Станислав ГОВОРУХИН: «На свете нет ничего прекраснее, чем справедливое возмездие, и в «Ворошиловском стрелке» я не месть старика показал — возмездие»

Часть II

(Продолжение. Начало в №13)

«НА ДНЕ РОЖДЕНИЯ НЕЛЛИ КОБЗОН С ФИМОЙ, ПРОТОТИПОМ МАФИОЗИ КРЫМОВА ИЗ «АССЫ», МЫ ПАРТИЙ 100, НАВЕРНОЕ, В НАРДЫ СЫГРАЛИ»

- Готовясь к этому интервью, я много о вас прочитал, и знаете, для меня откровением стало, что, оказывается, сценарий к популярнейшему советскому боевику «Пираты ХХ века» написали именно вы. Напомню, что только за один год его посмотрели 100 миллионов зрителей - я не преувеличил?

- Да нет, а всего их количество перевалило, наверное, за миллиард.

- Ничего себе!

- Однажды, году в 82-м, мы приехали во Вьетнам... Вокруг вьетнамцы, им меня представляют: мол, известный советский режиссер, снял «Место встречи изменить нельзя» и все такое... Ноль внимания, а потом переводчик сказал: «Он, кстати, еще и автор сценария «Пиратов ХХ века», и когда они это услышали, чуть от радости с ума не сошли. Каждый хотел до меня дотронуться, потому что эта картина была в Юго-Восточной Азии суперпопулярна, и хотя там показывали миллион американских фильмов, даже на этом фоне она выделялась.

- Я помню, как выстраивались на нее фантастические очереди в кинотеатры - вы и здесь задались целью такой сочинить сценарий, чтобы вам было страшно и чтобы вы не могли оторваться?

- Ну, режиссером-то был не я, а мой товарищ Борис Дуров, с которым мы не только вместе учились, но и «Вертикаль» сняли - это дипломный наш фильм. Справился он со своей задачей отлично... Должен сказать, что и до этого по моим сценариям ленты снимали, но всякий раз я очень был недоволен, мне казалось, что замысел мой испорчен, а тут посмотрел и подумал: «Нет, сам бы я так не снял».

- Вы имеете непосредственное отношение еще к одному, на мой взгляд, культовому фильму - речь об «Ассе» Сергея Соловьева, где сошлось все, чтобы эта картина стала символом времени: и Цой, и Гребенщиков, и совершенно поразительные персонажи, которых в советском кино не было и быть не могло. В «Ассе» вы открылись не как режиссер или сценарист, а как актер, причем глубокий, естественный, такой, что, кажется, вот-вот - и сойдет прямо с экрана. Интересно, в работу Соловьева вы вмешивались? Не подмывало дать ему какие-то наставления?

- Ну, что-то посоветовать, конечно, хотелось... Однажды я задал ему вопрос: «Сережа, зачем ты меня заставляешь играть самого себя? Я все-таки не урод, не бандит, не убийца, а, в общем-то, человек нормальный. Мы же таким образом вызываем симпатии зрителей к отрицательному герою - они, эти цеховики, на самом-то деле совсем не такие».

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Вы были в этом уверены?

- Дело в том, что я-то их видел, а он нет, поэтому и считал своим долгом его поправить. «Ну что ты из меня делаешь? - его укорял. - Мы романтизируем отрицательного героя, преступника, мафиози», на что он невозмутимо мне отвечал: «Ты - артист, твое место в буфете» - и мы шли в буфет (смеется). Слава Богу, он без моей помощи разобрался, как нужно снимать этот фильм, и был, наверное, прав.

- Вы никогда не встречали человека, которого сыграли, - прототипа, иными словами, Крымова?

- Ну почему же? Он, правда, такой страшненький...

- ...и плавает не так хорошо?

- Недавно сыграл с ним партий 100, наверное, в нарды - мы были в Марбелье на дне рождения у Нелли Кобзон. Ну а познакомились с Фимой, как его зовут, на какой-то тусовке, когда фильм только вышел и прогремел. Однажды ко мне подошел во-о-от такого (показывает) росточка еврей. «А вы знаете, - произнес, - что в «Ассе» вы сыграли меня?». Сам при этом ужасно несимпатичный, толстый, какой-то нелепый...

- А вы красивый, высокий, широкоплечий...

- «Почему вы так думаете?» - я спросил и услышал: «Так это ж моя история. Помните дело магазина «Океан», которое в основу картины легло? За это я срок свой и получил». Он 20 лет отсидел, этот Фима, а сегодня мы с ним иногда встречаемся, даже дружим, но сама постановка вопроса, что сыграл я его...

- ...для вас была неприемлема...

- Я когда Гале, жене, рассказал, со смеху она умирала - это и вправду ужасно смешно.

«ЕСЛИ ГОСУДАРСТВО НЕ МОЖЕТ ИЛИ НЕ ХОЧЕТ ЗАЩИТИТЬ ГРАЖДАНИНА, ОН ВЫНУЖДЕН ЭТО ДЕЛАТЬ САМ»

- Как актер вы сыграли не только в «Ассе» - в вашей фильмографии и другие картины: «Анкор, еще анкор», «Сукины дети», «Благословите женщину», «9 рота»... Тянет все-таки иной раз полицедействовать самому?

С Татьяной Друбич в культовой картине Сергея Соловьева «Асса», 1987 год. «Однажды я задал вопрос Соловьеву: «Сережа, зачем ты меня заставляешь играть самого себя? Я все-таки не урод, не бандит, не убийца, а, в общем-то, человек нормальный»

- Не тянет уже давно.

- Жаль, ведь органика у вас бесподобная...

- Меня из-под палки всегда заставляют сниматься. Сейчас Сережа вот Ашкенази, мой товарищ, заканчивает работу над многосерийным фильмом «Охота на Беркута» о директоре Елисеевского гастронома. Фронтовик, орденоносец, а его расстреляли...

- ...и не спасло ничего...

- Даже КГБ вынес вердикт, что мера наказания не соответствует тяжести совершенного преступления, и вот Ашкенази посвятил этому интереснейшему человеку, совсем не преступнику, фильм. Сережка мне предложил: «Там и для тебя есть очень хорошая роль», - но мне, вот поверьте, так лень...

- А, так вы еще и ленивы?

- Нет, но я отказался: «Сережа, ну не могу, неохота - возьми кого-нибудь». Сейчас, правда, об этом уже пожалел.

- В отличие от модных, раскрученных, режиссеров, которые снимают сегодня артхаусные ленты, вы всегда были апологетом реалистичного, народного кино, любимого массовым зрителем, и, конечно же, яркий его символ - картина «Ворошиловский стрелок», за которую миллионы людей искренне вам благодарны. Смотришь этот потрясающий фильм и одного хочешь: чтобы восторжествовала, наконец, справедливость, а когда это в конце концов происходит, радуешься: не все еще, черт возьми, потеряно. Какие мысли и чувства хотели вы пробудить, когда снимали эту историю?

- В «Графе Монте-Кристо» у Александра Дюма есть замечательная фраза: «На свете нет ничего прекраснее, чем справедливое возмездие». Так на самом деле и есть, ведь если бы оно и вправду существовало, если бы каждый раз человека, совершившего убийство или другое крупное злодеяние, настигало справедливое возмездие, преступления бы прекратились. Я ведь не месть старика показал - возмездие.

- Хм, а разница в чем?

- Во-первых, оно адекватно. Если бы, когда изнасиловали его внучку, он взял и застрелил бы всех негодяев, это была бы месть, а тут - адекватное возмездие. По идее это должны были бы сделать правоохранительные органы, суд, да? Но они не захотели, как это зачастую бывает, вмешаться, стать на страже закона, помочь рядовому гражданину...

Светлана Ходченкова и Александр Балуев, «Благословите женщину», 2003 год

- ...маленькому человеку, как принято в таких случаях говорить...

- Да, и тогда тот берет в руки ружье, нож или просто камень и сам совершает возмездие. Это довольно часто случается: и до «Ворошиловского стрелка» было, и после него - как только где-нибудь какой-то старик отомстит, накажет насильника своей дочки или внучки, мне сразу звонят: «О! В Ростове, «ворошиловский стрелок» появился - как вы это прокомментируете?». Я разъясняю: «Они были и будут всегда, и если государство не может или не хочет защитить гражданина, он вынужден это делать сам».

- Хорош был в том вашем фильме Ульянов?

- Ой, изумителен просто!

- Как режиссер от работы с ним удовольствие вы получили?

- Не то слово! Он даже больше сделал, чем я ожидал, и так тонко играл... Когда Михаил Александрович умер, в первый же день «Ворошиловского стрелка» показали. Я случайно включил телевизор и уже не мог оторваться - любовался каждым движением его бровей. Он был так трогателен и при этом вызывал каждый раз, кроме сочувствия, еще и улыбку. Вот он напугался, вот удивился, что взорвалась машина, - все это было написано на его лице... Здорово сыграно!

- Когда вы смотрите «Ворошиловский стрелок» в очередной раз, говорите себе: «Молодец! Справился!»?

- Да. Безусловно.

- Чувство удовлетворения, значит, есть?

- От этой картины - да, от «Десяти негритят» такое же ощущение. В какой-то степени, может, от семисерийного фильма «В поисках капитана Гранта», от «Приключений Тома Сойера и Гекльберри Финна».

«К РОССИИ У МЕНЯ СЛОЖНОЕ ОТНОШЕНИЕ - Я И НЕ ЛЮБЛЮ ЕЕ, И ЛЮБЛЮ...»

- Недавно я раз в третий, наверное, посмотрел - тоже случайно! - «Благословите женщину»...

«Когда Михаил Александрович умер, в первый же день «Ворошиловского стрелка» показали. Я случайно включил телевизор и уже не мог оторваться — любовался каждым движением его бровей»

- Вот ее бы я переснял.

- Тем не менее в конце непременно плачешь, и страну, которая так унижала, так не любила своих граждан, волей-неволей начинаешь потом ненавидеть. Хотя вы-то ее любите...

- У меня сложное к ней отношение - я ее и не люблю, и люблю... Там было много плохого и много хорошего, и, к счастью, мы начинаем сейчас кое-что перетаскивать из той страны в эту. Господи, когда Союз развалили, было столько глупостей совершено, до такой доходило дури... Ну, например, в один день отменили пионерские лагеря. Несколько лет не было вообще никаких, а потом их, назвав оздоровительными, восстановили, но к тому времени вся система, вся инфраструктура уже была разрушена. Детям негде было отдыхать, потому что...

- ...богата родная страна дураками...

- Да, а почему по детскому отдыху сплеча рубанули? А потому что лагеря эти «пионерскими» назывались...

- ...и вдобавок вообще лагеря...

- Вот, а теперь, когда они оздоровительные, слово «лагерь» никого не пугает. Или другой пример. Пришел Гайдар и сказал: «Нам Северный морской путь не нужен, это невыгодно». 300 лет россияне осваивали те места, но появился начальник...

- ...кабинетный, оторванный от реальной жизни...

- ...и решил: «Нам это не надо». За два месяца весь Северный морской путь погиб, пароходы были мгновенно распроданы...

- ...распилены наверняка на металлолом...

- Все растащено, захламлено, порты остановились - разруха полная. Люди остались в бараках брошенными на произвол судьбы - кто успел удрать, кто не успел, вся гигантская, в несколько тысяч километров, территория обезлюдела, а теперь выяснилось, что нужно осваивать шельф, что там богатейшие запасы минеральных богатств, но ничего уже нет... Да не надо далеко ходить за примерами: вспомните Черное море - исчезло буквально все.

С Михаилом Ульяновым на съемках «Ворошиловского стрелка», 1999 год

Уму непостижимо: как это? Все время курсировали суда, из одного города на побережье в другой можно было добраться на пароходе, теплоходе...

- ...на «Комете» и «Вихре»...

- А сейчас ни «Комет», ни «Вихрей» - ничего, и случилось это в один день.

- В фильме «Не хлебом единым» вы Александра Розенбаума сняли - почему?

- Во-первых, он очень похож на тот тип высокопоставленных чиновников сталинского времени. Морда у него подходящая - именно такими они были, а я все-таки имел возможность их иногда наблюдать...

- Понравился вам Александр Яковлевич в этой роли?

- Очень. Играет он абсолютно правильно - именно таким этого персонажа я себе и представлял.

«В КИНОТЕАТРАХ НА 70 ПРОЦЕНТОВ СИДЯТ ТИНЭЙДЖЕРЫ - АБСОЛЮТНЫЕ ДЕБИЛЫ»

- Недавно вы закончили новую картину «В стиле Jazz» - о чем она?

- «В стиле Jazz» - это название фильма и одновременно его жанр: он посвящен не нынешним молодым людям, а тем, которые живут в каком-то другом стиле - немножко в советском, немножко в американском. И отношения у них другие, и любовь между ними возникает иного рода - это моя, в общем-то, самая легкомысленная лента и вместе с тем самая серьезная.

Часто меня упрекают: «Ну как же так? Вы в своих фильмах такие проблемы всегда ставили, а теперь снимаете пустячки - «Артистка» какая-то там, «Пассажирка»...». Я отвечаю: «Наверное, поумнел». Тянет к простому сюжету, к простоте... Вот у Пастернака стихотворение есть, в котором такая фраза звучит: «Нельзя не впасть к концу, как в ересь, в неслыханную простоту», то есть человек искусства со временем приходит к тому, что, оказывается, самое сложное можно выразить в самом простом, и меня сегодня интересуют самые несложные сюжеты и отношения - в основном между мужчиной и женщиной.

- Не зря говорят: все гениальное просто...

- И еще в этом же стихотворении Пастернак пишет о простоте так: «Она всего нужнее людям, но сложное понятней им». Он, правда, не точный употребил глагол - что значит «сложное понятней»? Не понятней оно, а милее, поскольку кругом все твердят: это круче. Давай справедливость этого утверждения проверим, к примеру, на живописи: ну вот...

Командир полка учебки в фильме Федора Бондарчука «9 рота», 2005 год

- ...взять «Черный квадрат» Малевича...

- Да, или зайди в специализированный магазин и спроси, можно ли у них купить какой-нибудь альбом Саврасова. Не будет у них ни Саврасова, ни Поленова, зато будут стоять Шагал, Пикассо, Дали... Ну, кто у нас следующий по порядку-то в этом перечне?

- Шемякин...

- Ван Гог, Шемякин - и далее по нисходящей, потому что это сложное и модное одновременно.

- Какой из своих фильмов вы считаете самым лучшим, вершиной?

- Черт его знает! Если говорить о публике, которая всегда права, то, естественно, «Место встречи изменить нельзя», однако я вижу там множество недочетов, какие-то сцены все время хочется переснять. С другой стороны, есть картины, которые не то что в художественном плане безукоризненны...

- Близки к этому...

- У меня просто к ним меньше претензий художественного плана. Это и «Десять негритят», и «Ворошиловский стрелок», и «В стиле Jazz» - последняя работа у каждого режиссера всегда любимая.

- Многие ваши коллеги жалуются постоянно на то, что рвутся снимать кино, да денег нет, а вы вот где их берете?

- Там же, где и все.

- В тумбочке?

- Ну, так а все ведь берут в одной тумбочке - у государства. Подавляющее большинство - 99 процентов фильмов - финансируются из государственного кармана, и не только за счет Госкино. Государство в разной форме оказывает кинематографу поддержку: скажем, Рязанов снимал «Андерсена» за счет «Газпрома», Тодоровский «Тиски» - за счет Комитета по борьбе с наркотиками, а Учитель недавно снял «Край» за счет Российских железных дорог. Это разве не государство? И «ЛУКОЙЛы» всякие тоже помогают, если оно попросит...

- Оглядываясь назад, кого из артистов, которых в своих картинах задействовали, можете назвать великими?

- Ульянова, конечно, в первую очередь, ну а еще Высоцкого, Андреева, Крючкова, Переверзева... Я и играл, и работал как режиссер с актерами замечательными: Арменом Джигарханяном и Иваном Бортником, Ириной Купченко и Инной Чуриковой - видишь, уже немало.

- Меня, признаюсь, озадачили две ваши, на мой взгляд, взаимоисключающие цитаты. Первая: «Американское кино не люблю до отвращения» и вторая: «Наши фильмы гораздо вреднее западных». Что же выходит - российские картины еще хуже, чем те голливудские, которые вы на дух не переносите?

Владимир Гостюхин (майор Мак-Наббс) и Лембит Ульфсак (Жак Паганель), «В поисках капитана Гранта», 1985 год

- Наши мне интереснее, чем западные, - я только их и смотрю, но, говоря об американском кино, которое, вообще-то, обожаю, имел в виду ленты последних полутора десятков лет, в которых уже нет никакой логики - только парад аттракционов. Меня уже не может потрясти, например, «Аватар»: ну, первые 10 минут - да, а дальше-то что? Или куда? Это, во-первых, а во-вторых, я тем не менее считаю американское кино не таким вредным, как наше, потому что наше, как правило, безысходно и поэтому в плане нравственном наносит зрителю вред. Обрати внимание: в американском кино, каким бы плохим и примитивным оно ни было, все-таки добро побеждает зло.

- Хеппи-энд!

- Ну, не всегда, но добро побеждает зло непременно, а у нас, к сожалению, наоборот.

- У нас по правде получается...

- Да (улыбается), по правде.

Из книги Станислава Говорухина «Страна воров».

«Мужской и женский туалеты в Киноцентре имеют общий холл. Стоит Ира Алферова у зеркала, причесывается. Входят два парня. «Смотри, мля, Алферова!». - «Иди ты! А я, мля, не узнал». - «Богатая буду», - нашлась Ира. Тут один из парней взял ее грязными пальцами за подбородок и прошипел: «Богатая ты будешь, когда я тебе, мля, мешок денег принесу, а потом поставлю тебя...». Далее все сплошь непечатное.

Появилась другая артистка, попыталась заступиться: «Как вы смеете разговаривать так с актрисой?!».

С ней уж вообще церемониться не стали - взяли за горло, потащили в туалет: «Сейчас мы тебя мордой в унитаз окунем!», но, видимо, замешкались на секунду, пока решали, в какой туалет тащить приличнее - в мужской или в женский. В общем, кое-как девки отбились, а хозяева жизни направились в зал - развлекаться.

Надо, правда, знать Иру Алферову - бесстрашную и мужественную женщину. Она под пулями в Афганистане не дрогнула, а уж в такую там переделку попала... Ну и тут ей, вишь, недостаточно показалось, что ее не убили, не прирезали у входа в сортир - ей еще фамилии обидчиков подавай! Пошла выяснять. Подняла на ноги милицию, руководство клуба, и тут к ней подошел человек и тихо сказал: «Я вам очень советую: оставьте ваше занятие». - «Я требую назвать, кто они такие!» - закричала на него Ира. Человек еще больше понизил голос и произнес со значением: «Это очень уважаемые люди!».

- «За последние 20 лет, - сетуете вы, - нашу публику превратили в животных» - и называете поколение тех, кто заполняет сегодня кинотеатры, «попкорновым»...

Дмитрий Гордон, Станислав Говорухин и Рената Литвинова. Москва, 2011 год Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Недавно я прочел статью академика Капицы под названием «Страна дураков», где идет речь о том, что мы в нее превратились. Знаменитый ученый абсолютно прав: в кинотеатрах на 70 процентов сидят тинэйджеры - абсолютные дебилы...

- 30 процентов - неабсолютные?

- Остальные - разные: и взрослые туда иной раз попадают, и студенческая грамотная молодежь.

- А дебилы зачем в кинотеатры приходят? Поржать?

- Конечно. Штаны с героя упали - смешно, поэтому фильмы, которые для этих придурков делают, одинаковые во всем мире.

«БРАТ» И «БРАТ-2» - ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ФИЛЬМЫ. И ВРЕДНЫЕ, И ПРЕКРАСНЫЕ, И НЕ ОТПУСКАЮТ»

- Знаете, я не стесняюсь признаться в том, что когда смотрю «Летят журавли», «Балладу о солдате» или «Дом, в котором я живу», плачу...

- А ты попробуй воткни «Летят журавли» в кинотеатр с попкорновой публикой!

- Как, интересно, на эти три великие, на мой взгляд, картины реагируете вы - как человек, как зритель? Вызывают они у вас слезы?

- Конечно.

- А что в них такого особенного?

- Ну, это и есть то необъяснимое, что характеризует любое искусство. Ну а что в Моне Лизе? Или в «Весне» Боттичелли?

- Магия...

- Или в картине «Грачи прилетели» Саврасова? Оторваться нельзя и все, а левитановский «Март» помнишь? Синее небо, лошадь стоит у крыльца...

- ...снег уже ноздреватый... Вы признавались не раз, что для вас первый режиссер мира - Чарли Чаплин, а картины кого из коллег произвели в последнее время наибольшее впечатление?

- Как ни странно, мне, например, «Волчок» Сигарева понравился - я его называю «отвратительный и прекрасный фильм». Не отпускает, вспоминаю все время - все-таки это искусство.

- «Бригада», по-вашему, тоже искусство?

- Да, здорово сделано!

- «Груз 200»?

- Нет, тем не менее есть картины, которые лично мне кажутся вредными, но оторваться от них нельзя. Скажем, «Криминальное чтиво» Тарантино или тот же «Крестный отец».

- Ну а как вам «Брат» и «Брат-2» Балабанова?

- Замечательные фильмы, особенно второй «Брат» - просто потрясающий!

- Вредные?

- И вредные, и прекрасные, и не отпускают. Среди таких «Все умрут, а я останусь» Гай Германики, прелестнейший игровой дебют докуметалиста Юрия Шиллера «Воробей»... Вообще, надежды мои связаны, как ни странно, с этим артхаусом, хотя там есть много снятого просто на потребу интеллектуальной публике. Ну что им, западным интеллектуалам, которые собираются в фестивальных залах, нужно? Им подавай Россию такой, какой они себе ее представляют, то есть дикой, азиатской, невежественной страной - такой они ее в большинстве картин и видят.

- А она такая или нет?

- Нет, разумеется. Поезжай по России - я все время с удовольствием это делаю и всякий раз убеждаюсь: она совершенно разная. Есть и нищета бескрайняя, и поразительные просто места, где не только природа сохранилась, но и люди удивительные, которые еще интересуются искусством, читают и прочее... Вот, например, я посмотрел «Край» Учителя и даже удовольствие от него получил - там совершенно шикарный Машков, там две великолепные артистки...

- ...и оператор...

- Да, Юра Клименко: мы с ним, можно сказать, начинали вместе - он у меня работал. Очень хороший оператор, но все время болеет, а по-моему, это самый здоровый человек в кинематографе, только придуривается, и вот он, у которого вечно что-то болит, вынес на своих плечах такую тяжеленную картину, как «Край». Повторяю: я смотрел с интересом, с уважением и к актерам, и уж тем более к Клименко, к Учителю, но этот фильм снят для «Оскара», потому что там есть все, что американским киноакадемикам нужно: дикая, невежественная, агрессивная страна, беспробудное пьянство...

- ...безнадега...

- ...ГУЛАГ и медведь, который ходит прямо по улице, - косолапый уж точно специально для них показан (я, кстати, был уверен, что эта картина получит «Оскара», но что-то ошибся). Короче, многие фильмы так делаются, однако есть и другие, где режиссера интересует судьба маленького человека, и вот они, как правило, отличными получаются.

Из книги Станислава Говорухина «Черная кошка».

«Великий» украинский режиссер Тимофей Левчук навсегда останется в истории украинского кинематографа. Как герой анекдотов. Ничего путного он не снял, но вечно в какие-то попадал истории.

Однажды осенью Левчук выбирал место для съемки. Широкая бескрайняя степь, прохладно, стоят автобусы, съемочная техника, группа - человек 50. Ждут, а Левчук все по степи ходит - ищет кадр. Казалось бы, ставь камеру в любом месте и снимай - вокруг все равно один и тот же пейзаж.

Кого уж он там изображал, великого Кобзаря или Александра Довженко, но все бродил по степи с вдохновленным лицом, опираясь на суковатую палку. Наконец, остановился, стукнул палкой о землю, сказал: «От туточки и будэмо зниматы...» - и провалился по пояс в яму с говном.

Летом на этом месте кошара с пастухами стояла - они вырыли яму для отхожего места, а уходя, присыпали ее землей...».

- Цитирую вас: «Посмотрел безумную эту туфту под названием «Есенин» - это болезнь, от которой пора вылечиваться. 20 лет как открылись архивы, и много мы уже правды узнали, но ведь каждому надо внести свой вклад, и вот началось: Маяковского застрелили, Есенина повесили, Горького отравили, Чайковский педераст, Куликовской битвы не было вовсе»... Вторая цитата: «Штрафбат» - один из самых возмутительных случаев неправды в кино». Почему?

- Пару лет назад в Кремле на разводе почетного караула ко мне подошел чуть ли не в слезах маршал одного из родов войск. «Вы «Штрафбат» видели? - возмущенно спросил. - И что скажете?».- «Безобразие, конечно», - ему ответил. Он: «Ну как же можно так искажать? Что, у них консультантов не было? Разве они не знают, что командир штрафного батальона не мог быть штрафником? Это были кадровые офицеры, и комиссары у них ни в коем случае не могли штрафниками быть, и никогда штрафников не посылали в тыл врага за языком...

- ...остаться могли...

- ...ну конечно, и никаких ранений жутких там быть не могло, потому что после первой же царапины боец возвращался в полк, как смывший свою вину кровью. Какой там мог быть поп, откуда? Ну сколько можно эту развесистую клюкву втюхивать!».

- А снято хоть хорошо?

- Ужасно! Все это ложь - и снято, естественно, плохо.

- Я вот посмотрел недавно совершенно заидеологизированный, на мой взгляд, фильм «Адмиралъ», который меня совершенно не тронул. Я почему-то уверен: такие духоподъемные, ложнопатриотические картины по заказу государства нынче снимают, а вы как считаете?

- Это заказ телевидения, возомнившего, что оно и есть государство, и «Адмиралъ» гораздо больше возмущает, чем фильм «Утомленные солнцем-2. Предстояние», потому что все равно это туфта.

«СОЛЖЕНИЦЫН УЖАСНО СМЕШНЫМ ОКАЗАЛСЯ»

- В 85-м году, когда началась перестройка, вы активно вошли в политику, стали замечательным публицистом, а еще выпустили один за другим три прекрасных документальных фильма «Так жить нельзя», «Россия, которую мы потеряли» и «Великая криминальная революция», которые, я уверен, изменили сознание целого поколения, и не одного. Люди вдруг увидели на экране то, о чем долго шептались на кухнях, и враз осознали ужас, произошедший с их огромной плохо управляемой страной. Вы понимали, что в некотором роде революцию тогда совершили?

- Отчасти, конечно же, да, понимал. Помню, приехал в Киев с «Так жить нельзя»... Дворец «Украина» сколько вмещает зрителей?

- 3600...

- Я выступал пять дней по два раза!

- Я хорошо это помню...

- Зрители стояли в проходах - вот как тогда всех это интересовало.

- Велик был запрос на правду?

- Да, безусловно.

- Перестройка, как вы сегодня считаете, была необходима?

- Вне всякого сомнения.

- Спрашиваю об этом потому, что многие утверждают: это ошибка и лучше бы Советский Союз не распадался...

- Нет, он не мог уцелеть - исключено, и перестройка была нужна, вот только ее как раз не получилось. Вышел сплошной обман, потому что не успели мы оглянуться, как обнаружили, что на всех постах никакие не демократы сидят, а самые настоящие коммунисты, только худшая их порода - хамелеоны.

- Не любите коммунистов?

- То, что они сделали со страной, прощению не подлежит, но я не коммунистов не люблю, а партийных функционеров, которых не интересует ничего, кроме карьеры.

Из книги Станислава Говорухина «Страна воров».

«На одном моем юбилее Горбачев, смеясь, произнес: «Думаешь, это ты первым сказал: «Так жить нельзя!»?».

Кто бы спорил... Конечно, это он, Михаил Сергеевич Горбачев, первым отважился бросить в лицо ортодоксам из Политбюро эти страшные по тем временам слова: «Дальше так жить нельзя!» - и не только их произнес, но и сделал все, что сумел. Мы плохо понимаем, как это было смертельно опасно для самого Горбачева, а он это понимал. Он хорошо помнил историю кремлевских интриг: Хрущев избавился сначала от Берии, а потом от Маленкова, Молотова и Кагановича, Брежнев со товарищи избавились от самого Хрущева.

Так много позже опытный партаппаратчик Ельцин свалит самого Горбачева, но ужасной ценой, нанеся гигантский ущерб своей Родине, превышающий ущерб от гитлеровского нашествия. Разрушив все экономические и промышленные связи, оставив за границей исконно русские земли, разбив (без единого сражения) русскую армию, бросив 25 миллионов русских людей в лапы националистических правительств - и все это ради одного: чтобы уничтожить Горбачева.

Я Михаила Сергеевича однажды спросил: «Почему вы тогда не отдали приказ арестовать этих трех... из беловежской бани? Они же самое страшное преступление в истории нашего Отечества совершили...». - «О-о-о! - Горбачев горько улыбнулся. - Ты не представляешь, что бы со мной сделали... Как бы накинулась на меня твоя творческая интеллигенция... Да и ты сам...».

Я подумал секунду и... согласился. Он прав - я тогда чувствовал себя, как наркоман после укола. Мы все находились от «демократии» в состоянии эйфории, все были очарованы «демократами» (невесть откуда взявшимися). Потом только разглядели: за каждой такой личиной - те же коммуняки, только худшая их порода - хамелеоны. Не успели оглянуться, а они уже на всех постах: и в Администрации Президента, и в правительстве... В каждой области - бывший секретарь обкома, в каждой республике - бывший секретарь ЦК...

Ельцину удалось не только свалить Горбачева, но и отнять и приписать себе все его заслуги перед обществом. Строится вон гигантская библиотека - имени Ельцина. Как же! - отца демократии.

Короткая же у нас память! Все, что мы сегодня имеем, дал нам Горбачев.

Свободу слова.

Свободу собраний.

Свободу передвижения.

Свободу предпринимательства.

Все. Все. Все!

Новейшая история России еще не закончилась, а ее уже успели переписать. Заслуги достались Ельцину, грехи - Горбачеву.

Горбачев, конечно, тоже успел «навалять», но не надо забывать - дело-то было новое, революция! Горбачев, кстати, тогда, в 85-м, так и объявил: перестройка - это революция, и действительно, никому еще в истории России (кроме разве что Александра II) не приходилось раздавать свободы.

Теперь, издалека, я вижу главную ошибку Горбачева: она в том, что помногу давал. Согласитесь, если человеку, не евшему несколько дней, дать «нажраться от пуза», он умрет. На нас, на наше общество такое сильное давление было сверху, и вдруг - почти никакого, а ведь перепад давления - кессонная болезнь: тоже чаще всего смертельная.

Были и другие ошибки, даже множество, но забыть про заслуги, забыть все то доброе... Со стороны общества, со стороны интеллигенции как выразительницы общественного мнения это подлость!

Я не зря Александра II упомянул - был такой царь-освободитель. Освободил крестьян, освободил наших балканских братьев от турецкого ига... Чем отплатило ему общество (не общество даже, а именно интеллигенция)? Бомбой, разорвавшей его на куски.

Горбачева тоже убили. Убили добрую память о нем...».

- Вы тогда даже побывали в американском штате Вермонт у Солженицына (еще до того, как он стал появляться на советских телеэкранах, до того, как триумфально вернулся в Россию) и сделали о нем чудесный документальный фильм - правдивый, пронзительный. Какой фигура Солженицына при ближайшем рассмотрении вам показалась, ведь, кроме вас, в ту пору Александр Исаевич фактически ни с кем не общался...

- Ой, он ужасно смешным оказался, вернее, когда они с женой говорили вдвоем, оба были ужасно смешные. Ну, скажем, за обедом... Я наблюдал в своей жизни несколько конферансных пар - Синявский с Розановой, Вишневская с Ростроповичем... Боже мой, просыпаюсь однажды, а у меня болит живот... Что такое? Вспомнил: вчера Слава с Галей были у меня в гостях, и я так нахохотался - нет сил! Ростропович рассказывал, как он, пока Гали не было, купил антикварный шкаф, привез на дачу, а тот в дверь не входит. В результате они сломали дверь и приобретение таки втащили, но когда попытались поставить, выяснилось, что потолок ниже шкафа. Короче, пришлось переделывать дачу, и вот он описывал эту историю в лицах, а она его то и дело перебивала: «Да не так ты рассказываешь!».

Точно такой же парой были Наташа и Александр Исаевич (их дополняла еще и Екатерина Фердинандовна - Наташина мама). Когда за обедом мы выпивали по рюмочке, он только что-нибудь начнет рассказывать, Наташа перебивает: «Нет, Саня, ты не помнишь» - и пошло-поехало... Это такая простая русская семья, как Ларины у Пушкина.

- Мощной он был фигурой?

- Как публицист, как писатель - конечно, причем меня так отговаривали туда ехать... «Знаете, он живет отшельником, к нему человек приехал, с которым он вместе сидел, так Солженицын ему уделил всего 15 минут. Там везде видеокамеры, глухой забор, и, вообще, его адрес - большая тайна». Действительно, в Кавендише на дверях магазина я объявление увидел: «Адрес Солженицына не даем», - потому что замучили его, ведь имя Александра Исаевича было тогда у всех на устах.

Довлатов, если ты помнишь, описывал, как он каждое утро спускался в ларек за газетой. Китаец, который их продавал, знал, что он русский писатель, и приветствовал его всегда так: «Здравствуй, Солозениса!», то есть в то время на Западе только Солженицына знали, и все, конечно, к нему стремились, поэтому жители Кавендиша пытались как-то его покой охранять. Когда мы к нему приехали, выяснилось, что никакого забора нет - это сетка от зверей, во многих местах поваленная: туда однажды даже волки забрели из Канады, прямо на территорию...

Солженицын рассказывал мне: «Сижу, пишу... Вижу: напротив пруда две собаки из кустов вышли - здоровые такие. Потом сообразил: «Батюшки, так это же волки!». Слава Богу, покрутились они и ушли». Короче, он мне массу времени уделил - мы и обедали, и ужинали, и анекдоты друг другу рассказывали, и смеялись...

- Живой человек!

- Ну, конечно! Александр Исаевич стал даже меня просвещать, поскольку понял, что я совершенно неграмотный и плохо ориентируюсь в русской истории. Он просто читал мне по ней лекции: все объяснить пытался, что Февральская революция - вот причина всех бед, вот когда Россия погибла, а Октябрьский переворот - следствие: власть сама в руки большевиков упала.

Киев - Москва - Киев

(Окончание в следующем номере)

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter