Ненависть бесплодна

Виталий КОРОТИЧ

Бывший переводчик советских генсеков — ироничный и умный Виктор Суходрев — рассказал мне, как однажды на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке Никите Хрущеву, присутствовавшему там, понадобилось пообщаться с американским госсекретарем.

Отношения между странами были ужасны, и протокольные встречи не происходили в течение довольно долгого времени. Но Хрущев настаивал, и после долгих согласований решили, что как бы непринужденный обмен репликами произойдет в туалете, куда вроде бы случайно одновременно войдут Хрущев и американский госсекретарь. Суходрев с улыбкой рассказывал, как они с Никитой Сергеевичем стояли у писсуаров, у соседнего писсуара топтался державный американец, и государственные мужи прояснили то, что им понадобилось.

Второй случай уже из моего собственного опыта. В 1982 году я входил в состав украинской делегации на очередной сессии Генассамблеи ООН и был потрясен речью тогдашнего американского госсекретаря Хейга, обрушившего поток ругани на советскую страну и ее руководителей. То, что война случится в ближайшее время, у меня после этой речи сомнений не вызывало — очень уж грозными были трибунные угрозы.

Подавленный горькими предчувствиями, я не очень обрадовался словам тогдашнего министра иностранных дел Украины Мартыненко, что его и меня приглашает на обед в Вашингтон посол Добрынин, опытнейший дипломат и многолетний представитель советской страны в Америке.

Мне по неопытности казалось, что сейчас не до того и надо сушить военные сухари. Продолжая переживать речь воинственного американца, я озабоченно собирался пообедать в заморской столице, когда позвонил тот же посол Добрынин и попросил взять с собой несколько бутылок украинской горилки с перцем, потому что госсекретарь Хейг, с которым они условились провести один из ближайших вечеров, очень ее любит.

Вспоминаю об этом, потому что в самые сложные времена умные люди ищут способы поговорить откровенно и выяснить сложные вопросы прежде, чем ненависть накопится во взрывоопасных количествах. С трибун произносятся громовые угрозы, пресса усердствует в нагнетании ненависти, но надежда остается, пока не уходит ответственность.

Еще одна история из моего опыта. В последнем Верховном Совете СССР и единственном свободно избранном хотя бы в какой-то его части я представлял Харьков. Дискуссии были бурными, зачастую перехлестывая территориальные рамки, и когда в Тбилиси была разогнана мирная демонстрация, а часть ее участников была убита, речь командующего тамошними войсками генерала Родионова депутаты встретили шумно.

Грузинская делегация покинула зал заседаний, а вместе с ней еще многие депутаты, в том числе и я. Не зная, куда деваться, мы собрались в огромном мужском туалете Кремлевского дворца съездов, споря о дальнейших действиях. В это время в туалет к нам пришел Михаил Горбачев и начал говорить о необходимости сохранить дружескую атмосферу съезда. Позже я в воспоминаниях Галины Старовойтовой прочел, что якобы я (не помню этого совершенно) сказал Горбачеву: «Как портить атмосферу — так это в зале заседаний, а как улучшать ее — вы в туалет пришли?».