Кредит доверия

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 5 Февраля, 2010 00:00

«ИСКУШЕНИЕ ВЕЛИКО, А НИЩЕТА БЕСПРЕДЕЛЬНА»

Существует популярное мнение, что «Визит старой дамы» - пьеса-притча, в которой автор подверг тщательной и безжалостной ревизии саму человеческую природу. Наряду с тлетворным влиянием крупных денежных сумм, неминуемым возмездием, оказывающимся зачастую гораздо страшнее совершенных грехов, подлостью, трусостью, корыстностью и лицемерием Дюрренматт подробно исследовал феномен толпы и связанного с ней массового психоза. По сюжету старуха-миллиардерша Клара Цаханассьян через много лет вернулась в родной город и посулила нищему и убогому Гюллену, название которого в переводе значит «навоз», миллиард за убийство ее бывшего любовника Альфреда Илла.

Альфред и Гюллен когда-то очень сильно обидели даму - Илл отказался признать отцовство их с Кларой ребенка и лжесвидетельствовал на суде, а город проявил показное равнодушие и бессердечность. В итоге у беременной женщины не осталось иного выхода, как, покинув родину, податься в проститутки. Вспоминается старый анекдот: «Как вы стали проституткой?». - «Вы знаете, мне просто повезло!».

Кларе повезло дважды: вначале она успешно устроилась в гамбургский бордель, а спустя время ее обнаружил там дряхлый золотой жук Цаханассьян и увяз в ее рыжих волосах. Несказанно разбогатев и похоронив жука, Клара превратилась в ненасытную покупательницу, сметающую все на своем пути: от фабрик и заводов до редких хищников и мужей. Ближе к финалу жизни дама запланировала покупку своей малой родины, со всеми ее потрохами, сортирами, облезлым собором и фабрикой «Место под солнцем». Пришла пора поквитаться, и Клара сделала Родине предложение, от которого та не смогла отказаться.

Уже через пару дней после предложения местные жители, вначале ошалевшие от жутковатой коммерческой идеи, как от неприличной шутки, начинают жить в кредит, обновляя гардероб, покупая дорогой алкоголь, сигары, автомобили, оружие и церковный колокол. Никто не хочет убивать Илла собственноручно, при этом город с детским нетерпением ждет, что это случится со дня на день, и каждый потихоньку прогуливает свои будущие тыщи. Гюлленцы спаяны грандиозной целью и гигантским кредитом доверия. Горожане доверяют своей благодетельнице, благодетельница верит в соотечественников. Причем столь неистово, что, кроме восьмого мужа, черной пантеры и парочки кастратов, прихватила на родину гроб для бывшего возлюбленного.

Больше всего в знаменитой дюрренматтовской притче меня всегда смущало поразительное единодушие, с которым город загоняет Илла в предназначенный ему гроб. Не только ни одного протестующего, но даже воздержавшегося!

Мысль о том, что в каждом человеке сидит преступник и при желании всех можно усадить на одну длинную скамью подсудимых, проходит красной нитью через все творчество Фридриха Дюрренматта. Наиболее тщательно он развил эту тему в пьесе «Авария», а в послесловии к «Визиту старой дамы» писал, что не воспринимает себя в отрыве от гюлленцев: «Я вовсе не уверен, что в подобной ситуации поступил бы иначе». По мнению европейского классика, несчастных горожан нельзя осуждать, ибо у них нет выбора - искушение велико, а нищета беспредельна.

«КАК ВСЕ ПОДОРОЖАЛО...»

Гюлленцы действительно не роскошествуют, но концы с концами все-таки сводят. Не голодают, выпивают, покуривают, рожают детей, дети ходят в школу. В городке нет радио, фрески Страшного суда на колоннах местного собора истерлись до неузнаваемости, на всех аборигенов один-единственный убитый «мерседес», при этом многие, в том числе художник-алкоголик, получают пособие по безработице. Совершенно очевидно, что гюлленцы не решают вопросы выживания, а пытаются за счет чужой жизни решить вопросы благосостояния. К слову, Дюрренматт почему-то лукаво умалчивает о том, пробовали ли горожане решать подобные вопросы как-то иначе.

В 1956 году, когда Европа с огромным трудом выползала на свет божий после тяжелейшей исторической, физической и моральной катастрофы, швейцарский драматург с язвительной легкостью вынес безапелляционный и глумливый приговор человечеству. Свой приговор он назвал комедией, предостерегал актеров от «убийственной серьезности» и призывал их играть так, чтобы зрителям было смешно. «Он умер от радости», - просветленно сообщает бургомистр, когда врач наконец констатирует смерть Альфреда Илла «от остановки сердца».

К счастью, не все приговоры художников жизнь приводит в исполнение, хотя многие проекты и концепции, казавшиеся когда-то фантастикой, таки осуществились, да и окружающая действительность все чаще воспринимается как чей-то похмельный авторский проект. «Гуманизм - прибежище нищих, а честен тот, кто платит, - бросает Клара Альфреду. - Когда-то за бутылку водки ты подкупил свидетелей на суде. Сегодня я плачу миллиард за твое убийство». - «Как все подорожало...» - вздыхает Илл.

Когда Александр Морфов решил ставить на ленкомовской сцене «Визит старой дамы», ожидалось, что главные роли сыграют Инна Чурикова и Олег Янковский, но Инна Михайловна неожиданно отказалась, и Клару сыграли Мария Миронова и Олеся Железняк, а Альфреда - Александр Лазарев-младший и Андрей Соколов. Искусственное омоложение пошло «Старой даме» на пользу, а сделанный Морфовым мелодраматический крен придал этой мизантропической истории какую-то трогательную и печальную человечность.

«НЕ ИЗ КОРЫСТИ, А ВО ИМЯ СОВЕСТИ»

В ленкомовской версии Клара Цаханассьян, урожденная Вешер, вовсе не 70-летняя отреставрированная Баба-яга с фарфоровой ногой и стеклянным глазом, одержимая исключительно жаждой мести и демонстрацией своей высокой покупательной способности. Ей 40 лет, в ней теплятся дорогие сердцу воспоминания, и, хотя для сильных чувств, глубоких потрясений и полноценных радостей Клара давно мертва, по сути, именно она окажется единственной в Гюллене, кому не безразлична судьба Альфреда Илла. Ему за 40, он прожил тусклую, бесполезную и невыразительную жизнь мелкого лавочника, и если бы не визит дамы, так и состарился бы лавочником в окружении никогда не любимой скучной жены и равнодушных детей. Их последняя встреча непоправимо сдвинула что-то в них обоих. Илл стал почти героем, усилием воли изгнав липкий уродующий страх и отбросив унизительные попытки уцелеть любым способом. Прожженная миллиардерша вернулась в свое самое счастливое и благословенное время, когда была первой красавицей Гюллена, дикаркой, хулиганкой, двоечницей, из всех предметов любившей только зоологию.

Пока танцующий, поющий и гуляющий в долг затрапезный городок в центре Европы справляет жертвоприношение во имя будущего прогресса и возрождения, двое, сомкнув объятия, стоят на коленях в немом оцепенении, словно прикрывая друг друга перед надвигающимся бедствием. Немолодые, смертельно уставшие люди. Палач и жертва. Жертва и палач. Лавочник и миллиардерша. Герой и прекрасная девушка. Ромео и Джульетта, которым осталось лишь умереть от радости.

«Кто с чистой душой голосует за торжество правосудия, прошу поднять руку. Дар Клары Цаханассьян принят. Единогласно. Но не из корысти. А во имя справедливости. И во имя совести. Мы не можем жить, терпя в своей среде преступления. Ему нет среди нас места. Мы не позволим растлевать наши души. И попирать наши святые идеалы». В некоторых городках еще принято добавлять: «И да поможет нам Бог!».