Остап СТУПКА: «Из театра меня уволили с формулировкой: «Плохо стучит на барабанах!»

В детстве Остап Ступка учился играть на виолончели. Дед, водивший Остапчика «на музыку», резонно объяснял: «Ростропович-то ведь уехал. Нужна достойная замена...». Вторым Ростроповичем Остап так и не стал, но от искусства никуда не делся. И хотя актерский дебют Ступки-младшего состоялся во Львовском оперном театре, где балериной была его мама Лариса, Остап стал актером драматическим. Как папа Богдан. Ступку-младшего уже давно перестали воспринимать только как мальчика-мажора, сына звездного отца, да и его творческий потенциал говорит сам за себя: заслуженный артист Украины, ведущий актер Национального театра имени Франко. Кроме того, Остап активно снимается в кино, ведет программы на телевидении, принимает участие в различных шоу и антрепризах. В общем, банальная теория о матушке-природе, которая отдыхает на детях гениев, в очередной раз не сработала.

«Я РВАЛ НА СЕБЕ МАЙКУ ,РИСОВАЛ ШРАМЫ И ВСТРЕЧАЛ МАМУ С КРИКОМ «Я — СПАРТАК!»

— Как вам кажется, все уже усвоили, что Остап Ступка — самостоятельная творческая личность?

— Со стороны, конечно, виднее, как обстоит дело. Если кто так считает, спасибо, но я уверен, что доказывать надо постоянно. И каждый новый спектакль, новая работа — это очередное доказательство собственной состоятельности. Все — с чистого листа.

— С самого детства вам приходилось наблюдать жизнь закулисья вблизи, и вы наверняка рано поняли, что быть актером — это не сплошной праздник. Не страшно было пускаться по стопам родителей?

— Наоборот, интересно! За кулисами, в зале во время репетиций царила такая необычная жизнь. С самого начала у меня возник безумный интерес к гриму, особенно после балета «Спартак», который впечатлил меня чрезвычайно. Я гримировался, рисовал шрамы, рвал на себе майку и встречал маму с работы восторженным криком «Я — Спартак!». После чего уже шел собственный балет в моем исполнении.

Так что интерес к театру у меня был огромный, и он, слава Богу, не иссяк до сих пор. Актерское детство мое прошло за кулисами Львовского оперного и Театра имени Заньковецкой. На гастроли ездил с мамой, с Оперным, раньше эти вояжи длились по два месяца, и почти все лето мы были вне Львова.

Каждый год на время гастролей из Баку приезжала моя бабушка Дуня, мамина мама, чтобы помогать управляться со мной. Кстати, именно на гастролях, когда театр был в Одессе, состоялся мой актерский дебют.

В балете «Сотворение мира» Андрея Петрова есть сцена, где Бог создает зверей. Актерских детей было много в театре, и вот мы все изображали каких-то зверюшек, мне досталась ответственная роль Барашка. Кроме всего, я был заводилой в этой сцене, мне поручили просчитать по музыкальным тактам, когда выйти на сцену, сколько постоять и когда удалиться. То есть я руководил всем этим процессом.

Отец и сын Ступки. Остап: «Для меня каждый мой новый спектакль — это очередное доказательство собственной состоятельности»

— Ну, удачный дебют, как я понимаю, стал отправной точкой в поисках профессии. А с родителями вы советовались?

— Никаких обсуждений с родителями этой темы не было. Когда мы переехали в Киев, мне было 12, а уже лет в 14 я для себя серьезно определился. Когда к нам в школу пришли набирать детей в Студию юношеского творчества, я вовсю готовился. Надо было показать какие-то этюды, почитать... В итоге отобрали всего несколько человек. Руководил этой Студией Алексей Павлович Кужельный, он — мой первый учитель, а ныне народный артист Украины и художественный руководитель театра «Сузiр’я». В Студии была маленькая сцена, на которой мы ставили спектакли, мы ездили с ними по пионерским лагерям. Вот так началось мое приобщение к театру.

— А отец когда узнал, что вы поступаете на актерский?

— Он узнал от своего коллеги, актера Бориса Петровича Ставицкого, который в год моего поступления набирал курс. Они сидели в одной гримерке, и Ставицкий сказал отцу: «Знаешь, что Остап поступает?». Помню, я со школьными друзьями — Колей Третьяком, Женей Курманом (они потом стали режиссерами) — подготовились в институт. Я смывался из школы, прогуливал алгебру с геометрией, где-то на чердаке закрывался и учил прозу Джека Лондона, стихи...

«ОТЕЦ СКАЗАЛ: «ПОЧИТАЙ ТО, С ЧЕМ ИДЕШЬ ПОСТУПАТЬ В ИНСТИТУТ», НО Я ОТРЕЗАЛ: «НЕ БУДУ!»

— Вы настолько были уверены в себе, что решили не прибегать к помощи Богдана Сильвестровича?

— Я стеснялся его. И когда он сказал: «Почитай то, с чем идешь поступать в институт», я отрезал: «Не буду!». Не знаю, почему так сказал... Что на меня тогда нашло?

— О московских вузах мыслей не было?

— Нет, меня никогда туда не тянуло. Видел, как люди после первого курса укатывали куда-то в Питер, Москву, но я туда не хотел.

— Вы такой патриот?

— Нет, скорее, сторонник постоянства. Привязываюсь обычно к одному месту. Если начал учиться в этом институте, значит, должен его закончить — что ж прыгать туда-сюда? В любом деле должна быть одна, постоянная «крыша». К театру это относится в полной мере.

Можно провести какие-то параллели с футболом: игроки, бегающие из команды в команду, для меня становятся непонятными, а люди, играющие долгие годы за одну команду, наоборот, вызывают искреннее уважение.

Вообще, мне непросто входить в какие-то новые жизненные обстоятельства, я с трудом притираюсь к незнакомым людям.

— После окончания института дорога сразу лежала в Театр Франко?

— Не сразу. В то время организовался театр «Кин», тогда был пик студенческого движения, и режиссер Виталий Семенцов собрал вокруг себя единомышленников, нам дали помещение на Оболони... Планы были ультрамегаграндиозные.

Первой репетировали украинскую сказку, в которой я должен был за кулисами бить в барабаны, создавать ритм, музыкально соответствуя характерам персонажей: Волку, Лисе, Зайцу...

Решили, что я не справился с этой задачей. Из театра меня уволили с формулировкой: «Плохо стучит на барабанах!».

Так через два месяца я уже остался без работы, потом мы с отцом снимались в кино в Свердловске, были какие-то записи на радио, и целый год я нигде постоянно не работал. Конечно, мысли о Театре Франко были, хотелось здесь работать, но попасть удалось только через год.

— Отец как-то способствовал тому, что вас взяли в труппу?

— Думаю, у папы были разговоры с Сергеем Владимировичем Данченко. Но это нормально — замолвить слово за сына. В любом случае мои роли отец не играет за меня. Я их играю сам, и все авансы приходится отрабатывать самостоятельно.

— Не надоедает играть один и тот же спектакль?

— Я отметил про себя, что со временем происходит интересный эффект. Когда начинаешь репетировать новый спектакль, возьмешь роль и ужасаешься: ого, сколько текста! Как же это выучить? А потом проходит несколько лет, и думаешь: «Какая маленькая роль, ну просто как мышка!».

Долго играть не надоедает, но наступает какой-то эмоциональный спад, и понимаешь: все, эту роль надо отдать кому-то помоложе.

— Так прямо и не жалко?

— Не жалко, потому что, слава Богу, есть новые работы! Мне кажется, одна премьера в сезон — совершенно достаточно. Например, у меня после «Московиады» в Молодом театре полтора года вообще ничего не было в театре, ну и ничего, тогда в кино поснимался. Сейчас вот в антрепризном спектакле «Качество звезды» с Адой Роговцевой работал, в Театре Франко выпустили «Свадьбу Фигаро», и замечательно!

— Случалось слова забывать во время спектакля? Суфлеров же сейчас нет.

— Если бывает заминка, текст обычно подсказывает партнер. Тут действует неписаный закон, какой-то парадоксальный: я знаю текст партнера лучше, чем он, и он знает весь мой текст. Наверное, потому, что приходится внимательно следить за репликами партнера.

А вообще, я люблю какие-то стремные ситуации на сцене... Начинаешь импровизировать, как-то особенно концентрируешься — интересное состояние. Тут главное — не потеряться.

Помню, на спектакле «Укрощение строптивой» у меня была фраза: «Возьми мой плащ...», с которой я должен был сдернуть с плеча плащ и отдать его. Я дергаю, а застежку заклинило, и плащ не снимается, я две секунды думал и легко произнес: «А, после возьмешь его...».

В другой раз, на том же «Укрощении строптивой», перед спектаклем я подвернул ногу. Перевязали эластичным бинтом, я с палочкой, но играть-то надо... Понимаю, нужно что-то придумать, что это за жених такой, с палочкой? И буквально за кулисами мы с коллегой в стиле шекспировского стиха придумываем текст, будто я где-то в Болонье с лошади упал и ногу подвернул. Зрители восприняли все как должное, решили, ну, так, видимо, по сюжету должно быть.

— Вы человек экстравагантный?

— Да не знаю... Потребность в эпатаже я могу реализовать на сцене. В жизни сделать какой-то неординарный поступок гораздо сложнее... Наверное, потому я и стал артистом. Вообще, мне кажется, излишний выпендреж просто смешон, во всем нужны мера и вкус. Например, люди ставят на своих автомобилях именные номера, зачем? Что изменится, если на твоей машине будет написано: «Вася»? Ты будешь популярнее или значительнее?

— Кстати, о популярности. Вы стали широко известны благодаря работе на телевидении. Как оно в вашей жизни появилось?

— На телевидение я попал давно: еще во времена учебы в студии мы делали на национальном телеканале молодежную программу, которая выходила раз в неделю. Но никогда специально ничего не делал, чтобы туда попасть. Конечно, телевидение — вещь попсовая... Появился несколько раз в ящике, и тебя все знают. Но не представляю, как, например, можно бросить ради него театр. Совмещать — да, но полностью уйти в телевидение — это для меня невозможно.

— А ради кино бросили бы?

— Я тоже попытался бы совместить. Не представляю, как жить без театра. Телевидение, кино — очень хороший опыт для актера. Приглашают — значит, нужно научиться быть ведущим, озвучивать, стоять перед камерой, танцевать...

«МЕНЯ УДИВЛЯЕТ, ЧТО КТО-ТО ИЗ УЧАСТНИКОВ «ТАНЦЕВ СО ЗВЕЗДАМИ»ПЕРЕЖИВАЕТ ДО СЛЕЗ»

— Участвовать в «Танцах» было трудно?

— Этот проект для меня был чем-то вроде другой планеты — учиться танцевать было очень сложно. Я попал туда последним, поэтому времени на подготовку было меньше, чем у всех. Меня долго терзали, пока добились согласия.

— Почему не соглашались?

— Я ждал приглашения из кино. А когда там не получилось, ответил: ну давайте потанцуем. Мне было интересно попробовать свои силы и научиться красиво танцевать.

Единственное, что меня в этом деле удивляло, — когда кто-то переживал до слез... Ребята, вы что, обалдели, какие слезы? Это же шоу! Да уйдите красиво, скажите пару фраз классных — и вперед!

С моей партнершей мы готовили танец три дня, у меня просто не было больше времени, как, например, у Могилевской, которая целыми днями репетировала. Даша негодовала: «Этого мало, мы не выиграем!», на что я ей отвечал, что это не чемпионат мира, а шоу... Я ее все время успокаивал: «Тихо, тихо, мы вылетаем... Я уже и речь подготовил, все будет красиво!».

— Мама была довольна, глядя на вас, танцующего?

— Да все родные были довольны! Смотрели телевизор, болели за меня. Хороший, интересный период в жизни, новые ощущения, знакомые, освоение себя в новом качестве... Замечательно, но заморачиваться только на танцах — это же глупо. Проект закончился, что у нас следующее?

«МАТЬ-ГЕРОИНЯ, ОТЕЦ — ГЕРОИН»

— Остап, недавно вы стали папой в третий раз. Каковы ощущения многодетного отца?

— Классные! Мать-героиня, отец — героин! Если серьезно, то главное ощущение: ты начинаешь понимать, что по сравнению с детьми все вокруг: «Суета сует и всяческая суета!». Когда приходишь домой и видишь, как эта трехмесячная крошка тебе улыбается, какие там «Танцы со звездами-3»! Мои дети — это лучшие мои роли.

— Первый ваш брак был очень ранним...

— Да, мне в 18 лет было интересно: как это — жениться?

— Родители отговаривали?

— Они чуть с ума не сошли! Но кто ж слушает родителей в 18 лет? Вот я сейчас своему старшему сыну в его 21 год что-то могу доказать? Ничего! Вспоминаю себя и на этом все разговоры с ним заканчиваю.

Моя первая жена была моей однокурсницей. Помню, лежал в больнице, она приехала и сообщила, что беременна... А так как я — сторонник прироста населения на земном шаре, то и сказал, что никаких вариантов, только ребенок.

— В воспитании Димы вы хоть какое-то участие принимали?

— Да вообще никакого! Я тогда ничего не понимал в жизни. О, у меня сын родился! Отлично, погуляем! Его воспитанием занимались бабушка с дедушкой. Сейчас мы уже с ним общаемся на равных, это мне интересно, мы друзья. А уже другие мои детки — совсем иное. Правда, тоже вижу их не столько, сколько хотелось бы, утром уезжаю — они еще спят, вечером приезжаю — уже спят.

— После развода с первой женой достаточно долгое время вы были завидным женихом. Как Ирине удалось вас заполучить?

— Это я ее заполучил.

— Долго были знакомы до этого?

— Да, пересекались в различных компаниях, имели общих знакомых. Так как Ира — сестра нашей актрисы Оксаны Батько, то часто бывала в театре. Признавалась мне потом, как я ей не нравился на сцене. Говорила: «Ну что за кошмар этот сын Ступки!».

А потом была очередная премьера в театре — «Три сестры». После спектакля Ира пригласила всех к себе на съемную квартиру на Березняки, и мы там устроили вечеринку. Пили, конечно, много, но при этом горели свечи, мы слушали Моцарта в исполнении нашей подруги на рояле.

Все было романтично, помню только, как очнулся утром. Все уехали, меня оставили, я был совершенно нетранспортабельным, слышу, как Ира говорит кому-то по телефону: «У меня в кровати спит Остап Ступка, я не знаю, что с ним делать, приезжай, выручай!».

Приехал наш друг, привез кефир, меня отпоили... Потом мы пошли куда-то гулять, пить пиво с таранкой, смотрели у друзей футбол, устроили красивый ужин, и я уже не выдержал — сделал на кухне Ире предложение. Она сказала: «Ответ дам завтра». На следующий день я приехал с паспортом, услышал ее «да», и мы расписались.

Остап с женой Ириной и дочкой Устиньей. Богдан Ступка-младший пока за кадром Фото УНИАН

— И не было никакого периода ухаживаний, встреч?

— Какие ухаживания, о чем вы говорите?! Времени на это не было.

— Сейчас Ирина уже не считает вас «ужасом»?

— Этот ужас стал ее мужем! Слава Богу, все хорошо, двое детей уже... В своей семье я ощущаю очень крепкий тыл, знаю, что меня здесь всегда ждут и всегда примут. Без колебаний могу сказать, что мой дом — моя крепость.

— Обязанности в доме распределены как принято: Ира — хранительница домашнего очага, вы — добытчик?

— Да... Хотя у Иры тоже есть работа, ее профессия — модельер-конструктор, к тому же она окончила Институт менеджмента. У жены отличные организаторские способности, у нее собственная продюсерская компания плюс она директор театра «Сузiр’я».

Сейчас у Иры в связи с рождением Богданчика перерыв в работе, но она рассчитывает скоро ее возобновить. Я двумя руками за — считаю, что женщине самореализовываться нужно обязательно. А Ира может быстро приготовить обед и ехать, к примеру, принимать коллектив Някрошюса, прибывший на гастроли. Она все успевает, и у нее все получается.

— Решение назвать сына Богданом было единодушным?

— Были другие варианты, но потом остановились на этом как на самом оптимальном. И дедушке приятно, и Богдан Ступка-младший сразу есть.

— Поскольку вы убежденный сторонник прироста населения на планете, что думаете по поводу дальнейшего прироста своей семьи?

— Не знаю... Возможно, возможно... Но пока пусть Богданчик немного подрастет.

— В кино вы сейчас востребованы?

— Сейчас снимаюсь вместе с отцом в фильме «Иванов», играю интересного персонажа — картежника Косых. Подобралась хорошая творческая группа, Иванова играет Алексей Серебряков. Недавно закончили «Тараса Бульбу». Думаю, фестиваль «Молодость» в следующем году будут открывать им.

— Остап, где вы любите отдыхать?

— У себя в кровати! Это лучший вариант. А еще люблю знакомиться с новыми странами, смотреть достопримечательности, музеи, узнавать людей, быт, местную денежную единицу тратить... Не представляю, как можно ездить годами в одно и то же место! Мне все время подавай что-то новенькое. Стараюсь посетить разные страны, но самая большая любовь — это Нью-Йорк.

Недаром говорят, что это столица мира и к Америке он не имеет отношения. Меня там больше всего подкупает какая-то особенная атмосфера человеческого общения. Никто ничего тебе не диктует, не рассказывает, как жить, за кого голосовать, все предельно вежливы, доброжелательны...

Плюс небоскребы — это же классно! Я ощущаю Нью-Йорк своим городом. Недавно возил Устю во Флориду — показать ей Диснейленд. В Париже тоже есть Диснейленд, но там филиал, а я люблю все натуральное. Натуральное там, где оно родилось...

Мы попали в настоящую сказку. Там целая инфраструктура множества парков, аттракционов, невозможно все охватить, просто фантастично. Еще раз съезжу туда обязательно. В прошлом году в Нью-Йорк возил Диму, сходили на концерт Мадонны в Медисон-сквер-гарден, город посмотрели, он был очень доволен.

— Вас часто можно увидеть где-нибудь в ночном клубе, казино?

— В последнее время редко, сейчас мне больше нравится где-то спокойно посидеть с друзьями, а после рождения Богданчика вообще хочется больше времени проводить дома.

— За стилем одежды, имиджем сами следите или жена помогает?

— Ира помогает. Я ей полностью доверяю. Раньше я все себе покупал сам, а теперь, если что увижу, обязательно звоню Ирине, советуюсь, и мы вместе смотрим, решаем. За границей она умудряется находить совершенно классные вещи!

— На какой машине вы ездите?

— Mitsubishi Outlander ХL.

— А если помечтать о следующем авто...

— Я хочу Ford Mustang. Но эта машина есть только в Америке, привезти сюда ее можно только частным образом. Сейчас этот «форд» восстановлен как дань памяти тому старому «мустангу», который рассекал в 50-х годах на американских дорогах, но у него совершенно новая, современная форма. Еще мне очень нравится кабриолет.

Хотя мне кажется немного смешным ехать в кабриолете по раздолбанному асфальту киевских улиц. Другое дело, когда я увидел в Каннах двух таких благородных бабушек в бриллиантах, макияже, которые по набережной катили в кабриолете... Вот это нормальная старость у людей, я понимаю...

— Скорость любите?

— Умеренно, но бывает, что и гоняю. Машина для того и существует, чтобы можно было быстро добраться в какую-то точку.

— Такой напряженный ритм жизни, постоянная гонка вам нравятся?

— Потрясающе! Очень хорошо! Устал, но нравится безумно, и по-другому уже не могу. Жить нужно так, чтобы во всем, что ты делаешь, ощущался полет. Даже если внешне ничего не происходит, это ощущение должно присутствовать внутри.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter