РУСЛАНА: «Борьба с олигархами начинается с себя, Петр Алексеевич! Не думайте, что тут вас будут терпеть, как Путина в России»

Руслана и Святослав Вакарчук переехали жить в Америку, а в Украине бывают лишь наездами. Эта новость вот уже несколько недель одна из самых обсуждаемых в украинском шоу-бизе. Как? Почему? «Если даже такая патриотка и активистка Майдана, как Руслана, уехала, то что говорить о других», — не унимались в кулуарах. Этот слух Руслана косвенно подтвердила, не появившись на недавнем концерте памяти Николая Мозгового, хотя ее имя в афише значилось в первых рядах. Когда мы позвонили певице, чтобы узнать причину ее отъезда, она сама предложила лично встретиться и рассказать, как все обстоит на самом деле. Встречу Руслана назначила в загородном ресторане под Киевом и приехала на интервью вместе со своей мамой Ниной Аркадьевной. «Мама ко мне в гости всего на несколько дней, а времени побыть вместе не хватает», — посетовала Руслана. В патриотическом одеянии — свитшоте с изображением украинского трезубца и желто-голубом браслете на руке певица рассказала в интервью интернет-изданию «ГОРДОН» о своем отъезде в Америку, о том, почему разочарована властью, и о том, что думает о выборах в стране.

«Я ЧТО, СДУРЕЛА УЕЗЖАТЬ ИЗ КИЕВА? НЕУЖЕЛИ ДЛЯ ЭТОГО ПОСТРОИЛА ЗДЕСЬ ДОМ-СТУДИЮ И ЗАКОПАЛА КОРНИ ДО ЯДРА ЗЕМЛИ?»

— Руслана, уже несколько месяцев упорно ходят слухи, что ты живешь в Америке, а в Украину приезжаешь только на гастроли. Среди музыкантов ты всегда считалась патриоткой, поддерживающей свою страну в любых ситуациях. Ты можешь честно сказать, что случилось, почему ты уехала?

— А почему ты не сказала сразу? Я бы взяла с собой на интервью загранпаспорт, в нем — все визы и штампы, куда я выехала и откуда вернулась. Последний раз я была в США на бое Володи Кличко, когда пела гимн перед боем. Это было, кажется, 25 апреля. А совсем недавно вернулась из Торонто, но это уже Канада. И была там всего три дня. Вот так я живу там.

Боже сохрани, я что, сдурела — уезжать из Киева? Неужели для этого я построила здесь дом-студию и закопала корни до ядра земли? Это исключено! Наоборот, по всему миру я делаю всевозможные призывы к тому, что «люди, возвращайтесь, ваши ресурсы нужны Ук­ра­ине». Даже когда еще год назад всех запугивали, говорили, что танки Путина едут на Майдан, что мы уже точно знаем, что он начнет бомбить Киев, началась паника, стояли очереди на вокзалах, люди уезжали из Киева, я знакомым сказала: «Даже если все убегут, я буду последняя, кто останется сидеть на Майдане».

— Но ты же не будешь отрицать того факта, что учишься сейчас в Америке?

— Да, я поступила в Американскую музыкальную академию, но ее отделение находится в Киеве. Эту академию открыл мой друг, с которым я записала два своих последних альбома, — это гитарист группы «Клуб ценителей чая» Влад Дебрянский. Мой муж Александр Ксенофонтов был солистом этой группы во Львове.

Отделение академии работает в Киеве уже два года, они набрали студентов, сделали адаптацию программы для тех, кто не знает досконально английского языка. Поскольку все преподавание ведется на английском, учиться очень сложно. Я хочу пройти тут четыре уровня с преподавателями (часть из них в Киеве, с теми, кто в Америке, общаемся по скайпу). Если мне повезет, я буду прилежной студенткой и смогу сдать все экзамены, у меня появится возможность пройти пятый уровень в Бос­тоне, где, собственно, находится сама академия.

Для всех мировых профессиональных музыкантов это образование считается авторитетным, к созданию был причастен известный джазовый музыкант и композитор Дюк Эллингтон. Почетным академиком является Стинг и еще многие другие музыканты, которых знают во всем мире. Например, меня очень удивило, что там наравне преподают Баха и Led Zeppelin, Metallic’у и Бетховена, Вагнера и Deep Purple. Я никогда не слышала их вместе. У меня в буквальном смысле «открываются глаза».

Конечно, я обожаю свою альма-матер, образование, которое мне дала Львовская консерватория, — это то, почему я стала Русланой в музыке. Но когда я позвонила моему первому учителю из консерватории, который готовил меня к поступлению, и сказала, куда я поступила, он не сдержался: «Я тебя поздравляю». Все музыканты в Украине, даже с академическим образованием, в глубине души мечтают попасть в эту джазовую школу и изучить полный спектр музыки, которой в СССР никогда не было.

— Твой друг и коллега Святослав Вакарчук сейчас учится в Йельском университете в Америке. Вы с ним обсуждали эту тему? Он делился с тобой своими планами относительно учебы?

— Последний раз я виделась со Славиком во Львове на концерте памяти Кузьмы. Мы очень коротко поговорили. Мы вообще нечасто с ним видимся и общаемся, но тех флеш-встреч, которые у нас случаются раз в полгода, достаточно, чтобы сверить свои позиции, что мы на одной волне. У нас много общего. Мой муж, физик-теоретик, был когда-то студентом у его отца — Вакарчука-старшего.

Конечно, я знаю, что он учится, и понимаю, для чего он там. Так же, как и я, если я пошла в Американскую музакадемию, значит, у меня есть намерения интегрировать музыку, делать интернациональный релиз альбома. Это — как минимум! Иначе ни при каких обстоятельствах мне не нужно было бы получать это экстраобразование.

«КАК МУЗЫКАНТА ВАКАРЧУКА ВОСПРИНИМАЮ, А КАК ПОЛИТИКА... СНАЧАЛА ДОКАЖИ, ЧТО ТЫ ПРОФЕССИОНАЛ В ЭТОЙ ОБЛАСТИ, ТОГДА РАЗГОВАРИВАТЬ БУДЕМ»

— С тобой понятно, а Вакарчуку зачем?

— Значит, у него тоже есть какие-то социально-политические проекты, которые он хочет в будущем реализовать.

— Алена Мозговая в интервью интернет-изданию «ГОРДОН» призналась, что видит Вакарчука в будущем президентом Украины. Как ты считаешь, у него есть шансы?

— Мне Славка так много не наливал. Я про это ничего не знаю и в его агитации участия не принимаю (смеется). Боюсь что-то анализировать по отношению к нему. Давайте не будем выбирать имена только потому, что они популярны. Публичность имеет огромное значение — это подразумевает, что человек не будет рисковать своим именем, но я хочу видеть профессионализм. Как музыканта воспринимаю, а для политика — нужно окончить все известные школы по праву, знать законы.

Это огромный пласт профессиональных знаний. Если когда-нибудь мы будем честно (касательно системы) и осмысленно (касательно себя) выбирать президента, я бы хотела, чтобы квалифицированные группы специалистов имели возможность поговорить с будущим кандидатом в президенты, задать ему целый ряд вопросов, чтобы он доказал свои практические знания, прикладной интеллект, нечто большее, чем джентльменский набор обещаний и обвинений, которые не будут реализованы ни одним нам известным способом.

Тогда, пройдя этот первый уровень, кандидата можно отправлять на второй. Давать ему возможность объяснить людям суть своей программы. Иначе мы всегда будем выбирать только известное лицо и громкое имя. Этого не должно быть, даже если это классный Святослав Вакарчук; сначала докажи, что ты профессионал в той области, в которой назвался груздем. Хотя, конечно, иногда актер второго плана может стать великим президентом, а мировая звезда, легенда спорта — посредственным чиновником, бывает по-разному.

---

---

— В одном из своих недавних постов в Facebook ты писала о задержании Геннадия Корбана и ругала украинскую власть. Неужели даже ты разочаровалась в нынешней власти?

— Что значит «даже я»? Разочарование появилось в первые полгода после Майдана. Возможно, еще и на самом Майдане. Но тогда все прощалось. Списывалось на «папередников», на «зрадников», на «злочинцов», на войну (кому-то мать родную), на Путина и даже на нас «нетерплячих». Давались не только огромные кредиты из-за рубежа, но и невероятные кредиты от собственного народа. Кредиты путем народного молчания, обнищания и терпения. Кредиты путем самого дорогого — жизни простого украинца.

Избрали в первом туре, поверив, что так будет легче спасти страну и начать тяжелый путь реформ, не упустив ни одного дня. И я с этим согласилась, проголосовав «по уму». Дали парламентский кредит доверия. Кому? Зачем? Нынешняя власть со своей наглостью (а с такими жертвами быть при власти, удваивая коррупцию, говоря одно и делая обратное, — это сверхнаглость) настолько очарована и влюблена в собственную жадность, что не нужно быть специалистом, чтобы понять: у них был миллиард возможностей и шансов провести в стране реформы.

У них была для этого власть, деньги. У них было на это время, и главное — воля народа. А они вместо этого цинично и неуемно гребут все под себя, в который раз пытаются «отыметь страну», расширяют и углубляют административно-коррупционную машину, «отжимают» конкурентов и делают хорошую мину при бездарной игре, что, мол, «все путем, а как вы хотели, кризис, блин, мы еще не все стырили».

Им до сих пор кажется, что все их художества мало кому понятны и заметны. А кому заметны, тот будет безмолвен в большинстве своем. Мы все это уже проходили. Но на этот раз они провоцируют людей не на глухое разочарование, а на то, что люди поднимут их на вилы и грабли и вынесут из Верховной Рады и Администрации президента вместе с Кабмином. Может, даже гимн в конце споем, когда будем выносить.

Они электризуют этим весь народ до самых глубин. И эту наэлектризованность я ощущаю каждой клеткой. Не знаю, что будет дальше, но понимаю, что они провоцируют всех к новому взрыву. Они пытаются провернуть то, что не удалось Януковичу с сонмом предшественников. Заарканить свободный народ, пока он не успел рас­править плечи и крылья и закрепить собственное достоинство в новой Конституции, новых ценностях, новой системе. Пример северного Пуйла не дает им покоя и возможности остановиться на достигнутом.

Извините, а почему люстрация не коснулась нашего гаранта? Почему наш гарант не продал свой бизнес? Почему в стране, где говорят о верховенстве права и закона, его нарушают в первую очередь те, кто соблюдение этого закона гарантирует? Как можно с этим мириться? Да и кто сказал, что мы с этим будем мириться?

— Ты в своем посте сравнивала Порошенко с Януковичем. А когда шла предвыборная агитация, ты верила в его многообещающие лозунги, что Украина будет жить по-новому?

— Нет, я уже тогда не верила и предвидела, что этот лозунг был взят для красного словца. За этим лозунгом ничего не стояло. Была крохотная надежда, что после Майдана они не смогут опять цинично врать, воровать и игнорировать ценности, о служении которым часами несли пургу со сцены Майдана. Но, прикрывшись лозунгом «Жить по-новому», власть продолжает все делать по-старому с приумноженным старанием. «Куют железо, не отходя от кассы».

«С ОДНОЙ СТОРОНЫ, ЖАЛКО, ЧТО МЫ КРЫМ СДАЛИ, А С ДРУГОЙ — ЖАЛКО, ЧТО ОН САМ СДАЛСЯ. ТЕ, КТО ТОГДА БЫЛ ПРИ ВЛАСТИ, НЕ СДЕЛАЛИ НИЧЕГО, ЧТОБЫ ЕГО УДЕРЖАТЬ»

— А у тебя не было мысли серьезно заняться политикой?

— Я — человек-андеграунд. Мне нравится быть в этом андеграунде, чувствую, что могу быть полезна, но я не могу пойти в политику и стать одной из них. Новая политика требует новых лиц и нового восприятия самого слова «политика» в украинском контексте. Когда мы вышли на «Майдан без политиков», мы имели в виду именно этих политиков, которые уже инфицированы тяжелой болезнью коррупции и лжи. Все они уже в достаточной мере показали, «на что способны», за последние 10 лет, которые прошли от предыдущего Майдана. И мне не­важно, кто этот политик из украинского прошлого — вор в вышиванке или вор в шахтерской каске. Он вор и должен сидеть в тюрьме. Или хотя бы на скамье подсудимых. А не на скамье депутатской и выше, как сейчас. Я хочу быть той, кто не будет давать возможности политикам воровать. Есть такой вьетнамский мультик: мальчик шел бороться с драконом, но когда попал в его царство и увидел золото, у него лицо стало превращаться в морду дракона.

Так и политики: когда приходят и видят такие возможности, понимают, что это не контролируемо, никто у них это не заберет, они перевоплощаются в драконов. У нас до сих пор феодальный режим. Мы подыскиваем этому явлению разные слова — «бандиты», «олигархи», «коррупционеры во власти», админресурс... А на самом деле это феодальный режим, стремящийся к самодержавию. Просматривается плохая тенденция, наша власть не побоялась идти путем Путина.

— Это как?

— Это значит уничтожить всех конкурентов-олигархов и все подчинить себе. Но предупреждаю, ребята, плохо кончится! Украина — не Россия. Борьба с олигархами начинается с себя, Петр Алексеевич! Не думайте, что тут вас будут так же терпеть, как Путина в России. И мы, конечно же, не против борьбы с олигархами! И очень иск­рен­не поддерживаем размежевание бизнеса и политики!

— Среди своих любимых мест в Ук­ра­ине, кроме Карпат, ты называла и Крым. После аннексии территории есть желание туда съездить?

— У всех сейчас ностальгия по Крыму. Но я туда не поеду. Я знаю, что оккупация Крыма будет временной, но не знаю, как долго. С одной стороны, жалко, что мы Крым сдали, а с другой — жалко, что он сам сдался. Это такая боль для Украины! Те, кто тогда был при власти, не сделали ничего, чтобы его удержать. Думали: отдадим Путину на откуп — и война остановится. Но она только разгорелась. Даже если удержать было невозможно, попытку все равно надо было предпринять.

Мне кажется, что мы все хотим его вернуть, и, конечно, вернем Крым. Однозначно. В этой вере меня укрепляют мои побратимы — крымские татары. Это великий народ. И такой народ нельзя сделать рабом, подчинить или выселить. Над Крымом дух этого народа. Это невозможно вытереть, сжечь или уничтожить каким бы то ни было способом.

Мы еще сделаем фотографии на фоне моря, обрыдаемся на Ай-Петри от счастья и погуляем по Ялтинской набережной. В душе я хочу, чтобы Крым был счастлив и свободен и вернулся в Украину по собственной воле, как автономная республика крымских татар, русских, украинцев, всех народов и национальностей, которые называют Крым своим домом.

Люди, у которых есть возможность разобраться в ситуации, понимают, что оккупированная территория не имеет перспективы развития, будущего как такового. Абхазия, Осетия, Приднестровье, Карабах... Все это очень грустно и депрессивно. То же самое касается и Донбасса. Кто сейчас будет восстанавливать эти инфраструктуры — неизвестно. У Путина жопа в экономике, он им помогать не будет. Вид будет делать, а помогать — нет. У него деньги на Сирию идут, на пропаганду, на самопиар, ему есть на что тратиться. На прикрытие собственной, порядком потертой и плохо прикрытой задницы.

— Кризис повлиял на все слои населения, на кого-то больше, на кого-то меньше. Ты как-то стала экономить?

— Мы перешли на альтернативные источники энергии. Поставили в доме солнечные батареи, установили ветряки и взяли зеленый тариф на электроэнергию. Правда, добивались этого несколько лет, но теперь немного даже зарабатываем на этом и вообще не зависим от газа. Хочу всем сказать: люди, на энергии можно и нужно зарабатывать, свой дом нужно сделать энергетически независимым, по крайней мере та часть людей, которая может в Украине себе это позволить, должна это сделать.

К примеру, ты сегодня — крутой бизнес­мен, у тебя крутой объект, а захотелось кому-то при власти из олигархов забрать твой аппетитный бизнес — они тебе отключили электроэнергию, и ты — никто вместе со своим бизнесом. А так ты — король, у тебя есть своя маленькая подстанция, и ничего тебе не страшно. Наша независимость должна начинаться с себя, выражаться в том, что мы каждый в своем доме будем выстраивать свою жизнь так, чтобы зависеть только от своей силы и не зависеть от своей лени.

— У тебя уже давно нет кассовых концертов в Украине, ты не ездишь в туры, как другие артисты. Это умышленная или вынужденная позиция?

— Да, я сейчас зарабатываю больше за границей, чем в своей стране. В Манчестере, Торонто, Варшаве, Мюнхене, Люксембурге... В Украине у меня в основном благотворительные концерты, организаторы звонят: «У нас нет денег, чтобы вам заплатить». «О’кей, — говорю, — приедем, споем бесплатно». Но, конечно, я не в состоянии откликнуться на каждое такое приглашение.

— Но у нас же ездят с кассовыми турами Тина Кароль, Светлана Лобода...

— На кассу в Украине еще работает рок-музыка, попса — почти нет, ее удовлетворяет корпоративный рынок. И они полностью на нем сосредоточены. Здоровая схема шоу-бизнеса, которую я принимаю, — это когда артист зарабатывает не на корпоративах: вкусы корпоративов никогда не двигали музыку вперед. Если бы рок-музыка обслуживала корпоративы, люди бы никогда не услышали про Led Zeppelin, Metallic’у, Queen, Beatles. Эти группы просто не появились бы. Если ты сосчитаешь количество концертов украинских артистов на кассу и корпоративы в общем, тогда сможешь дать себе ответ, сколько артистов из них, как, например, Мадонна и Вакарчук, смогут собрать стадион.

— Зачем считать? Я и так знаю, что никто. Хотя Мадонна у нас тоже не собрала «Олимпийский»...

— Вот ты сама ответила на мой вопрос. Клубы на 200-1000 человек — о’кей. Но большие залы — нет.

— А сколько в месяц вы­ходит лично у тебя платных выступлений?

— По-разному. Сейчас не более двух-трех, я отменила больше половины концертов, работаю над новым альбомом: в то время, когда я на студии, — меня нет.

«Я БЫ ОТПРАВИЛА НА «ЕВРОВИДЕНИЕ» В ЭТОМ ГОДУ ТОНЮ МАТВИЕНКО. ПУСТЬ С ЖИВОТИКОМ И ВЫХОДИТ НА СЦЕНУ — ТЕМ БОЛЕЕ ПРОГОЛОСУЮТ»

— Несколько лет назад ты спела совместно с Ани Лорак и Гайтаной англоязычный хит Why. Вы вышли на сцену в белом, как три грации. После отъезда Каролины в Россию вы общаетесь?

— Не хочу усугублять конфликты, которые нам уже не нужны. Все прекрасно знают, что мы с Каролиной были друзьями. После Майдана мы не общались ни разу. Больше сказать ничего не могу просто потому, что не знаю, что происходит у нее внутри. А как человек себя ведет, не мне судить. Каждый оказался там, где оказался. Нам нужно думать о позитивных и хороших вещах.

Если говорить о каких-то направлениях в музыке, то мне бы хотелось, чтобы обращали внимание на такие группы, как «ДахаБраха», «Солнцеклеш», «КораЛЛи». Это люди, которые поднимают настоящую украинскую музыку. А у попсы никогда плохо не было, она всегда давала себе заработать. Украину будет вытягивать не то, где оказалась Каролина, а то, где окажутся те группы, популярность которых зависит только от нас. Когда говорят: «Где украинская музыка?», давайте сами у себя спросим: может быть, она есть, а мы просто ею не интересуемся? К своему стыду, я сама открыла для себя многие группы, которым негде в Украине работать. А они фантастические, могут составить конкуренцию любой британской группе.

---

---

— Как ты думаешь, Украина должна ехать в этом году на «Евровидение»?

— Обязательно. В Люксембурге несколько дней назад меня спрашивали все журналисты, как так получилось, что Украина не принимала участия в «Евровидении». «Что я могу сделать, если в голову кому-то что-то стукнуло?» — говорю. В этом году Украина едет, но и в прошлом году нужно было поехать. Не использовать «Евровидение» для промоушена неправильно. Надо было организовать бизнесменов, олигархов, попросить скинуться по три копейки, они бы не похудели, сами бы предложили.

Другой вопрос, что схема неудобная: отмыть ничего нельзя, украсть — тоже. Своей музыкой Украина всегда вызовет симпатию, никогда музыкально она не будет плохой, даже если очень постарается. Ни разу я не помню случая, чтобы от нас на «Евровидении» звучал плохой трек. Понимаю, что начался какой-то стеб после австрийского победителя, но год на год не приходится. Этот конкурс, как река: сегодня — один, завтра — другой, послезавтра — третий. Абсолютно неформатная музыкальная площадка. Туда может зайти кто угодно, но если людям понравится, они проголосуют, им будет безразлично, кто, почему и зачем.

— А кого бы ты отправила из наших относительно молодых исполнителей в этом году на конкурс?

— Тоню Матвиенко.

— Но она же в положении...

— Вот пусть с животиком и выходит на сцену. Тем более проголосуют (смеется).

— В декабре вы с Александром Ксенофонтовым отпразднуете фарфоровую свадьбу — 20-летие совместной жизни. Как отметите эту дату? Чего вам не хватает для полного счастья?

— Это наши интимные праздники, мы свою личную жизнь скрываем, нам нравится, что есть территория, которая защищена от посторонних глаз. Мы не создаем иллюзию идеальной пары, мы действительно такой парой и являемся, несмотря на все ураганы и штормы, которые сопровождают семейную жизнь (а нас штормило, и не раз!). Рецепт? Наверное, большая любовь, поэтому 20 лет вместе. Мы полностью интегрировались друг в друга, есть доверие — главное, что нужно семье. Мы сами исповедуем эти ценности и всем советуем: прежде чем разводиться, 100 раз подумайте: может быть, вместе лучше? А чего не хватает? У нас все есть. Единственное, чего хочется, — чтобы у нас было больше времени на себя, чтобы нас чаще оставляли в покое.

— Не хочу лезть в душу. Но в 2004 году ты давала большое телевизионное интервью Дмитрию Гордону и на вопрос, почему у вас нет детей, сказала, что если бы друзья отвезли вас с мужем в Карпаты, закрыли в доме и не трогали, дети непременно появились бы. Но прошло уже столько лет... Думаю, ты была бы прекрасной мамой.

— Так бы оно и было, если бы не начался Майдан. Мы решили, что этим событиям надо было отдать себя полностью, не ос­тав­ляя ничего, даже на черный день. А на себя? У нас еще целая жизнь впереди...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter