Вдова Николая МОЗГОВОГО Виолетта Борисовна: «До приезда врачей мы с Аленой сами пытались Колю спасти — я так наделалась искусственного дыхания, что потом четыре дня вдохнуть не могла: все болело! Думала, сама на кладбище отправлюсь. Успокаивала себя тем, что место искать не надо — там, на Байковом, рядом с ним, уже есть...»

Часто вспоминаю нашу последнюю встречу: и в мыслях не было, что интервью, которое я взяла у Николая Мозгового в апреле нынешнего года, — последнее... С ним всегда было о чем поговорить, его мнение всегда интересовало читателей — после каждого мало-мальски значительного события в шоу-бизнесе они присылали мне письма: «А что по этому поводу думает Николай Мозговой? Как он оценивает этого исполнителя, эту группу?». Остроумные, порою едкие, но всегда емкие и меткие высказывания Николая Петровича в народе подхватывали так же охотно, как и его песни. В телефоне вдовы Мозгового Виолетты Борисовны звучит до боли знакомая мелодия — «Край, мiй рiдний край...». Теперь Виолетта Мозговая — и. о. директора дворца, но в кабинет мужа так и не вошла, осталась в своем. «Задавайте вопросы, — сказала она. — Я сильный человек, плачу очень редко. Лишь тогда, когда никто из посторонних не видит».

«О СМЕРТИ МОЗГОВОЙ ДАЖЕ НЕ ДУМАЛ!»

- Виолетта Борисовна, не так давно ваша дочь Алена призналась, что в день смерти Николая Петровича высокопоставленным чиновникам стали приходить sms-ки - якобы от Владимира Гришко...

- «Похлопочи за меня, в «Украине» освободилось место»? Да. Как говорится, тело еще не остыло, а кресло уже начали делить. Конечно, было больно, обидно, но сейчас я стараюсь об этом не думать - просто работаю. Во дворце нужно сделать косметический ремонт, подготовить гримерки, сцену - работа идет полным ходом. А тем людям... Бог им судья.

- Они не пытались связаться с вами, извиниться, что ли?

- Нет. Я и не считаю, что кто-то должен извиняться, мне никто ничем не обязан. У каждого своя судьба, и все тяготы нужно переносить по возможности стойко.

- Говорят, свой загородный дом вы продаете. Финансовые трудности?

- С дачи мы переехали потому, что после смерти Коли я не могу там жить. Всех животных - у нас были и козы, и овцы, и цесарки, и павлины - раздала, уже никого нет. Даже его любимую собаку - среднеазиатскую овчарку Бая - пришлось отдать. Такому псу нужен особый уход и внимание. У нас с дочкой остались только коты и собаки-дворняжки: их пристроить сложнее.

Вещи Колины раздам после 40 дней, а костюмы, которые он надевал на концерты, оставлю себе на память. Оборудую комнатку, в которой они будут висеть, - такой мини-музей, Колин кабинетик, где будет много его наград и всего-всего...

- Друг вашей семьи, знаменитый киноактер Иван Ярославович Гаврилюк, вспомнил, что за несколько дней до смерти Николай Петрович сказал: «Мабуть, буду вмирать». Неужели предчувствовал?

- Да ничего он не предчувствовал! Пошутил, скорее всего, как обычно. Иван просто не понял - он тоже в шоке был...

- У Николая Петровича были проблемы со здоровьем?

- Сердце пошаливало, давление иногда поднималось, но он регулярно пролечивался, обследовался, и врачи не находили особых поводов для беспокойства. За здоровьем Коля следил, мог позволить граммов 50 в компании, но выше нормы - ни-ни. В молодости, конечно, бывало всякое, так ведь если бы те артисты, которые в молодости на гастролях принимали, из-за этого, не дай Бог, умирали, половина эстрады сейчас на кладбище бы лежала! Нет, я думаю, в другом причина: все болезни от нервов, а Коля все близко к сердцу принимал - и свое, и чужое, вот сердце и не выдержало...

Муж не был больным, немощным. Ну посудите сами: в 90-х после тяжелейшей автоаварии выкарабкался, хотя тогда мало кто верил, что такое возможно. Как вспомню, так вздрогну: все эти госпитали, капельницы, уколы...

- Так когда это было! Сейчас медицина другая. Когда я услышала, что к вам на дачу отказалась ехать бригада «скорой», аж мурашки по коже побежали...

- Да, представьте себе, и такое возможно. Утром, увидев, что Коле плохо, мы с Аленой позвонили в «Добробут» - у меня была их карточка. Там первым делом спросили: «Он в сознании?». - «Нет!». - «Ну, тогда мы не приедем, не имеем права». А вот в «Борисе» сразу откликнулись, но, видимо, было уже поздно.

До приезда врачей мы с Аленой пытались Колю спасти, не сидели сложа руки. Я так наделалась искусственного дыхания, что потом четыре дня вдохнуть не могла: все болело! Думала, сама на кладбище отправлюсь. Успокаивала себя тем, что место искать не надо - там, на Байковом, рядом с ним, уже есть...

- Была ли возможность Николая Петровича спасти, если бы медицинская бригада приехала раньше?

- Не хочу гадать, я не врач. Знаю только то, что «скорые», которые отказываются ехать к больным, нужно закрывать, штрафовать и строжайше запрещать им называться «медичною допомогою».

У Коли было очень много планов. Осенью мы собирались закончить съемки клипа на его любимую песню - «Новоселица». Для этого планировали поехать к нему на родину, на Буковину. Раньше не получилось - в тех краях случился потоп, и Коля решил повременить. Много записей сделал, а сколько новых песен написал! Нет, о смерти Мозговой даже не думал!

«НЕПОНЯТНО, ПОЧЕМУ, НО ЛЮДИ ПРИ ВЛАСТИ МОЗГОВОГО В ШТЫКИ ПРИНИМАЛИ»

- Насколько я знаю, его песня «В это лето», как и многие другие, посвящена вам...

- И «Горянка» была когда-то посвящена. Хотя я из Каменец-Подольского, это предгорье. А познакомились мы в Киеве - вместе учились в студии эстрадно-циркового искусства. Я танцевала, он пел.

- Первую встречу помните? Каким он вам тогда показался?

- Ну, Коля всегда был видным парнем - статный, красивый... Только я, конечно же, не так воспитана, чтобы первой к мужчинам подходить, поэтому инициативу проявил он: мол, вместе учимся, а как зовут, не знаю.

«Познакомились мы в Киеве, вместе учились в студии эстрадно-циркового искусства. Я танцевала, он пел»

- Волновались, когда жених знакомил со своими родителями?

- Наоборот. Колина мама напоминала мне мою маму, и его папа на моего отца был чем-то похож. Со свекром и свекровью я жила очень дружно. А когда Колин папа остался один, он вообще к нам переехал. Я сразу вошла в их семью - обошлось безо всяких притирок. Я не белоручка, и, наверное, поэтому меня приняли. Правда, в молодости готовила не очень - в основном у мужа училась.

- Интересно, откуда у него это умение?

- Наверное, от Бога. Лучше всего у Коли шашлыки получались. Правда, в последнее время он мне показал, как их готовить. «Все, - сказал, - теперь ты делай, я над ними стоять не буду - надоело».

- Не секрет, что у Мозгового было немало «доброжелателей»...

- Ой, да! Я всегда успокаивала Николая, говорила: «Думаешь, что, раз ты талантливый, тебе все на блюдечке будет? Жизнь - это борьба. Нужно бороться и выживать». Нам ничего просто так не давалось: ни «Песни года», ни сольные концерты, ни звания. Непонятно, почему, но люди при власти Мозгового в штыки принимали. А потом, когда их снимали, в друзья набивались. Я смотрела на них и думала: «Господи, а где вы были, когда нужно было помочь? Или просто не мешать хотя бы, не делать гадостей?».

Нам даже квартиры не дали. Коля другим людям жилье пробивал, а себе - ничего. Он по два концерта в день пахал, я из сил выбивалась, но денег на жизнь не хватало. Даже когда Алена у нас появилась, скитались по чужим углам, пока не построили кооператив. На первый взнос Колины родители денег дали - по всей Новоселице наодалживали, а потом уже мы сами корячились, выплачивали...

- А как же заоблачные авторские гонорары, которые, по слухам, получал Николай Петрович?

- После того как песня «Край» прогремела на весь Союз, гонорары действительно стали приличными. Но ведь нужно было что-то есть, одеться-обуться, пошить концертные костюмы, родителям помочь, долги отдать... Короче говоря, мы не шиковали. Я вообще к этой его популярности относилась настороженно, потому что знала: польза будет или нет, а злопыхателей станет еще больше. Коля ведь так и не стал членом Союза композиторов. Все говорили: «Шо це таке? Як його приймать?». А в это время его «Край» уже исполняли как народную песню...

Как-то к нам на фестиваль «Киевская весна» приехал грузинский ансамбль. Это в 80-е годы было, я тогда во дворце «Украина» работала. Сижу за режиссерским пультом, программу просматриваю, а там написано: «Украинская народная песня «Рiдний край». Думаю: «Что за песня? Название, как у Колиной...». Гляжу - выходят грузинки, красивые такие девки - восемь человек. Длинноногие, волосы, как смоль, черные-черные... И давай: «Там, де гори й полонини...». Подошла к руководителю ансамбля: «Это же Мозгового песня!». - «Как? Коляна? Не может быть! Я его прекрасно знаю».

- Легенда про «розступiться, автор йде!» правдива?

- О том, как Мозговой в кассе деньги получал? Он действительно просил девочек-кассирш, чтобы помельче купюр наменяли. Специально брал авоську плетеную, туда пачки денег сгружали, и Коля гордо шествовал мимо членов Союза композиторов, которые стояли в очереди, чтобы получить авторские в ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам. - Авт.). Всегда оставлял девочкам на конфеты, на шампанское. Жлобом не был, это точно. Последнее отдаст, чтоб не быть обязанным.

С Аленкой. «Дочь последнее время с нами жила. Папик так радовался — страшное дело! Он ее, как солнышка, ждал — это ж его любимое дите!»

- Зато некоторые наши исполнители до сих пор ему должны - за «Украину»...

- Ну, погашают постепенно, ничего страшного. Мы всегда шли навстречу артистам. Хотя есть и такие, которые несколько лет убеждают: денег нет... Знаете, сколько мы Коле делали концертов, каждый раз с продажи билетов все расходы оплачивали. Копейки не взяли! Более того, дворец на Мозговом еще и зарабатывал, потому что муж никогда гонорар не брал.

«ПОСЛЕ ИНТЕРВЬЮ «БУЛЬВАРУ» ВСЕ УКРАШЕНИЯ МЫ СДАЛИ В СКУПКУ - НУЖНО БЫЛО ЧТО-ТО ЕСТЬ...»

- Мирослав Вантух рассказывал мне, как Николай Петрович помог отметить юбилей ансамбля имени Вирского...

- Коля тогда вызвал меня и спрашивает: «Ну что?». Я: «Да ради Бога, справимся». Почему за рубежом зарабатывают на таких прекрасных коллективах, а мы не можем? И дворец даже остался с прибылью.

- Вы ведь организовывали выезды ансамбля Вирского за рубеж?

- Да, когда-то был зарубежный отдел при Укрконцерте, и мы гастролировали во Франции, Канаде, Японии, Бельгии, Швейцарии, Мексике. Вывозили народные, камерные коллективы, балетные и оперные спектакли, ансамбль песни и пляски Красной Армии... Валюты привезли государству прилично.

- И оно, как всегда, «спасибо» не сказало...

- Тогдашний министр культуры Олиненко возмутился: «Что это за СП вы создали?» - и запретил Укрконцерту участвовать в совместном предприятии. Хотя что тут плохого? Была валюта, так для того, чтобы сотрудников поощрить, мы с Колей закупили видики, телевизоры... Кстати, денег, чтобы вывозить украинские коллективы за границу, нам тоже никто не давал - сами заработали. Сначала - за счет первых гастролей Вилли Токарева в Киеве. Он целую неделю выступал во Дворце спорта, и каждый день в зале был аншлаг. Потом привезли английскую оперу. На вырученные деньги и стали возить украинские коллективы.

- Инициатива была Николая Петровича?

- Конечно. Очень уж ему хотелось Украину миру показать. И в последнее время у нас с Колей была такая мечта. Мы говорили: «Вот если бы еще раз вывезти сборный концерт в Зал Конгрессов в Париже!». Не знаю... Может, по сегодняшним меркам это звучит глупо, несовременно, но нам все же хотелось доказать, что в Украине не хуже, чем где-либо, эстрада, что у нас есть люди, которые прекрасно поют живыми голосами...

- ...после того, как Мозговой раскритиковал их за фонограмму...

- С его приходом на должность гендиректора дворца «Украина» живые голоса в этом зале стали звучать куда чаще...

«Коля хотел, чтобы Алена пела, тем более что у нее узнаваемый прекрасный тембр. Никак не мог смириться с тем, что она все бросила...»

- Николай Петрович не сомневался, что справится на этой должности?

- Нет. Он бы и Министерство культуры запросто потянул. Во-первых, у него за плечами был Театр песни, конкурсы Ивасюка и «Море друзей», которые мы не один год проводили. Во-вторых, я знала весь дворец от и до, потому что в 80-е проработала здесь четыре года. Николай Петрович решал глобальные вопросы, а я делала текущую работу.

Если кто-то думает, что Мозговые здесь миллионы зашибали, они очень ошибаются. Потому что, когда мы пришли во дворец, вся бухгалтерия стала «белой», все стало идти через банк. Никто не воровал, не ходил и не смыкал: «Дай мне 50 долларов, а этому - 100». Чтобы дворец работал нормально, нужно было провести сокращение. Из 500 человек мы оставили 300, повысив им зарплату. А остальное сами видите: кто ходит на концерты, может сравнить, какой была «Украина» до Мозгового и какая она теперь.

- Мне кажется, выкладываясь по полной, Николай Петрович пытался кому-то что-то доказать...

- Возможно. Особенно после того интервью, которое вышвырнуло его из того, что сейчас называется шоу-бизнесом.

- Вы о «банном» интервью «Бульвару»?

- О нем. Я считаю его большой ошибкой: не стоило Коле ввязываться - бороться с ветряными мельницами смешно. У нас после этого начались вырванные из жизни годы - целых семь лет. Но Коля, наверное, думал: если он проблему с засильем фонограммщиков озвучит, что-то изменится к лучшему.

- Я так понимаю, вы советовали мужу разговор начистоту не публиковать...

- А тогда никто не спрашивал моего совета. Это потом я стала все отслеживать, читать интервью мужа и иногда говорила: «Коля, все! Такого нам больше не надо». Потому что никому такого не пожелаю: случались дни, когда не на что было хлеба купить, а ведь нужно было еще родителей поддерживать...

- Неужели и до такого дошло?

- Все украшения - кольца, цепочки, серьги - мы просто сдали в скупку, потому что нужно было что-то есть. Каждый вечер я ложилась спать с мыслью: «Господи, в следующую субботу надо завезти родителям продукты, потому что они же старенькие, им надо, чтобы вовремя были молоко и масло, и мясо, и хлеб...». О себе уже как-то не думалось. Говорю же, это были вырванные годы! Конечно, дело не только в статье...

«ДУМАЛИ, ХОТЯ БЫ ДО 80-ТИ ВМЕСТЕ ДОТЯНЕМ»

- По сегодняшним меркам в том интервью ничего из ряда вон выходящего нет...

- Это правда. Я думаю, помогли «товарищи» - подсунули газету туда, куда только можно подсунуть. Потому что тогда, в 97-м, у Коли все шло нормально. Он с супругой Президента Людмилой Николаевной Кучмой по детдомам ездил, выступал, отношения были прекрасные - видимо, кому-то это покоя не давало. Что надо, выделили, подчеркнули, может, еще и комментарий от себя добавили - «спасибо» им за это... А тут еще фотографии вульгарные. Коля был человеком юморным, поэтому согласился сфотографироваться с раздетыми журналистками. Другой бы потом все опровергал, делал гадости, оговаривал газету, но Коля совершенно другого склада. Он сказал: «Я сделал ошибку, и я буду за нее расплачиваться». Так и расплачивался - всю оставшуюся жизнь.

- Я, признаться, удивилась, увидев фамилии артистов, подписавшихся под открытым письмом после того интервью. Некоторых Николай Петрович ни единым словом не упомянул...

- Так разве то письмо единственное? (Перебирает бумаги на столе). Видите, сколько их было? И Президенту, и в министерства, и в Госуправление делами... Мы проводили конкурс имени Ивасюка, год за годом влезали в долги. И каково же было узнать, что сестры покойного Володи Галя и Оксана жалуются в Министерство культуры: мол, им не дают отслеживать «финансовые потоки» (это они так окрестили 300 тысяч гривен, выделенные из госбюджета на проведение конкурса). Я спрашивала: «Коля, а ради чего мы горбатимся? Чтобы кто-то какую-то гадость написал?». Я сама ездила в Черновцы, договаривалась о гостинице, рекламе, транспорте, питании... Кто у меня спросил, сколько все это стоит? Призовой фонд только 10 тысяч долларов!

Денег, судьба которых сестер Ивасюка так интересовала, хватало только на то, чтобы сцену построить. Потому что открытие делали в летнем театре, а закрытие - на стадионе, где сцены не было. Мы с Колей договаривались, чтобы все артисты приезжали бесплатно, - их только селили, кормили и поили. Вся выручка от продажи билетов шла в Музей Владимира Ивасюка.

Между прочим, отец Ивасюка, когда жив был, подарил нам книжку с благодарственной надписью, потому что тогда один Коля проводил мероприятия в память о Володе. А сестры, когда Коли не стало, прислали телеграмму: «Вечная память...». Ну скажите, это нормальные люди? Не стыдно, а? После их письма конкурс Ивасюка мы не проводим. И никто не проводит.

Но можете себе представить, что Мозговой почувствовал, когда его - за глаза! - обвинили черт-те в чем... А с конкурсом «Море друзей» как подставили?

- Это когда вы, чтобы рассчитаться по счетам, продали собственную квартиру...

- ...а сами переехали жить в офис. Три года там обитали, а как иначе? Долги же нужно возвращать. Тогда Министерство культуры пообещало дать денег. Я своими глазами видела приказ, где значилась одна сумма, а потом его подменили и она стала в несколько раз меньше. Но у нас же работали люди: они звук выставляли, свет... Денег не дали нам с Колей, при чем здесь они?

Вот еще одно письмо, не могу смотреть, хотите - сами читайте... Мы делали сольный концерт Дмитрию Гнатюку, помогали чем могли. Но предупредили сразу: проплатить аренду зала надо, потому что дворец не имеет права проводить благотворительные мероприятия. А Дмитрий Михайлович, когда концерт отработал, стал резким противником и условий, и Коли... Я очень уважаю Гнатюка как артиста, но не понимаю, почему ему все должны что-то делать бесплатно?

И вот «группа товарищей» подписалась - за то, чтобы отказаться от конкурса Ивасюка, потому что, по их словам, это «конкурс без конкурса». Так мы и не проводим его уже с 2006 года. Нервов сколько вымотали, Господи!

Теперь буду проводить конкурс имени Мозгового, устав я уже разработала. Участники должны исполнить одну Колину песню - творческий багаж у него огромный, есть что выбрать.

- Конкурс в Киеве будет проходить?

- Здесь, во дворце. И клип на «Новоселицу» таки попытаюсь слепить из фрагментов концерта, и DVD выпущу. Диск и при жизни Коли был практически готов, но все времени не хватало закончить... Мозговой говорил: «Потом, Борисовна, потом». А я все шутила: «Коля, вот когда станем старенькими, помрем, может, Алена организует в твою честь конкурс». Думали, хотя бы до 80-ти вместе дотянем...

Дочь последнее время с нами жила, целый месяц. Папик так радовался - страшное дело! Он ее, как солнышка, ждал - это же его любимое дите!

- Алене многие завидовали: казалось, за нее отец был готов любого разорвать.

- Это точно. Но она никогда не обращалась к нему за защитой. Дочка с детства очень самостоятельный человек, все проблемы старается решать сама.

«ИВО БОБУЛ ВСЕМ ГОВОРИЛ, ЧТО ОСЕНЬЮ МОЗГОВОГО УЖЕ НЕ БУДЕТ. ПУСКАЙ БЫ ОН ОБЪЯСНИЛ МНЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ»

- У Николая Петровича часто спрашивали, как он относится к тому, что Алена уже не поет. Он отшучивался: нормально, значит, так ей больше нравится.

- На самом деле, плохо относился. Коля очень хотел, чтобы дочь пела, тем более что у нее узнаваемый прекрасный тембр. И когда Алена работала с отцом концерты, у нее уже был свой зритель, были три клипа неплохих. Никак не мог смириться с тем, что она все бросила, и считал, что каждое дело нужно довести до конца, а уже потом переходить в другую стадию. Продюсирование же и подавно неблагодарная работа, по себе знаю. Есть хорошая пословица: «За добро нужно платить».

- Вы сейчас о бывшем зяте, Пономареве?

- Не только. Кстати, на похоронах Саша, спасибо ему, был, поддерживал нас, выделил автобус... Не хочу я рыться в старом белье. Не время ворошить прошлое, надо думать, как жить дальше.

- Знаю, ваша младшая внучка, Женя, хочет стать певицей...

- Ходит, занимается. Но что получится, будет видно. Бывает, дети поют, как Робертино Лоретти, а потом вырастают - и ничего. А Зоя в свои 16 уже работает, мне помогает. Внучки держатся молодцом, очень меня поддерживают. Хотя, знаете, я до сих пор не чувствую, что Коли нет. Вот сижу, монтирую его последний концерт, и кажется, что сейчас пойду к нему в кабинет и буду показывать материал: «Посмотри, может, какие пожелания-замечания будут?». Никак не верится, что этого он уже не увидит... Его концерт по телевидению в декабре покажут, а конкурс, даст Бог, уже в следующем году состоится. Скорее всего, осенью: Коля это время года больше всего любил.

...Я вот хотела бы с одной просьбой через вашу газету обратиться. Есть у нас такой народный артист Иво Бобул, который еще в июне ходил и всем говорил: «Осенью Мозгового уже не будет». Во дворце говорил, кстати, когда получал гонорар за концерт ко Дню медика. Так пускай бы Иво объяснил мне, что это значит. Может, ему свыше пришли какие-то образы? Или он знал что-то, чего не знала я?

- Я бы и напрямую спросила, если бы не инцидент, после которого обхожу этого артиста десятой дорогой...

- Если бы тогда, когда Иво вас обидел, во дворце был Мозговой, он бы взял этого человека за шкирку и выбросил в окно. Подобное уже было - в Москве, в спорткомплексе «Олимпийский», когда Коля работал в сборной программе. Алла Банк из Министерства культуры перепутала дверь, случайно зашла в гримуборную, и один артист обругал ее и начал выпихивать. Так Коля зарядил этому хаму в дыню и защитил женщину. Потом, конечно, было много неприятностей, мы долго отписывались, объяснялись, но мужа я ни разу не упрекнула. Кто-то же должен вести себя как настоящий мужчина! Только кто из артистов теперь на это способен?

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter