Вдова Ивана ПЛЮЩА Светлана: «Иногда Иван Степанович рассказывал о трагически погибшем сыне, а я только слушала и вопросов никогда не задавала, чтобы мужа не ранить. Хоронить родителей — наш долг, когда же хоронишь детей — это очень страшно...»

Сельский мальчишка, лет до 10-ти мечтавший наесться досыта, Иван Плющ родился в погребе соседской хаты, куда его мама на сносях спряталась от фашистской бомбежки. А потом твердым крестьянским шагом взбирался вверх по ступеням: от бригадира овощеводов, председателя колхоза до первого зампредседателя Верховной Рады первого созыва. Потом, после избрания Леонида Кравчука Президентом страны, в декабре 1991 года Иван Степанович возглавил ВР, и под его руководством были ратифицированы Беловежские соглашения, которые окончательно закрепили независимость нашей страны.

В январе 2000-го Плюща опять избрали спикером парламента, через полтора года он получил звание Героя Украины, в мае 2007-го Виктор Ющенко назначил Ивана Степановича секретарем Совета национальной безопасности и обороны. Это сухая хронология, Плющ же был не политиком-«сухарем», а одним из самых самобытных представителей украинской власти. Он мог примирить непримиримых оппонентов, решить неразрешимые на первый взгляд задачи. Те, кто считал его прагматичным, но простоватым, вероятно, не знали: Иван Степанович был почетным профессором четырех университетов (двух Национальных — педагогического имени Михаила Драгоманова и аграрного, а также южно-корейского — в Сеуле и азербайджанского — в Баку). И этот четырежды профессор оказался «Жванецким Верховной Рады». Его фразы, произнесенные с парламентской трибуны, стали фольклором. «Вони хочуть впихнути невпихуєме», — прокомментировал он в эфире «Радио Свобода» один из обсуждаемых законопроектов. Потом, когда нардепы выдвигали кандидатов в судьи Конституционного суда, возмутился: «Зачекайте! Так це ж тьму-тьмущу кандидатів зможуть висунути. А що робити з вже висунутими членами?».

Гораздо меньше подобных политических приколов народ помнит горькие высказывания Плюща: «Богдан Хмельницкий говорил своей старшине, что власть Господом дается в наказание. Если бы все это понимали, то сегодня не стояла бы такая огромная очередь во власть».

За шутками-прибаутками Иван Степанович прятался от неутолимой боли — в 1991 году погиб его единственный сын Вадим (преступник нанес 20-летней жертве 94 рубленые и колото-резаные раны). «Не дай Бог никому хоронить своих детей, — признался Иван Степанович в одном из интервью. — Большей пытки в жизни я не испытывал. Труднее всего оказалось выяснять отношения с женой: мол, кто из нас больше виноват в трагедии, и так далее. Я понял, что мы будем мучить упреками друг друга до самой смерти, и ушел из семьи. А потом у меня появилась новая. Со Светланой я начал немного отходить от трагедии. А с  рож­дением Доминики, которую назвал в честь своей матери, ко мне вернулся смысл жизни».

О жизни Ивана Степановича — не публичной, закрытой от чужих глаз, —мы и поговорили с его вдовой Светланой Валерь­евной, вместе они прожили более 20 лет...

«МАМА СКАЗАЛА: «ДОЦЯ, НЕ ОБНАДЕЖИВАЙ ЧЕЛОВЕКА, ТЕМ БОЛЕЕ ОН В ВОЗРАСТЕ, ДА ЕЩЕ ПОСЛЕ ТАКОЙ ТРАГЕДИИ»

— Светлана Валерьевна, как вы признались маме, что собираетесь замуж за человека, который старше вас на 28 лет?

— Иван Степанович часто подвозил меня домой с работы. Конечно, мама однажды спросила, в чью это я машину сажусь. Пришлось честно ответить, что встречаюсь с Плющом.

— Наверное, она начала вас отговаривать?

— Восприняла новость спокойно, но сказала: «Доця, хорошенько подумай. Во-первых, у вас такая разница в возрасте, во-вторых, у него такой солидный статус. Не соглашайся на встречи, не обнадеживай человека, тем более он только отошел от огромной трагедии. Ты должна все взвесить, чтобы не причинить ему боль». Смогла ей ответить лишь: «Мама, я влюбилась».

— Неужели с первого взгляда?

— В первый же день (в него просто нельзя было не влюбиться). Я тогда работала в поликлинике Четвертого управления, где на медицинском учете состоят известные поэты, актеры, композиторы, депутаты Верховной Рады, поэтому, кто такой Плющ, знала.

— Вы познакомились случайно или «по работе»?

Иван Плющ, Леонид Кучма и Виктор Ющенко на субботнике в Киеве, апрель 2001 года. «Он просто обожал природу, землю»

— Нас познакомили друзья. Почти сразу после этого он улетел в командировку и не позвонил, а я очень ждала звонка. Дождалась — пришлось через некоторое время объяснять маме, что Иван Степанович настаивает на серьезных отношениях.

— Красиво он вам сделал предложение?

— Позвонил маме: «Ну, шо, теща?»...

— ...которая, наверное, моложе зятя?

— Практически ровесница. Мама была в шоке.

— Позвонил еще до того, как официально предложил вам стать его женой?

— Примерно через месяц после того, как мы начали встречаться. Я каждый вечер возвращалась домой к 10-ти, как-то он сказал: «Сколько можно ездить туда-сюда! Оставайся». Я не растерялась: «Тогда позвони моей маме и спроси у нее, можно ли». Он набрал номер. Какой у них с мамой состоялся разговор, не знаю, Иван только проинформировал меня: «Дано добро».

— Свадьбу отпраздновали пышно?

— Тихо обвенчались (нас венчал патриарх Филарет), на свадебном ужине были Леонид Макарович Кравчук с женой, тог­дашний министр МВД Андрей Владимирович Василишин с супругой — всего человек восемь. На следующий день собрались мои родственники (тоже человек восемь): родители, сестра с семьей...

— Трагедия с Вадимом Плющом была в вашей семье запретной темой?

— Не запретной — скорее, больной. Иногда Иван Степанович рассказывал о сыне, я же только слушала, вопросов никог­да не задавала, чтобы не ранить мужа. Хоронить родителей — наш долг, когда же хоронишь детей — это очень страшно. Я всег­да соболезновала его первой жене и восхищалась силой ее характера. (Растиражированные в СМИ слухи о том, что после гибели единственного сына Наталья Дмитриевна ушла в монастырь, а то и сошла с ума, неправдивы. — Т. Ч.)...

«МНЕ ПОВЕЗЛО — ВЕСЬ НЕГАТИВ МУЖ ОСТАВЛЯЛ НА РАБОТЕ»

— Все сейчас вспоминают «плющизмы», а дома Иван Степанович также сыпал афоризмами? Или люди, которые веселы на публике, близким улыбаются очень редко?

— Мне повезло — весь негатив муж ос­тав­лял на работе, домой возвращался спокойным. Осматривал наш сад, огород, проведывал курочек. Если в это время кто-то звонил по телефону с неприятным разговором, конечно, разражалась гроза, но, даже придя в плохом настроении, сразу же смягчался и становился примерным семьянином.

— Существовало ли особое блюдо, способное моментально умиротворить Ивана Степановича?

— Зимой — его любимые деруны, которые готовятся не по обычному рецепту: в них мы, кроме картофеля, добавляем в равных пропорциях яблоки и репчатый лук. Летом я его удивляла окрошкой. Мы всегда очень рано сажаем овощи в теплицу, поэтому у нас довольно быстро появляется разнообразная зелень: салат, петрушка, укроп, лук, чеснок. Берем ее целую охапку (весь стол заполняем), перемываем, нарезаем и толчем толкушкой, чтобы пустила сок. Потом закладываем в восьмилитровую кастрюлю эту зелень, 10 сваренных вкрутую яиц, картошку, нарезанную соломкой и поджаренную во фритюрнице, измельченные огурцы, редис, немного бекона, заливаем все это березовым квасом.

«Я за життя стільки сала з’їв, що соромно свиням в очі дивитись»

— Его тоже делаете сами?

— Конечно. На приготовление такой окрошки уходит часа три, зато едим мы ее неделю.

— После окончания сельскохозяйственной академии в 1967 году Иван Степанович получил специальность агронома. Было ли у него как у профессионала особо почитаемое растение — дерево или куст? Может, плющ?

— Не выделял ничего — просто обожал природу, землю. В саду и огороде у нас всегда был идеальный порядок. Если на картошке появлялись колорадские жуки, их приходилось собирать вручную — никакой химией овощи и фрукты мы не обрабатывали.

— Цветы муж вам часто дарил?

— Разве что в день рождения и на 8 Марта, потому что считал: «Зірвана квітка — це не квітка». Да и живем мы на даче — все время в цветах.

— Насколько я знаю, первая государственная дача, где жил Иван Степанович в бытность спикером, после его ухо­да с поста досталась Павлу Лазаренко, который вырубил роскошные яблони, залил участок бетоном и устроил вертолетную площадку...

— Когда Плющ возглавил Верховную Раду во второй раз, ему опять предложили прежнюю госдачу в Пуще-Водице. Мы приехали туда, увидели ужас, который там устроили. Муж сказал: «Останемся лучше там, где живем сейчас (эта дача гораздо скромнее. — С. П.), ведь у нас все-таки есть огород и сад, а здесь все, что мы посадили, за чем ухаживали, уничтожено».

— Помню, как брала интервью у Плюща и он с совершенно особой интонацией рассказывал, что там жили козочки Зита и Гита, а их мама — коза Жуля — запрыгивала на капот «Волги», едва Иван Степанович возвращался с работы...

— Где бы Иван Степанович ни находился, везде должен быть огород, курятник...

— ...и гуси, которых у вас повадились воровать рыбаки...

— Гуси жили у моей мамы, она их кормила, выпускала на ставок плавать и вечером часто недосчитывалась. Я всегда ее успокаивала: раз кто-то украл — значит, ему нужнее. Месяца два назад, когда мы были там, муж сказал: «Нельзя, чтобы земля пустовала. В честь Люды мы посадим огород» (моей мамы не стало пять лет назад, в день рождения моей дочери, которой тогда исполнилось 13 лет, и почти в то же время — Доминика родилась в 13.15, мама умерла в 13.30).

— И вы с дочкой посадили?

— Он тоже присутствовал: руководил, помогал посильно — понемногу подносил нам землю...

Иван Степанович до последнего молился, верил, что сможет победить болезнь, будет работать. Планов у него было множество. Очень хотел, например, сделать «Золотое кольцо Черниговщины» — туристический маршрут, куда бы вошли Заньки, где родилась Мария Заньковецкая, Борзнянский хутор Мотроновка, где провел последние годы жизни писатель Пантелеймон Кулиш, Борзна, связанная с именем художника Александра Саенко, который по инициативе ЮНЕСКО внесен в список выдающихся деятелей культуры мира, легендарные Круты и «гетьманська столиця» Батурин.

— Это ведь по инициативе Плюща в Мотроновке создан областной историко-мемориальный музей-заповедник Пантелеймона Кулиша «Ганнина Пус­тинь»?

— Да, народный, собранный по принципу «с миру по нитке», музей существует уже 14 лет. Там прекрасный памятник Кулишу: автор «Чорної Ради» сидит на скамейке, а неподалеку стоит его жена — писательница  Ганна Барвинок. Возле этих скульптурных композиций теперь фотографируются молодожены, когда в тех краях играют свадьбы.

— А во львовском, тоже вполне народном, Музее сала увековечены «плющизмы», например, такой: «Я за життя стiльки сала з’їв, що соромно свиням в очi дивитися»...

— Когда мы были одни, анекдотов Иван Степанович не рассказывал, но едва появлялись гости, никто, кроме него, за столом буквально не мог ничего сказать — все только смеялись. Ему очень шла роль тамады. Но шутки в Верховной Раде были не упражнением в остроумии, а прекрасным способом разрядить обстановку, снять напряжение...

— «Депутат Заєць, не скачіть по залу, ви ж не у лісі. А ви, шановні, не товпіться у задньому проході» — это уже фольклор...

С дочерью. Сейчас Доминика учится на третьем курсе философского факультета Киевского университета имени Тараса Шевченко

— При этом Плющ был очень глубоким человеком, любил исторические романы Пантелеймона Кулиша, часто цитировал стихи Лины Костенко.

— Лина Васильевна много лет ездила с экспедициями в зону отчуждения. Чернобыльская катастрофа стала водоразделом и в жизни Ивана Степановича. А вы тогда были старшеклассницей, и вас должны были организованно вывезти из Киева, накрытого облаком радиоактивной пыли, как и всех столичных школьников...

— Мне было 16, и меня действительно отправили в «безопасное» место — прямо под трубу ЧАЭС (у моего отчима была дача под Гончаровском на Черниговщине). Так что мы уже тогда с Иваном Степановичем были рядом...

«МНОГИЕ ДРУЗЬЯ ПРЕДЛАГАЛИ МУЖУ ДЕЛАТЬ ОПЕРАЦИЮ ЗА ГРАНИЦЕЙ, НО ОН СКАЗАЛ: «ТЕЩА ЛЕЧИЛАСЬ ЗДЕСЬ, И Я НИКУДА НЕ ПОЕДУ»

— Иван Степанович рассказывал, что уже через несколько дней после Чернобыльской катастрофы сдал кровь на анализы, и они оказались очень плохими...

— Думаю, что болезнь, подкосившая его и укоротившая ему жизнь, была связана с чернобыльской бедой (хотя находились недоброжелатели, которые говорили: мол, посмотрите, какой же он инвалид — полный, цветущий). Потом я встречалась с его лечащим врачом-онкологом, и она подтвердила разрушительное действие ра­диации.

Из досье «Бульвара Гордона»:

Советник Президента Украины, первый секретарь СНБО Владимир Горбулин рассказал интернет-изданию «ГОРДОН», что 26 апреля 1986 года он дежурил в секторе ракетно-космической и авиационной техники в отделе оборонной промышленнос­ти ЦК КПУ. Когда на четвертом энергоблоке ЧАЭС произошла авария, нужно было срочно найти ответственного руководителя, потому что постоянно звонили из Москвы и требовали отчета. Единственным, кто отозвался, был Иван Плющ. А сам Иван Степанович признался в интервью газете «ФАКТЫ»: «Если бы после аварии радиационное облако не пересекло границы СССР, никто в мире не узнал бы о той трагедии. Я как председатель Киевского облисполкома входил в правительственную комиссию по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, которую возглавлял заместитель председателя Совета Министров СССР Борис Евдокимович Щербина. Он курировал весь топливно-энергетический комплекс страны.

В первый же день аварии мы выехали в Припять. Я знал только одно: на станции пожар и поврежден реактор. А Герой Социалистического Труда Щербина докладывал так: «Ситуация в городе нормальная, люди все правильно понимают, сыграны две свадьбы, проведены соревнования...».

Покойный академик Валерий Алексе­евич Легасов (я перед ним и сегодня встал бы на колени), которого Щербина очень уважал, просил на комиссии: «Уважаемый Борис Евдокимович, все, что мы делаем, делается впервые в мире, мы не знаем и не можем предсказать последствий, поэтому я вас прошу дать распоряжение вывезти людей из города». Это предложение прозвучало как бомба. Щербина сказал: «Если я еще раз услышу от кого-то нечто подобное, языки повырываю». И заключил, повернувшись ко мне: «Хоть один автобус заедет в Припять — будешь отвечать головой»...

Лечиться муж не любил: мне с трудом удавалось уговорить его принять любую таблетку, от капельниц отказывался, говоря: «Вены нужны для того, чтобы они функционировали, а не для того, чтобы мне запускали туда всякую дрянь». Обследования буквально заставляла его проходить.

— Кому первому сказали диагноз: ему или вам как врачу? Или правду от больного скрывали?

— Сейчас у нас уже ничего не скрывают... Иван Степанович достойно воспринял медицинский вердикт. Многие друзья предлагали мужу делать операцию за границей, но он сказал: «Наши специалисты не хуже, чем иностранные. Теща лечилась здесь, и я никуда не поеду». Так что на консультацию друзья возили его за границу, а все основное лечение Иван Степанович проходил здесь.

Муж знал все о своей болезни и считал, что ее исход зависит от Бога. В сердце верующий человек, он в детстве ходил с матерью в церковь, соблюдал посты. В последние земные дни тоже был с Богом: умер в среду, 25 июня, а за несколько дней до ухода, в пятницу, исповедался, причастился, соборовался, как положено христианину. Еще в понедельник мог говорить, во вторник стало хуже. Мы с Доминикой сидели с ним неотлучно, сменяя друг друга. Дочь мне очень помогала — полгода практически все время была со мной.

Перед смертью Иван Степанович попросил, чтобы на его похоронах прозвучала песня «У райському саду» («Яворина»), которую композитор и исполнитель Степан Гига и поэт Степан Галябарда посвятили Назарию Яремчуку. Степан Гига приехал на поминки и спел — слушать его без слез было невозможно...

— ...«На могилі моїй посадіть молоду яворину і не плачте за мною, за мною заплаче рідня. Я любив вас усіх, та найбільше любив Україну. Певно, в цьому і є та найважча провина моя»...

— Это ведь точно об Иване Степановиче песня: «Тільки нащо мені ті блаженства розкішні і вічні, як мені не всміхнеться донька, сиротинка моя...».

— Удивительные совпадения: Плющ родился в 1941-м — это год начала Великой Отечественной, а из жизни ушел в 2014-м, когда идет необъявленная война Украины с вероломно напавшей на нее «братской страной». Наверное, болезнь мешала ему следить за драматическими событиями?

— Очень тяжело переживал новости о войне, но вникал во все до последнего. Даже проголосовал, сказав: «От моего голоса тоже многое зависит — если не проголосую за Порошенко и Кличко, не прощу себе этого». Я видела его состояние, но не удерживала. Помогла одеться, он еле дошел до машины, а на избирательном участке Доминике разрешили зай­ти с ним в кабинку (меня бы не пустили, а дочка тогда еще была несовершеннолетней). Конечно, вернулся домой, и ему стало значительно хуже...

Когда объявили результаты выборов, он всплакнул, обзвонил друзей: «Боже, я дождался Президента, который болеет за украинскую нацию!». Он так радовался, когда Порошенко прислал ему приглашение на инаугурацию, хотел идти, но, увы... Приглашение оставил Доминике — как память.

«ИВАН СТЕПАНОВИЧ ЧАСТО ГОВОРИЛ: «ЮЛЯ ВОЛОДИМИРIВНА ЗАНАПАСТИЛА МЕНI ДИТИНУ — МАЛА ХОЧЕ СТАТИ ТIЛЬКИ ПРЕМ’ЄРОМ»

— Вскоре после 70-летнего юбилея Иван Степанович признался, что подарками его уже не удивить, «разве что Светлана меня всегда поздравляет раньше всех — часов в шесть утра». Но вы ведь сделали мужу самый дорогой подарок к его 55-летию — дочь...

— Причем мы с ней, еще не появившейся на свет, успели изрядно испытать его терпение. Как раз на Первомай у меня начались схватки, и муж положил меня в больницу. Схватки тут же прекратились, однако домой из клиники меня уже не отпустили. С этого момента мы и ждали: вот-вот. Сначала думали, что это случится к моему дню рождения — 20 мая. Иван каждое утро звонил: «Ну що?». Я привычно отвечала: «Пока нет». — «Будемо чекати». Дождались только 10 июня, когда я согласилась на кесарево сечение.

Кстати, еще на пятом месяце беременности мне пожилая врач в женской консультации, где я наблюдалась, после осмотра без всякого УЗИ напророчила: «У вас будет уникальная девочка». Только я рассказала об этом мужу уже после родов...

— Иван Степанович при этом таинстве не присутствовал?

— Нет.

— А когда новоиспеченный отец впер­вые увидел свою малышку?

— На следующий же день приехал в 10 утра, вошел в палату, распеленал дочку (она родилась весом 2.900, но длинненькая — 52 сантиметра). Боялся взять на руки, пока ее опять не запеленали, тогда уже прижал к себе: «Боже, какая она маленькая и родная!».

— И сразу назвал по имени?

— Пришел с нашими паспортами: «Света, я прямо сейчас ее зарегистрирую — назовем в честь моей мамы».

Прощание с Иваном Плющом, у гроба Виктор Ющенко с супругой Екатериной и Леонид Кравчук, 27 июня 2014 года

— Вашу свекровь ведь звали Домной?

— Это сокращенное имя, а полное — Домникия (Доминика — в современном звучании). Мы попросили известную народную целительницу Наталью Земную (Зубицкую) посмотреть по святцам, можно ли было в тот день дать дочери это имя, Наталья Петровна сказала: «Да». Иван Степанович тут же пошел в загс — так появилась Доминика Ивановна. Мы и сейчас зовем ее по имени-отчеству.

— Доминичка была совсем маленькой, когда призналась, что хочет стать премьер-министром...

— Мы с дочерью тогда как раз снимались в клипе Алины Гросу на песню «Мама»: пока я была в кадре, Доминика успела рассказать о своей мечте в интервью корреспонденту одной из центральных газет.

— Музыка, художественная гимнастика — кто из вас, родителей, старался максимально загрузить ребенка?

— Сначала я предложила отдать Доминику на бальные танцы. Иван Степанович возразил: «Ни за что! Она же, танцуя вальс, будет обниматься с мальчиком». — «Тогда в ансамбль имени Павла Вирского?». — «Нет, и в народных танцах — тоже мальчики». — «Тогда гимнастика?». — «А там она будет одна? Ну, ладно».

Доминика пришла в спортзал в шесть лет — к тренеру Ларисе Распоповой, которая когда-то занималась в одной группе с Ириной Дерюгиной у Альбины Дерюгиной. Дополнительно девочка училась музыке.

— Наверное, отец не разрешал подрастающей Доминике краситься, носить короткие юбки?

— Она до сих пор не использует «боевую раскраску» — наносит макияж, только если фотографируется с подружками.

— Иван Степанович был строгим родителем?

— Пока дочке не исполнилось шесть лет, мог позволить ей все. Потом, когда начался сложный возраст, Доминика на мои запреты стала отвечать: «Мама, будет так, как тятя скажет» (она до последнего звала отца «тятя», а не «папа» или «тато»). Пришлось попросить мужа, чтобы мы ей что-либо разрешали или запрещали только вместе.

Сейчас Доминика учится на третьем курсе философского факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко — на отделении политологии.

— То есть семимильными шагами при­ближается к своей мечте о премь­ер­­ском портфеле?

— Как-то мы с девятилетней тогда дочкой вернулись с гимнастики, а Юлия Тимошенко оказалась у нас в гостях и очень впечатлила Доминику, которая в тот же вечер подтвердила: «Все, теперь точно буду премьером». Потом Иван Степанович часто смеялся: «Юлiя Володимирiвна занапастила менi дитину».

— С профессией Доминика Ивановна определилась без ваших подсказок?

— Мы дали ей волю, хотя возраст был еще очень юный — 15 лет (школу она окончила экстерном). Выбирала между религио­ведением, журналистикой и философией: читала Канта, говорила с отцом о Марксе.

Кстати, председатель совета общества «Черниговское землячество» в Киеве Виктор Ткаченко «раскопал» герб рода Плюща, датированный 1694 годом. Сейчас эта семейная реликвия висит в кабинете Ивана Степановича — я не смогла передать в музей, который он тоже считал своим домом, хотя отвезла туда и мебель, и книги...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter