Кинорежиссер, бессменный член жюри Высшей лиги КВН Юлий ГУСМАН: «Как и во всем Советском Союзе, в Баку, конечно, была коррупция, но такого многомиллиардного размаха, как сейчас, она не достигала. Было очень много абсолютно честных, прозрачных и потрясающих людей, которым даже в голову не приходило, что можно что-то украсть, что-то взять или кому-то дать, и это вот воспитание помешало мне стать олигархом»

Сам юбиляр, представляясь, называет себя профессиональным любителем кино, но он явно скромничает. За свою бурную и яркую жизнь Юлий Соломонович Гусман перепробовал все занятия, до которых смог дотянуться. Собирал хлопок на полях Ис­ма­и­и­линского района Азербайджана, анатомировал трупы, учась в мединституте, служил в 54-м танковом полку в Ленкорани, был капитаном команды КВН «Парни из Баку», которая при нем не знала поражений, ставил спектакли в Америке, Корее, Китае и Японии, почти 20 лет работал директором Центрального дома кино в Москве, даже участвовал в телепередаче о секс-меньшинствах, прикрепив на грудь листок с надписью: «Гей»...С подачи Гусмана появился теннисный клуб «Большая шляпа», он придумал первую кинематографическую премию «Ника» и долгие годы является художественным руководителем и ведущим. И все он делал весело, азартно, с удовольст­вием. Только побывав депутатом Госдумы, куда попал в 1993-м по списку «Выбора России», заявил: «Больше в политику ни ногой!». А по прошествии времени признался, что никогда в жизни и нигде он не видел одномоментно столько не­при­ятных людей, как в Думе.

И все-таки самым счастливым Юлий Соломонович, по собственному признанию, себя чувствует на репетициях в театре и на съемочной площадке. Впрочем, это понятно тем, кто однажды увидел и навсегда полюбил его блистательные фильмы «Не бойся, я с тобой!» и «Парк советского периода», которыми Гусман занял свое место в истории советского и российского кинематографа. Сам же подготовил себе лучший подарок к юбилею - продолжение киномюзикла «Не бойся, я с тобой!-2», которое вот-вот выйдет на экраны.

«НА ПРОБИРКУ С МОЧОЙ ПАЦИЕНТА ПАПА СМОТРЕЛ, КАК ЮВЕЛИР - НА ДРАГОЦЕННЫЙ КАМЕНЬ»

- Юлий Соломонович, похоже, любовь к искусству передалась вам на генетическом уровне от мамы, некогда акт­рисы Бакинского театра русской драмы...

- Не знаю. Может, так было бы интерес­­нее думать, но я не очень представляю, как работают генетические механизмы, хотя по образованию врач. Мама была совсем молодой, когда стала ведущей актрисой театра, от­куда мой папа благополучно соблазнил ее инс­ти­тутом иностранных язы­ков. Там она получила специальность переводчика, была преподавателем, профессором, завкафедрой английского языка.

Слово «искусство» я не очень люблю, как-то стесняюсь его, но мне еще в школе, институте были интересны театр, кино.

С мамой в Баку, 1944 год. Лола Юльев на Барсук, доктор педагогических наук, профессор Азербайджанского университета языков, по первому образованию — актриса, работала переводчицей

Потом появился КВН, который меня сбил с пути истинного. В общем, написав диссертацию на тему: «Клинико-психологические корреляции при церебральном атеросклерозе», я положил ее отцу на стол и сказал: «Папа, я как старший сын свой долг выполнил - получил диплом врача. Но работать в медицине не могу, хочу быть кинорежиссером». И уехал в Москву на Высшие режиссерские курсы.

- Значит, медицина вас так и не дождалась?

- Ну почему? Все-таки три года я проработал в двух сумасшедших домах: на улице Сурена Осипяна, 40 и в Мардакянах. И окончательно убедился, что это не мое. Вот мой папа был не просто замечательным академиком, профессором, ученым, кардиологом... Он мог в 75 лет (а отец прожил на земле 76 лет) пройти в дождь через весь Баку к своему больному, чтобы навестить, узнать, что с ним происходит.

Мои родители были честнейшими людьми. Представить невозможно, чтобы они участвовали в каких-то поборах, как это принято сегодня. Мама и папа всю жизнь прожили в старом трехэтажном доме 1899 года постройки. Квартира была практически коммунальной - они делили ее с соседкой тетей Катей и ее мужем Стасиком, без туалета и ванной. Вы сами из Баку и знаете, что в таких домах были общие коридоры с площадками, где как раз и находились «удобства».

Отец Юлия Гусмана — доктор наук, профессор. Во время Второй мировой войны Соломон Моисеевич был военным врачом, главным терапевтом Каспийской военной флотилии

Так у них прошла вся жизнь. При этом папа лечил всех пациентов 4-го Главного управления Минздрава Азербайджана, руководство его уважало, обожало. И мама всегда ему говорила: «Ну почему ты не можешь попросить квартиру?!». На что он отвечал цитатой из «Мастера и Маргариты»: «Лолка, они все знают. Сами придут и предложат». Но никто не пришел...

- Вы сказали, что работали в психиатрической клинике в Мардакянах, но она находилась в Маштагах...

Юлик-пионер, начало 50-х. «В Баку моего детства была совершенно другая шкала ценностей, нежели сейчас»

- Может быть. Честно говоря, я там так редко бывал, так мало работал, что не помню толком. Одна из причин, по которой я не стал врачом: мне не нравились кровь, пот. Настоящий эскулап должен все это любить. Помню, как-то с отцом приехал в больницу, а ему навстречу бежит медсестра: «Соломон Моисеевич, у больного Мамедова моча пошла!» - и показывает ему пробирку с зеленоватой мутной жидкостью. Папа на эту пробирку смотрел, как ювелир - на драгоценный камень.

Вообще, в Баку моего детства и молодости была совершенно другая шкала ценностей, нежели сейчас. В этом городе присутствовало то, что можно охарактеризовать ныне прочно забытым словосочетанием «дружба народов». Тогда, 20 с небольшим лет назад, люди называли представителей других республик братьями, а теперь - гастарбайтерами. Появилось понятие «этническая преступность», хотя я уверен - никакой этнической преступности не существует. Но кому-то выгодно провоцировать народы, понимаете?

Конечно, в Баку, как и во всем Советском Союзе, была коррупция, но она не достигала такого многомиллиардного размаха, как сейчас. А самое главное, было очень много абсолютно честных, прозрачных и потрясающих людей: врачей, архитекторов, учителей, артистов, художников, - которым даже в голову не приходило, что можно что-то украсть, что-то взять или кому-то дать. И это вот воспитание помешало мне стать олигархом (смеется).

Я не жалуюсь, потому что не все, кто пошел в олигархи, стали миллиардерами. Мно­гих постреляли, пересажали, кто-то убежал. Но мне кажется, что репутация дороже нескольких миллиардов. Много денег не бывает, но всей колбасы и всего шашлыка не съешь.

С супругой Валидой, преподавательницей русского и французского языков

«МНЕ ПРЕДЛОЖИЛИ ДОЛЖНОСТЬ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА ТЕЛЕМОСТОВ ЦТ, НО ПОЗНЕР МЕНЯ ПОДСИДЕЛ»

- Насколько я знаю, на доме ваших родителей висит мемориальная доска, хотя нынче это не спасает памятники архитектуры от сноса. Не опасаетесь за судьбу отчего дома?

- Все может быть. Конечно, будет грустно, если исчезнет этот дом, но мне очень нравится, как застраивается Баку. Когда небоскребы стали только появляться, я подумал, что это что-то очень инородное для города, где всегда были небольшие дома. Максимум строили «бешмертябя» - пятиэтажки.

Сейчас Баку преобразился просто волшебно! Я живу в Москве, куда денег приходит намного больше, чем в Азербайджан. Но, на мой взгляд, ничего интересного в архитектурном смысле не происходит. Ну почистили парк Горького, но это совершенно несравнимо. Даже в советское время проспект Калинина - Новый Арбат называли вставной челюстью Москвы. Хорошо ли это, плохо ли, но застройка реально велась! А сейчас - ничего. Ну снесли одну гостиницу, на ее месте быстро построили другую, чтобы отмыть бабки.

- Баку всегда был особенным городом, и не в последнюю очередь благодаря интеллигенции, жившей там.

С дочерью Лолой, начало 80-х. В 2009-м Лола, вышедшая замуж за британского аристократа Джеймса Рида Стюарта Бремнера, родила Юлию Соломоновичу внука Максимилиана

Могу себе только представить, с какими выдающимися людьми вас сводила жизнь...

- В нашем доме их действительно бывало много. И странно их перечислять - список слишком длинный. Понятно, что я как коренной бакинец знал всех и все знали меня. У меня всегда было множество друзей: и любимых, и великих. Таких, как безвременно ушедшие Муслим Магомаев и композитор Леонид Вайнштейн, как Полад Бюль-Бюль-оглы, которого я снимал в главной роли в фильме «Не бойся, я с тобой!» и 30 лет назад, и сейчас. Если бы не писатели Максуд и Рустам Ибрагимбековы, я бы вообще не стал кинорежиссером. Потому что они взяли меня в свою мастерскую. Но их влияние все-таки несравнимо с тем, которое оказали на меня мама с папой...

Наверное, смешно, когда сидит дядечка 70 лет и говорит про маму с папой, как ребенок. Но я каждый день с ними разговариваю, каждый день о них думаю и не могу представить, что их давным-давно нет на земле. Они всегда для меня есть. Как и город, в котором я жил.

- Вы уже много лет живете в Москве. А как часто приезжаете на родину?

- Несколько раз в году. Я о Баку очень много рассказываю. Мне больше всего нравилось, что в нем было абсолютное уважение к старшим. В нашем классе училось 30 человек. Среди моих одноклассников был сын главного архитектора, председателя профсоюзов, и много еще кто. И одновременно у кого-то был папа русский, который продавал билеты на качели в парке Офицеров. Для нас совершенно не было важно, какие должности занимали чьи-то родители. Рядом со мной учились азербайджанцы. Я понимал, что Вадик Васин и Сережа Васильев - русские. Понимал, что Саша Саакян и Игорь Саркисов - армяне. Но кто такой Валерий Агарунов, до сих пор не знаю. То ли горский еврей, то ли тат, то ли лезгин. Меня это никогда не интересовало.

Говорят, в начале ХХ века было серьезное противостояние армян и азербайджанцев.

Младший брат Юлия Соломоновича Михаил Гусман — журналист, переводчик, теле- и радиоведущий, первый заместитель генерального директора ИТАР—ТАСС

Я этнического противостояния не чувствовал никогда! Мне кровавые события 1990 года показались невероятными и трагическими еще и потому, что раньше в Баку не было никакой конфронтации, в том числе и на государственном уровне. В моем классе, в элитной школе № 160, было два золотых медалиста - Игорь Саркисов и Саша Саакян. А серебряную медаль получил Виталий Соскин. Я тоже шел на медаль, но пролетел - у меня была лишняя четверка по черчению в восьмом классе. В те времена не существовало никаких квот по национальному признаку.

Ощущение, что весь город за меня, а я за него, всегда было со мной. Я всегда думал, что могу постучаться в любую дверь и мне все будут рады: накормят, положат спать, если будет нужно. Я до сих пор так думаю. Просто город стал другим. Но это неизбежно. Сейчас во всем мире следуют ленинской формуле: «Чтобы объединиться, нам нужно размежеваться». Процесс национальной самоидентификации все равно приведет нас в какой-нибудь обновленный Евросоюз. Никто с этой планеты не улетит. Все войны заканчиваются миром. Обидно, что в сердцах людей пролегают раны, но...

- Вы настолько многогранный и разносторонний человек. Спорт, политика, кино, телевидение, театр - все, за что бы ни брались, у вас получается...

Светлана Жильцова и Юлий Гусман в одном из выпусков КВН на советском экране, 1968 год. «Самое главное в КВН — это не мои шутки, которые многие помнят до сих пор: самое поразительное, что это молодежное движение, насчитывающее 10 миллионов человек»

- У меня есть много интересных историй на тему Государственной Думы, куда меня занесло случайно. Мог бы порассказать и о том, как я был директором Дома кино: кстати, туда я тоже попал невзначай - меня избрали. После переезда из Баку в Москву я год прожил в гостинице, потому что мне не давали квартиру. В итоге ее мне тоже дали по воле случая. Все это в жизни происходило, как во сне, потому что такое было время. Могу сказать только, что выражение «Оказаться в нужное время в нужном месте» про меня.

Я никогда не чурался никакой работы. При этом меня не интересовали деньги. И не потому, что я такой бескорыстный и альт­ру­ист. Просто всегда считал (и сейчас считаю, между прочим): если ты нужен, тебя начнут приглашать, просить, за тобой станут ухаживать и, соответственно, тебе будут платить. А если не нужен, то какие бы ты ни ставил ус­ловия, от тебя все равно избавятся. Так и происходит.

Да, времена поменялись, пришла эпоха чистогана. Даже Сталин - убийца, людоед, понимал разницу между (подражая Сталину) Максимом Горьким и кем-то там еще. А сегодня есть только свои и чужие.

- Это правда, что идея телемостов СССР - США принадлежит не Владимиру Познеру и Филу Донахью, как принято считать, а вам?

- Действительно, первый космический телемост придумали и сделали мы вместе с Иосифом Гольдиным. Для его участников пела Алла Пугачева, которую ради этого сняли с самолета.

С Александром Масляковым. «КВН — это еще и образ мышления, тренировка мозгов и вместе с тем некая спортивная, азартная история»

Затем был второй телемост. На третий мы уже пригласили никому не известного радиожурналиста из отдела зарубежного вещания Владимира Познера в качестве ведущего. Провел он мост чудесно. Я его хвалил, Владимир Владимирович очень радовался. На волне успеха мне предложили должность главного редактора телемостов Центрального телевидения, но когда я поехал в Баку собирать вещи, Познер меня подсидел. Только сейчас мне удалось исправить статью в Википедии, посвященную первому телемосту, и указать, что он не имел к нему никакого отношения. Хотя, надо быть справедливым: я считаю Познера Эйзенштейном отечественных телемостов. Именно с него началась их история, такая, какой мы ее знаем. Но мы с Иосифом Гольдиным - братья Люмьеры (смеется).

«МЕСЯЦ НАЗАД МЕНЯ НАЗЫВАЛИ ГЕНИЕМ, А ТЕПЕРЬ ПРЕДЛАГАЮТ ПОВЕСИТЬСЯ»

- Вы упомянули о Высших режиссерских курсах, на которых учились...

- Как я туда попал - это отдельная история. Когда наша команда КВН стала чемпионом, нас пригласили в ЦК партии. Первый секретарь товарищ Вели Юсуф- оглы Ахундов спросил: «Что ты хочешь за свои победы?». Наверное, он ждал, что я попрошу квартиру, машину, дачу, но услышал: «Дайте мне путевку на Высшие режиссерские курсы от Азербайджана для получения второго образования».

С Александром Абдуловым. «Слово «искусство» я не очень люблю, как-то стесняюсь его, но мне еще в школе, в институте были интересны театр, кино» Фото «ИТАР—ТАСС»

Ахундов пришел в восторг: «Ай, молодец! - и повернулся к своим сотрудникам. - Вы все хапаете, вам мало материальных благ. А парню не хватает знаний. Езжай, сынок, учись!».

- Благодаря братьям Ибрагимбековым в год вашего поступления была создана азербайджанская мастерская, которую доверили заботам Леонида Трауберга и Георгия Данелии. Какими у вас в памяти остались ваши преподаватели?

- По поводу того, как я учился 40 лет назад, можно рассказать массу интересных историй, но у меня нет на это времени. Вы же понимаете, что жизнь у меня за плечами большая. Вот когда начну писать книгу, тогда мы с вами месяца три по шесть часов в день посидим, и я вам надиктую (улыбается). Кому сейчас интересен Леонид Захарович Трауберг? Кому интересны мои учебные годы? Читатели знают Гус­мана-кавээнщика. Кое-кто помнит фильм «Не бойся, я с тобой!».

- Вы не только кинорежиссер, но и театральный режиссер. Неоднократно доводилось слышать от бакинцев старшего поколения о феерическом успехе вашего спектакля «Три мушкетера», который вы поставили на сцене бакинского ТЮЗа в 1975 году.

- Наташенька, милая, я получаю от вашей эрудиции просто наслаждение - вы знаете мою биографию лучше меня. Но спектакль «Три мушкетера» - это целая книжка! А спектакль «Дракон» в Америке - это вторая книжка.

Мухтарбек Кантемиров, Лев Дуров, Полад Бюль-Бюль-оглы, оператор Валерий Керимов и режиссер Юлий Гусман на съемках фильма «Не бойся, я с тобой!», 1981 год

Действительно, в 1975 году я поставил «Трех мушкетеров», и это было какое-то сумасшествие. А началось все с того, что я приехал в Москву и побывал на спектакле «Три мушкетера», который поставил Сандро Товстоногов, сын Георгия Александровича, легендарного режиссера БДТ. Главную роль у него играл Володя Качан.

Спектакль мне очень понравился, но я сказал, что поставлю лучше. Поспорил с режиссером. Судьями были композитор Максим Дунаевский, автор пьесы, режиссер Марк Розовский и поэт Юрий Ряшенцев. Полный решимости, я поехал в Баку, но там начались проблемы. Мне не давали ставить, потому что я киношный, а не театральный режиссер. Я буквально протаранил сопротивление, напридумывал к спектаклю чертову тучу всего! Там были и светящиеся краски, и с крыши мушкетеры спускались на веревках, и скакал Шаровский-д'Артаньян на ипподроме. 12 дней мы играли спектакль, и каждый день, как в Америке, был гигантский успех!

- Если спектакль имел такой успех, почему вы не захотели принять участие в работе над одноименным фильмом?

- После премьеры я приехал в Москву к поэту Ряшенцеву и Розовскому (Марк в какой-то мере является «крестным отцом» бакинского КВН и во многом помог нашей команде состояться). Я предложил им подать заявку на фильм, которая с успехом прошла в Гостелерадио. Но некий господин Борис Михайлович Хесин, возглавлявший Второе творческое объединение «Экран», сказал: «Нет, Гус­ману не дам. Он только курсы заканчивает». Стали искать другого режиссера, не­смотря на то что идея моя. Было очень груст­но.

В итоге фильм снял Юнгвальд-Хилькевич и, кстати, сделал это неплохо - мне понравилось. Потом у меня было много фильмов. Один из самых известных - «Не бойся, я с тобой!» по сценарию Юлия Дунского и Валерия Фрида.

- Вы в этом приключенческом вестерне-мюзикле впервые в советском кинематографе показали карате, которое в те годы власти не жаловали. Не осложнило ли это работу над фильмом?

- Чтобы снимать без фальши, я создал Федерацию карате Азербайджана. Был не только ее президентом, но и сам занимался три года этим видом спорта, заработал коричневый пояс, был главным судьей соревнований в Ташкенте. На предварительном худсовете в том же творческом объеди­нении «Экран», возглавляемом Хесиным, я показал картину на двух пленках (на одной кое-как смонтированное, наспех склеенное изображение, на второй - звук), и ее приняли на ура.

Гордый и счастливый, я уехал завершать картину: делать титры, сводить все на одну пленку. Потом приехал на худсовет во второй раз, и все те же лица мне сказали, что фильм чудовищный и вообще пошел вон! Я обалдел от этого вероломства: еще месяц назад меня называли гением и новым Феллини, а теперь предлагают смыть пленку и по­веситься.

«Они что, с ума сошли?» - спрашиваю у куратора Володи Касатонова. А он в ответ: «Да нет! Тебе же не могут сказать, что вышло закрытое Постановление ЦК КПСС и КГБ СССР о запрете карате». Тогда я пошел к начальнику кинопрограмм Надежде Александровне Севрук. Вошел весь нахохленный, глаза налиты кровью, из ноздрей пар валит. А эта чудная женщина говорит: «Поздравляю, вы сняли замечательную картину». Я спрашиваю: «А карате?». Она в ответ: «Забудьте! Как называется национальная азербайджанская борьба?». - «Гюлеш». - «Вот это и есть гюлеш, а карате тут ни при чем». Она буквально спасла картину.

- Почему вы решили взяться за продолжение фильма?

- Идея снять «Не бойся, я с тобой!-2» возникла не у меня, а у руководителей двух стран: России и Азербайджана. Мы-то давно об этом мечтали, но дальше приятных фантазий дело не шло. Знаете, с годами моложе не становишься, да и невозможно в одну реку войти дважды, но так получилось... Как мне рассказывали, в ходе беседы двух президентов выяснилось, что «Не бойся, я с тобой!» - один из самых любимых фильмов...

- Чей? Путина?

- Не важно. Здесь это не имеет значения. В общем, мне предложили снимать. В ролях знакомые все лица: Лев Дуров, Мухтарбек Кантемиров, Полад Бюль-Бюль-оглы. Кстати, впервые в истории человечества Чрезвычайный и Полномочный Посол одной страны (Азербайджана) будет скакать в картине другой страны (Российской Федерации). Кроме того, в группу влились новые силы: Михаил Ефремов, дрессировщик Эдгард Запашный с тигрицей Шакирой...

Первый фильм «Не бойся, я с тобой!» мы снимали 32 года назад на самой окраине Азербайджана, в маленьком горном поселке на границе с Грузией Илису. И в этот раз отправились туда же. Во-первых, мы ехали по новой трассе, европейского класса. Во-вторых, Закаталы (сейчас они называются Загатала) я вообще не узнал! В Илису мы с большим трудом, на каком-то пятачке нашли более-менее девственное место для съемок. Все застроено коттеджами, роскошными гостиницами.

Фильм уже практически закончен. Сейчас идет озвучание, запись музыки и песен, добавление компьютерной графики. Мы уже много раз переносили премьеру, надеюсь, что она состоится летом. В крайнем случае ранней осенью. Кстати, мне только что звонили из Одессы, губернатор - наш приятель, обижается, спрашивает, когда же, наконец, будет премьера в Одессе. Но впереди у меня еще более необычный проект. Надеюсь, что он состоится, тьфу-тьфу-тьфу (стучит по столу).

- Какой, если не секрет?

- Собираюсь написать пьесу с Исааком Фридбергом к 100-летию Владимира Михайловича Зельдина!

«РАНЬШЕ НАШ БОЛЬШОЙ ТЕАТР БЫЛ ИНТЕРЕСЕН НЕ ТЕМ, ЧТО В НЕМ МОРДЫ КИСЛОТОЙ ОБЛИВАЛИ»

- Как вам удалось вернуть на сцену легендарного артиста?

- 10 лет назад на фестивале «Кинотавр» я, с трудом продрав утром глаза, шел еле живой по пляжу, а из воды вышел молодой красивый мужчина. Это был Владимир Зельдин, которому на тот момент стукнуло 88 лет! А мы с ним очень дружили, и как-то Владимир Михайлович посетовал, что уже 35 лет ничего не играл на большой сцене: дескать, «мне только грамоты вручают». Я тогда сказал, что у меня есть для него пьеса, мой любимый мюзикл «Человек из Ламанчи». И уже 10 лет этот спектакль идет на сцене Театра Российской Армии, мы сыграли его более 170 раз!

Год у Зельдина ушел на подготовку! Никто не думал, что у нас что-то получится. Верили в успех только Зельдин, его жена Вета, я и моя семья - остальные разбежались. У меня все спрашивали: «Зачем тебе это надо? Ему же уже 88 лет!». Потом к 95-ле­тию Владимира Михайловича с тем же Исааком Фридбергом мы написали «Танцы с учителем», которые сейчас тоже идут с оглушительным успехом. И вот сейчас собираемся придумать еще что-то. Если все будет нормально, то в феврале следующего года начнем подготовку к вековому юбилею!

В моей жизни было столько смешных приключений. Честно говоря, мне бы очень хотелось внятно, не торопясь все это рассказать: о походе на порнофильм в Швеции, о том, как я стал чемпионом «Буревестника» по фехтованию на саблях, о моем дебюте на школьной сцене в спектакле по «Разгрому» Фадеева, где я играл второго солдата справа. А потом была пьеса Михаила Светлова... Забыл даже, как она называется. У меня там были такие строчки: «Это бьют дальнобойные? Нет, это гром. Что ни день, то гроза в это чертово лето... та-та-та... под дождь попадем», - и партнерша мне отвечала: «Если нас не прикончат за час до рассвета». Этот мостик от школьного спектакля до КВН - отдельная эпопея со всеми шутками, приколами.

- И все-таки главным делом вашей жизни был и остается КВН?

- Во всяком случае, это такая большая история, которая еще не закончилась. Самое главное в КВН не мои шутки, которые многие помнят до сих пор, не то, что я на одной из игр снял накладные бороду и усы... Самое поразительное, что это молодежное движение, насчитывающее 10 миллионов человек. Поэтому президент Путин внял просьбе Маслякова и моей, громко высказанной на соревновании, и дал Клубу веселых и находчивых дворец, который не­дав­но открылся.

КВН - это еще и образ мышления, такая тренировка мозгов, которая очень помогает человеку, и вместе с тем некая спортивная, азартная история. При том, что, начиная очередной сезон, думаешь: «Елки-палки, все же уже придумано!» - каждый год из-под асфальта пробиваются какие-то цветочки. Появляются команды, которые держат нас дальше.

- Это правда, что в течение семи лет, пока вы были капитаном сборной Баку, она не проиграла ни одного соревнования?

- Дело не в этом. Справедливости ради надо сказать, что сильная команда была и в Одессе. Она тоже в разное время дважды становилась чемпионом КВН. Но Баку знали по КВН. Приехав в Москву, я был потрясен, что все суперлюди - от Высоцкого до Гали Волчек, от Ширвиндта до Эльдара Рязанова - хотели со мной познакомиться даже больше, чем я с ними, только потому, что я был капитаном кавээно­вской команды.

Чтобы подытожить, скажу так: и кино, и театр, и политическая деятельность, и КВН - это от неуемной жажды заниматься художественной самодеятельностью и общественной работой. Я отношусь к тем героям, которые хотят успеть везде. Говоря словами Агнии Барто: «Драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота». Я занимался 12 видами спорта: от карате до тенниса, от гребли до волейбола. Правда, ни в одном из них не достиг чего-то особенного - у ме­­ня никогда не было тела, необходимого для больших олимпийских конкурсов. Но я занимался чем угодно: и марки собирал, и лобзиком вы­пиливал, и по дереву выжигал - правда, всего два дня.

Меня огорчает, когда говорят, что молодежь скучает, что ей сегодня нечем заняться. Я не по­нимаю этого! Я не мо­гу выкроить время, чтобы газеты читать, потому что вокруг столько всего интересного. В эпоху интернета вообще море информации, в которой ты тонешь.

Моему внуку четыре года. Мне кажется, самое важное в воспитании детей, чтобы они читали, пели, рисовали, стругали, делали модели самолетов, вязали, за­нимались в драмкружках - в общем, чтобы были (дурацкое слово!) креативными. К сожалению, все это мы выкинули вместе с советской властью и дружбой народов, заменив нормальные занятия дурацкими компьютерными играми и телевизором.

Сегодня мы входим в капиталистическое общество без штанов, с голой задницей и с претензией на уважение лишь потому, что у нас много нефти. Раньше наш Большой театр был интересен не тем, что в нем морды кислотой обливали. Вот это меня жутко огорчает. Мне очень хочется, чтобы жизнь вокруг была наполнена, как шампанское азотом, чтобы все эти пузырьки не просто сотрясали воздух, а приносили пользу!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter