Экс-премьер-министр Украины, а ныне председатель Украинского союза промышленников и предпринимателей Анатолий КИНАХ: «Если мы опять начнем внутри Украины бороться за рейтинги, страна обречена на то, что февральская революция перейдет в октябрьскую»

Свой юбилей Анатолий Кириллович мечтает встретить в родном селе Братушаны, в родительском доме, пройтись босиком по траве, прикоснуться к вещам, знакомым с детства... Если, конечно, ситуация в стране позволит. Жители Украины знают его совсем другим: не лирически настроенным, а застегнутым на все пуговицы, с подчеркнуто бесстрастным лицом. Видимо, Кинах считает, что так должен выглядеть «в телевизоре» народный депутат пяти созывов, государственный муж, за плечами которого пять составов правительств и все должности — от министра до премьер-министра.

Судя по тому, что Анатолий Кириллович в студенческие годы был чемпионом Ленинградского кораблестроительного института по боксу, занимался карате и айкидо, тогда еще запрещенными, он умеет провести хитроумную комбинацию и нанести молниеносный удар по оппоненту. Такие таланты весьма востребованы в отечественной политике, но мой собеседник предпочитает другую тактику. Его считают в высшей степени прагматичным, надежным и неамбициозным интеллектуалом... Хотя как раз насчет амбиций, может, и ошибаются? Ведь Кинах с 1997 года — президент Украинского союза промышленников и предпринимателей, общественной организации, которая когда-то стала стартовой площадкой для Леонида Кучмы, баллотировавшегося в президенты. И, как говорится, еще не вечер.

Кстати, в наш расчетливый век, когда для многих политиков музыка высших сфер — это шелест купюр, Анатолий Кириллович, со школьных лет увлекающийся астрофизикой, любит смотреть на звезды.

«КОГДА ОППОНЕНТЫ НАЧИНАЮТ СОСТЯЗАТЬСЯ В ЯРЛЫКАХ, ИЗОЩРЕННЫХ И УТОНЧЕННЫХ ОСКОРБЛЕНИЯХ, ИСТИНА УМОЛКАЕТ»

— Анатолий Кириллович, офис возглавляемого вами Украинского союза промышленников и предпринимателей (УСПП), где мы беседуем, расположен не просто на Крещатике, а бок о бок с Майданом. Киевской мэрии такое соседство дорого обошлось, а у вас в УСПП никаких следов недавнего ремонта...

— Надежные ребята охраняли порядок на этой территории и, в частности, на Крещатике. Зимой наш зал для заседаний был похож на спальный вагон...

— Здесь участники Майдана ночевали?

— Афганцы, Самооборона, но из таких мыслящих...

— Похоже, вы везучий?

— Я бы так не сказал...

— Политолог Кость Бондаренко утверждает, что вы очень умный человек, и я склонна ему верить, потому что другой просто не смог бы стать аксакалом-долгожителем украинской политики.

— Разве я похож на аксакала?

— Внешне, конечно, нет: вы энергичны, подтянуты — видно, что следите за своей спортивной формой. Но как вошли в политику 24 года назад, так из обоймы не выпадали. Мало кому из политиков независимой Украины того, первого, призыва это удалось.

— В принципе, я такой цели не ставил. Моя первая любовь — кораблестроение. Я работал на многих заводах, в том числе на верфи Николаева, стал самым молодым руководителем производства в судостроении Советского Союза. В бурном 1990-м меня избрали председателем совета трудового коллектива завода «Океан». И когда началась подготовка к выборам в Верховный Совет Украины, коллектив — а это более 12 тысяч человек! — выдвинул меня своим кандидатом. В марте 90-го в очень серьезной конкурентной борьбе я победил первого секретаря Николаевского горкома партии. Так оказался в политике.

— Смотрю, у вас замечательная улыбка. А мои коллеги-журналисты вас называют «человеком, который не смеется», «застегнутым на все пуговицы». Вас это не обижает?

— Нет. Я к таким вещам отношусь нормально. Не хочу утверждать, что этот принцип обязателен для всех, но, во-первых, я крайне редко позволяю кому-либо заглядывать в свой внутренний мир. Во-вторых, есть мудрое народное выражение: «Хороший человек — не профессия». Тот, кто работает в институтах государственной власти (законодательной, исполнительной — без разницы!), не вправе игнорировать законы управления — они общие для всех, независимо от названия страны. Государственный менеджмент требует точности, системности, профессионализма — это основа для того, чтобы успешно защищать национальные интересы и решать сложнейшие задачи...

— ...особенно в условиях кризисов, которые сотрясают Украину...

— Видимо, сказывается и моя профессия: в кораблестроении счет идет на миллиметры. Чтобы построить такое сложное инженерное сооружение, как корабль, нужно быть точным, как швейцарские часы. А государство — еще более сложный механизм. Поэтому приведенные вами характеристики, я считаю, только в плюс, это комплимент.

— Готовясь к нашей встрече, я прочитала множество ваших интервью и отметила одну особенность: в них много сухих цифр и ни одной фамилии. А ведь сегодня в моде выступления персонифицированные, попросту говоря — с переходом на личности. Пламенные спичи Михаила Бродского, Юрия Луценко, Юлии Тимошенко — это же пир духа! Почему вы никого не называете, тем более в уничижительном контексте? Это принципиальная позиция?

— Да — это принципиально. Во-первых, я никогда не позволю себе отзываться уничижительно о человеке, когда его нет рядом со мной и он не может вступить в дискуссию, если не согласен с моим выводом. Считаю это грубейшим нарушением деловой этики. Когда оппоненты начинают состязаться в ярлыках, изощренных и утонченных оскорблениях, истина умолкает. Я себе этого никогда не позволял и не позволю.

— Даже если на кону будет, например, выигрыш на выборах?

Анатолий Кириллович с супругой Мариной и 14-летней дочерью Софией. «Софийка — моя самая большая награда и гордость в жизни»

— Даже так! Мне близка позиция Вольтера, который, если верить его биографам, говорил: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать». Думаю, мы много теряем оттого, что в Украине очень низка планка, в первую очередь интеллектуальная, ведения тех или иных дискуссий. Они в большой степени основаны на эмоциональном восприятии, на уровне инстинктов. Это недопустимо, особенно когда мы говорим о серьезнейших проблемах страны, общества, будь то наш стратегический выбор, национальная безопасность или трагические события, происходящие на востоке.

Нужно задуматься о том, почему Украина за эти два десятка лет увеличила качественную дистанцию между собой и окружающим миром. Мы очень отстаем не только от развитого Запада, но и от большей части постсоветского пространства: России, Казахстана и частично Белоруссии. Так, по уровню доходов мы в Европе аутсайдеры и делим последнее место с Молдовой — это официальная статистика Евросоюза. Разница между высокими и низкими доходами у нас достигает 50-70 раз, а в той же Европе максимум — 10. У нас много таких болезненных вопросов, которые надо рассматривать не в рамках борьбы за свои личные рейтинги или как элемент избирательной кампании.

«ДЛЯ НАС ВАЖНО ПОНЯТЬ, ЧТО ГРАЖДАНЕ УКРАИНЫ СЛОВАМ УЖЕ НЕ ВЕРЯТ»

— Если честно, афоризму Вольтера я в силу профессии предпочитаю сентенцию Трумэна: «Политика — это правда о других». Поэтому предлагаю сдобрить правильные общие рассуждения именами, паролями, явками...

— Хорошо, я приведу пример. Помню, как одна из кандидатов в президенты — фамилии опять же не буду называть — на каком-то ток-шоу — по-моему, «Свобода слова» — начала обещать пенсии и зарплаты почти на европейском уровне. Я не люблю этого делать, но тут был вынужден вмешаться, потому что нас слушала весьма многочисленная аудитория. Сказал одну фразу: «Студент первого и второго курса экономического факультета докажет вам, что при таком уровне зарплат, который вы обещаете немедленно обеспечить, вся экономика Украины будет неконкурентоспо­собна, и в результате разразится серьезный кризис, социальный в том числе».

— Тем не менее общество снова и снова наступает на грабли популизма...

— Поэтому я буду делать все, чтобы изменить эту ситуацию, чтобы Украина как государство не ограничивалась антикризисными ситуативными мерами... Знаете, это — как амеба: изменилась температура окружающей среды или соленость, она начинает реагировать. Государство, чтобы стать успешным, должно иметь свою стратегию, приоритеты развития. И эти программы нужно выполнять независимо от состава правительства или политической окраски парламента. Законы экономики, управления, финансов едины для всего мира, и та страна, которая их нарушает, потом жестоко за это расплачивается — прежде всего судьбами своих граждан. Надо как можно быстрее уходить от популизма деклараций. Тем более что у нас есть очень мощный интеллектуальный потенциал...

— Был, я бы сказала...

— Даже тот, который остался в стране, системой власти не используется. Когда наши академики, известные экономисты Валерий Геец, Элла Либанова, Александр Амоша, в тесном контакте с которыми мы работаем, приносят нам свою аналитику, я их спрашиваю: «Какой процент вашей работы учитывается в решениях правительства, президента?». Зеро! Это очень опасно.

Получается, что в среде бизнеса, в обществе намного больше современно мыслящих, креативных, интеллектуальных людей, чем в системе власти. А ведь именно она должна определять приоритеты государственной политики. У нас пока власть очень отстает от запросов общества. Неэффективность управления усугубляется кадровой политикой — назначениями по принципу партийных квот или того, кто лучше обслуживает интересы той или иной группы. Это приводит в том числе и к тем трагическим последствиям, которые мы переживаем.

— Вы занимали в правительстве посты от министра до премьер-министра, работали с четырьмя президентами Украины...

— С пятым уже...

— Тем более. Вы наверняка знаете много закулисных тайн из коридоров власти, но посплетничать, пооткровенничать наотрез отказываетесь. Может, пишете мемуары?

— Рано еще. Архивы у меня большие, я много материала накопил за эти годы, но время для мемуаров не пришло.

— Тогда воспользуюсь другими источниками. Говорят, когда Юлия Тимошенко прижала российских нефтетрейдеров, вы ездили в Москву извиняться за слишком резкие ее высказывания. Это правда?

— Никаких извинений не было — пресса все в таком виде преподнесла. В 2005-м я был в Москве с официальным визитом в качестве первого вице-премьера. Меня спросили: «Как вы относитесь к действиям правительства Юлии Тимошенко?». Я ответил, что категорически против попыток ручного управления, директивных цен и популизма, потому что это приводит к очень серьезным последствиям.

Кстати, не только правительство Тимошенко пыталось сложные проблемы решить упрощенными методами, без понимания взаимосвязи всех процессов. Это извечная наша проблема. Тот же рынок нефтепродуктов зависит от многих факторов: от уровня спроса и предложения, конъюнктуры на мировом рынке, цен на нефть.

Когда Юлия Владимировна с благой целью, желая защитить наших граждан от инфляции, директивными методами боролась с ростом цен на бензин, это обернулось дефицитом, расцветом теневых схем. Понятно же, что в условиях рыночной экономики никто в убыток себе работать не будет.

Я сожалею о том, что Тимошенко не прислушалась к мнению людей, которые работали в реальном секторе экономики, тех же бизнесменов и трейдеров, потому что она была не права. Жизнь подтвердила мою правоту — я имею в виду ситуацию на рынке, масштаб цен. Дискуссия тогда состоялась достаточно острая, но, подчеркну, корректная.

— До сих пор в нашей стране была представлена власть двух типов: она либо умела делать, но не умела говорить, либо умела говорить, но была не способна ничего делать. Как бы вы охарактеризовали нынешнюю власть?

— Я сказал Петру Порошенко на первой встрече после инаугурации, что никто из его предшественников не принимал страну настолько обескровленной, в состоянии такого глубочайшего системного кризиса. Это огромная ответственность и, безусловно, огромные нагрузки. И с учетом тех угроз и рисков, что сегодня нависли над Украиной, я лично — и не только я! — заинтересован в том, чтобы он был успешным президентом. Потому что это будет не его личный успех, а успех всей страны. У нас нет ни запаса времени, ни запаса прочности, чтобы заниматься какими-то экспериментами, политическими интригами и допускать стратегические ошибки.

Трагические события, которые произошли за последнее время, — наглядное пре­д­упреждение: общество требует нового качества государства. Оно восстало против беспрецедентного уровня коррупции, обогащения кучки людей на фоне стремительного обнищания большинства украинских граждан. Народный гнев был направлен против решений, принимаемых в семейном кругу или так называемыми смотрящими, против отсутствия коммуникаций, диалога между властью и обществом. Люди вынуждены были защищать свое достоинство, право на жизнь...

Первый звонок прозвенел в 2004 году, а теперь это приняло более резкие радикальные формы. Для нас важно понять, что граждане Украины словам уже не верят. Они будут давать оценку власти по конкретным результатам. И крайне важно, чтобы результаты были.

«ВМЕСТО ПОДПИСИ ПОД ДОКУМЕНТОМ О ВОЗВРАТЕ КОНСТИТУЦИИ 2004-ГО МЫ ПОЛУЧИЛИ СООБЩЕНИЕ О БЕГСТВЕ ВИКТОРА ЯНУКОВИЧА»

— Президент у нас новый, правительство тоже, а вот парламент...

— Переформатирование и Верховной Рады, и исполнительной вертикали, и местных органов власти необходимо — тут, я считаю, никаких дискуссий быть не должно. Но надо четко понимать, что нельзя решить одновременно две взаимоисключающие задачи: обеспечения мира, безопасности, защиты территориальной целостности на востоке, борьбы с социально-экономическим кризисом и проведения досрочных парламентских выборов.

Все займутся выборами, будут сорваны процессы принятия новой конституции, нового законодательства о выборах... По сути, это будет работать на сценарий соседней страны, сценарий управляемого хаоса. Очевидно же, что против нас ведется нелинейная война, нацеленная на максимальное углубление гражданских конфликтов, социально-экономического и общественно-политического кризиса.

— А вам не кажется, что мы соседям дали повод? Если бы не совершили столько ошибок, все могло сложиться иначе...

— История не знает сослагательного наклонения, и можно по-разному оценивать ситуацию. Но когда в феврале был подписан международный пакет о мирном выходе из той трагической ситуации (он предусматривал возврат парламентско-президентской формы государственного устройства и досрочные выборы президента в декабре), абсолютное большинство вздохнуло с надеждой, что мы, наконец, нашли нужный алгоритм. Парламент тогда принял свое решение, и мы ждали около суток подписи президента под документом о воз­врате Конституции 2004-го... Однако вместо подписи получили сообщение о бегстве Виктора Януковича, и дальше события пошли в неуправляемом варианте. Этим воспользовались наши соседи, к сожалению.

Я тогда говорил своим знакомым в Санкт-Петербурге, в Москве: представьте, февраль 2014 года. Президент бежал, правительство в отставке (на тот момент исполняет обязанности), правоохранительные органы деморализованы, в центре Киева десятки погибших. И в это время страна, которую мы считали братской, рвет Украину на части. Такие вещи недопустимы...

— Как уроженец села Братушаны вы, конечно же, хорошо знаете ситуацию с Приднестровьем. В Украине сегодня разыгрывается тот же сценарий. Почему опасность не просчитали заранее, не попытались предотвратить?

— Чтобы предвидеть такие угрозы, государство должно иметь инструменты, институты, интеллектуальные центры, которые озабочены национальными интересами, обороноспособностью страны, умеют прогнозировать. И самое главное — чтобы власть их слушала и учитывала их мнение. К сожалению, это все было разрушено.

Последняя программа по развитию украинской армии закончилась еще в 2011 году, и, хотя она не была выполнена, больше к этому вопросу не возвращались. В Министерстве обороны каждые полгода менялся министр, и качество кадров, прямо скажем, не соответствовало задачам. В Службе безопасности та же ситуация, в Службе внешней разведки — аналогично.

Плюс пятая колонна. Достаточно сказать, что после всех этих событий председатель Службы безопасности Украины не только участвовал в координации аннексии Крыма, но и пытался вывезти в Симферополь архивы СБУ, включая личные и агентурные дела. Мы едва успели перехватить их. Страна оказалась беззащитной перед угрозами и рисками. И речь не только о России.

Путин совершает огромный грех: он раз­рушает культурную, историческую память украинского и российского народов, ту дружбу, симпатии, доверие, которые сложились на протяжении веков. Я говорил многим россиянам: если мы не остановимся, вам через несколько лет в Ук­ра­и­не просто не с кем будет разговаривать. Надо вместе выходить из этой ситуации, чтобы сохранить хотя бы там, где возможно, коллективную преемственность поколений. А главное — мы говорим России: оставьте нас в покое, а мы сами в Украине решим свои проблемы.

— Многие украинские политики публично высказываются на эту тему куда жестче, иногда даже нецензурно, а ваши формулировки очень выверены, осторожны...

— Здесь нет и не может быть односторонних оценок. Безусловно, внутренние риски сегодня не меньше, чем внешние. Даже выше. Если мы опять начнем внутри Украины бороться за рейтинги, не понимая главных ожиданий и проблем общества, то страна обречена, как сейчас говорят эксперты, на переход февральской революции в октябрьскую...

«В ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ МАМА ДЕРЖАЛАСЬ ДОСТОЙНО И ДАЖЕ ПЕЛА ПЕСНЮ «ТЕЧЕ ВОДА КАЛАМУТНА, ЧОГО, ДІВКА, ХОДИШ СМУТНА...»

— Раз уж мы вспомнили исторические аналогии, не могу не спросить: вы появились на свет благодаря тому, что умер Сталин?

— Да, есть такой факт. Моего отца в 47-м арестовали по доносу, как часто бывало в то время, он сидел в лагере. На свободу вышел в июле 53-го по амнистии.
Родители жили неподалеку от Черновцов — в той части Молдовы, которая сначала была под Румынией, потом на год ее присоединили к Союзу, а в 41-м опять пришли румыны. Отец мой из большой семьи — он младший из восьми детей. Говорил, что ходил в школу два месяца, пока было тепло. Когда похолодало, ему пришлось остаться дома — не было обуви.

От мамы я слышал другую историю. Она вспоминала, как лет в девять-десять шла с подругами работать в поле по траве, покрытой первым инеем. Они были босые, поэтому периодически садились, ноги под себя, отогревали их, а потом вставали и шли дальше.

— Ваши родители дожили до того момента, когда вы стали известным, успешным человеком?

— К сожалению, нет. Я их потерял очень рано. Маму проводил в 1990 году. Очень сильная была женщина — София Остаповна, главнокомандующий у нас в семье.
В ночь, когда она уходила, я был в пути. Ее соседки по палате мне рассказали, что это случилось ближе к полуночи. Держалась мама достойно и даже пела песню «Тече вода каламутна, чого, дівка, ходиш смутна...».

— Понятно, в кого вы такой романтик...

— Почему вдруг романтик?

— Я читала историю вашей любви — это же готовый сценарий для голливудской мелодрамы. А правда, что вы прямо здесь, на совещании в УСПП, объявили, что отныне ваш пресс-секретарь Марина еще и ваша жена?

— Так и сделал. Чтобы не было в коллективе разговоров лишних.

— Но у вас же никто не спрашивал...

— Зачем? Это было видно без слов.

— После 17 лет брака вы часто дарите жене цветы?

— Очень. Я исхожу из принципа, что на цветах, книгах и женщинах экономить нельзя. Я абсолютно счастливый человек, у меня есть тыл — большая дружная семья.

Две взрослые дочки Наталья и Зоя уже замужем, подарили мне четырех внучат. Младшая дочурка — 14-летняя Софийка —учится в школе. Любимая жена Маринка занимается общественной деятельностью. Вот недавно отметили 90-летие моего тестя Владимира Максимовича Горощеня. Он у нас участник боевых действий в Великую Отечественную, имеет много боевых и трудовых наград, всю жизнь проработал на Подоле в Главречфлоте Украины — у него одна запись в трудовой книжке.

Моя родня всегда рядом. Старший брат Александр в родных Братушанах — это село, кстати, основано еще казаками Богдана Хмельницкого — хранит наш родительский дом.

— Ваша супруга сетует лишь на одно: вы не хотите с ней говорить о политике. Это для вас табу, потому что сфера очень грязная?

— Просто исхожу из того, что родной дом, как и внутренний мир человека, такая ценность, которую надо беречь. Поэтому стараюсь многие элементы несовершенного мира, в котором мы работаем, в семью не вносить.

Анатолий Кириллович всегда находил с российскими коллегами общий язык. С Михаилом Касьяновым и Виктором Черномырдиным, 2002 год

— Журналисты упрекают вас за то, что вы редко улыбаетесь, но когда я слышу цифры, которые вы регулярно озвучиваете, мне лично плакать хочется...

— Я общаюсь со многими людьми. У меня на столе кипа обращений, по которым мы работаем: просьбы о помощи больным детям, другие серьезные проблемы...

Стараюсь, где возможно, помогать, но без рек­ламы. Очень много горя. И когда все это перед глазами, сложно беззаботно улыбаться. Я считаю, что жить бедно в такой стране, как Украина, с тем, что нам подарил Бог и природа, с такими прекрасными и талантливыми людьми — преступление и большой грех.

Сейчас предлагают проверять кандидатов на высокие должности на детекторах лжи. А я полусерьезно-полушутя говорю: вот если изобрести такой прибор, который бы определял, любит ли претендент на власть людей, уважает ли. Если это качество есть, человека можно смело назначать: пусть даже у него не хватает профессиональных умений — научится! Если же он равнодушен к людям, не стремится их понять, сопереживать им, помогать, его близко к власти нельзя подпускать.

«В НАЧАЛЕ 90-Х ПОЛЯКИ ВЫВОЗИЛИ ОТ НАС ВСЕ: БЕЛЬЕ, УТЮГИ, ГВОЗДИ, ВЕЛОСИПЕДЫ, ТЕЛЕВИЗОРЫ, А СЕГОДНЯ ВВП ПОЛЬШИ ПОЧТИ В ТРИ РАЗА БОЛЬШЕ, ЧЕМ В УКРАИНЕ»

— Вы последовательно отстаивали ассоциацию Украины с Евросоюзом. В то же время не раз говорили, что до вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО) на нашем рынке отечественных товаров было 70 процентов, импортных — 30...

— Совершенно верно. После вступления соотношение изменилось: объем украинских товаров сократился до 56 процентов, а импортных вырос до 44-х.

— То есть наши производители оказались в проигрыше. Не опасаетесь, что вступление в ассоциацию с ЕС еще больше осложнит их положение?

— Я считаю, что подписание соглашения об ассоциации — это не чудо, которое мгновенно позволит нам жить «как в Европе», а начало большого, сложного и длительного пути. Мы не должны идеализировать ни западный вектор, ни восточный. Но есть международные, европейские стандарты, которые определяют уровень развития страны независимо от ее названия, уровень жизни людей, конкурентоспособность экономики и способность защищать национальные интересы. А добиваться этого можно только «включая» ум, волю, консолидацию. Для меня лично ассоциация с ЕС — шанс для Украины. Но это абсолютно не должно противоречить возможности добрососедских отношений с постсоветским пространством, начиная с России, Казахстана, Белоруссии и других.

При этом нельзя допускать, чтобы Украина скатывалась в состояние полигона для реализации внешних глобальных сценариев.

— Так, может, мы поторопились? Что вы скажете украинцам, которые потеряли работу после вступления в ВТО, и тем, кто лишится ее в результате ассоциации с ЕС?

— Люди потеряли работу не только по этим причинам. Нельзя свои внутренние проблемы списывать на те же ВТО или Евросоюз. Возьмем соседнюю Польшу, чтобы далеко не ходить за примером. В начале 90-х, я прекрасно помню, поляки приезжали в Украину и вывозили все: белье, утюги, гвозди, велосипеды, телевизоры. А сегодня валовой внутренний продукт Польши почти в три раза больше, чем в Украине.

— А сколько им страны Запада списали долгов?

— Дело не в списании, а в том, что Польша в отличие от Украины смогла пройти этот путь. У них там политическая конкуренция не менее острая, чем в Украине. Но они нашли в себе силы сесть за круглый общенациональный стол, выстроить систему приоритетов, провести глубокие структурные реформы. В том числе и децентрализацию, о которой мы только говорим, они осуществили в середине 90-х: максимальные полномочия отдали громадам, местным органам самоуправления. И сегодня Польша тратит на медицину, образование в расчете на одного поляка в четыре раза больше, чем Украина.

Поэтому главный вопрос не в том, куда идти, а как мы, украинцы, выполняем свои домашние задания по созданию и развитию мудрой, конкурентоспособной страны. Это та работа, которую надо было сделать еще 10 лет назад.

— Задам наивный вопрос: почему на протяжении 23 лет независимости экономика страны находится в затяжном пике, из которого не может выйти?

— Я так не считаю. У нас были периоды очень серьезного экономического роста начиная с 2000 года, а в 2004-м мы лидировали по этому показателю на европейском континенте. Когда я был премьер-министром, в частности, мы на каждый процент роста ВВП давали минимум два-три процента роста реальных доходов людей.

Но я помню слова премьер-министра Литвы Альгирдаса Бразаускаса — вот он действительно аксакал, которого нужно было слушать и у которого следовало учиться.

После официальных переговоров мы разговорились. И он тогда, более 10 лет назад, сказал: «Анатолий (разница в возрасте ему позволяла так ко мне обратиться. — А. К.), я очень люблю Украину, но очень тревожусь за вас». — «Почему?» — спрашиваю. «У нас, когда идет подготовка к выборам в сейм литовский, все ведущие политические силы договариваются, что в ходе избирательной кампании никто не использует в грязных технологиях общенациональные проблемы». На тот момент это были реституция, то есть возвращение собственности бывшим владельцам, земельная реформа, закрытие атомной станции, интеграционные процессы по направлению ЕС и НАТО.

«Существует негласное табу, которое всеми соблюдается, — продолжал Бразаускас. — У вас в Украине, к сожалению, этого нет. Едва начинается очередная предвыборная кампания, политики сразу начинают размахивать проблемами языка, НАТО, ЕС... У них нет понимания, что такие темы не должны использоваться в целях политической конкуренции, что нужно объединяться вокруг решения общенациональных проблем, а остальное отодвигать на десятый план, чтобы не совершить ошибок. И меня это очень тревожит. Вы будете терять время, возможности, динамику, отставать от других стран». Я часто вспоминаю его слова, особенно сейчас. Он прав.

— Вы наверняка не можете не думать о том, какую страну оставите своим детям и внукам. Какие у вас прогнозы?

— Я всегда был оптимистом и не позволяю ни себе, ни окружающим поддаваться катастрофическим ожиданиям, опускать руки и, образно говоря, накрывшись белой простыней, ползти на кладбище. У нас нет на это права. Даже в нынешних сложнейших обстоятельствах я вижу обнадеживающие изменения: в обществе кристаллизуется позиция, основанная на понимании ценности своей страны и необходимости ее защиты, на чувстве собственного достоинства. Это очень важный процесс консолидации, который нельзя разменять на сиюминутный выигрыш от социально-политических потрясений. И еще. Никогда нельзя забывать, что применение силы вызывает такую же обратную реакцию, зеркальное отображение. Мы попали в эту ловушку. А выход в нашей воле, ответственности, честной власти, умении по всему периметру защищать национальные интересы.

— Не хочется заканчивать наш разговор на грустной ноте, поэтому несколько слов о 14-летней вашей дочке. Она уже не считает, как когда-то, что ее родил папа?

— Софийка — моя самая большая награда и гордость в жизни. К этому сложно что-нибудь добавить. Я с дочкой рядом с первых секунд ее жизни — первый год дневал и ночевал с ней. Она меня как-то спросила, почему папа этим занимался, а не мама, и я ответил фразой, которая ей очень нравится: «Мама свое дело сделала, а потом наступила моя очередь».

— До сих пор не пропускаете ни одного родительского собрания?

— Нет.

— И младшая дочь по-прежнему любит с вами ходить на рыбалку?

— Теперь уже и рыбалка отошла в сторону. Софийка очень любит петь, и у нее это получается. Учит песни на английском, итальянском — у нее прекрасная память, музыкальный слух. Концерты устраивает домашние, иногда — только для близких друзей. Ну и, как все девочки ее возраста, погружена...

— ...в отношения романтические?

— Да. Ну и, конечно, все эти iPаd, iPhоne — просто бедствие. У нас идет борьба за то, чтобы меньше внимания уделять интернету и больше — книгам. Пытаюсь привить дочке такую же любовь к чтению, какая у меня была с самого детства. Я и сейчас минимум раз в месяц приезжаю на Петровку, на книжный рынок, чтобы почувствовать аромат книг.

— Вы со школьных лет увлекаетесь астрофизикой, но телескопа на работе, как в свое время Виктор Ющенко, не держите. По-прежнему часто смотрите на звезды?

— Я бы не сказал, что часто. Но много литературы об астрофизике читаю, изучаю, и мне это нравится. Я сожалею о том, что сейчас, когда люди вынуждены в большинстве своем бороться, по сути, за физическое существование, у них не хватает ни времени, ни сил, чтобы погружаться в прекрасный, таинственный мир, который рядом с нами и который мы очень мало знаем. Представьте, мы сидим с вами, разговариваем, а Земля вместе с Солнечной системой несется вокруг ядра нашей Галактики со скоростью почти 220 километров в секунду. И мы с вами с этой скоростью мчимся во Вселенной. А Солнце видим таким, каким оно было восемь минут назад. Кстати, планет, похожих на Землю (экзопланет), в нашей Галактике обнаружено уже несколько сот. Уверен: у человечества впереди много уникальных открытий и свершений.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter