в питании. В отличие от многих не курил, не пил - один бутербродик скушает и тихо-скромно к себе в кабинетик пойдет. Я покажу вам его фотографии - на некоторых ошибочно написано, что задерживают Гончарова, но на самом деле это он в задержании как член оперативной группы участвует - его лицо я узнал.

Кое-кто из руководителей неправильно подсказал, и эти снимки проходят сейчас в СМИ - нет, Гончаров во всех операциях в первые годы был одним из самых активных борцов за справедливость. Он никогда не позволял другому сотруднику милиции поступать подло, обманывать заявителей, потерпевших, пьянствовать, взятки брать - мы это видели и поощряли, и когда уже сколотилась их группа, мне нравилось, что он ведет людей за собой. Правда, настораживали его попытки подтолкнуть, в том числе и меня, к этакой «Белой стреле»: вот, мол, какой закон противный - кто же будет с этими раз­бираться?

Как человек, который получил в университете хорошую подготовку, я рассказывал в то время подчиненным про бразильских коллег, про их спецслужбы, которые заваливали в фавелы (трущобы. - Д. Г.) и расстреливали беспризорников, воришек, уличных грабителей, торговцев наркотиками и сутенеров, наводили порядок. Но кто были эти бандиты? Мальчики, дети - вот, видимо, Игорьку их «лицензии на убийство» и пришлись по душе. Я видел: что-то с ним происходит, но, грешен, уследить за ним так и не смог.

(Окончание в № 45)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter