Заслуженная артистка Украины Оксана ХОЖАЙ: «Я молодая женщина, но изо дня в день наблюдаю за тем, как превращаюсь в мумию. Болят ноги и руки. Постоянно, особенно ночью. Такое ощущение, будто ошпарили кипятком, покусали пчелы, в тело кто-то вбивает гвозди, а изнутри его жрут червяки»

Звонить человеку, который серьезно болен, последнее время видит лишь стены своей комнаты да больничной палаты, и расспрашивать о самочувствии всегда непросто. Особенно если лично вы не знакомы и ни разу в жизни не виделись. Точнее, это Оксана меня не видела - я-то хорошо помню ее песни и клипы - и «Дождь», и «Погасшие глаза», и «Ту-ру-ру» («С неба падали звезды»). Когда красивая голубоглазая блондинка пропала со сцены, никто и подумать не мог, что всему причиной - редкий и тяжелый недуг. Ну, вышла замуж, говорили. Отошла от эстрадных дел. Уехала, небось, за границу, живет припеваючи с каким-нибудь бизнесменом... И тут вдруг в интернете - новые фото Оксаны Хожай. Совершенно другой, на себя не похожей, уставшей, изможденной, измученной. И подпись: «Заслуженной артистке Украины срочно нужна помощь...».

Набрав ее номер, я, признаться, не знала, с чего начать. Оксана, видимо, это почувствовала, потому что сразу, буквально с ходу, сказала: «Значит, слушайте. Я не хочу, чтобы ваш читатель только плакал, я хочу, чтобы он прежде всего думал - о себе, о своем здоровье, о своих близких. И не совершал тех ошибок, которые совершила я. Если я буду говорить о том, как мучаюсь и умираю, останавливайте! Я хочу, чтобы в интервью прозвучало, как я люблю жизнь».

«ЗНАЧЕНИЕ ФРАЗЫ «ДВИЖЕНИЕ - ЭТО ЖИЗНЬ» ПОНЯТНО МНЕ ТЕПЕРЬ, КАК НИКОМУ ДРУГОМУ»

- Я болею шесть лет, - рассказывает Оксана, - с тех пор, как не стало отца. У него обнаружили рак в четвертой стадии, когда, как говорится, все уже можно. «Жить осталось максимум месяц», - убеждали врачи, но я сказала: «Буду бороться!» - и вместо этого месяца он еще два с половиной года прожил, причем его даже не облучали.

До последних недель папа не знал, что у него онкология, думал, что от остеопороза - хрупкости костей, которая часто у пожилых людей бывает, - лечится. Что мы, Аня, только не пробовали! И стволовые клетки, и плаценту применяли, и человеческую эмбриональную печень, и вытяжку из рыбы фугу, которую в специальных контейнерах доставляли из Японии... А что вы думали? Я максималистка. Но все это стоило баснословных денег, и мне пришлось даже квартиру заложить, чтобы не зависеть ни от мужчин, ни от концертов. Теперь вот расхлебываю: в банке категорически не хотят понимать, почему несколько лет процентов не платила, им все равно, могу я работать, не могу... А я бы с удовольствием на сцену выходила, если бы была в состоянии выступать! Но даже по квартире передвигаюсь с трудом. И не то что встать на каблуки не могу - ногу в подъеме прогнуть. Делаю над собой усилие - поднимаюсь, топчусь по комнате, превозмогая боль, потому что знаю: если слягу - усохну, мумифицируюсь. Значение фразы «движение - это жизнь» понятно мне теперь, как никому другому...

К сожалению, папу своего, Бориса Ефимовича, я не спасла, сколько ни старалась. То, что он ушел, такой добрый, светлый человек, умный, знающий (ваш, кстати, коллега - много лет работал редактором газеты в райцентре Борзна на Черниговщи­не, его там хорошо помнят), стало для меня страшнейшим стрессом, который и запустил этот «механизм» - болезнь Шаг­рена.

При таком заболевании иммунитет человека атакует клетки организма, его еще иммунной шизофренией называют. Когда я бросалась следом за папой в могилу, не помня себя от горя, защитная система меня отстояла: я выдюжила, с ума не сошла. Зато она сошла и, так сказать, перепрограммировалась. Я бы с великой радостью поделилась своим иммунитетом с людьми, у которых ВИЧ: мне столько не надо! Но это, как вы понимаете, невозможно.

Такой Оксану Хожай помнят зрители

- Знаю, что ваше заболевание очень редкое. Сколько человек с таким диагнозом у нас в стране?

- Я четвертая, и врачи не знают, что со мной делать, потому что у тех троих Шагрен типичный, который проявляется закупоркой слезных и слюнных желез (у меня с этого все только начиналось - после смерти отца я даже поплакать в подушку не могла), ревматизмом, высыханием слизистых... Я же в придачу к этой болячке - у меня третья, предпоследняя стадия - еще 28 получила: полный диагноз занял пол-листа! Если начнете все перечислять, не «Бульвар», а медицинский справочник получится. Там и тромбоцитопения, и васкулит, когда сосуды воспаляются, лопаются и кровь разливается под кожу (ноги от этого бордово-фиолетовые!), и восемь грыж на позвоночнике, и самое страшное, что может быть, - ревматизм мягких тканей, а проще говоря - усыхание. Мне 47 лет, я молодая женщина и, зная, каким красивым и добрым человеком создал меня Бог, изо дня в день наблюдаю за тем, как превращаюсь в мумию. И если бы просто наблюдала, а это ж боль какая! У вас болел когда-нибудь нерв в зубе?

- Думаю, каждый знает, что это такое...

- Вот так у меня болят ноги и руки. Постоянно, особенно ночью. Такое ощущение, будто меня кипятком ошпарили, покусали пчелы, в тело кто-то вбивает гвозди, а изнутри его жрут червяки.

- Как же вы это терпите?

- Правильно сказали: терплю. Не всегда, правда, молча... Обезболить могут только наркотические препараты - трамадол, например. Но я наотрез от них отказалась: никогда в жизни наркотиков не принимала и не собираюсь. Лучше буду от болезни мучиться, чем от ломки. Слава Богу, за годы в шоу-бизнесе насмотрелась, как людей ломает, - не приведи Господь!

«Я НЕ ДУМАЮ, Я УВЕРЕНА, ЧТО ЭТО ПОРЧА! И КТО ЕЕ СДЕЛАЛ, ТОЖЕ ЗНАЮ, НО НА ВСЮ СТРАНУ ГОВОРИТЬ НЕ БУДУ»

- Вы часто о Боге вспоминаете...

- Потому что уверовала - и увидела, как он помогает и заботится о людях. Я ведь, Аня, уже не ходила, а после того, как муж меня в Почаев свозил, встала на ноги! Иначе как чудом это не назовешь, потому что у меня по живому ахиллово сухожилие усыхало - была такая сильная мышечная боль, что я спать не могла! Соседка у меня юморная женщина, зашла как-то: «Ой, Оксана, ты же вроде не беременная была, а орала так, словно рожаешь...». - «Да, - говорю, - лучше бы рожала!». И Виталик, муж мой, не выдержал - сказал: «Собирайся, друзья машину дают, поедем в Почаев к источнику святой Анны». И, знаете, как стала в тот источник окунаться, мне сразу легче стало! Начала понемногу ходить, глаз раскрылся, который заплыл совсем, его даже видно не было... Как тут к религии не прийти? Я пять раз исповедовалась, причащалась и еще буду, если даст Бог силы это делать.

- У вас и духовный наставник есть?

- Да, отец Варлаам, служит в церкви Благовещения Пресвятой Богородицы в Бортничах. Это очень известный батюшка, ясновидящий, праведный - настоящий священник, такой, каким, я считаю, он и должен быть. Молится за меня постоянно, а когда приезжала, вычитки разные проводил: мне кажется, он, как и я, считает, что мои болезни носят не только естественный характер. Не один стресс там замешан, хотя нервные срывы, конечно, сильный провоцирующий фактор.

- Думаете, порча?

- Я не думаю, я уверена! И кто это сделал, тоже знаю, но на всю страну говорить не буду: Бог судья тому человеку. А причина всему - зависть, которая толкает людей уничтожать, изводить тех, кто в чем-то успешнее.

- Знаю, вы долгое время с цыганами работали...

- Три года - в театре «Романс» Игоря Крикунова. Мы там с Димкой Климашенко и Ани Лорак музыкальный спектакль ставили, по Пушкину. Каролина играла цыганку Земфиру, Дима, конечно же, Алеко, а для меня, светленькой, нашлась роль Мариулы - русской девочки, которую вырастили цыгане и которая впоследствии стала оракулом. Продюсер мой, Александр Чукаленко, тоже цыган, в коллективе, естественно, мало было украинцев и русских, а у всех цыганских музыкантов есть жены.

Может, что-то и думали плохое, они наших женщин воспринимают примерно так же, как мы их... Но я не считаю, что именно ромы виноваты, что я болею, нет. Среди них много моих друзей, те же Саша, Дима и Петя Черный - да они душу заложат, лишь бы человеку помочь! С цыганами у меня другое связано. Ведун один сказал, что только они мою порчу снять могут. «А еще кто?» - спросила я: у меня-то все цыгане поющие и играющие, не колдующие. «А вон кто», - сказал он и показал на небо. «Ну, - говорю, - к нему и обращусь».

- Наверняка вам предлагали свои услуги и ворожеи, и целители, и экстра­сенсы, которых, если верить всевозможным телевизионным «Битвам», в Украине пруд пруди. Было такое?

- Звонили разные колдуны, бабки-дедки, но я решила: раз уж уверовала, буду стойкой. Тем более что после поездки в Почаев и посещения отца Варлаама мне стало значительно легче. Даже лекарства и больницы такого улучшения не дают.

«У НАШЕГО МИНЗДРАВА ДЛЯ ПАЦИЕНТОВ С БОЛЕЗНЬЮ ШАГРЕНА ЛИШЬ ОДНА СХЕМА ЛЕЧЕНИЯ: ЛОШАДИНЫЕ ДОЗЫ ГОРМОНОВ И ХИМИОТЕРАПИЯ»

- Правда, что из столичной клиники в Феофании вы сбежали?

- Да, в самом начале болезни, когда могла еще встать и уйти. Я даже маме не говорила, что чувствую себя плохо, просто пошла обследоваться. Но дело в том, что у нашего Минздрава для пациентов с болезнью Шагрена лишь одна схема лечения: лошадиные дозы гормонов и химиотерапия - как для онкобольных с последними стадиями. Она полностью убивает иммунитет, косит и пораженные клетки, и здоровые, а разве мне, в моем состоянии, это можно? Я не выдержу просто, и все!

- А доктора что говорят?

- «Ну что ж, Оксана, одни люди выживают, другие нет, надо рисковать». Ах, да, если не химию, так уколы от малярии пред­лагали, которые садят печень и почки. И я сказала, что рискну, но не так, как они советуют: буду искать альтернативу. Узнала, что в киевском Центре сердца, которым руководит светило кардиохирургии Борис Михайлович Тодуров, делают каскадно-молекулярный плазмоферез - сложную процедуру, во время которой всю кровь из тебя по трубкам выкачивают, прогоняют через специальную центрифугу, очищают, ставят блоки от антител, токсинов... Это тя­жело, болезненно, дорого, к тому же плазмоферез надо не раз проводить, а минимум три. Но мне он необходим, врачи ужаснулись, увидев, какая у меня кровь и как ее мало, около четырех литров всего!

- В интернете я читала, что вы нашли в Америке институт, который занимается как раз людьми, страдающими болезнью Шагрена, но тамошние специалисты отказались вас принять.

- Нет, в Вашингтоне меня ждут, просто сейчас побоялись, что не доберусь. Сами посудите: 12 часов лететь, во Франкфурте ждать пересадки, а я со своим васкулитом... Вдруг сосуды не выдержат? Сначала нужно проблемы с кровообращением уст­ранить.

- Скажите, в Штатах уже научились лечить таких пациентов?

- Схема лечения, по сути, та же, что у нас, но препараты щадящие. Если гормоны, то такие, которые именно тебе подходят, а не тупой преднизолон, который в Украине назначают поголовно всем. Да и шансы выжить после американской химиотерапии гораздо выше, все ведь от качества лекарств зависит. Главное - дотянуть, дожить до поездки, а там меня примут, мне об этом написали...

Такую болезнь один специалист не вылечит, здесь, как в «Докторе Хаусе», надо консилиум собирать. Людей с диагнозом «болезнь Шагрена» у нас наблюдают ревматологи, но ведь ревматизм - не причина недуга и не единственное его проявление! Нужны еще невропатолог, кардиолог, гематолог, эндокринолог...

Мне, когда я в больницах об этом говорю, медики парируют: «Интересно, кто кому врач - мы вам или вы нам? Вам, Оксана, пора профессора медицины давать». - «Если пора, - соглашаюсь я, - давайте. Но станет ли мне от этого легче?». Положа руку на сердце, таких пациентов, как я, вообще бесплатно лечить должны: мало того, что случай тяжелый и денег на медикаменты, анализы, пребывание к клиниках взять попросту неоткуда, так еще и недуг мало изученный...

В Центре сердца врачи толковые, я понимаю, что они все делают правильно: нужно только время, а результат будет. Ну и, конечно, верить надо, всячески цепляться за жизнь. Вы знаете, Аня, я каждый день стараюсь на пианино играть. Больно, пальцы опухшие, словно осами покусанные, но сажусь, кладу руки на клавиши. И играю, и пою (связки, как ни странно, пока не пострадали, даже диапазон шире стал), и сочиняю новые песни. Правда, мой пес, как только музыку слышит, тут же начинает петь, и против этого уже не попрешь. А ну, Бек, давай! (Поет): «С неба падали звезды, небу не было больно, я возьму их в ладони и отогрею...»

Пес тут же подхватывает - начинает, завывая, лаять.

- Ну, вы теперь поняли, какая у нас мощная команда? - смеется Оксана. - Про меня и Бека даже телевизионный сюжет сняли - показали по российскому каналу «Перец». Правда, Бека зачем-то Рексом обозвали, хотя как бы красиво звучало: «Поет Оксана Хожай, на бек-вокале - преданный Бек!».

Если бы вы знали, какой у меня пес! Это нереальной красоты собака - сарлос. В Украине их нет, какие-то бизнесмены щенка за границей купили, привезли, а потом выгнали. По этажам пуляли-пуляли, в итоге бабушкам-консьержкам он наделал дел и они его на улицу выставили. Бегал беспризорный, пока мы с Виталиком не подобрали. Я как узнала, что такая собака в Москве две тысячи долларов стоит, аж руками всплеснула: «Вот это подарочек!». Бек похож на немецкую овчарку, а расцветка, как у волка. Но он очень добрый - у нас пять кошек, все очень красивые, все поголовно поют, и он никого никогда не обидел.

- Говорят, животные чувствуют, когда хозяевам плохо.

- Конечно. Когда Виталик на работу ходил и не мог постоянно со мной сидеть, они меня спасали - обкладывали своими телами. Кто на ноги ложился, кто в изголовье, кто на грудь - и словно забирали негативную энергию. Вот плохо мне - и они по дому ходят, как виноватые, смотрят так, будто спросить хотят: «Мама, чем тебе помочь?». А когда набираю ванну теплой воды, ложусь туда (мне нужно, чтобы клетки кожи впитывали влагу, они очень много ее отдают) и начинаю читать молитвы и псалмы, сбегаются все ко мне, и такое ощу­щение возникает, будто они еще кого-то, кроме меня, видят, каких-то сущностей, которых эти молитвы призывают.

Не зря же существует поверье, что дети и животные способны уз­реть ангелов, а взрослые люди ут­рачивают эту способность, променяв, так сказать, на бытовые мелочи. Короче говоря, не зря я живу возле зоопарка: люблю животных! (Смеется). Знакомые говорят: «Хожайка, когда ты уже повзрослеешь?». Я отвечаю: «Никогда!». Во-первых, все артисты, художники, творческие люди - большие дети, во-вторых, я никогда не буду бабушкой в платочке, совершенно чет­ко осознаю, что до этого возраста могу не дожить.

- Вы из-за болезни не работаете, муж постоянно рядом...

- Да, мы с Виталиком вместе четыре года, поначалу он работал, но потом, видя мое состояние, уволился, чтоб возле меня быть. Мне ведь каждый час надо мерять давление, не говоря уже о том, что кто-то должен ходить в аптеку, в магазин... Ради меня он даже готовить научился, хотя я сама обожаю это делать - когда-то в программе «Званый ужин» победила. Иск­рен­не люблю стоять у плиты, принимать гос­тей. Жаль, здоровье не позволяет... Так что всю домашнюю работу делает муж. Он у меня и сиделка, и хозяин в доме, и друг, и соратник - он мое все.

«ВЕРЮ: ГДЕ-ТО ЕСТЬ МАЛЫШ, КОТОРЫЙ ЖДЕТ СВОЮ МАМУ ОКСАНУ. ГОСПОДИ, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ДОЖДАЛСЯ!»

- На что же вы живете?

- Моя мама в Борзне получает полторы тысячи гривен пенсии, на них покупает мне продукты. Группу инвалидности мне офор­ми­ли - первую, так что в скором времени будут выплаты. Люди, спасибо им, помогают. Только что одна знакомая передала мне красивые розы, телятину - необходимо есть красное мясо, поскольку гемоглобин у меня очень низкий. Хотя, по правде говоря, аппетита нет совсем: организм дал себе установку на самоуничтожение, и все, до свиданья, ничего ему не надо... Виталик меня чуть ли не силком кормит, как малого ребенка.

Некоторые говорят: вот, мол, здоровый мужик, чуть за 40, а возле жены сиднем сидит, работать не идет. Ну а как он пойдет, если у меня что ни день, то кризис? Не знаю, как бы мы жили, если б не люди, которые постоянно нас выручают, - каждый день за них Бога молю! Это и друзья, и коллеги - Ниночка Митрофановна Матвиенко, Камалия, Женечка Власова, Ирочка Сказина, Саша Егоров, который шесть лет был моим продюсером, Раиса Юрьевна Шматко и Армен Мартиросян, организовавшие на Фей­сбуке группу «Поможем Оксане Хожай», и многие-многие другие, кого я совсем не знаю или, может быть, шапочно, да не помню. Порой смотришь распечатку счета - и сердце разрывается, когда видишь переводы по 10, 20 гривен: это же какая-то бабушка оторвала от себя и мне переслала! В такие минуты я думаю, что просто обязана бороться - ради тех, кто все же надеется и верит в Божий промысел и мои внутренние силы.

Аня, я очень хочу жить: наверное, потому до сих пор жива. Мысленно обращаясь к Богу, прошу: «Пожалуйста, не забирай, я свою миссию на Земле еще не выполнила!». Главная моя беда, мой грех и моя ошибка в том, что я так и не стала мамой. Беременела не раз, но, можно сказать, убивала детей в утробе. Нет, абортов не делала, но ничего не предпринимала и для того, чтобы ребенка сберечь, а ведь могла отменить концерты, лечь на сохранение... Но поездки и выступления были для меня важнее - не потому, что я карьеристка и гналась за славой, просто я жила своей профессией, уже родилась артисткой, и когда предлагали приехать и спеть - ехала и пела.

- И насколько мне известно, вы - единственная украинка, работавшая в знаменитом французском кабаре «Мулен Руж»...

- Я выступала с французской труппой, но в Будапеште. Перепела все мировые хиты - и Уитни Хьюстон, и Шаде, и Селин Дион... Хваталась за работу, как ребенок за долгожданный новогодний подарок. А надо было уже тогда думать о другом и хвататься за возможность иметь семью и детей.

- Остаться за рубежом вам не предлагали?

- Я как-то не помышляла об этом. В Украине всю жизнь прожил мой горячо любимый папа, здесь живет моя мамочка, моя бабушка, которой 94 года. Где я, скажите, нужнее, чем тут, на родине? Если уеду когда-либо, то только на лечение, а потом обязательно вернусь - к родным, к Виталику... Мы ведь не расписаны, хотя юридически признаны гражданскими супругами. Когда мне было лучше, думали о свадьбе, мама - она у меня модельер - даже платье мне крючком связала - длинное, белое, шикарное, hand-made, ни у кого такого нет! Сейчас оно висит в шкафу, а я не знаю, когда его надену, хотя ужасно хочется быть невестой, как, наверное, любой женщине.

И еще хочу все-таки ребенка воспитать. Зачать я могу, выносить из-за проблем со здоровьем не представляется возможным, поэтому подумываю о том, что если... Нет, не так скажу! Не если, а когда поправлюсь, наверное, возьму ребенка из приюта, и он будет мне таким родным, таким дорогим и любимым, как, наверное, не все родные дети бывают. Верю: где-то есть малыш, который ждет свою маму Оксану. Господи, сделай так, чтобы дождался!

P.S. Родные и друзья артистки обращаются ко всем неравнодушным читателям «Бульвара Гордона» с просьбой о помощи. Реквизиты для перечисления средств:

«ПриватБанк». МФО - 305299.
ОКПО - 14360570.
Счет № 29244825509100.
Получатель - Хожай Татьяна Анатольевна (мама Оксаны).
Также можно перечислить деньги без комиссии через терминалы «Приват­Банка»:
Карта № 4149 4377 3046 4078.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter