Ученик академика Шалимова академик Анатолий РАДЗИХОВСКИЙ: «По щекам Шалимова текли слезы. «Что произошло, Александр Алексеевич?» — спросил я и устыдился вопроса. «Меня заставили написать заявление об уходе, практически выгнали из института — я никому больше не нужен...»

О легендарном «показательном выступлении» Александра Шалимова на Всесоюзном съезде хирургов в Харькове знает не одно поколение медиков, хотя с тех пор прошло более полувека. Тогда 44-летний врач 12 часов не покидал операционную - переходил от одного пациента к другому, оперируя пищевод, желудок, печень, желчные пути, поджелудочную железу, легкие, сердце, сосуды по собственным технологиям. Узнав об этом «конвейере», тогдашний министр здравоохранения СССР Борис Петровский был вне себя от гнева: мол, медицина и показуха - понятия несовместимые. Но Шалимов красоваться не собирался, он просто делал то, что до него в медицине считалось невозможным. Блестящий кардиохирург Николай Амосов, с которым Александр Алексеевич в юности работал в клинике Брянска, считал, что коллега сильнее его как профессионал, потому что шалимовский дар хирурга универсален.

Ровно 41 год назад Шалимов возглавил созданный им Киевский научно-исследовательский институт клинической и экспериментальной хирургии, который теперь носит его имя. Сегодня Национальный институт хирургии и трансплантологии имени Александра Шалимова НАМН Украины - ведущая клиника и главная хирургическая школа страны, где впервые в мире были разработаны уникальные методики, например, сварка тканей. До сих пор ученики Александра Алексеевича, который ушел из жизни семь лет назад, на любом праздничном застолье второй тост поднимают за Шефа и часто ловят себя на том, что за операционным столом напевают про себя «Сиреневый туман». Так делал Александр Алексеевич, когда все шло хорошо, - его удовлетворенное мурлыканье можно было расслышать, когда стоишь рядом.

Шалимов был уверен - если бы не стрессы, курение, выпивка, человек жил бы лет 140-ка-160-ти. Ему удалось достичь лишь 88-летнего возраста. Себя он не жалел. В одном из последних интервью буднично рассказывал, что через несколько дней после перенесенной сложнейшей онкологической операции на желудке появился в операционной как хирург: «Ко мне в палату пришел коллега и говорит: «У пациента рак печени. Кажется, нельзя ничего сделать. Зашивать или вы посмотрите?». Я переоделся и пошел в операционную. Посмотрел больного и предложил новую методику. Хирурги иссекли опухоль из печени, а на сосуды воздействовали криокоагуляцией (замораживанием тканей), чтобы не развились метастазы. Пациент выжил...».

Только операций академик Шалимов успел сделать более 40 тысяч (а сколько научных открытий!), но благодарности за свой фанатичный труд ждал слишком долго. Звание Героя Украины один из основателей украинской хирургической школы получил только за полгода до смерти...

Ученик Шалимова доктор медицинских наук академик Анатолий Радзиховский проработал с Александром Алексеевичем с января 1974 по май 1989 года, а дружил до последних дней учителя. Они были соавторами вышедшего в 1979-м в московском издательстве «Медицина» второго тома атласа операций на печени, желчных путях, поджелудочной железе и кишечнике, который через год на Всемирной выставке книги в Лейпциге был отмечен Большой серебряной медалью...

«ЕСЛИ ВО ВРЕМЯ МНОГОЧАСОВЫХ ОПЕРАЦИЙ ШАЛИМОВ ВИДЕЛ, ЧТО ХИРУРГ КЛЮЕТ НОСОМ, ЧУТЬ ЛИ НЕ ТЫЧЕТСЯ В РАНУ, БИЛ ПО РУКЕ»

- Анатолий Павлович, наверное, работая с Шалимовым, сложно было терпеть его взрывной темперамент, о котором ходят легенды? Рассказывают, что во время операции он мог даже на ассистирующего сына-хирурга прикрикнуть: «Недоделанный!»...

- У Александра Алексеевича, как у настоящего ученого, который стремится все классифицировать, была целая шкала определений профессиональных качеств коллег: «индюк», «ожиревший индюк» (смеется).Если во время многочасовых операций Шалимов видел, что хирург клюет носом, чуть ли не тычется в рану, бил по руке иглодержателем или ранорасширителем: «Проснись!»...

Александр Шалимов и Анатолий Радзиховский проработали вместе с 1974 по 1989 год и до последних дней Александра Алексеевича дружили

- Синяки оставались?

- Не хочу об этом говорить, но одному приглашенному специалисту даже случайно повредил кисть. К сыновьям Шалимов тоже относился очень взыскательно...

- И Сергей, и Виктор пошли по стопам отца...

- Старшего Шалимов просто боготворил, прекрасно понимая, что тот - продолжение его имени. Сергей Александрович остался работать в клинике, созданной отцом, - заведовал отделом, потом кафедрой, позже возглавил Институт рака. Сейчас блестящий хирург там почетный директор. Он доктор медицинских наук, профессор кафедры онкологии Национальной медицинской академии последипломного образования, лауреат Государственных премий СССР и Украины, заслуженный деятель науки и техники Украины...

Виктор же в свое время ушел из института Шалимова...

- Неужели из ревности к успехам отца и брата?

- Хотел защитить докторскую диссертацию, но появились проблемы в ВАКе - Высшей аттестационной комиссии. Александр Алексеевич попытался помочь младшему сыну, но Виктор Васильевич Скопенко, тогдашний ректор Киевского госуниверситета и председатель ВАКа, на уступки не пошел. Виктор махнул рукой на медицину и стал научным сотрудником Института зоологии НАНУ...

Кстати, когда в жизни Александра Алексеевича появилась молодая женщина, впоследствии ставшая его второй женой, старший сын понял отца, а младший с этой ситуацией не смирился. (Роман директора института и молодой медсестры, который длился 10 лет, вызвал много пересудов. Только овдовев, Шалимов смог официально оформить отношения с Сусанной Николаевной. - Авт.). Даже на юбилее по случаю 95-летия выдающегося хирурга его сыновья сидели в президиуме по разные стороны стола, что было не совсем понятно залу...

- Думаю, оба унаследовали жесткий отцовский характер...

- Да, Александр Алексеевич был принципиальным и непоколебимым, когда чувствовал свою правоту. Хотя, если прав оказывался оппонент, признавал это безоговорочно.

Вообще, он проявил себя как великолепный стратег. Имел настоящую научную разведку - держал трех переводчиков (с французского, немецкого и английского), которые поставляли ему самую свежую информацию о знаковых событиях в мировой хирургии. Как только узнавал о новых методиках, вызывал ответственных за данные направления и действовал по-военному, как главком, ведь институт - это маленькое штабное подразделение... Москва, особенно министр здравоохранения СССР Борис Петровский, очень ревностно воспринимала то, что новые для медицины ме­тодики появлялись прежде всего в Киеве - у Шалимова...

При язве желудка, например, ведущие советские хирурги традиционно отстаивали удаление двух третей пораженного органа, чтобы уменьшить поверхность, которая вырабатывала свободную соляную кислоту. Александр Алексеевич предложил сохранять желудок, при этом рассекая веточки блуждающего нерва - вагуса, ответственного за секрецию слизистой желудка. Конечно, эта операция (селективная ваготомия) требовала ювелирного исполнения и гораздо больше времени, чем при обычной резекции...

- ...то есть удалении...

- Для многих хирургов, особенно прошедших Великую Отечественную, гораздо проще было после получаса работы эффектно бросить в таз удаленный почти полностью желудок. А ведь пациент в таком случае был обречен на многочисленные послеоперационные осложнения.

- Читала, что после радикальных операций часто развиваются язвы уже оставшейся части желудка, что пациентов продолжают мучить боли, тошнота, рвота...

- Да, безусловно. Однако щадящий, так называемый органосохраняющий, метод Шалимова сначала был принят московскими медицинскими чиновниками в штыки. Через несколько лет его признали во всем мире и назвали наиболее обоснованным. Потом на смену хирургической ваготомии пришла фармакологическая.

- То есть вместо операции больной должен был всего лишь пить таблетки...

- ...принимать специальные препараты, потому что ученые нашли бактериологическую причину образования язвы желудка. Физиологи из Австралии Барри Мар­шалл и Джим-Робин Уоррен, открывшие бактерию Хеликобактер Пилори, которая провоцирует эту тяжелую и широко рас­пространенную болезнь, в 2005 году получили Нобелевскую премию за выдающееся достижение в области медицины. Теперь хирургическое вмешательство применяется только при опухолях, острых перфоративных (прободных) язвах или тех, которые осложнены стенозом, то есть сужением привратника желудка...

Подчеркну, что только органосохраняющие операции при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки позволили уменьшить смертность в три с половиной раза, а при применении ваготомии, о которой я уже рассказывал, почти в 10 раз! Значительно уменьшилась и инвалидность...

«ОН СОБРАЛ УЧЕНИКОВ И СКАЗАЛ: «СВОЙ ДИАГНОЗ Я ЗНАЮ. ДАВАЙТЕ БОРОТЬСЯ ВМЕСТЕ»

- Как известно, первая в Украине пересадка сердца была проведена именно в шалимовской клинике. Неужели из-за скандала с «черными трансплантологами» на этой области хирургии поставлен крест?

- Увы, из-за этой страницы в истории института развитие отечественной трансплантологии отброшено назад на десятилетия. Хотя ежегодно в нашей стране только в пересадке почки нуждаются около четырех тысяч человек. Такие пациенты с тяжелой почечной недостаточностью вынуждены делать гемодиализ - сложную процедуру по очистке крови на специальных аппаратах. Но диализ делают далеко не во всех украинских клиниках, да и реактивы не всегда качественные. К тому же у многих людей просто нет денег на это дорогостоящее лечение. Поэтому очень многие больные уходят из жизни...

- Не понимаю, почему три врача, которых пригласили оперировать в Азербайджан, вернулись в Украину не героями, спасавшими человеческие жизни, а обвиняемыми... Ведь в этой стране по закону допускается пересадка почек от неродственника и формально нарушений не было...

- Деликатность ситуации в том, что в скандале замешан головной профильный институт Украины, что была брошена тень на выдающегося хирурга Александра Шалимова, имя которого носит это медицинское заведение...

- Когда Александру Алексеевичу понадобилась очень серьезная операция, он не поехал удалять злокачественную опухоль желудка ни в Германию, ни в Израиль, ни в США, а доверился своим ученикам...

- Это говорит о многом. Не хочу проводить параллели с Николаем Амосовым, которого я обожествляю (оба этих выдающихся хирурга приехали из России в Украину творить настоящие чудеса), но, как известно, Николай Михайлович лег на операционный стол за границей...

Знаю не понаслышке, что Шалимова, обладавшего огромным авторитетом, приглашали работать в лучшие клиники мира. Я был свидетелем, как его уговаривали немцы...

- К сожалению, безуспешно...

- Он был продуктом системы - коммунистом, ярым защитником социалистического строя. Считал, что главное завоевание революции - бесплатная медицина, которую задумал и сделал таковой академик Николай Семашко, сподвижник Ленина, один из организаторов системы здравоохранения в СССР. Шалимов никогда бы не предал страну, давшую ему образование и работу.

- Одно дело - отказаться от работы за границей, совсем другое - от лечения...

- Шалимов создал школу, получившую мировое признание, разве мог предать ее и уехать спасаться куда-нибудь за рубеж? Поэтому Александр Алексеевич доверил самое дорогое, жизнь, не известным западным хирургам из клиник, оснащенных самым современным оборудованием, а собрал учеников и сказал: «Свой диагноз я знаю. Давайте бороться вместе»...

- До этого Шалимов перенес онкологическую операцию по поводу рака предстательной железы. Значит, как врач осознавал: опухоль желудка - это уже метастазы и ситуация очень непростая?

- Александр Алексеевич был великолепным клиницистом. Он оценил резервы своего организма и понял: нужно удалять не только весь желудок, но также клетчатку, сальник (так называемая «онкологическая норма»). Более полугода истекал лимфой - после таких операций ставятся специальные дренажи...

- ...и не обольщался по поводу прогноза своего заболевания?

- Он же был дока - первый в хирургии желудка...

«ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН БЫЛ ПРОТИВ ЖЕНЩИН В ХИРУРГИИ? У НИХ ФИЗИОЛОГИЯ ДРУГАЯ»

- Многие не могли понять, почему умирал великий Шалимов не дома, где, как известно, и стены лечат, не в правительственной Феофании...

- Да, то, что в этой элитной клинической больнице роскошные палаты с комнатами отдыха, Александр Алексеевич знал хорошо, ведь был там консультантом-хирургом (как, кстати, и я). Но он очень верил в то, что создал своими трудами.

Навещая Богдана Сильвестровича Ступку в Феофании в последние недели его жизни, я поневоле сравнил условия, в которых уходили знаменитый актер и выдающийся хирург. (Напомню, Александр Алексеевич умер 28 февраля 2006 года, вскоре после того, как ему исполнилось 88 лет. - Авт.).

- Моя коллега проведывала Александра Алексеевича незадолго до его кончины и видела обшарпанную палату его родного института, ставшую для Шалимова последним пристанищем. Обстановка производила удручающее впечатление...

- Палата, надо сказать, более-менее приличная, но по размеру действительно не выдерживала никаких санитарных норм - такие помещения не рассчитаны на долгое пребывание. В хирургической клинике «Медгородка», которой я руковожу 25 лет (а это абсолютно типичная больница в пролетарском районе), палаты, рассчитанные на три или четыре койки, имеют площадь 18 квадратных метров. Потолки там высотой три с половиной метра, огромные окна. А клиника Шалимова строилась по принципу печально известных «хрущевок», в которых из-за экономии площади чуть ли не соединяли пол с потолком...

Кстати, просчеты в проекте института потом сказались на здоровье сотрудников и продолжительности их жизни. Здание внешне напоминает пятипалубный лайнер с расположенными по периметру реанимационным блоком, палатами, лабораториями, диагностическими кабинетами. Только 12 операционных находятся внутри этого комплекса, без окон. Частые перепады напряжения в электросети вели к сбоям вентиляционного оборудования, обрекая хирургов и работников операционного блока на гипоксию. Больные при этом не страдали, ведь находились на аппаратном дыхании, зато хирурги были вынуждены работать не только в условиях постоянного стресса, но и кислородного голодания. Поэтому многие из них ушли до срока...

- Вы тоже оперировали в том безвоздушном отсеке?

- Отработал на конвейере в институте у Шалимова 16 с половиной лет, правда, был таким «бугаем», что на мне можно было пахать. Александр Алексеевич мои физиологические параметры знал хорошо, поэтому и поручил заниматься хирургией рака под­желудочной железы. Такие операции обычно длятся от восьми до 12 часов - без перекуров, чаепитий...

- Простите за интимный вопрос: как можно почти полсуток выстоять у операционного стола и ни разу не выйти в туалет?

- Во-первых, режим, во-вторых, - физиология. Знаете, почему Шалимов был против женщин в хирургии? У них физиология совсем другая...

- Александр Алексеевич блестяще оперировал рак поджелудочной железы, но его первая жена умерла именно от этой формы онкологии...

- Анна Александровна была моей пациенткой - я в то время активно занимался хирургией рака поджелудочной железы. Президент союзной Академии медицинских наук Николай Блохин был в шоке, когда мы заявили о своих результатах, которые буквально уничтожали показатели головного центра СССР.

- От этого коварного заболевания ведь пострадали выдающийся певец Лучано Паваротти, блестящий актер Олег Янковский, компьютерный гений Стив Джобс...

- К сожалению, при радикальных вмешательствах летальность составляла 50 процентов, то есть погибал каждый второй пациент с таким диагнозом. А мы этот показатель уменьшили до шести процентов!

- Даже поверить трудно...

- Эти данные были опубликованы и стали основой моей диссертации, оппонентов которой назначили из головного союзного института рака. Ныне это Российский онкологический научный центр имени Николая Блохина, который тогда и возглавлял сам Блохин. Герой Соцтруда, депутат Верховного Совета - представляете, какая крупная фигура! Когда ему принесли на подпись документы, Николай Николаевич заявил: «Ложь! Так не бывает».

Потом мне рассказывали, что Блохин позвонил министру здравоохранения СССР Борису Петровскому: «Боря, надо немедленно прекратить это издевательство - можно врать, но зачем же завираться?!». И к нам в институт направили бригаду проверяющих из Москвы - пять профессоров-морфологов...

- Искали компромат?

- Конечно, можно ведь приписывать себе успешные онкологические операции, оперируя формы опухолей, очень похожие на рак.

Хорошо, что мой отец-фронтовик посоветовал все тщательно документировать, и я стекла со срезами препаратов, полученных при радикальном удалении рака головки поджелудочной железы, хранил в сейфе.

Тогда не было ни интернета, ни компьютерной обработки данных - только перфокарты, которые я держал на столе, разделяя обыкновенными вязальными спицами. Специалисты не поверили документам, разыскали прооперированных киевлян, привезли их в клинику, опросили, осмотрели, а потом сказали мне: «Неужели не понимаете, что это материалы не для кандидатской диссертации, а для трех докторских?!»...

К сожалению, у первой жены Александ­ра Алексеевича Анны Александровны оказалась форма рака головки поджелудочной железы, при которой радикальная операция не имела никаких перспектив...

- Было уже поздно из-за метастазирования?

- Кроме метастазов, у пациентки имелись многочисленные сопутствующие заболевания: диабет, ожирение, гипертония. Анна Александровна стремительно угасала. Это я закрывал ей глаза, когда ее не стало...

Александр Алексеевич переживал страш­но - плакал, как ребенок, хотя обычно дер­жал эмоции под контролем. Ведь жена подарила ему двух сыновей...

«АЛЕКСАНДР АЛЕКСЕЕВИЧ ТОЛЬКО РУКОЙ МАХНУЛ: «ЧТО ЖДЕТ МЕНЯ?! УБОГАЯ ПЕНСИЯ И НИЩЕНСКАЯ ЖИЗНЬ»

- В 70 лет Шалимова буквально вынудили отказаться от должности...

- ...и тогда мне во второй раз пришлось увидеть его слезы. Учитель иногда просил меня подвезти его, особенно когда торопился - то в Верховный Совет, то в Минздрав, то в Феофанию, где консультировал и оперировал больных. В мае 1988 года Александра Алексеевича пригласили в горком партии, и он, как обычно, обратился ко мне за помощью.

В то время партийный штаб города располагался на нынешней Михайловской площади, в здании, где сейчас Министерство иностранных дел Украины. Выйдя из машины, Шалимов поправил пиджак и бодрым шагом вошел в парадную дверь. На часах было без 10-ти минут 11. Не прошло и получаса, как из той же двери почти выполз сгорбленный старик - я его не узнал. Александр Алексеевич удерживал равновесие расставленными руками, как это делают слепые...

- Наверное, у него прихватило сердце и резко повысилось давление?

- Из-за гипертонического криза произошло кровоизлияние в сетчатку глаз...

По щекам Шалимова текли слезы. «Что произошло, Александр Алексеевич?» - спросил я и устыдился вопроса. «Толенька, дорогой, меня заставили написать заявление об уходе, практически выгнали из института, - ответил он. - Я никому больше не нужен. Прости, если в чем-то тебя ущем­лял».

Я прильнул к плечу учителя и как мог утешал его: мол, теперь будет время для личной жизни, к тому же великие хирурги Илья Буяльский и Николай Пирогов вообще оперировали до 45 лет, а потом Илья Васильевич и Николай Иванович занимались чем хотели. Александр Алексеевич только рукой махнул: «В то время государство хорошо платило профессорам-хирургам, и они за короткое время работы обеспечивали себе и семье вполне приличную жизнь, даже когда выходили на пенсию. А что ждет меня?! Убогая пенсия и нищенская жизнь».

- Стыдно сказать: пенсия у знаменитого хирурга и педагога была 120 гривен. Потом пересчитали и увеличили - аж до 310-ти! За три года до ухода из жизни Шалимову пришлось самому писать в Кабмин (чиновники в высоких медицинских кабинетах времени не нашли), и ему стали ежемесячно выплачивать 1100 гривен - персональную пенсию...

- А вот профессору анатомии Буяльскому (наш земляк был сыном украинского казака из села Воробьевка Новгород-Северского уезда Черниговской губернии) за его «Атлас аневризматических болезней», изданный на деньги монаршей семьи, Александр Первый пожаловал пять тысяч серебром. А через три года - еще и две тысячи десятин земли с крепостными. Нам же государство выделило в кооперативе «Медик» аж по четыре с половиной сотки.

- Вы с Шалимовым были соседями по даче?

- Да, два наши участка объединены общим забором. Когда учитель выбирался туда, сначала заходил ко мне: «Толенька, баньку можно истопить?».

Знаете, какая дача была у первого в хирургии человека? Избушка на курьих ножках - стандартный финский домик на бетонных столбиках. Когда Александр Алексеевич сделал конек поострее, подняв кры­шу на 20 сантиметров выше предписанной нормы, тут же приехала комиссия, сделала замеры и зафиксировала это нарушение.

- Видели бы они загородные хоромы сегодняшних хозяев жизни...

- Шалимову сказали: «Если в течение месяца не подчините ваше строение стандартам, вам придется положить на стол партбилет, а должность оставить». Такова была политика партии и правительства - трудовая интеллигенция не должна «отвлекаться на дачи»...

«ОДНАЖДЫ НА УТИНОЙ ОХОТЕ ШАЛИМОВ СЛУЧАЙНО ВЫСТРЕЛИЛ В ЛИЦО ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ОБЛАСТНОГО СОВЕТА, КОТОРЫЙ СТОЯЛ В ЗАСАДЕ»

- Говорят, хотя обычно Шалимов напускал на себя маску непроницаемости, он был юмористом и большим жизнелюбом...

- Обладая феноменальной памятью, музыкальным слухом и природным баритоном, не только знал более 400 стихов и песен, но и любил декламировать их, а пел до самозабвения. Охоту обожал.

- Часто брал вас с собой?

- Это я его брал (смеется).

- Читала, что с тех пор как он чуть не подстрелил егеря, приняв того за лося, стал бояться брать в руки ружье...

- На охоте случалось всякое. Однажды Шалимов случайно выстрелил в лицо председателю областного совета, который стоял в засаде - в камышах на противоположной стороне озера...

- Тяжело ранил?

- Слава Богу, все обошлось. Дело было на утиной охоте, стреляли дробью, так что вытащили дробинки, и даже отметин не осталось...

Александр Алексеевич, пока имел силы, зная, что договариваюсь об охоте, просил: «Ты ж меня не забудь». Вообще, возил я Учителя далеко - чуть ли не на Говерлу...

Один случай на охоте чуть не лишил меня жизни - в Менском лесу на Черниговщине загонщики вывели на нас огромного вепря. На линии огня слева от меня стоял Павел Кириллович Сыч, первый секретарь райкома, а справа - Шалимов. Мы выстрелили одновременно, потому что зверь шел между нами.

Смертельно раненный кабан в ярости бросился на меня. В мгновение ока я отпрыгнул в сторону, краем глаза увидев, как зверь медленно разворачивается и набирает скорость. Убегая, я на ходу перезарядил ружье. Все решали секунды. Спиной чувствовал смертельную опасность - снова отпрыгнул в сторону, кабан пронесся мимо.

Вдруг я споткнулся о ветку и упал...

- Как же уцелели?

- Выстрелил лежа, пуля чудом попала в позвоночник зверя и обездвижила его. Душераздирающий скрежет клыков многих поверг в шок. Выстрелом в голову я добил вепря.

- Что в это время делал Александр Алексеевич?

- Он и Павел Кириллович не стреляли, боясь зацепить в этой круговерти меня. Зато потом трофей весом более трех центнеров волоком тащили к машине - всем коллективом...

- Напоследок вопрос, который собиралась задать еще в начале нашего разговора: хорошо помните самую первую встречу с Александром Алексеевичем?

- Конечно. Когда меня, уже имевшего задел кандидатской диссертации, привели к Шалимову, он спросил: «Ты кто такой?». - «Радзиховский». - «Это мне ничего не говорит». А мой товарищ пояснил: «Хирург, который рисует». - «Понятно. Что умеешь?». - «Могу нарисовать ваш портрет». (Позже Анатолий Павлович стал заслуженным художником Украины. - Авт.).

- Рисовали по памяти или мэтр вам позировал?

- Делал графические зарисовки с натуры в операционной, на ученом совете, потом поймал собирательный образ - у меня своеобразная зрительная память...

К 70-летнему юбилею учителя я выполнил давнее обещание - изобразил Александра Алексеевича за столом - в белом халате, медицинской шапочке, с карандашом в потрясающе изящной руке. Из множества своих портретов, написанных именитыми художниками, Шалимов самым удачным считал именно этот...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter