Первый начальник внешней разведки СБУ генерал-полковник Александр ШАРКОВ: «Передо мной поставили чемоданчик, где лежали полмиллиона долларов плюс на полмиллиона в местной валюте, и сказали: «Распишитесь!»

(Продолжение. Начало в № 41, 43 ) 

«ВСЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ДЕЛУ СТРАТЕГА В СБУ, УКРАИНСКОМ ОТДЕЛЕНИИ ИНТЕРПОЛА И КАБИНЕТЕ МИНИСТРОВ ПО ЧЬЕМУ-ТО УКАЗАНИЮ БЫЛИ НЕЗАКОННО УНИЧТОЖЕНЫ»

— Интересным персонажем оказался аван­тю­рист международного класса Стрешинский?

— Не то слово. После побега из Украины он, несмотря на выставленную в Интерполе карточку, спокойно обитал в Европе. Потом перебрался в Казахстан, где быстро втерся в

Российский сенатор, бизнесмен и меценат Леонид Лебедев также проходил по делу Стрешинского-Стратега

доверие к высшему руководству страны и уже в сентябре 1995-го был назначен руководителем президентской авиакомпании. Однако в октябре 97-го его задержали спецслужбы Франции по подозрению в отмывании грязных денег. Тем не менее ему удалось быстро договориться с французами: сдав нескольких российских криминальных авторитетов во Франции, он возвратился в Казахстан, где пошел в гору — занял ответственный пост в Администрации Президента.

В это время его адвокаты и МИД Казахстана направили в Украину несколько официальных запросов с просьбой подтвердить или опровергнуть наличие материалов о преступной деятельности Стратега. Складывалось впечатление, что они были за­ранее уверены в том, что получат нужный результат. Действительно, дважды в 1998-м и дважды в 1999 году Генеральная прокуратура Украины проинформировала запросившую сторону, что Стрешинский никогда не занимался на территории Украины преступной деятельностью. Еще раньше, 5 июля 1995 года, украинское отделение Интерпола без каких-либо пояснений ликвидировало запрос на его международный розыск и арест.

— Вы хотите сказать, что у него в Ук­ра­ине оставались влиятельные сообщники...

— Я только привожу факты, а выводы делайте сами. Кстати, письма из украинской Генпрокуратуры в Туринском суде Стратегу пригодились: мол, вот как легко мафия уничтожила все документы, свидетельствующие о ее преступной деятельности. Он утверждал, что эта международная группа занималась не только торговлей оружием, но и отмыванием грязных денег, наркобизнесом, организацией сексуальных услуг, подкупом должностных лиц, убийствами неугодных чиновников...

У меня как у опытного разведчика не вызывало сомнений то, что ему квалифицированно помогли в деталях разработать легенду, в которой он оговаривал бывших компаньонов и других высокопоставленных чиновников украинской элиты. Расчет был сделан на то, что опровергнуть эти показания в Италии будет практически невозможно...

Бывший помощник Президента Украины по военным делам генерал-майор Владимир Петенко

— Зачем Стрешинский ввязался в эту небезопасную игру?

— Дело в том, что итальянское законодательство разрешает применять к участникам мафиозных структур смягченные наказания, если те во время следствия подписали с ДИА соглашение о сотрудничестве и предоставили ценные сведения. Кроме того, в правосудии по-итальянски нет понятия «презумпция невиновности». Обвиняемый сам должен доказывать, что чист перед законом. При этом личные показания обвиняемых или свидетелей под присягой в суде более весомы, нежели любые документальные материалы...

— Украино-казахско-парагвайский подданный знал такие юридические тонкости?

— Ему их объяснили «заботливые» люди. Сразу после ареста и депортации Стратега в Турине появилась некая тайная группа его поддержки, которая не жалела денег на то, чтобы направить следствие в нужное русло. Адвокаты убедили Стрешинского, что доказать свою невиновность ему не удастся, и посоветовали пойти якобы на сотрудничество и пообещать следствию сенсационные сведения о деятельности международной мафиозной группировки. В свою очередь и для ДИА было престижнее расследовать не делишки отдельного контрабандиста, а солидной международной мафиозной банды.

— Итальянцы наживку заглотнули?

— Отчасти. Суд Турина выделил из уголовного дела против Стратега новое, получившее название «Дело Стрешинский+8» и направленное против его компаньонов. Хотя вина подсудимого в незаконной торговле оружием была полностью установлена (за это ему светило 15 лет тюрьмы), суд приговорил его к году и 11 месяцам лишения свободы условно и штрафу в 516 долларов...

— Это же насмешка над здравым смыслом!

— Но так решил трибунал. Первым результатом показаний Стрешинского был арест его бывшего компаньона Александра Жукова (отца небезызвестной Дарьи Жуковой, нынешней подруги Романа Абрамовича), который прибыл на Сардинию для отдыха на принадлежавшей ему вилле. Были выписаны ордера на арест полудюжины других фигурантов: российского сенатора Леонида Лебедева, банкира Марка Гербера и так далее...

Тем временем в Украине была развернута мощная пропагандистская кампания против Марчука. Группа редакторов киевских СМИ даже направила на имя Президента Кучмы открытое коллективное письмо с требованием отстранить его от должности секретаря СНБО в связи с обвинением в контрабанде оружием. Марчук запросил все материалы по делу Стратега из СБУ, украинского отделения Интерпола и Кабинета министров, но оказалось, что почти все подлинные документы по чьему-то указанию незаконно уничтожены.

— Таким образом, от ответственности ушли украинские високопосадовцi, причастные к махинациям Стратега в Украине в 1992-1993 годах?

Бывший компаньон Дмитрия Стрешинского Александр Жуков с дочерью Дарьей (нынешняя подруга Романа Абрамовича). Жуков был арестован на Сардинии сразу же после показаний Стрешинского

— Совершенно верно. Для поиска утраченных материалов Марчук вынужден был создать небольшую группу из бывших сотрудников СБУ. Ей с большим трудом, но удалось заполучить копии ключевых документов, которые отражали реальную картину деятельности Стрешинского в Украине и меры, предпринятые против него Службой безопасности.

— И где вы, если не секрет, их отыскали?

— В заграничных учреждениях, в частных архивах... Ссылаясь на собранные документы, Марчук направил в Туринский трибунал официальное письмо с изложением своей версии событий. Он официально поставил на заседании СНБО вопрос о необходимости расследования этих событий силами Генпрокуратуры Украины, поскольку была затронута не только его репутация, но и высших политических деятелей страны.

— Как бывший руководитель разведки вы выступили тогда — беспрецедентный случай! — свидетелем на процессе в Турине. Чья это была инициатива?

— На меня вышли представители адвокатской фирмы, которая осуществляла поддержку защиты сенатора Лебедева. Они предложили украинской стороне согласовать позиции для эффективного опровержения лживых показаний Стратега. С их подачи итальянская адвокатская фирма «Студио Моора» пригласила меня дать показания перед судом в Турине.

Достаточно быстро нам удалось договориться с другими фигурантами этого дела: с бывшим помощником Президента Украины по военным делам генерал-майором Петенко, бывшим начальником Службы охраны Президента полковником Виктором Паливодой, с сотрудником СБУ полковником Владимиром Кулишом, который лично возбуждал и расследовал уголовное дело в связи с деятельностью Стратега в Украине и имел видеозапись секретной операции по оборудованию сухогруза Jardan Express спецтехникой космического контроля.

«ГЕНПРОКУРАТУРА БЕЗ ЛИШНЕЙ РЕКЛАМЫ ЗАКРЫЛА УГОЛОВНОЕ ДЕЛО ПО КОНТРАБАНДЕ ОРУЖИЯ, ПО КОТОРОМУ ПРОХОДИЛ МАРЧУК, НАЗНАЧЕННЫЙ К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ МИНИСТРОМ ОБОРОНЫ»

— Зачем вам нужна была судебная нервотрепка? Ведь ваше имя, насколько мне известно, в материалах дела не упоминалось...

— Стратег лично меня не знал. Согласился я дать показания не ради себя, а ради своей страны, репутация которой оказалась под угрозой. И мне как одному из бывших руководителей СБУ выпала самая деликатная миссия. Заслушав мои показания, судья Вальтер Маккарио поставил передо мной три логичных вопроса: почему Президент Украины, располагая информацией СБУ о противоправной деятельности Стратега, распорядился выдать ему лицензию на экспорт партии оружия? Почему Украина пропустила через свою территорию партию белорусского оружия, направлявшегося в Хорватию в нарушение санкций ООН? Почему в 1995 году все обвинения в отношении Стратега были сняты Генеральной прокуратурой и ордер на его арест отозван из Интерпола?

С основателем и первым командиром группы «Альфа» (спецподразделение СБУ) Василием Крутовым

— И как же вы, простите, выкрутились?

— По первому вопросу я сослался на то, что первый Президент не имел достаточного опыта высшей государственной деятельности. Он же не был ранее, допустим, премьер-министром, а заведовал отделом ЦК КПУ. Поэтому опытному аферисту удалось ввести его в заблуждение. Кроме того, как позднее объяснял Леонид Макарович, он давал указание срочно рассмотреть вопрос, а председатель Правительственной комиссии истолковал его резолюцию не­правильно — как указание выдать лицензию.

По второму вопросу я рассказал суду, что украинские компетентные органы, давая разрешение на транзит белорусского оружия, отвечали на официальный запрос правительства Белоруссии, а не Стратега. Мы не располагали 100-процентными данными о том, что оружие предназначено для Хорватии, поэтому формальных оснований для отказа не было.

По третьему вопросу я объяснил суду, что в тот момент, когда Генпрокуратура Украины отзывала ордер на арест Стрешинского, я был смещен Кучмой с должности начальника ГУР СБУ и отстранен от вопросов, связанных с торговлей оружием. Поэтому мне неизвестны мотивы Генпрокуратуры, действия которой и у меня вызвали удивление и вопросы. Суд воспринял мои пояснения с пониманием.

— Вы удовлетворены исходом этого скандального дела?

— Как сказать. С одной стороны, провокация против нашей страны провалилась. 14 января 2004 года судебная коллегия трибунала в Турине вынесла решение, которым признала невиновными восьмерых обвиняемых, а оружие и боеприпасы, находящиеся под арестом, распорядилась конфисковать. С другой стороны, в Украине эта информация прошла тихо и незаметно. Генпрокуратура без лишней рекламы закрыла уголовное дело по контрабанде оружия, по которому проходил Марчук, назначенный к этому времени министром обороны.

— Но люди до сих пор считают, что дыма без огня не бывает...

— В этом деле до сих пор остается много белых пятен. Как и во множестве других, связанных с торговлей оружием. Мы помним скандалы, связанные с продажей радиоэлектронной системы «Кольчуга», контрабандой в Иран и Китай управляемых крылатых ракет воздушного базирования Х-55.

Специальная следственная комиссия Верховной Рады, которая длительное время занималась этой проблемой, отмечала, что за несколько лет независимости Украины с ее территории с грубыми нарушениями экспортного режима было продано оружия, боеприпасов, военной техники и имущества на 32,4 миллиарда долларов. В госбюджет эти деньги так и не поступили, но никто из преступников и аферистов не понес наказания... Ясно, что это было бы не­возможно без разрешения или молчаливого согласия высокопоставленных должностных лиц.

— Спасибо за исчерпывающий ответ на вопрос: где наши арсеналы...

— Кстати, в свое время Владимир Радченко предлагал мою кандидатуру на должность руководителя «Укрспецэкспорта», но его мнение проигнорировали. Все попытки меня вернуть из резерва в строй наталкивались на невидимую стену, но это, может, и к лучшему.

Мой коллега — первый директор фирмы «Прогресс» подполковник Александр Букуев, непосредственно принимавший участие в подготовке пакистанского контракта и активно интересовавшийся судьбой пяти миллионов, неожиданно умер. Ему было всего 40 лет... Он знал очень много деталей и не скрывал, что хочет помочь депутатской комиссии и прокуратуре распутать финансовый клубок, связанный с дерибаном бюджетных средств по танковому контракту.

— И Борис Марусич, возглавлявший «Укринмаш», погиб в автомобильной аварии в апреле 99-го. Через три года при схожих обстоятельствах разбился в ДТП генеральный

Сотрудник СБУ полковник Владимир Кулиш лично возглавлял и расследовал уголовное дело, связанное с деятельностью Стратега в Украине

директор «Укрспецэкспорта» Валерий Малев, голос которого фигурировал на пленках майора Николая Мельниченко по скандалу с «Кольчугами» для Ирака...

— Он погиб 5 марта, за три дня до вынесения приговора по первому делу Стратега. Незадолго до своей смерти Малев предложил мне стать его первым заместителем и помочь в реорганизации торгового оружейного ведомства. У него были большие планы, но им не суждено было сбыться...

— Вы тоже не раз бывали на волосок от смерти?

— Неоднократно. И когда возле меня взорвалась граната, брошенная террористом, и когда мы с коллегой ползли в Ливане по минному полю под обстрелом израильтян, чтобы снять оборудование со сбитого палестинцами американского беспилотного самолета, и когда периодически в стране пребывания вспыхивали спонтанные перестрелки. Но это происходило за границей. Я тогда представить не мог, что мне будет угрожать гибель на родине.

— Неужели и вас пытались устранить?

— Когда я сидел в СИЗО, от руководства СБУ поступил приказ: «Живым генерала не выпускать». Мне слили эту информацию наши же сотрудники. Я до сих пор в хороших отношениях с начальником медслужбы СИЗО СБУ. Он сказал: «Александр Константинович, под вас нам полностью оборудовали медсанслужбу — мы 10 лет не видели подобной аппаратуры, не получали таких медикаментов». Просто аттракцион невиданной щедрости! А почему? Да потому, что надо было подстраховаться, чтобы потом не было разговоров: а-а, генералу вовремя не оказали помощь.

«ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СБУ ВЫЗВАЛ ОДНОГО ИЗ РУКОВОДИТЕЛЕЙ УПРАВЛЕНИЯ «К» И СКАЗАЛ: «ЕСЛИ ПОРВЕШЬ ШАРКОВА, СДЕЛАЮ ТЕБЯ ГЕНЕРАЛОМ»

— Вы можете сказать, в чем именно вас обвинили?

— Я был офицером действующего резерва разведки и выполнял функции генерального директора общества с ограниченной ответственностью. Мне вменили в вину хищение государственной собственности. Те, кто стряпал мне дело, не потрудились удостовериться, что такой собст­венности не могло существовать в принципе, и доказать это можно элементарно.

Мой адвокат Василий Яременко, кстати, бывший прокурор 40-й армии, воевавшей в Афганистане, ознакомившись с обвинением, потребовал провести ревизию этого мифического имущества и установить размер ущерба, якобы нанесенного государству. Но его ходатайство проигнорировали. А мне открыто сказали, что, пока я буду сидеть, против меня все равно что-нибудь да накопают. Более двух лет следствие вели эти «знатоки», насобирали больше 30 томов, которым присвоили гриф «совершенно секретно», чтобы общественность не могла узнать истины...

Александр Шарков (справа): «Мой коллега — первый директор фирмы «Прогресс» подполковник Александр Букуев, непосредственно принимавший участие в подготовке пакистанского контракта, неожиданно умер. Ему было всего 40 лет... Он знал очень много деталей и не скрывал, что хочет помочь прокуратуре»

— Откуда такое служебное рвение?

— Дело в том, что председатель СБУ вызвал одного из руководителей управления «К» и сказал: «Если порвешь Шаркова, сделаю тебя генералом». Какие-то пряники пообещал и сотруднику из службы внутренней безопасности (я всю ситуацию знал — мне коллеги докладывали по дружбе). Они подняли все документы в СБУ за то время, когда я был начальником Главного управления разведки, ревизии провели — пусто. «Вы, — сказал я им, — можете выловить какие-то нарушения в бухгалтерии, но криминала не найдете, потому что я ничего не украл». Однако они все равно верили: нароем!

— Видимо, судили о других по себе...

— Не знаю. А ведь через мои руки еще в советское время огромные деньги проходили... Однажды меня вызвали накануне отлета из Москвы в зарубежную командировку и сказали, что наша резидентура в соседней стране сидит без наличных денег. Там шли бои, аэропорт был закрыт, и гражданские самолеты туда не летали... Мне поручили отвезти валюту и передать ее через сухопутную границу.

— И какую же сумму вам доверили?

— Полмиллиона долларов плюс на полмиллиона местной валюты. Передо мной поставили чемоданчик и сказали: распишитесь. Но я отказался: настоял, чтобы деньги пересчитали, составили акт, затем все это упаковали и опечатали. Только пос­ле этого я расписался, что получил чемоданчик, а не деньги. Дело в том, что у меня уже был опыт перевозки наличности за границу, и я хорошо понимал, что возможны всякие неожиданности. А за утерю валюты строго наказывали — требовали возместить ущерб в десятикратном размере.

— Не мелькала мысль: а хорошо бы раствориться с такими деньжищами где-нибудь в Рио-де-Жанейро?

— Нет, никогда! Потом в моей жизни был период, когда моя зарплата — генерала, начальника разведки! — составляла 50 долларов в купонах. Когда за границей меня спрашивали про должностной оклад, я отмалчивался да отшучивался. Как-то церэушники сказали: «Алекс, если бы ты у нас работал, получал бы приблизительно 150 тысяч долларов в год». В те годы это была вполне приличная сумма, плюс льготы, которые давала госслужба. Но мы понимали, что наша страна переживает временные трудности, и работали на будущее.

Тут недавно ко мне товарищ заезжал. «О! — говорит, — я был в Москве и повстречал там многих наших бывших олигархов. Их, конечно, россияне поободрали изрядно. Некоторые уже побираются, просят дать в долг». А я подумал, что никогда не стремился стать миллионером, не воровал, не брал взятки, никому не продавался и не просил в долг. Поэтому мне не нужно прятаться в Москве, я живу в родном Киеве, в своем доме и чувствую себя хорошо.

— Ну, как показывает ваш опыт, от сумы и тюрьмы нельзя зарекаться. А что вас больше всего удручило за время пребывания за решеткой?

— Мой профессиональный прокол. К тому времени я провел под арестом месяц. И вдруг в СИЗО явился один из руководителей управления «К» СБУ со своим подручным и вызвал меня на допрос. Это было в субботу часа в три. А жара стояла, люди на дачах... «Какое рвение, — думаю. — Даже о выходных забыли». Они говорят: «У нас есть указание вас допросить». Я категорически отказался: мол, не о чем мне с вами разговаривать.

Они были обескуражены, конечно. «Слышь, Константинович, давай хоть поговорим. Не зря же мы пришли». Я понимал, что «гости» просто так не отстанут, — знаю же эту публику! — поэтому согласился. Они оживились: «Александр Константинович, вы уже покушали?». Я мрачно пошутил, что на баланду как-то аппетита нет.

— Вам с воли не поступало ничего съестного?

Захват сомалийскими пиратами украинского судна «Фаина», сентябрь 2008 года. «Президент Ющенко тогда публично заявил: «Визволити їх — справа моєї честі». На следующий день указанная пиратами сумма выкупа втрое возросла. За честь надо платить...»

— Наоборот, мне сын возил каждый день передачи. Мало того, ребята, мои бывшие сотрудники, передавали продукты, даже мед, хотя для них это было очень опасно. Правда, начальник СИЗО дал команду, чтобы мне не отказывали в бытовых просьбах. Главное, меня в душ водили каждый день, хотя полагается только раз в неделю: горячую воду не включали, но я рад был и этому. А баланду все равно приходилось хлебать. Кстати, сокамерники научили меня пить чифирь — оказалось, это полезно в тюремных условиях для желудка.

«Гости» продолжали: «Так давайте перекусим, мы тоже не ели». Тут же поляну накрыли с деликатесами, поставили две бутылки виски. Подручный «вежливо» удалился, а его шеф давай меня выспрашивать по всем вопросам. Я ему отвечаю: «Мое дело шито белыми нитками с самого начала. Все это — полная провокация. Ваши обвинения не соответствуют действительности. Все ложь». Из разговора стало ясно, что их интересовала моя реакция на происходящие события, мои планы. Но я даже не догадывался, на какую подлость эти люди способны, недооценил уровень их морального падения... Они применили ко мне психотропное средство — подсунули так называемую «сыворотку правды», чтобы язык развязать...

— Как же вы, опытный разведчик, это допустили?

— В тот день было очень жарко, да еще виски изрядно выпили. Жажда мучила. Визитер говорит: «Ой, хочешь пепси-колы? У нас есть холодная, из холодильника». Ну, принесли. А в такой напиток можно намешать чего угодно — не чувствуется. Я эту бутылку как шарахнул, и после этого...

— Лишнего наговорили?

— Нет. Я себя контролировал до конца. У меня подготовка соответствующая: нас же учили, как в таких случаях надо держаться.

— Это возможно?

— Ну конечно. Как с детектором лжи — его тоже можно обмануть. На каждый яд есть противоядие. Но после этого я проспал сутки как убитый. А поскольку у меня в заключении обострилась болезнь сердца, мог просто не выдержать.

Явно недооценил противника. Вот так же Украина с Путиным не рассчитала: никто не думал, что он войска введет в Крым, на Донбасс.

«ПУТИН СЕГОДНЯ ПОСТУПАЕТ, КАК СТАРШИЙ ОПЕР, А НЕ КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ»

— У вас с президентом России за плечами одна школа, между прочим...

— Поэтому я всегда говорил: нельзя назначать президентом оперуполномоченного, даже если он из разведки. Путин сегодня поступает, как старший опер, а не как государственный деятель. Как говорится, кто на что учился. Опускаю даже чисто моральную сторону происходящего. Но ведь в зоне АТО люди гибнут, и какая разница, каких они взглядов? Вон сколько разговоров о бандеровцах, фашистах. Кто и где их в Киеве видел? Ну ляпнул человек сгоряча лишнее — мало ли кто какую чушь несет? Может, и мне не нравится то, что говорили в парламенте, например, нынешние члены Партии регионов или коммунисты. Так что же, их за это казнить?

— Так вроде бы Москва все время при­зывает к мирным переговорам...

— Еще раз повторю: судят не по словам, а по делам. Совершенно очевидным это стало после того, как Россия фактически ввела свои войска в Украину. Я думаю, Путиным движет имперская психология, время которой прошло. Это же анахронизм!

Мы когда-то вели переговоры с иранским министром безопасности — фактически третьим по значимости человеком в стране. Встреча была в Тегеране. В огромном кабинете сидел щуплый дедушка с бородой в чалме и в накидке. Под ним кресло здоровое, в котором он утонул: ноги в тапочках с завитушками золотыми до пола не достают. Я говорю своему напарнику, начальнику «Альфы» Василию Крутову: «Смотри в оба, потому что ты практически нигде больше такого руководителя не увидишь. Этот человек обладает огромной личной властью, он может приказать расстрелять без суда и следствия любого врага нации, и ему подчинятся беспрекословно. Почти ни один мировой лидер сегодня не вправе это сделать. Такие порядки сохранились лишь в нескольких экзотических странах». Так вот, нельзя в ХХI веке тянуть мир в средневековье, как это делает Россия.

Не зря говорят, что демократия, может, и не безупречная форма устройства общества, но лучше ее пока ничего не придумали. Я считаю, что Путин совершает преступление, причем массовое. И не только против Украины, но и против собственного народа. Кто дал ему право лишать жизни людей, в том числе мирных граждан? Есть вещи, которые нельзя переступать. Надо помнить, что и ты не вечный...

«Генпрокурор Михаил Потебенько при личной встрече признался: «Ваша справа — це ганьба та непорозуміння. Ії треба негайно закрити»

— Видимо, он считает, что руководствуется высшими интересами страны. В частности, пытается обезопасить Россию от натовских баз под боком...

— Нельзя исходить из сиюминутных интересов, узко мыслить в отношении каких-то там действий, когда речь идет о судьбах людей.

— Мне казалось, что разведка предполагает в человеке жесткость, некоторый цинизм и готовность приносить человеческие жизни, свою и чужие, в жертву...

— И разведка постепенно гуманизировалась. Не зря же говорят — intelligent serviсe. Для меня разведывательная деятельность — это шахматная партия с опытным противником, которому нельзя проиграть. Разница в том, что на нашей доске гораздо больше игровых клеток и жертвы фигурами, как правило, запрещены.

Да, мы проводили так называемые «активные мероприятия», когда надо было кого-то обдурить, представить где-то в политике все по-другому. Но это искусство. Когда выходит иллюзионист и фокусы показывает, он же при этом тайно не вытягивает из вашего кармана кошелек.

— То есть правила игры среди ваших коллег принято соблюдать?

— Конечно. Вот пойманных разведчиков перестали расстреливать — сначала казнили, а потом сказали: «А надо ли? Это такая профессия, человек выполняет свою работу. Чего его лишать жизни? Не гуманно и не выгодно. Может, лучше поменять своего провалившегося товарища на оппонента». Нормальный, цивилизованный подход. Разведчики говорят: если у вас есть люди, которые готовы сдать ваши секреты соседу, это ваша беда, а не наша.

— Закройте дыры, через которые информация утекает...

— Именно. Недавно разразился скандал: американцы слушали телефонные разговоры Ангелы Меркель. Ну так защитите госпожу канцлера, чтобы ее нельзя было слушать. Если же она у вас пользуется, грубо говоря, открытым телефоном, вы должны понимать, что подслушивать может не только ЦРУ, но и любой Вася: нынешняя бытовая техника это позволяет делать.

— Во всяком случае, так утверждает небезызвестный Николай Мельниченко...

— В советское время имел место один пикантный случай. Американская техническая группа, обследуя кабинет посла США в Москве, совершенно случайно обнаружила, что он прослушивается. Предназначенное для этого устройство нашли в гербе Соединенных Штатов, который послу подарили пионеры лагеря «Артек». Оказывается, советские ученые тогда разработали первые волноводы, опередив Штаты в этих технологиях.

В герб, который восемь лет красовался в кабинете на видном месте, был вмонтирован крохотный металлический стаканчик с хвостиком, который резонировал при определенных условиях. Наши умельцы из соседнего здания его облучали, когда посол разговаривал, а возникший при этом сигнал перехватывали и декодировали. Попробуй-ка обнаружить такое устройство, если там ни проводов, ни электронных схем. Более того, в нужный момент сигнал, с которым микрофон попадал в резонанс, можно было прекратить, и вся система отключалась.

Американцы, сканируя помещение, ненароком попали на эту частоту и вдруг получили ответный сигнал, однако еще долго не могли понять, что же происходит в кабинете посла. Но что они могли сказать? Молодцы советские ученые!

«ПОДГОТОВКА К ОТТОРЖЕНИЮ КРЫМА ОТ УКРАИНЫ НАЧАЛАСЬ ЕЩЕ В МОЮ БЫТНОСТЬ НАЧАЛЬНИКОМ ГУР СБУ»

— Вы почти 15 лет отлучены от активной разведывательной деятельности, но видно, что она вас до сих пор не отпускает. О чем вы сожалеете, оглядываясь сегодня назад?

«Роман Безсмертный, который был тогда представителем Президента в Верховной Раде и имел доступ к первому лицу, сказал мне: «Пиши. Я обещаю, что лично занесу ему и заставлю прочитать»

— Сослагательного наклонения в истории не бывает, но я считаю, что прожил и в профессиональном, и в личном плане насыщенную, продуктивную жизнь. Жалею только об одном: мне бы тогда хотя бы лет пять еще поработать! Потому что некоторые мои начинания быстро свернули, переделали... Но я уже в эти вопросы не вмешивался. Приходили новые руководители с амбициями, считали, что знают больше и умеют лучше. Поначалу со мной консультировались, понимая, что у них опыт в 10 раз меньше. Потом стали назначать руководителей вообще со стороны, щедро вешать на них лампасы.

— Главный упрек Службе внешней разведки Украины состоит в том, что она проморгала вторжение России в Крым, затем на Юго-Восток... Как вы думаете, почему это стало возможным?

— Мне грустно было видеть все, что произошло. Ведь подготовка к отторжению Крыма от Украины началась еще в мою бытность начальником ГУР СБУ. Как-то Марчук вызывает: «Давайте разработаем план действий... Президент требует». Я говорю: «А что вам там надо сделать? Вы с высшим руководством страны определитесь.

Если, скажем, Юрия Мешкова (первого и единственного президента Республики Крым. — Т. Н.) убрать, так вы только скажите. Мне нужна команда официальная и дополнительные средства... Если потребуется, я брошу туда группу из 10 нелегалов, и они за ночь взорвут весь Крым, только камни посыплются в прямом и переносном смысле». Тогда нам это было по силам.

— А сейчас?

— Думаю, таких возможностей давно уже нет.

Одна моя знакомая часто повторяла: нашей семье не повезло с зятем. А нашей стране не повезло с президентами. Будем условно считать, что первый Президент Кравчук не в счет, но дальше все пошло и поехало наперекос. В частности, я обвиняю Кучму в том, что он породил олигархию и отдал страну на откуп новоиспеченным багатіям. Ющенко в силу своих личных качеств растрынькал все то доверие, которое ему Майдан делегировал, и не выполнил ни одного обещания народу. А Янукович вообще оказался предателем.

Все это, хотим мы того или нет, отрицательно отразилось на разведке, которая была не востребована как специальный государственный орган. Руководителями СБУ и разведки становились разные личности: патриоты и случайные люди, профессионалы и приспособленцы. Что-то выделялось, разделялось, расширялось — такой калейдоскоп событий. Были явно положительные моменты, но общая тенденция оставалась отрицательной.

Представьте, что в медпункт прислали опытного хирурга, к которому за месяц стали обращаться за помощью два-три человека: кто-то порезал палец, кто-то ушиб ногу... И так год, два, три. Что с этим хирургом произойдет? Естественно, он деградирует сначала профессионально, а затем, вероятно, и морально. Вот так произошло и с разведкой, когда ее начали рассматривать как некое декоративное приложение к власти: мол, у всех есть и у нас пусть будет для антуража. А потом прикинули: «Ага, поскольку в разведке есть радиослужба перехвата, найдем-ка ей полезное применение — будем, например, контролировать с ее помощью телефонные разговоры оппозиционных лидеров». Но разведка же не для этого предназначена!

— То есть государственные мужи вспоминали о существовании разведки, только когда им это было выгодно?

— Вот именно. Помните, в сентябре 2008-го сомалийские пираты захватили судно «Фаина»? Родственники заложников стали осаждать власти, требуя решительных шагов для освобождения украинских моряков. После нескольких протестных акций Президент Ющенко публично заявил: «Визволити їх — справа моєї честі». На следующий день указанная пиратами сумма выкупа втрое возросла. Одно дело — какая-то «Фаина», другое — честь президента европейской страны. За честь надо платить.

— Кто, спрашивается, за язык тянул...

— Проходит еще три дня — опять к президенту родственники бегут: «Чому нiчoго не зроблено? Де ж ваша честь?». И он ничего лучшего не придумал, как заявить, что поручил это дело разведке. Родственники, пресса бросились к руководителю СВРУ Николаю Маломужу. Он понимал, что его попросту подставили, что это не дело разведки, но как во всеуслышание противоречить президенту?

А что реально могла сделать украинская разведка в том случае? Что, у нее оперативные позиции в Сомали были? Я потом спросил: «Николай Григорьевич, зачем вы эту миссию на себя берете и лапшу людям на уши вешаете?».

Кстати, изучалась возможность освобождения моряков силами «Альфы». Но доблестное подразделение оказалось не готовым к такой сложной операции — это же не Майдан разгонять. Не было в наличии необходимого вооружения, надлежащей экипировки, плавсредств, да и соответствующей подготовки, — в общем, ничего, кроме названия. Прикинули, что если все это приобрести, обойдется дороже, чем стоит вся «Фаина» с грузом. Нерентабельно, да и время дополнительное пона­добится. И поехал генерал Маломуж выкуп бандюкам передавать.

— Да, как-то несолидно...

— С таким же успехом тогда начальнику разведки можно садиться за стол переговоров с террористами и сепаратистами. Они вчера убивали наших сограждан, а мы с ними сегодня беседу будем вести: «Ребята, а какие у вас требования к нам?». Они бандиты. Их требования понятны: «Дайте нам бабло, водки, марафету. Позвольте нам грабить и убивать».

Поэтому всякие переговоры вести можно и нужно — это лучше, чем война. Только следует их правильно организовывать.

А когда разведку начинают отвлекать на ненужные вещи — сразу же возникают проблемы с национальной безопасностью. На практике деятельность разведки состоит из трех взаимосвязанных направлений: агентурного, научно-технического и аналитического. К сожалению, сегодня их пропорции серьезно деформированы. Эти перекосы привели к тому, что разведка перестала достойно выполнять свою главную функцию — обеспечение безопасности нашего государства. И прозевала важнейшие угрозы со стороны более сильного и хитрого соседа!

— Может, разведка в классическом виде уже не нужна?

— Пока существует тайная политика и сохраняются внешние угрозы для страны, без нее не обойтись. Чтобы противостоять агрессии или своевременно предупреждать враждебные акции на международной арене, нужно обладать достоверной информацией, а она чаще всего конфиденциальная.

«Я ДУМАЛ, ЧТО ГОНЕНИЯ НА МЕНЯ ИДУТ ОТ ПРЕЗИДЕНТА, А ОКАЗАЛОСЬ, ОТ ШНУРКОВ ИЗ ЕГО ОКРУЖЕНИЯ»

— Насколько я понимаю, именно при вас принималось решение, что украинская и российская разведка друг против друга не работают...

— Если бы эти решения еще и выполнялись. Как и Будапештский меморандум, которым Россия гарантировала Украине не­за­ви­си­мость и территориальную це­лост­ность.

— Украина соблюдала договоренности?

— У нас было меньше возможностей их не выполнять. Российская разведка в составе ВМФ официально базировалась на нашей территории в Крыму и имела возможность отслеживать все, что хотела. Кроме того, у нас было множество случаев, — в прессе это частично освещалось! — когда мы фиксировали, что российская разведка работает на других наших территориях, вербует людей. Вообще, дело чести и порядочности — выполнять договоренности. Используйте другие методы — для этого есть, например, техническая разведка. Цивилизованно перехватывайте информацию, анализируйте — кто вам не дает?

— Вернемся от общих проблем к личным. Сегодня, оглядываясь на прошлое, кого вы вините в своих злоключениях? Наверное, Леонида Кучму?

— Плотно поработать мне с ним практически не пришлось — он меня снял с должности очень быстро. Уже потом, пережив тюремные и прочие перипетии, я мучился вопросом: почему он ко мне так был настроен? В принципе, я не успел ему ничего плохого сделать. Поэтому, когда он был уже второй раз избран (меня же арестовали накануне президентских выборов), написал рапорт на его имя.

Я на 100 процентов был уверен, что рапорт никогда на стол Кучмы не попадет, никто ему о нем не доложит, но Роман Безсмертный, который тогда был представителем Президента в Верховной Раде и имел доступ к первому лицу, сказал мне: «Пиши. Я обещаю, что лично занесу ему и заставлю прочитать». Только поинтересовался, кто еще может меня поддержать, потому что, по его словам, Леонид Данилович такой человек: может принять решение, а через пять минут к нему зайдет кто-то другой — и он передумает. Согласился Владимир Литвин, который был главой Администрации. Они взяли конверт, вложили туда мой рапорт...

— А о чем вы написали, если не секрет?

— Обратился чисто по-человечески. Мол, вы, Леонид Данилович, уже избраны на второй срок, поэтому давайте забудем все инсинуации, как страшный сон, и закончим эти уголовные дела.

А у Кучмы была одна особенность: он страшно не любил, когда ему какие-то вопросы инициативно докладывали, то есть предпочитал выслушивать ответ на свои вопросы. И когда ему сказали, что принесли рапорт, он скривился, даже не хотел конверт открывать, но ходоки настояли. И когда Леонид Данилович бумагу прочитал, он сказал одну фразу: «Я к этому отношения не имею, лично у меня к генералу претензий нет, это у руководства СБУ какие-то вопросы... Ну, пусть прокуратура разберется и закроет дело».

Для меня это было очень важно. Я-то думал, что гонения на меня идут от Президента, а оказалось, от шнурков из его окружения.

— Но почему именно ваша кандидатура попала в эпицентр разборок?

— Совершенно случайно. Помните скандалы с расхищением немецкой помощи, к которой вроде бы Кучма был причастен? Потом нашли недвижимость Саши Волкова в Бельгии. Это бросало неприятную тень на всю команду Кучмы. И политтехнологи сказали: нужен какой-то скандал, чтобы заглушить весь этот компромат. Желательно разоблачение какой-то знаковой фигуры, чтобы народ не говорил, что Служба безопасности ничего не делает. А я вроде свой — из одной конторы, и в то же время не совсем — ведь в дерибанах не хотел участвовать! Тем более наружка информацию давала, что я дружу с Марчуком.

— Как же вам удалось выбраться из СИЗО?

— Когда ко мне в изолятор явился представитель управления «К» СБУ, я сразу определил, что наша беседа записывается портативной аппаратурой...

— По каким признакам вы это поняли, если не секрет?

— Во-первых, он пришел с большим портфелем, во-вторых — по характеру его высказываний на первом этапе. Я догадывался, какой аппарат они могут использовать, и знал его технические возможности. Когда время записи закончилось, сразу изменился тон разговора.

Поэтому я ему сказал: «Хрен с ними, с твоими начальниками! Давай о тебе поговорим. Я так понимаю, что ты руководитель следственно-оперативной группы от СБУ и фактически ведешь мое дело. Я сижу уже месяц в тюрьме. Кто за это будет отвечать? Я считаю — ты! Поэтому даю тебе срок — неделю. А пока расскажу, что с тобой будет, если через семь дней я отсюда не выйду.

Ты ходишь на обед в столовую на Ирининскую, потом прогуливаешься в Софиевском соборе — дышишь свежим воздухом. Так вот, в один прекрасный день тебе не дадут догулять. Подъедут некие люди, посадят тебя в машину и повезут в сторону Броваров. Там, возле птицефабрики, есть поворот налево. Оттуда дорожка ведет в лес, к красивой, живописной лужайке. Извини, но там тебя подвесят за левую ногу и оторвут все твои мужские достоинства. Долго ты не протянешь... Я честно тебя предупредил. Поэтому не буду испытывать никаких угрызений совести».

— Подействовало?

— Еще как! Меня освободили через трое суток, в день рождения Кучмы, когда почти все деятели умчались в Крым поздравлять президента. Приезжает ко мне начальник Следственного управления, вызывает в кабинет. Он в хорошем настроении. Достает бумагу: «Читайте, Александр Константинович. Вас устраивает подписка о невыезде?». — «Конечно». — «Тогда подписывайте». В это время звонит телефон. Он слушает, слушает и говорит: «Уже поздно. Александр Константинович подписал протокол». И потом мне объясняет: «Если бы этот звонок раздался на пять минут раньше, я бы вам этот протокол не показал, я бы его порвал». Дело в том, что ему из Крыма позвонили и приказали: «Ни в коем случае не выпускать». А Генеральный прокурор Михаил Потебенько прокомментировал: «Ни хрена! Я чужие каштаны из огня таскать не буду». Вот так я оказался на свободе.

— Да вы везучий человек!

— Ну, по всему — не очень! Потом мы сели в машину, приезжаем в военную прокуратуру. «С вами хотел поговорить военный прокурор», — объясняет начальник следственного управления. «Да пожалуйста». Заходит генерал и после обмена несколькими фразами спрашивает: «Я больше 30 лет в прокуратуре работаю, но такого еще не видел. Почему вас в Службе безопасности боятся как огня, даже вашу фамилию запрещено вслух произносить?». — «Вы же ведете следствие, — отвечаю. — Вот и разбирайтесь».

Всего я отсидел в СИЗО 36 дней. Само дело тихо закрыли много позже, когда председателем СБУ был вновь назначен Радченко. Владимир Иванович сказал мне тогда в конфиденциальной беседе: «Мерзавцы, которые состряпали против тебя дело, должны были бы сидеть. Но сейчас еще не время. В любом случае Бог всех рассудит!». А генпрокурор Потебенько при личной встрече заявил: «Ваша справа, Олександре Костянтиновичу, — це ганьба та непорозуміння. Її треба негайно закрити». Так и сделали, а меня уволили с действительной военной службы на пенсию как инвалида войны второй группы. За бездарно вырванные из моей жизни годы и ущерб, нанесенный здоровью, до сих пор никто не ответил и уже ответит только перед Богом.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter