Бывший мэр Киева Иван САЛИЙ: «Носивший всегда с собой пистолет Георгий Кирпа любил повторять своим подчиненным: «Хлопцы, миром правят деньги и страх. Деньги — мои, страх — ваш»

С вечным оппозиционером Салием мне довелось впервые встретиться 20 лет назад. Он в статусе только что назначенного Леонидом Кравчуком представителя Президента Украины в Киеве и главы Киевской городской гос­администрации по-хозяйски объезжал столицу. Не боясь прослыть утопистом или популистом, Салий, случалось, от зари до зари мотался по вверенному ему городу, стараясь лично вникать в массу проблем, будь то отсутствие водопровода в Жулянах или бюрократические задержки с перепрофилированием одного из пригородных санаториев в «ночлежку для бомжей». На вопрос о том, хватит ли духа противостоять интригам консервативных чиновников, Салий ответил более чем уверенно: «Меня не постигнет участь Хрущева. Окружением я доволен». Однако продержался на посту президентского наместника всего год. Готовясь к встрече с Иваном Николаевичем в преддверии его юбилея, я собирался поговорить с ним просто о жизни — без политики. Не вышло. Впрочем, и не могло выйти, если понимать политику как биение общественного пульса.

«У МЕНЯ ВСЕГО ДВА ВЫХОДНЫХ: ОДИН - ЗИМОЙ, ДРУГОЙ - ЛЕТОМ»

- Сколько лет, сколько зим, Иван Николаевич! Хочу сделать вам комплимент...

- Я равнодушен к комплиментам.

- И все же скажу: в свои 70 выглядите на все сто. Стопроцентно бодро, моложаво, энергично. Как вам это удается, когда кризис на дворе?

- С годами научился сочетать жизнелюбие с умеренным образом жизни. Правда, не всегда хватает времени на утреннюю зарядку, но с лишним весом борюсь каждый день. Ограничиваю себя в еде. Избегаю крепких напитков. Усталость снимаю садово-огородной трудотерапией: лопата, грабли, тяпка.

Здоровье для меня не самоцель, а мерило работоспособности. Это дает мне право строить планы. Загружен по-прежнему с семи утра до девяти вечера. Как любит подшучивать жена, у меня всего два выходных: один - зимой, другой - летом. Руковожу Ассоциацией производителей стройматериалов и таким же комитетом при Торгово-промышленной палате Украины. Возглавляю общественное объединение «Выбор». Продолжаю изучать особенности управления инфраструктурой мегаполисов, поскольку искренне хочу помочь нашему «вечному городу» избавиться от кризиса власти и от власти кризиса. Не секрет, что по уровню жизни Киев отброшен на 91 место среди столиц мира. Но это тема отдельного разговора.

- Кстати, «кризис» в переводе с греческого означает «суд»...

- Глядя, что творится в столице, невольно думаешь про суд над самой историей. Имею в виду уничижительное отношение всех ветвей власти к Музею истории Киева. Он создан в соответствии с правительственным постановлением от 14 ноября 1978 года. А уже вскоре после провозглашения государственной независимости нашей страны был, по сути, приговорен Верховным судом Украины к ссылке. Музей выселили из Кловского дворца, который, видите ли, приглянулся служителям Фемиды.

С Леонидом Кравчуком, начало 90-х. «Для меня, районного руководителя, назначение представителем Президента Украины в Киеве было фантастической высотой»

На музейной территории предприниматели из некоего общества «Элит-сервис» начали спешно возводить многоэтажный жилой дом с подземным паркингом. Разве можно представить подобное, например, в Вашингтоне, Праге, Вене? Музей истории Киева хотели расквартировать то в Музее истории Великой Отечественной войны, то в «шоколадном доме» (там когда-то был Дворец бракосочетания, где, кстати, мы с женой Валентиной расписались в студенческие годы), то на первом этаже института «Укрпроектстальконструкция», расположенного в спальном районе Левобережья, то в «Украинском Доме». В конце концов отвели место под крышей скандальной новостройки из стекла и бетона. Причем в небезопасном соседстве со станцией метро «Театральная», против чего протестовала широкая общественность.

Ну а некогда могущественный Верховный суд Украины, которому принесли в жертву Музей истории Киева, сполна ощутил на себе закон бумеранга. Ныне его полномочия сведены на нет.

- Прошлым летом довелось побывать на Черниговщине. Там вас помнят не меньше, чем двух других известных земляков - Президента Украины Леонида Кучму и спикера Верховной Рады Ивана Плюща...

- Я ж родное село Иржавец, первое письменное упоминание о котором датируется еще 1074 годом, прославил в своем телевизионном фильме. Правда, цензура (она теперь «редакционной политикой» называется) никак не выпускала его на государственный канал.

- Что же там крамольного усмотрели?

- Придрались к идеологической «нестыковочке», связанной с историей Свято-Троицкого храма. Он был возведен на протяжении 1680-1730 годов в довольно изысканном архитектурном стиле - в форме креста и с восемью колоколами весом до 170 пудов. В 1936-м большевики организовали там ячейку «Безбожники». И замолчали колокола, и полетели в огонь иконы. До фундамента церковь разобрали, а потом свалили свое варварство на фашистов. Из тех кирпичей построили здание райкома партии и свинарник. Одна из его бывших работниц, которую я пригласил сняться в телефильме, простодушно призналась: «Поросята легче появляются на свет и чувствуют себя гораздо здоровее в том помещении, что построено из церковного кирпича». Пришлось вырезать этот кадр.

С Леонидом Черновецким и его сыном Степаном на одном из дипломатических приемов в Киеве, 2006 год. «Я не служил подручным Черновецкого, а был в команде киевлян как избранный ими депутат»

- А память о послевоенном детстве не вырежешь.

- Мои оба деда погибли, но у меня в отличие от многих были и мама, и бабушка. На них держалось хозяйство и семейное тепло. Весь день не разгибая спины на солнцепеке пропалывали, казалось, бесконечные ряды буряков. А к вечеру запускали в сенях ткацкий станок, чтобы к 1 сентября обновить мой полотняный гардероб: широкие штаны, рубаху навыпуск и торбу через плечо. В ней свободно умещались и тетрадки, сшитые из старых газет, и «Читанка», и перьевая ручка, и чернильница-невыливайка, и кусок хлеба, испеченного в домашней печке. После уроков собирали колоски, не боясь босыми ногами ступать по стерне пшеничного поля... В марте 1953-го все взрослые были в слезах, а мы, дети, растерянно и непонимающе молчали: умер Сталин. До сих пор не могу осознать в полной мере, как же совмещались в этом человеке гений и злодейство, страх и беззаветная вера.

- Поразительно, но над этим всерьез задумываются и те, кто родился уже в независимой Украине. Незадолго до нашей встречи я совершенно случайно стал свидетелем уличного спора между двумя студентами. Один настаивал на том, что Иосиф Виссарионович - «великий патриот», а другой возмущенно возражал: «Палач-параноик».

- Повышенное внимание к Сталину - это подсознательная форма протеста против антигосударственности. Мы не построили ни коммунизма, ни капитализма с человеческим лицом. Довели до абсурда многопартийную систему. Кум, сват, брат - и готова партия. Таких, с позволения сказать, «политических сил» в Украине сотни две. Только вот самих украинцев уже не 52 миллиона, а на шесть миллионов меньше.

«ЕЛЬЦИН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗВОНИЛ МНЕ В РАЙКОМОВСКУЮ ПРИЕМНУЮ: «ИВАН НИКОЛАЕВИЧ, ДА С НИМИ МОЖНО БОРОТЬСЯ. НЕ БОЙСЯ»

- При Щербицком вы, Иван Николаевич, прослыли чуть ли не антикоммунистом, а теперь вас могут записать в сталинисты.

- Я из поколения детей войны, чьи отцы поднимались в атаку с именем Сталина, которого не надо воспринимать однозначно. Не собираюсь оправдывать инициированные им массовые репрессии, его крайнюю жестокость при коллективизации сельского хозяйства и уничтожении своих соратников... Однако хватит то и дело судить тех, кого раньше всячески прославляли и кого уже давно нет в живых. Нам пора судить себя: «лидируем» в Европе, куда так стремимся, по уровню заболеваемости туберкулезом и СПИДом, зато последние по продолжительности жизни. Очернительство исторических личностей представляет в обществе, расколотом на «ненаших» и «наших», не меньшую опасность, чем возвеличивание доморощенных партийных вождей.

Иван Николаевич с супругой Валентиной Петровной и внуками Софийкой и Антоном на даче

- Весной 1989-го, когда вы «самозвано» выдвинули свою кандидатуру в Верховный Совет СССР, тем самым нарушив партийную дисциплину, вас называли не иначе как «украинским Ельциным». Однако Борис Николаевич на крутой волне конфликта с генсеком ЦК КПСС Горбачевым был избран президентом России, а вы почему-то не стали главой государства.

- У нас с Борисом Николаевичем были несоизмеримые стартовые позиции. Ельцин до своего президентства работал первым секретарем Свердловского обкома, а потом Московского горкома партии. Для меня, районного руководителя, назначение представителем Президента Украины в Киеве было фантастической высотой.

- О том, как уже через год Леонид Кравчук столкнул вас с этой высоты, довольно много говорилось. Наверное, жалеете сейчас о том, что упрямо отказались по требованию Леонида Макаровича освободить под Министерство иностранных дел здание бывшего горкома партии, где вы расположились со своей командой...

- Это был только повод для увольнения. Причина - в затянувшемся противостоянии госадминистрации и Киевсовета, где аж 300 депутатов никак не могли ужиться с исполнительной властью. Ну и верхам, конечно, не нравилась моя бескомпромиссная позиция во время известной забастовки транспортников. Да и вообще, зачем было Кравчуку и Плющу держать градоначальником столицы «неудобного» Салия накануне президентских выборов?

- Говорят, если бы не поддержка Ельцина, то вас еще раньше подмяли бы первый секретарь ЦК Компарии Украины Щербицкий и первый секретарь Киевского горкома партии Масик.

- Ельцин действительно звонил мне, тогда первому секретарю Подольского райкома партии, в приемную: «Иван Николаевич, да с ними можно бороться. Не бойся». Но все-таки не «рука Москвы», а плечо Подола помогло мне выстоять. В мою защиту выступили не только рядовые коммунисты района, но и широко известные в стране люди: Борис Олийнык, собственный корреспондент «Правды» по Украине Михаил Одинец, которого как огня боялись даже секретари ЦК. Журнал «Огонек», возглавляемый тогда нашим земляком, «отцом гласности» Виталием Коротичем, опубликовал острую заметку о партийном ЧП не районного масштаба - о том, как меня хотели обезличить из-за моего личного мнения. А ведь я его высказывал не в кулуарах - в открытом диалоге с беспартийными товарищами прямо на уличных митингах. Кстати, простую кепку для общения с народом я надел раньше, чем мэр Москвы Лужков. Влез в джинсы. Взял в руки мегафон. Поэтому никого не удивило, что я прошел в украинский парламент первого демократического созыва.

- А была ли вам альтернатива при назначении на должность представителя Президента Украины в Киеве?

- Была - Иван Данькевич. Он тоже, как Иван Плющ и я, с Черниговщины. Но депутаты Верховной Рады от Киева решили, что я больше подхожу на роль президентского наместника. В прежние времена пришлось бы проходить всевозможные согласования и собеседования в высоких кабинетах. А тут хватило одного телефонного звонка Кравчука: «Так ты соглашаешься?». - «Да». - «Читай завтра мой указ». Наутро прочитал его в «Правде Украины» - и за дело.

Позвал Ивана Данькевича: «Отныне ты - мой зам. Бери на себя коммуналку, а я начну комплектовать кадры». За 10 дней в 13 столичных районах из 14-ти назначили руководителей госадминистраций. Причем никаких закулисных политических торгов из-за портфелей и близко не было. Главное - наличие трех «П»: порядочности, патриотизма, профессионализма. Хотя некоторые наши руководители обходятся при формировании своего окружения одним «П» - преданностью. Но преданностью не интересам дела, а себе лично. Довелось столкнуться с этим, когда работал в патронатной службе премьер-министра Украины Павла Лазаренко. Он делал ставку в основном на выходцев из Днепропетровска.

«ГЛАЗА НЕ ПРЯЧУ - ОТВЕЧАЮ ПРЯМО: «В ОБЩЕМ, НЕДОЛГО МУЗЫКА ИГРАЛА...», «...НЕДОЛГО ФРАЕР ТАНЦЕВАЛ», - ПОДХВАТИЛ ПАВЕЛ ЛАЗАРЕНКО»

- В свое время я не раз брал интервью у этого «терминатора», как окрестили Лазаренко банкиры. Беседовать с Павлом Ивановичем приходилось не только в его служебном кабинете, но и в правительственной больнице, куда летом 1996-го он попал после покушения на него (возможно, имитированного). А вы на каком счету были у главы правительства?

- Думаю, на неплохом. Лазаренко взял меня к себе советником по рекомендации Леонида Даниловича Кучмы, у которого я работал руководителем Контрольной службы Президента Украины. Поручил мне мониторинг поставок в Украину угля из Польши и России. Видно, «черное золото» Донбасса кое-кого не так грело, да и не хватало его.

Бывая на заседаниях правительства, я невольно сравнивал стиль двух премьеров - Павла Лазаренко и его предшественника Евгения Марчука. У Евгения Кирилловича все говорят полтора-два часа по каждому вопросу. Потом, уважая принцип коллегиальности, он лаконично подытоживал: «Вы доработайте документ, и я его подпишу». У Павла Ивановича все иначе. Никому не давал говорить больше 15 минут, какой бы важной ни была тема. Не выдерживал: «А теперь слухайте сюда!..». И диктовал проект правительственного постановления, где всегда учитывался, как полагал премьер, баланс интересов.

Лазаренко, озабоченный созданием имиджа сильного лидера общенационального масштаба, пытался установить добрые отношения с прессой. Хотя и не понимал самой сути четвертой власти. Я убедился в этом, когда по заданию руководства Кабмина провел опрос мнения журналистского сообщества о деятельности Лазаренко, - результат оказался неутешительным. Чтобы не нарваться на интриги ближайшего лазаренковского окружения, решил доложить лично и напрямую.

«Ну что?» - спросил Павел Иванович, едва я ступил на порог. Глаза не прячу - отвечаю прямо: «В общем, недолго музыка играла...», - «...недолго фраер танцевал», - подхватил Лазаренко. «Павел Иванович, успокойтесь, не спешите, - советую ему. - Вы молодой, у вас еще все впереди. Пойдите к Леониду Даниловичу, поддержите его на президентских выборах, а сами пока укрепитесь как премьер. Это тоже ведь высокая должность...». Лазаренко и слушать не захотел: «Да я его!..». Говорю: «Тише, нас же слушают и пишут...». - «Да кто там пишет!?» - разошелся премьер.

Стараясь как-то сгладить ситуацию, организовал для премьера встречу с Юлией Мостовой и Ларисой Жаловагой (Ившиной) - звездами нашей политической журналистики. Помню, как оживилась чиновничья публика на седьмом этаже Кабмина, куда они уверенно поднялись: юбочки выше колен, все остальное тоже на высоте: молодость, талант, обаяние. Могу лишь догадываться, о чем говорил «терминатор» с девушками. Но они после той беседы за закрытыми дверями не удержались от саркастической реплики: «Передайте своему боссу, что у нас не все продается и покупается...». А я подумал: «Значит, не все еще у нас потеряно».

«КОМУ-ТО ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ НАРОД СЧИТАЛ КИРПУ НЕ УБИТЫМ, А ЖИВЫМ»

- Во время одной из избирательных кампаний я увидел на большом придорожном биллборде поблизости Ялты странный лозунг. Кто-то перечеркнул слова «Украине нужен Литвин» и жирно написал: «Украине нужен Рузвельт!». Как вам такое народное творчество?

- Опыт Франклина Рузвельта, передвигавшегося в инвалидной коляске, но сумевшего поставить на ноги Америку, вполне пригодился бы и нам. Он первый среди мировых лидеров признал, что Америка нуждается в радикальных реформах, после чего заявил: «Народу нужны не подачки, а работа». На протяжении всех лет своего президентства, с 1933-го по 1945-й, он твердо придерживался этого курса, который терпеливо объяснял через прессу и в живых открытых диалогах с народом. Делал это исключительно для того, чтобы поверившие ему люди понимали суть непопулярных, но спасительных для Америки мер.

- А мог ли стать украинским Рузвельтом Георгий Кирпа, в команде которого вам довелось работать в должности первого заместителя министра транспорта?

- Вполне. Если бы не попал в жернова президентских выборов 2004 года, за победу на которых отчаянно боролись два Виктора - Ющенко и Янукович. Это был талантливый, масштабный, волевой руководитель. Поражала колоссальная работоспособность Георгия Николаевича. В семь утра уже был на ногах. Сначала ехал на какой-то участок железной дороги, чаще всего проблемный - нередко без предупреждения, потом в министерство. В рабочем блокноте записи делал перьевой ручкой собственноручно - без помощников и секретарш. Ставил задачи не по бумажке и порой с подчеркнутой афористичностью: «Если частники готовят пилотов - это уже не авиация», «Вяло вести прополку кадров нельзя, иначе зарастут бурьянами».

Каждый «разбор полетов» завершался у Кирпы публичным увольнением кого-то из подчиненных. Держал их на дистанции. Действовал круто, невзирая на лица и былые заслуги. На его совещаниях сидели тише воды ниже травы. И если уж министр принародно заявлял, что «за должность начальника порта дают полмиллиона долларов», то никто и не заикался о презумпции невиновности.

- Как же вы терпели такой авторитарный стиль руководства?

- Жесткость оправдывалась делами - конкретными, зримыми, доведенными до конца. Без Кирпы не реконструировались, превращаясь во дворцы, железнодорожные вокзалы, не обустраивался «Артек», не ремонтировались здание президентской администрации и уникальный «дом с химерами» на улице Банковой. К его услугам прибегали большие политики, когда потребовалось незамедлительно улаживать обострившиеся украинско-российские отношения из-за острова Тузлы. У многих высокопоставленных чиновников это вызывало зависть, а у простого люда - восхищение.

Заметьте, его воспринимали не как лидера новоиспеченной и никому не известной партии «Возрождение», а как лидера нации. И все благодаря тому, что он занимался не политической трескотней, а повседневным социально-экономическим созиданием.

- А вот те, кто был уволен победоносным Георгием, выражали недовольство его волюнтаризмом. Жаловались, что ради форсирования работ на автобане «Киев - Одесса» министр обезглавил Укравтодор и разогнал оттуда профессионалов.

- О чем вы говорите?! Укравтодор до Кирпы пробуксовывал и стоял на месте. Георгий Николаевич бросил на это, по сути, автономное ведомство интеллект и деньги железной дороги. А когда вдруг увидел, какую убогую технику свезли из областей на строительство киевско-одесской трассы, обратился к иностранным фирмам: «Помогите!». Мол, если Украина идет в Европу, то и асфальт на ее дорогах следует укладывать по-европейски.

Амбициозный Кирпа явно стремился утереть нос столичному мэру Александру Омельченко на возведении в Киеве таких стратегически важных объектов, как мост через Днепр и крупнейший даже по европейским меркам Дарницкий железнодорожный вокзал. Помню, как на заседании коллегии Минтранса он обронил такую фразу: «Немножко поруководить нами мэр решил». И тут же перевел разговор в плоскость новых перспективных проектов: скоростной поезд на Полтаву, от нее - на Харьков, Донецк, Луганск, а потом автобан от Харькова до Симферополя...

Одним словом, Кирпа заставил крутиться и работать всех, даже саботажников и бездельников. Словно чувствуя скорый уход из жизни, действовал революционно и решительно. Чем больше хотел успеть, тем чаще его подводило здоровье. Люди, живущие в таком сумасшедшем темпе, обычно умирают от инфаркта. С ним же случилось другое.

Известие о самоубийстве 58-летнего Георгия Кирпы в загородном доме под Киевом меня шокировало. Не верилось и не верится поныне в его гибель, тем более от самострела.

- Между тем до сих пор продолжают циркулировать слухи о том, что Георгий Николаевич жив и осел за границей. Бывший следователь по особо важным делам Одесской областной прокуратуры Николай Иванов заявил в прессе: «Убийство» Кирпы могло быть инсценировкой».

- Это миф. Кому-то очень хочется, чтобы народ считал Кирпу не убитым, а живым.

- В вашей книге «Крах партийного колосса» идет речь о неординарных личностях нашей новейшей истории, таких, как Евгений Щербань, Вячеслав Чорновил, Вадим Гетьман, Георгий Гонгадзе, Евгений Кушнарев, Юрий Кравченко и уже упомянутый Георгий Кирпа, которые ушли из жизни при обстоятельствах, до конца невыясненных. Вы, по сути, даете понять: в Украине есть политические убийства. Не боитесь говорить об этом?

- Будучи соратником Георгия Кирпы, который всегда носил с собой пистолет, я стал иначе смотреть на жизнь. Я исчерпал свой лимит страха.

- Слышал, что стиль руководства Кирпы держался на такой сентенции: «Если нет совести - должен быть страх».

- А еще он любил повторять своим подчиненным: «Хлопцы, миром правят деньги и страх. Деньги - мои, страх - ваш».

- Борясь семь лет назад за мандат депутата Киевсовета в первой пятерке блока Виталия Кличко «Пора - ПРП», вы были весьма категоричным в оценках - как лестных, так и не очень: «Александр Омельченко - злой гений столицы», «Юлия Тимошенко - украинская Жанна д'Арк», «Виталий Кличко - новый мэр Киева», «Виктор Ющенко - безусловный лидер нации»...

- Ну, с Омельченко я погорячился. В сердцах сказал так о мэре всех мэров. Не мог смириться с тем, что он меня в 60 лет с поста своего зама проводил на пенсию, а сам и после 65-ти продолжал работать, оставаясь на госслужбе. Сейчас дружу с Александром Александровичем, хорошо к нему относится и моя жена.

Вообще-то, стараюсь конструктивно сотрудничать с разными политическими силами. В свое время был министром транспорта в теневом оппозиционном правительстве Юлии Тимошенко. Она действительно, как Жанна д'Арк: забыла в пылу борьбы об инстинкте самосохранения. А нынешняя власть должна помнить, что на минувших президентских выборах за «несвятую Юлю» проголосовало полстраны.

Блестящего титулованного боксера Виталия Кличко знают во всем мире. Меня радует, что после ухода из большого спорта он уверенно вышел на ринг большой политики.

Что же касается Виктора Ющенко, то я сильно ошибся в нем, как в свое время - в Горбачеве.

- И когда вы это поняли?

- Окончательно растаяли иллюзии относительно мессианской роли Ющенко во время его президентской инаугурации на Майдане. Виктор Андреевич в эдаком купеческом пальто царственно возвышался над участниками пышной церемонии, словно памятник. А где-то там, у подножия, но уже не рядом - соратники, всем своим видом напоминавшие бояр. Пафосные речи. Белые голуби. Семейная идиллия. Народ, которому было обещано создать пять миллионов рабочих мест, торжественно безмолвствовал. Придя домой, я записал в дневнике: «Неужели мы опять ступили на тот путь, когда от ненависти до любви - один шаг?». Вдруг подумалось: а способен ли человек, избранный главой государства, по сути, в третьем туре, да и то лишь по спецрешению Верховного суда Украины, консолидировать народ?

«ТАКОЕ ДАЖЕ НЕ ПРИСНИТСЯ: Л. ЧЕРНОВЕЦКИЙ - МЭР СТОЛИЦЫ»

- В марте 2006-го, когда были оглашены результаты выборов Киевского городского головы, среди моих друзей гуляла эпиграмма: «Такое даже не приснится: Л. Черновецкий - мэр столицы». Скажите, Иван Николаевич, что привело вас, для кого власть - не наркотик, а рабочий инструмент, в ряды «молодой команды» Леонида Михайловича?

- Я не служил подручным Черновецкого, а был в команде киевлян как избранный ими депутат. Кроме того, напомню, Киевсовет должен был своим решением утвердить (или не утвердить) результаты выборов Киевского городского головы. Речь шла о легитимности Черновецкого в статусе мэра.

- Злые языки утверждали, что Черновецкий сядет не в кресло мэра. Но уголовное дело, возбужденное по факту подкупа избирателей посредством пресловутых пайков с гречкой, быстрень­ко закрыли при вмешательстве верхов. И Черновецкий занял просторный служебный кабинет столичного градоначальника.

- Но прежде чем это произошло, Черновецкий, как и положено новоизбранному градоначальнику, вступил в переговорный процесс с представителями политических сил в Киевсовете. Зашел и на заседание фракции Виталия Кличко. Пожал всем руки, а меня обнял. При нем был хлопец в простеньком плащике - 25-летний фаворит мэра Олесь Довгий, ставший вскоре по настоянию Черновецкого секретарем Киевсовета. Пройдет не так уж много времени, и я вручу ему прямо на сессии огромную, весом в килограмм, картофелину, выращенную на собственном огороде...

- В парламенте - тыква, в Киевсовете - картошка...

- Это в знак протеста против обвинения меня «городскими» клерками в «нарциссизме, умело скрытом под маской простого сельского хлопца».

Но давайте вернемся к ситуации в Киевсовете в первые дни после выборов. Фракция Виталия Кличко договорилась с новым мэром о том, что его первым заместителем будет влиятельный политик Владимир Бондаренко. Однако буквально через несколько минут после того, как мы «присягнули» Черновецкому, позвонила Юлия Владимировна Тимошенко - пригласила в партийный штаб Виталия Кличко и Владимира Бондаренко. Дала установку: не признавать результаты выборов, готовиться к новым. Я не поддержал такую позицию: мол, сколько можно мордовать киевлян постоянными голосованиями и противостояниями? Пора бы и за работу приниматься. Одним словом, Черновецкий наскреб в свою поддержку необходимые голоса более 60 депутатов из 120-ти и начал действовать. Точнее - обещать, обещать, обещать: «Хочу, чтобы мои сограждане стали тоже миллионерами...», «Зарплату свою буду направлять на социальные нужды», «Никому, кто за меня голосовал, не будет стыдно...».

Я сочувствовал киевлянам с их нерешенными проблемами. «Молодая команда» Черновецкого не собиралась по-настоящему ими заниматься. Не умела и не хотела опираться на опыт предшественников. Я как-то упомянул в связи с этим про Александра Омельченко. Но Черновецкий меня резко оборвал: «На что он вам нужен? Все. До меня здесь никого не было. Все это я».

Пришлось идти на компромисс. Я стал советником мэра и исполняющим обязанности заместителя главы столичной госадминистрации. Взял на себя проблемы транспорта: это моя сфера еще со времен, когда я работал на Подоле. Не теряя времени, отправился на недостроенную станцию метро «Демеевская». Она была брошена на произвол судьбы и однажды ответила мощным непредвиденным гидроударом. В тоннель хлынула вода. Погиб человек. Утонул экскаватор. Ликвидировав последствия аварии, мы взялись тянуть линию метрополитена в направлении Теремков.

Удалось наработать немало важных проектов, связанных с преодолением транспортного коллапса в Киеве и внедрением европейской практики обеспечения безопасного дорожного движения. Но Черновецкому и его ближайшему окружению это было неинтересно. Оживились, только когда появилась возможность «зарабатывать» на проведении тендеров. Я почувствовал, что стал для них моральным укором. Как-то рассказал «молодой команде» Черновецкого о европейском опыте борьбы коммунальных служб со снегом. Меня вроде бы внимательно выслушали, но палец о палец не ударили, чтобы воспользоваться советом, и киевляне продолжали ломать руки-ноги на неубираемых улицах.

«ТАНЦУЮЩИЙ ПАСТОР ПОЯВИЛСЯ У НАС РАНЬШЕ, ЧЕМ ПОЮЩИЙ РЕКТОР»

- А что вы думаете о «Посольстве благословенного царства Божьего для всех народов» одиозного нигерийского пастора Сандея Аделаджи?

- Я с ним лично не знаком, но слышал: Аделаджа - человек влиятельный. Приходилось бывать в его «Стефании» - бес­платной столовой для бедных. Похвально, конечно, но это же крохи. В муниципальной прессе, которая при мэре Омельченко имела свое лицо, вычитал любопытную фразу: «Танцующий пастор появился у нас раньше, чем поющий ректор».

Оказывается, еще в 1998 году деятельность тоталитарных религиозных общин (в том числе церкви Сандея) обсуждалась на заседании Совета национальной безопасности и обороны. К нигерийскому пастору были претензии. Однако за него заступились 50 народных депутатов Украины, в основном от лазаренковской партии «Громада».

- Помню, помню. Его тогда оставили в покое. Но в марте 2004 года, накануне очередных президентских выборов, у Сандея Адела­джи снова возникли проблемы, связанные с правом на дальнейшее проживание в нашей стране.

- На сей раз, как мне рассказывали, 30 народных депутатов Украины написали руководству Госкомрелигии письмо в защиту пастора, и он благополучно продолжил свою деятельность. Теперь, как стало видно всем, отличился не только в проповедях, но и в бизнесе. Точнее - в махинациях и мошенничестве. Однако судебный процесс по делу Сандея Аделаджи носит почему-то вялотекущий характер. Хотя обвинения нигерийскому пастору в афере предъявляются примерно такого же масштаба, как деятелям печально известных фирм «Элита-центр» и «Консоль».

По делу Сандея Аделаджи и его сообщников проходит почти 3500 потерпевших, которым причинен многомиллионный ущерб. Какая уж тут свобода совести и вероисповедания? Судя по всему, «Посольство Божье» и сейчас пытается навязать новой власти свое влияние на общественную жизнь.

- Что у вас на душе в преддверии юбилея?

- Настроение не банкетное, а рабочее - хочется многое успеть. Надо дочитать сигнальный экземпляр новой книги о героях моего времени и готовиться к битве за Киев. Больно смотреть, как его теснят на всех фронтах. Поэтому просто не имею права не побороться за мандат столичного мэра.

- Кстати, встречались со Щербицким после того, как попали к нему в опалу?

- Всего один раз. Это было в драматичный для В. В. (так уважительно называли Владимира Васильевича за глаза) день - 28 сентября 1989 года, когда состоялся организационно-кадровый пленум ЦК КПУ. Владимир Васильевич был первым лицом в Украине, как и Брежнев в Советском Союзе, целых 18 лет и вдруг - отставка.

В Киев на пленум прибыл генсек ЦК КПСС Горбачев. Перед этим во все партийные обкомы Украины поступило указание обсудить кандидатуру тогдашнего второго секретаря ЦК Компартии Украины

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter