Звезда мирового кино Даниэль ОЛЬБРЫХСКИЙ: "Именно потому, что женщины так далеки от идеала, их надо любить, как самого себя!"

Актеры из бывших социалистических стран редко становились всемирно знаменитыми, режим цепко удерживал их в рамках железного занавеса. Но Даниэлю Ольбрыхскому это удалось. Он начал сниматься совсем юным и умудрился внести свой посильный вклад в кинематограф многих стран мира - на счету пана Ольбрыхского более 150 киноролей. У него было много женщин и еще больше - друзей. Даниэль - уважаемый отец большого семейства. И все же... Говорят, мужчины до старости остаются мальчишками. С полным правом это утверждение можно отнести и к Ольбрыхскому. Не так давно все газеты мира облетела новость: он... разгромил фотовыставку в варшавской государственной галерее "Захета". Вообще-то, актера можно понять - фотографии запечатлели известных актеров в фашистских мундирах. Ольбрыхский пришел на выставку с саблей, которую при входе спрятал под полой длинного пальто, и изрубил фотографии Жана Поля Бельмондо и свои.

"ПОЛЬСКИЙ КОММУНИЗМ МНЕ ТАК НАДОЕЛ, ЧТО Я УЕХАЛ И ШЕСТЬ ЛЕТ ПРОЖИЛ В ПАРИЖЕ"

- Пан Даниэль, с саблей в выставочный зал - поступок в традициях польского национального характера?

- Может быть. Если говорить о таких чертах, то прежде всего полякам присуще стремление к риску. И безоглядность: как правило, мы сначала делаем, а потом думаем. Лучше бы, конечно, наоборот. Чем-то мы похожи на русских, но все же другие.

Вообще-то, все обобщения всегда немного банальны и карикатурны. О себе могу сказать, что у меня славянский темперамент, но воспитан я на западной культуре, считаю себя типичным поляком и горжусь этим. Польша - первая страна в Европе, в которой демократия была развита до абсурда. Для нас она - наиболее приемлемое общественное устройство испокон веков с одним-единственным перерывом на ужасный коммунизм, который все испортил. Но, слава Богу, не вошел в нас генетически.

А вот в России демократии вообще никогда не было. Русский народ, даже его аристократическая верхушка, никогда свободы не пробовал, он не знает, что это такое! Всегда, и в этом величайшая трагедия народа, он был рабом, всегда соглашался с тем, кто их давил, будь то татары, царь или большевики. И уничтожали себя с восторгом, удовольствием и аплодисментами. Мы, поляки, все-таки более строптивые и решительные.

- Вы не так уж часто бываете в Украине, а зря - вас здесь знают и любят.

- От того места, где я живу, Киев находится приблизительно на таком же расстоянии, как и Париж: два часа лету. И я, как дитя, радуюсь, что в вашей стране меня знают и любят. "И жизнь хороша, и жить хорошо!" - пел в таких случаях мой друг Высоцкий. Честное слово, для меня это много значит.

Актер обязательно должен быть знаменитым, хотя бы в своем городе. Я ведь границы своего города и даже своей страны перепрыгнул очень рано, и возможно, не весь мир, но очень многие страны меня знают. В основном, конечно, по кино - по старым фильмам Анджея Вайды и Ежи Гоффмана.

- Насколько я знаю, вы очень рано начали сниматься...

- Где-то с 16 лет я уже работал на Варшавском телевидении. Поступил в театральную школу, в которой проучился ровно год. А потом в нашу школу пришел Анджей Вайда, который искал молодых актеров для исторической картины "Пепел и алмаз".

В 18 лет я впервые снялся в кино, так началась моя карьера как исполнителя ролей романтических героев польской литературы. Казалось бы, повезло. Но потом я долгие годы доказывал, что это счастье было неслучайным, что я его достоин. Стал знаменитым не только в Польше, но и за рубежом - "Пепел" открывал один из каннских кинофестивалей. Потом сыграл еще в девяти картинах Вайды, и меня стали приглашать венгры, французы, немцы.

- Так вы оказались в Париже?

- Со временем польский коммунизм мне так надоел, что я уехал и шесть лет действительно прожил в Париже. Меня там прекрасно приняли, предложили работу и в театре, и в кино. Как вы думаете, легко иностранцу попасть в первый ряд французских актеров? Чтобы доказать, что чего-то стою, работал как проклятый! Ездил сниматься в Италию, Германию, Бразилию, даже в Японию. Снимался в картинах Клода Лелуша, Джозефа Лоузи, Фольклера Шлендрофа (за картину "Жестяной барабан", снятую этим режиссером, Ольбрыхский получил "Оскар". - Авт.).

Играл в театре на Елисейских полях, в том числе и в знаменитом спектакле "Унесенные ветром". Честно говоря, предложение сыграть Ретта Батлера было для меня большой неожиданностью. Дело в том, что я неплохо знаю французский (по сути, это мой второй язык с детства), но в то время говорил с чудовищным акцентом. Потом понял: им было неважно, как я говорю, главное, чтобы правильно передал характер своего героя. А я ведь в кино таких Реттов Батлеров переиграл во множестве - и в том же "Пепле", и в "Потопе". Батлер - симпатичный хулиган, мне близок такой характер. Мы сыграли 100 спектаклей при аншлагах и безумно дорогих билетах, успех был просто фантастическим! Но дался он мне нелегко: сколько играл, столько и работал над произношением.

"В ВЫСОЦКОМ БЫЛИ ЗАЛОЖЕНЫ ТАЛАНТ, ПРОТЕСТ И ПРОГРАММА НА САМОУНИЧТОЖЕНИЕ"

- Вообще вы много языков знаете?

- Польский и французский - хорошо, английский и русский - похуже, но тоже очень недурно. Один из самых любимых мною поэтов - ваш Сергей Есенин, люблю Аполлинера и Рембо, Блока, Ахматову, Пушкина, Лермонтова и Байрона читаю в оригинале.

А еще хорошо понимаю немецкий и итальянский, даже играть на них могу, но только иностранцев. Ну и, конечно же, хорошо понимаю украинский, мне как поляку это совсем не трудно. А вот говорить пока не могу. Если приезжать почаще и со мной кто-нибудь говорил бы только на украинском языке, быстро бы научился. Во время съемок в Югославии за три месяца выучил сербскохорватский и даже давал на нем интервью. Правда, это было более 20 лет назад...

- Русский вы в школе выучили?

- Нет, я его полюбил и учил по песням Булата Окуджавы, до сих пор все их знаю наизусть. Мое поколение в школе плохо учило русский язык, он считался языком оккупантов. Существовал такой внутренний протест и в республиках бывшего СССР.

Например, в Прибалтике на русском всегда принципиально разговаривали с сильным акцентом. А помню, как-то у меня брали интервью в Латвии, спросили, на каком языке я буду говорить. Я сказал, что лучше на русском: я его хоть и с ошибками, но все-таки знаю. Корреспондент отказался, пришлось перейти на английский. А ведь этот могучий и красивый язык ни в чем не виноват, виноваты люди, которые не могут по-доброму строить свои отношения.

- Если у вас было такое признание, почему вы вернулись в Польшу?

- Было время, когда я хотел остаться на Западе навсегда. И возможность такая у меня была. Но произошли серьезные изменения во всем мире, коммунизм пал, и сегодня Польша - нормальная страна, экономически очень быстро развивающаяся. Более того, это мой дом, в котором мне приятно и удобно жить.

- Известно, что вы были достаточно близким другом Владимира Высоцкого.

- Мы с ним братья по Гамлету. Многие актеры мечтают сыграть эту роль, но у них не получается, а ему и мне судьба ее подарила. Я четыре года играл Гамлета в Польском национальном театре, Высоцкий - в Театре на Таганке, я его видел в этой роли во время гастролей театра в Польше, за шесть недель до его смерти.

Мы были абсолютно разными Гамлетами уже хотя бы по возрасту: я играл его, будучи молодым человеком, Володя - зрелым мужчиной. Но мы и лично очень дружили, и в чем-то были похожи. Сначала, когда я увидел его работы, меня поразил талант, а уж потом я полюбил его как человека. До сих пор, как только приезжаю в Москву, обязательно иду на Ваганьковское кладбище, где он похоронен, рядом с Есениным. Там всегда много людей и цветов...

- Сейчас многие пишут мемуары, просто выступают с воспоминаниями, в них Высоцкий такой разный. А каким помните его вы?

- Он был очень непростым, и жить с ним рядом, как написала об этом Марина Влади, было, наверное, очень трудно. Слишком много пил и этим себя погубил. Алкоголизм - болезнь. В одном человеке были заложены исключающие друг друга начала: талант, протест и программа на самоуничтожение. Высоцкий умер в 42 года! Что это было, как не программа на самоуничтожение? А мне 59 лет, но я по-прежнему чувствую себя молодым. Конечно, я более здоров, потому что меньше выпиваю. Но и сказать, что не пью совсем, тоже нельзя. В карман, как у нас говорят, не выливаю. Но все же стараюсь себя беречь. Хочу еще пожить. Слава Богу, есть для кого.

- Гамлет - не единственная шекспировская роль в вашем послужном списке?

- Я сыграл почти все основные шекспировские роли - Отелло, Макбета. Причем всегда старался посмотреть на них по-своему. Открою вам небольшой секрет: негативного героя играть всегда легче! Поэтому даже очень хорошие актеры играют не Отелло, а Яго. А я играл Отелло - доброго, наивного, обманутого. Играть Макбета очень боялся. Существует поверье, согласно которому нельзя не только ставить этот спектакль, но даже произносить в театре его название, дескать, это приносит несчастье.

Но режиссер был молодой, а потому смелый и азартный, он нас убедил. И предложил очень интересный ход: представьте себе, что при дворе Дункана все бандиты - и сам король, и его окружение. А Макбет хочет быть добрым и честным, к тому же они с женой очень любят друг друга. Единственное, что им надо для полного счастья, - это власть. Из-за этого начинаются все их беды.

По сути дела, мы играли Ромео и Джульетту, которые не умерли, а, прожив счастливо 20 лет, вступили в борьбу за власть. Самым нежным людям в Шотландии пришлось пойти на убийство, и результат, как известно, ужасен: он потерял сон, она - разум. Я пробовал играть Макбета так, чтобы зритель сочувствовал ему и страдал. Теперь вот жду следующей роли - короля Лира. Но, наверное, еще не время. Шекспир настолько велик, что все продумал: каждый его образ надо играть подготовленным и в правильном возрасте.

- У вас большая семья?

- По нынешним меркам достаточно большая. К сожалению, уже нет на свете моих родителей. Но у меня трое детей - два сына (один внебрачный, от известной немецкой актрисы Барбары Зуковой. - Авт.) и дочь, есть внуки. А еще брат, тетя.

- Для них я и работаю, всем ведь надо помочь. Без меня им было бы сложно, особенно старым и больным. Молодые сами могут себя обеспечить. Один из моих сыновей - известный в Польше актер и певец. Он не такой работящий, как я, настоящий баловень судьбы, ему все плывет в руки само, дается без каких-то особых усилий: легко говорит на трех языках, у него много главных ролей, выходят пластинки.

- Вы умолчали о жене.

- Моя жена Сюзанна - дочь известного у нас в Польше актера Анджея Лапицкого, это такой польский Мастроянни. Она - человек свободной профессии: журналистка, переводчица, занимается, как сейчас говорят, общественными связями.

- Вы слывете большим любителем женщин.

- После смерти мамы, которая, как для любого сына, очень много для меня значила, главными женщинами стали для меня дочь и супруга. Но и все остальные женщины, которых я встречал в жизни, не случайны. Они всегда со мной, в моем сердце.

"ГИТЛЕР И СТАЛИН НЕНАВИДЕЛИ СЕБЯ, И ЭТО ОБОШЛОСЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ В МИЛЛИОНЫ ЖЕРТВ"

- В великую любовь вы верите?

- Всякая любовь великая, если только она есть. Так уж случилось, что у меня дети от женщин, живущих в разных странах. И одно время я буквально жил в аэропортах и на вокзалах, пытаясь успеть везде.

Теперь же, будучи мужчиной в возрасте, хочу состариться с одной женщиной. Разнообразие меня больше не привлекает. И потом у нас с женой действительно великая любовь. Даже представить себе не могу, что случилось бы, если бы мы вдруг расстались. Боюсь, для меня это было бы невыносимо. Конечно, жить c другим человеком нелегко. Но с высоты собственного опыта с улыбкой могу сказать: трудно пережить вместе первые 10 лет. Потом уже гораздо легче: привыкаешь к человеку, притираешься, знаешь, как он поведет себя в том или ином случае и как тебе на это реагировать. А первое время - ужас!

- Выходит, для вас идеал женщины - это ваша жена?

- А что такое идеал вообще? Ведь даже Иисус Христос не был идеальным. Не верите? Я вам докажу: он был слабым, боялся смерти. Так разве может быть идеальным простой человек, будь то мужчина или женщина? Но именно за то, что женщины так далеки от идеала, их надо любить, как самого себя!

- Что значит любить себя? Долгие годы нас отучали от этого чувства, называя его эгоизмом.

- Эгоизм и любовь к себе - абсолютно разные вещи. Первое унижает других людей, второе - нет. Мне кажется, любить себя - это прежде всего быть в ладу с самим собой. Принимать себя таким, каков ты есть, со всеми своими ошибками и недостатками. Тогда легче понять ошибки и недостатки других людей, а значит, и простить их.

Человек, который не любит себя, опасен для общества, потому что не может любить вообще. Великие бандиты, такие, как Гитлер и Сталин, ненавидели самих себя, страдали от всевозможных комплексов. Будучи сами на грани сумасшествия, они манипулировали сознанием огромных масс народа. И во что это обошлось человечеству? В миллионы жертв!

- А какие качества в людях симпатичны лично вам?

- Доброта и толерантность. Не люблю нетерпимых людей. Даже больше - ненавижу!

- Сам-то вы добрый?

- Я этого не говорил. Но стараюсь. Бог дал нам Закон, и те, кто стараются жить по нему, будь то иудеи, мусульмане, даже атеисты, делают правильно. Хотя... По своей вере я католик, но, честно говоря, далеко не всегда согласен с костелом и основными католическими постулатами. На мой взгляд, мусульманская религия не менее глубока. Но фундаментализм призывает уничтожать всех, кто думает и верит по-другому, а этого я уже не понимаю.

- В жизнь после смерти верите?

- Хотелось бы верить, но... Мне приходилось сталкиваться с такими странными событиями и явлениями, которые иначе как мистикой и не объяснишь. Просто есть вещи, которые ни философия, ни наука еще не в силах осознать и проанализировать.

Как, например, объяснить то, что позитивным настроем и силой духа можно победить любую болезнь? Тайна! Наверное, загробная жизнь все же есть, но мне не хочется пока о ней думать. Я слишком люблю жизнь со всеми ее достоинствами и недостатками. Самый любимый мой писатель, Лев Толстой, сказал когда-то: "Наибольшее счастье в жизни - жить!". Так что я очень земной человек. Люблю землю и людей, которые на ней живут, хотя иногда мне хочется... их убить.

- Как вы отдыхаете?

- Или сплю, или читаю. Хобби у меня нет. А охоту и рыбалку, которые исконно считаются мужскими занятиями, не люблю. Почему? Да потому, что и то и другое - убийство!

- Фильмы со своим участием смотрите?

- Когда был молодой, смотрел. Сейчас мне скучно тратить на это время. Ну чего я там не видел? Лучше уж хорошую книжку почитать. Есть 15 фильмов с моим участием, которые я не видел никогда!

- Что делаете, когда в жизни наступает черная полоса?

- Переживаю ее. Я актер, у меня очень нежная кожа и нервы расположены близко. Актеры радуются и страдают сильнее, чем обычные, нормальные люди. Поэтому так много в нашей профессии алкоголизма и наркомании.

Тяжело быть подвешенным между небом и землей, а мы все время в таком состоянии. Если падаем, нам безумно больно. А если взлетаем, начинаем думать, что мы - ангелы. И в этом смысле актерство - мужская профессия, потому что требует от своих представителей мужества. Люди, которые ею занимаются, ищут самих себя в лучшей литературе мира. Мы ближе всех к поэзии, чистоте, а значит, и к Богу. Если, конечно, подходить к ней серьезно.

- Никогда не думали над тем, чтобы заняться политикой?

- Сложное это дело. Все, кто идет туда, хотят что-то сделать для других, а в результате делают только для себя. А потом еще и идут на любое преступление, чтобы удержаться при власти. Вот так и происходит деморализация общества. И бандиту, такому как Сталин, гораздо легче стать правителем, чем человеку честному, порядочному, тонко организованному. В большой политике понятия "честность" вообще не существует. В цивилизованных странах уже давно не убивают друг друга, есть множество других способов убрать с дороги конкурента. Но, как говорил Черчилль, "демократия - это ужасно, но ничего лучше пока не придумали".

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter