Вдова актера Вадима СПИРИДОНОВА Валентина: «Павел Глоба сказал мне: «Года через два вы расстанетесь со своим мужем». Я в ответ рассмеялась, но предсказание исполнилось точь-в-точь. Мы действительно расстались — Вадик умер...»

Сам Вадим Семенович был человеком скромным и в разговоры с журналистами вступал редко: мол, все, что нужно, я сказал в своих ролях, а то, какие котлеты ем, никого не должно касаться. Почти не дает интервью и вдова Спиридонова Валентина Сергеевна, но по другой причине. Во-первых, она считает, что нынешним газетам и телепрограммам нужно шоу, а ее муж шоуменом никогда не был. Во-вторых, до сих пор обижена на журналистов за то, что когда-то изрядно переврали ее слова. Уверяет: почти все, что написано о Вадиме в интернете, мягко говоря, неправда. Актер прожил с женой душа в душу 26 лет, и вот уже два десятилетия после его смерти Валентина каждую неделю ходит к Вадиму на кладбище.

«ОН БЫЛ ОДНОЛЮБОМ»

- Валентина Сергеевна, вы ведь с Вадимом Семеновичем прожили вместе почти всю жизнь?

- Не «почти», а всю. Мы познакомились, еще будучи детьми. «Ухаживал» он за мной, как и положено мальчишке, настойчиво - то за косичку дернет, то портфель заберет. Я старше Вадика на два года, поэтому он тщательно скрывал свой возраст. Ему, парню высокому, крепкому, это было нетрудно. Как только Спиридонову исполнилось 18, мы сразу же поженились.

Вторую такую пару, где бы муж с женой настолько любили друг друга, еще надо поискать. И не потому, что я какая-то необыкновенная красавица. Просто Вадик по жизни был однолюбом. Как сказал как-то о нем Валерий Иванович Усков, у которого Вадим снимался в «Вечном зове»: «Он любил свою Валю и свою работу, а больше ему ничего и не надо было».

- Вадим Семенович всегда хотел стать актером?

- Да, это была его мечта, поэтому сразу же после школы поступил в Школу-студию МХАТа. Но через полтора года случилась неприятная история...

Шли они как-то с ребятами вечером по улице Горького, и начала к ним задираться шпана. Там были замешаны какие-то девушки - вроде бы ребята к барышням приставали, а наши студенты решили вступиться.

В общем, дошло до драки, в которой Вадик, как самый сильный, здорово накостылял обидчикам. Забрали их в милицию, написали «телегу» в институт. И закрутилось такое! Стали их разбирать на всевозможных собраниях - и на комсомольском, и на партийном, и на учебном совете. «Как вы могли?!» - спрашивали. Ребята реагировали по-разному: кто-то расплакался, кто-то родителей привел, кто-то покаянно прощения попросил. А Вадик гордый был, сказал: «Да идите вы все!» - и ушел. Полтора года после этого маялся, буквально места себе не находил...

- Чем же он занимался все это время?

- Устроился рабочим сцены в Театр имени Маяковского, а в свободное время ходил заниматься в драматический кружок Дома культуры «Чайка». Актерская профессия не отпускала его, и он снова отправился поступать. Правда, теперь уже знал, что в театре играть не хочет: длительные сценические репетиции казались ему нудными, его больше манило кино. Поэтому выбрал ВГИК, где как раз набирал курс Сергей Аполлинарьевич Герасимов. К нему Вадик и попал. 

Первой картиной Вадима Спиридонова стал фильм его преподавателя Сергея Герасимова «У озера», в котором актер сыграл еще третьекурсником ВГИКа. 1969 год

- У такого педагога учиться - большое счастье...

- Герасимов видел своих студентов буквально насквозь - заведомо знал, кто на что способен - и в искусстве, и в жизни. Надо сказать, что курс у них был аховый: то кто-то напьется, то кого-то в милицию заберут. Герасимова это не пугало, он считал, что из пай-мальчиков, как правило, получаются плохие актеры. Для этой профессии нужен характер, темперамент и харизма.

В общем, ребята обожали и его, и Тамару Федоровну Макарову. Даже я, хотя приходила к ним только на репетиции и показы, была в нее влюблена. Она стала для них настоящей мамой, но при этом величественной, недоступной, умницей и красавицей. А еще все студенты Герасимова очень смешно и очень похоже копировали своего педагога.

- Если не ошибаюсь, у Сергея Аполлинарьевича была традиция весь свой выпуск снимать в очередной картине?

- Да. Курс, на котором учился Вадик, Герасимов после третьего года обучения увез на Байкал, где снял картину «У озера». Там и дебютировал актер Спиридонов, хотя его творческая биография могла начаться и раньше - уже в студенческие годы Вадима приглашали сниматься, но Герасимов не отпускал.

«ВАДИК НА СПОР ПЕРЕПЛЫВАЛ ВОЛГУ СО СВЯЗАННЫМИ РУКАМИ И НОГАМИ»

- На счету вашего мужа всего 20 художественных фильмов. У него было много несбывшихся ролей?

- На одни его по каким-то причинам не утверждали, от других Вадим отказывался сам, но жалел всего о двух. Когда в 73-м году он снимался у Шукшина в «Печках-лавочках» (играл деревенского парня в массовке), Василий Макарович сказал: «Начну снимать «Пугачева» - обязательно тебя позову, будешь у меня играть вторую главную роль». Но сдержать обещание Шукшин не успел - умер. И конечно, очень хорошим мог получиться Ермак в сериале Ускова и Краснопольского, которого режиссеры отдали Виктору Степанову. Кстати, Валерий Иванович Усков уже после смерти Вадика признавался: он до конца своих дней будет жалеть, что не взял его на эту роль.

- Самой известной у Вадима Спиридонова стала роль Федора Савельева из сериала «Вечный зов»...

- На эту картину ушло 10 лет жизни мужа: ее снимали с 73-го по 83-й год. И вот что интересно: положительным его персонаж никак не назовешь, а у зрителей вызывает только добрые чувства. Для актера это высший пилотаж: сделать роль на грани положительного и отрицательного, добра и зла. После премьеры первых серий автор «Вечного зова» писатель Анатолий Иванов сказал Вадику: «Ты сыграл больше и лучше, чем я написал».

С Георгием Жженовым в фильме «Горячий снег» по роману Юрия Бондарева, 1972 год

- Что в работе над этим образом для Вадима Семеновича было сложнее всего?

- Возрастные перевоплощения. Картина захватывает огромный временной отрезок, поэтому сегодня Вадик играл 16-летнего паренька, а завтра - 40-летнего мужчину, каким Федор был уже во время войны. Когда нужно было «помолодеть», Вадиму даже грудь брили, поскольку она выдавала его настоящий возраст. Потом он шел в баню и буквально выпаривал из себя несколько литров воды, целыми днями ничего не пил и не ел. А через два дня, перевоплощаясь во взрослого Федора, поглощал борщ кастрюлями. Это было жуткое истязание!

На том же «Вечном зове» муж очень сильно застудил ноги, когда по холодной горной реке бежал босиком. Вообще, актерская профессия в этом смысле не сахар, но Вадик к ее издержкам относился спокойно - просто считал съемки тяжелой мужской работой. Он даже трюки всегда делал сам. Только в одной из последних его картин - «Сувенир для прокурора» - вместо Вадима по крышам вагонов идущего поезда бежит каскадер.

- У Вадима Семеновича были необходимые для трюков навыки?

- Конечно, он же дружил со спортом: прекрасно ездил на лошади, замечательно плавал - на спор переплывал Волгу со связанными руками и ногами.

- Вы часто ездили с ним в киноэкспедиции?

- Впервые я поехала к нему на съемки первых четырех серий «Вечного зова». Там снимались звезды первой величины - Ефим Копелян, Тамара Семина, Ада Роговцева, Андрей Мартынов, а Вадик тогда еще был не очень известным, так что нуждался в поддержке боевого духа. Мы вообще старались как можно больше времени проводить вместе. Если у меня выпадало свободное время, ехала к нему, а он, едва появлялся перерыв в съемках на два-три дня, тут же садился в самолет и летел домой.

Муж был очень домашним, семейным человеком, любил уют! Он не обращал внимания на безделушки - главное, чтобы было чисто. Я и сама не люблю, когда в доме хлев, хотя в последнее время уже не так тщательно слежу за чистотой - когда живешь одна, на многие вещи смотришь по-другому... Усков не раз удивлялся: «Вадима окружали красивые девочки, сами к нему цеплялись, затаскивали к себе, но он все равно вырывался и ехал домой, к Вале».

«МУЖ СНЯЛ ТРУБКУ И УСЛЫШАЛ КОКЕТЛИВЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: «ВАДИМ СЕМЕНОВИЧ, ПО ВАМ ПЛАЧЕТ ТЮРЬМА!»

- Вы не ревновали его к поклонницам?

- Нет. Хотя женщинам он действительно нравился. Однажды поехал с концертами «Товарищ кино» куда-то в Украину - то ли в Запорожье, то ли в Днепропетровск. Вадим отдыхал в гостинице после концерта - вдруг телефонный звонок. Муж снял трубку и услышал кокетливый женский голос: «Вадим Семенович, по вам плачет тюрьма!». Он посчитал это чьей-то дурацкой шуткой, но оказалось, что звонит начальница женской тюрьмы.

Она попросила его выступить перед заключенными: «Наш контингент, а это одинокие женщины, вас очень любит». И Вадим пошел. Потом рассказывал мне: «Валя, это было ужасно!». Представьте себе: вышел на сцену красивый молодой самец, а там полный зал голодных женских глаз. Да они готовы были его растерзать на месте. Чего он там только не делал: и стихи читал, и истории со съемок рассказывал, и пел, разве что не плясал и фокусы не показывал. Выводили его оттуда с военизированной охраной, начальница сказала: «Мы не можем вами рисковать, вы же видите, что в зале творится».

- Чем занимался ваш муж в свободное от работы время?

- Он очень любил читать, отдавал предпочтение философским трактатам (обожал журнал «Вопросы философии») и книгам по российской истории. Вадик оформил подписку даже на Большую медицинскую энциклопедию. Вообще, мне кажется, что если бы он не стал актером, из него получился бы прекрасный врач. А еще у мужа был тонкий вкус - ему, например, очень нравился балет Бориса Эйфмана. Когда этот коллектив приезжал на гастроли в Москву, мы обязательно ходили на спектакли. Вадик мне всегда говорил: «Валя, запомни, это балет будущего». Ходили мы в театры и Дом кино на премьеры - нас часто приглашали друзья, а вот в ресторанах почти не бывали. Муж любил есть дома.

- Говорят, в последние годы жизни он увлекался астрологией?

- Не верьте слухам! Вадим был по натуре человеком прагматичным, такие вещи не для него. Правда, я его познакомила с Пашей Глобой. В то время мы об астрологии мало что слышали, неудивительно, что всем было любопытно, что же это такое.

«Кладбище — самый верный показатель народной любви к актеру. Вот уже 20 лет Вадика нет, а редко кто пройдет мимо его могилы безразлично. Его любили и продолжают любить»

Павлу требовались выходы на прессу, на телевидение, а у моей подруги Ольги был салон, где собирались разные интересные люди. Я ее буквально умоляла, чтобы она пригласила Глобу к себе. Первое впечатление, которое Паша на нее произвел, оказалось негативным. «Валя, - выговаривала мне она, - кого ты мне привела? У него каша в бороде, одет в какую-то туркменскую дубленку!». Но стоило ей с гостем поговорить, как она изменила свое мнение. Глоба стал у нее бывать, встречаться с нужными людьми, там и Вадик с ним общался.

- А сами-то вы как с Глобой познакомились?

- Это другая, не менее интересная история. Еще одна моя подруга, художница Ася, - ее, к сожалению, уже нет в живых - как-то пришла и давай взахлеб мне рассказывать: «Валя, появился такой мужик - потрясающий, рассказывает всю подноготную, и что было, и что будет». Стоило это 150 рублей - деньги по тем временам немалые.

Жил предсказатель где-то в Крылатском, мы на машине долго плутали, пока, наконец, добрались. В квартире шум и гам, ребенок плачет (сын Павла Богдан тогда только что родился), девочка постарше тут же играет, жена Тамара кричит. В общем, бедлам - на квартиру астролога все это как-то мало похоже, но не возвращаться же, несолоно хлебавши.

Я пошла первой. И вы знаете, Павел мне действительно рассказал все, в том числе и такие вещи из моего прошлого, о которых никто не знал. На прощание говорит: «Года через два вы расстанетесь со своим мужем!». Я в ответ только рассмеялась: «Да скорее небо с землей сойдется, чем мы расстанемся», но предсказание исполнилось точь-в-точь. Мы действительно расстались - Вадик умер...

«ЧТОБЫ НЕ ЛЕЖАТЬ И НЕ ТУХНУТЬ, ХОРОШО БЫ УМЕРЕТЬ ЗИМОЙ, - СКАЗАЛ ВАДИМ. - НАПРИМЕР, 7 ЯНВАРЯ»

- Я знаю, что его смерть как-то была связана с магической цифрой семь...

- Вадим очень любил семерку. У него даже номера на машинах - за свою жизнь муж их сменил четыре - были с семерками (он об этом всегда договаривался с девочками из ГАИ). Когда началась перестройка, открылось экспериментальное хозрасчетное объединение Григория Наумовича Чухрая. Он разрешил Вадиму снять свой короткометражный фильм «Два человека» по сценарию Эдика Володарского. Лента получилась прекрасной, и мужу предложили снимать новую картину.

Он мечтал экранизировать «Князя Серебряного» Алексея Толстого, но его стали убеждать, что это не ко времени: дескать, сейчас нужно нечто американское - со стрельбой и обнаженкой. Вадиму категорически не хотелось отступать, но потом у него появилась одна идея: он собирался лихо завернуть сюжет, связав воедино космос и армию. Вот только пробивать это все приходилось с большим трудом.

И вот как-то сидя вечером на кухне, он говорит: «Сдохнуть бы от этой жизни, так все надоело! А чтобы не лежать и не тухнуть, хорошо бы умереть зимой - например, 7 января». Я тогда возмутилась: «Здрасьте! У людей Рождество, а ты помирать собрался!». Он внимательно на меня посмотрел и говорит: «Ну, тогда 7 декабря». - «Еще лучше придумал! Или забыл, что у меня 8-го день рождения?». - «Вот, - говорит, - и сделаю тебе подарок». Пошутил... А 7 декабря лег поспать перед вечерними съемками и не проснулся.

- Вадим Семенович умер от острой сердечной недостаточности. Неужели он не чувствовал, что болен?

- Конечно, сердце у него побаливало, но затащить его к врачу было просто невозможно. Он переносил визит в поликлинику с сегодняшнего дня на завтрашний, с завтрашнего на послезавтрашний, и так бесконечно. Если я настаивала, скандалил, топал ногами: «Куда я пойду, сидеть в очереди с бабками?! Мне столько всего сделать нужно».

Куплю ему лекарства, несколько дней попьет и говорит: «Все, у меня больше ничего не болит!». Знаете, когда он умер, я полгода не могла прийти в себя - по больницам лежала. Чувствовала себя виноватой в том, что не уберегла, не настояла.

О том, что у него нелады с сердцем, мы не знали. Но у мужа с детства была болезнь почек, от которой он очень страдал. Сколько раз я пыталась его подлечить! Как-то договорилась со своей подругой, заведующей отделением в больнице, чтобы она положила Вадима к себе. С большим трудом его туда устроили, выделили ему отдельную палату. А он заскочит утром, пройдет какие-то процедуры, потом на целый день уезжает на студию - и ночевать возвращается домой.

- Несмотря на материалистическое воспитание, хочется верить, что близкие люди уходят от нас не навсегда. Вы сейчас чувствуете какую-то связь с мужем?

- Есть одна вещь, которую я никак не могу объяснить. Каждую неделю я хожу к Вадику на кладбище. Бывает, в дождь или снег кто-нибудь звонит и спрашивает: «Что делаешь?». - «Да вот, - говорю, - собираюсь на Ваганьково». - «Валя, ты с ума сошла, посмотри, какая погода!». Прихожу на кладбище, подхожу к могиле и... дождь прекращается. И пока я там что-то делаю - протираю, убираю, ставлю цветы, - с неба ни капли. Только подхожу к выходу с кладбища, начинается дождь.

Кстати, у Вадика был друг и поклонник Саша Коротков - сейчас большой начальник в ГАИ. Как-то он подвозил меня на кладбище, когда шел сильный дождь, и убедился во всем этом сам. Потом говорил: «Если бы своими глазами не увидел, ни за что бы не поверил».

Вообще же, я вам скажу, кладбище - самый верный показатель народной любви к актеру. Вот уже 20 лет Вадика нет, а редко кто пройдет мимо его могилы безразлично. Я почти не покупаю цветы, но они на могиле все время лежат. Дело в том, что экран как бы высвечивает истинную сущность актера. То, что Вадим был хорошим человеком, видно, даже когда он играет предателей. Его любили и продолжают любить. Единственное, что, как мне кажется, отравляет память о нем, это сплетни, которые время от времени приходится читать в прессе или интернете.

- Какие слухи о Вадиме Семеновиче ранят вас больше всего?

- Часто пишут, что он - человек из народа, так сказать, «от сохи», а Вадик - коренной москвич. Говорят, будто мы с ним плохо ладили, а мы жили душа в душу. Но больнее всего слышать, что он пил. Дело в том, что из-за болезни почек, о которой я уже говорила, ему вообще нельзя было употреблять много жидкости. И если бы он действительно пил, представляете, какое лицо у него было бы на экране - сплошной отек.

Иногда, когда он уж очень сильно уставал, говорил: «Все, больше не могу!» - и уезжал дня на три к друзьям на конно-спортивную базу в центре Москвы. Там они с ребятами оттягивались по полной программе, но много не пили, просто отдыхали - катались на лошадях, разговаривали. К тому же такой релакс муж позволял себе не так уж часто. А пишут иногда такое! Это как же надо ненавидеть человека, чтобы даже после его смерти возводить напраслину. Единственное объяснение этому, которое я вижу, - ненависть посредственности к настоящему таланту.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter