Диктор Анна ШАТИЛОВА: «Сейчас красота — ты в эфире свободен, говори что хочешь, с телесуфлера читай, в ухо тебе подсказывают... Можешь даже немного дебилом быть — все тебе написано и за тебя сделано»

Анна Шатилова хорошо помнит свой первый телеэфир. Ей сказали, что сейчас она пойдет открывать программу в студии. Усадили, дали текст, никто не обращал на нее внимания. Вокруг суетились люди - протягивали провода, устанавливали свет. Потом вдруг резко затихли и стали махать начинающему диктору руками. Она не понимала, чего от нее хотят. Ведь никто не объяснил, что эфир - это когда загорается надпись на табло: «микрофон включен». Зрители видели, как Анна беспомощно озиралась по сторонам и только после паузы сказала: «Здравствуйте!». За такой «вход в кадр» могли убрать с телевидения, но, к счастью, обошлось.

В течение многих лет Анна Шатилова вела главную информационную программу страны - «Время», комментировала прямые трансляции парадов с Красной площади. Она была и остается лицом отечественного телевидения - интеллигентным, торжественным, вызывающим доверие. Анна Николаевна и сегодня отлично выглядит и хранит верность своему фирменному стилю - красному пиджаку и белой блузе с поднятым воротничком.

«НИКАКИХ КОСМЕТОЛОГОВ! САМА СТРИГУСЬ, САМА КРАШУСЬ»

- Анна Николаевна, вы прекрасно выглядите! Наверняка у вас есть фирменный секрет по уходу за собой?

- Сейчас показывают какие-то шоу, программы, на которых главная тема - пластика. Я категорически против пластических операций и ботокса. Когда молодые девчонки увеличивают грудь, накачивают губы, это катастрофа! Подобные хирургические вмешательства их не улучшают. Даже многие артисты наделали себе операций. Почему врачи не несут за это ответственности? Вот Веру Алентову как изуродовали. А ведь такая красавица была! Не говорю уже о Людмиле Гурченко. Все эти омолаживающие процедуры ее сгубили. Но каждый сам себе хозяин.

У меня все просто. Прическу делаю с помощью пива (оно при­дает жесткость моим волосам). За­тем феном накручиваю, начесываю. А потом уже закрепляю лаком. Для лица использую сметану.

- Вместо новомодных масок и кремов?

- Да. В 1975 году я впервые поехала во Францию. По знаку зодиака я Стрелец, у нас, оказывается, страсть к путешествиям. В советское время не было такого, как сейчас: в какую бы страну поехать? При Доме дружбы с народами зарубежных стран существовала театральная секция, где формировали группы артистов и кинорежиссеров из всех братских республик для поездок за границу. И вот с ними я ездила то в Италию, то в Англию. Денег нам меняли мало, а нужно было еще сувениры всем купить...

И вот летим мы как-то из Парижа, рядом со мной режиссер из Казани. Беседуем, а он и говорит: «Моя мама всю жизнь вместо крема для лица пользуется сметаной, поэтому у нее до сих пор такая хорошая кожа». После этого все! С 1975 года мой холодильник может быть пустым, но сметана в нем есть обязательно.

Пользуюсь только детским мылом, в ванной у меня обязательно стоит баночка с кипяченой водой и серебряной ложкой для умывания серебряной водой. Но мой фирменный секрет - сметана и контрастный душ! Никаких косметологов, новомодных процедур! Вся моя косметика на дому. Я боюсь чужих рук. Сама стригусь, сама крашусь.

- Сколько лет вы уже работаете на телевидении?

- Моя трудовая книжка с 1962 года лежит на Первом канале. Всех разогнали, а нас с Игорем Леонидовичем Кирилловым оставили, платят зарплату. Мы считаемся лицом канала, должны появляться на всяких шоу. Нас не эксплуатируют, очень уважительно относятся. Вызывают только на какие-то серьезные передачи и мероприятия.

Анна Шатилова в эфире программы «Время», 60-е годы. «На Шаболовке было всего 10 дикторов»

Вы знаете, сейчас у меня гораздо больше работы, чем тогда, в советское время. Раньше было строго, мы были ограничены расписанием. Теперь я востребована и от приглашений не отказываюсь. Бог дает мне силы и здоровье. Что же я буду терять время и силы у парикмахера, гримера? Я и внуков сама стригу. Не надо никуда ехать, никого просить, ждать. Жизнь меня научила справляться самой со всем. Я привыкла ни от кого ни в чем не зависеть. Пока получается.

«ПРИВЕЗЛА ГОРСТЬ ЗЕМЛИ С МАМИНОЙ МОГИЛЫ, А НА НЕЕ ВЫСЫПАЛА ГОРСТЬ НЕМЕЦКОЙ ЗЕМЛИ»

- О работе диктора мечтали с детства?

- Я с пяти лет шла к этой профессии. Знала голоса всех дикторов - Ольги Высоцкой, Юрия Левитана... Телевизора не видела, а вот черная тарелка радио у нас висела. Я родилась в деревне Шихово Московской области (сейчас микрорайон Звенигорода. - Авт.). Мама работала поваром в детском доме, папа - без вести пропавший. Это теперь я узнала, что он погиб в лагере для военнопленных Цайтхайне в 100 километрах от Лейпцига в 1943 году. Я ездила туда, видела огороженный колючей проволокой участок поля, мемориал, на котором нет ни одной фамилии. Там было замучено 33 тысячи советских солдат. Привезла горсть земли с маминой могилы, а на нее высыпала горсть немецкой земли.

Вспоминаю свое детство - голодное, холодное, сиротское. Нет отца, мама много работает. Я, как хвостик, с ней в детском доме. Попала туда, словно в сказку. Там была воспитателем Ребекка Борисовна, ей сейчас 98 лет, она живет в Риге. Я с ней созваниваюсь, помогаю немножко финансово. Она со мной, пятилетней девочкой, стала разучивать первое стихотворение «Березка», с которым я в Москве выступала на каком-то конкурсе.

С Иваном Ургантом в передаче «Вечерний Ургант»

Мне сшили из марли платьице и углем наштриховали, веночек из веточек зеленых смастерили, белые чулочки надели. И я до сих пор помню это замечательное стихотворение и «Балладу о Заслонове и его адъютанте Женьке». Кстати, когда меня спрашивают: «Ой, какой у вас голос, дикция! А что, вам в театральном голос поставили?», отвечаю, что голос поставлен от природы. Сколько артистов оканчивают театральные вузы, у них там и техника речи, с ними работают специалисты - все бесполезно, что называется, «каша во рту».

Я с пяти лет стояла на сцене, много читала вслух и радио слушала. Решила, что тоже буду диктором.

- Вы ведь сначала поступали на физико-математический...

- Окончила школу с золотой медалью в Звенигороде, но не знала, куда поступать. В те времена было так: если ты окончил очно институт, три года должен отработать там, куда пошлют. Отправляли далеко: Магадан, Сахалин. Воспитатели из детского дома посоветовали: «Надо идти в педагогический институт на физико-математический. Потом можно будет устроиться здесь, в Московской области».

Я прошла собеседование, решила задачу. Меня приняли на физико-математический факультет Московского областного педагогического института. Дали общежитие в Малаховке. Я начала постигать эту высшую математику и поняла: мне это не нужно, тяжело. В институте я опять принимала участие в самодеятельности. Будучи студенткой, даже выскакивала на сцену Большого театра, изображала Снегурочку.

- Как вы оказались на целине?

- После третьего курса всех студентов нашего института отправили поднимать целинные земли. Восемь суток мы ехали до Алтая. А поезд состоял из вагонов, которые называли телятниками (в них обычно коров перевозили), - деревянные, без окон. Мы спали плечом к плечу на досках. Даже переворачивались по команде. На целине убирали хлеб, свеклу. Пробыли там около месяца. Нас наградили медалями за освоение целины. Домой привезла только баночку меда и круглый черный хлеб.

Вера Алентова (внизу), Игорь Кириллов, Анна Шатилова и Нина Еремина в фильме Владимира Меньшова «Зависть богов», 2000 год. Основой для этого эпизода стал реальный случай на ЦТ в 1968 году, о котором Кириллов рассказал Меньшову

- Да уж, заработали...

- Работали очень тяжело. Секретарь нашей комсомольской студенческой организации Тамара там сильно простудилась, заболела туберкулезом. Ночная работа, холодное зерно...

- После освоения целинных земель с медалью вы вернулись на физмат?

- У Анатоля Франса я прочитала: «Случай в нашей жизни - все». Я приезжаю, а у нас уже практика на заводе «Серп и молот». Сварку нужно делать по металлу (изучали сопротивление материалов)... Прихожу в институт посмотреть, нет ли мне письма. Вижу на стене объявлений малюсенький листочек, на котором написано: «Госкомитет по радиовещанию объявляет конкурс на замещение вакантных должностей дикторов-практикантов».

4 марта 1959 года звоню: «Да-да-да, завтра последний день первого тура». А я еще Москву толком не знаю. Какой-то парень показал мне, где находится клуб редакции «Известий», там проводился этот первый в моей жизни конкурс. Вижу комиссию и по голосу слышу - это сам Юрий Левитан, а это - Ольга Высоцкая. Короче говоря, по результатам я прошла. Набрали на радио пять человек в молодежную группу.

И вот я уже на радио. Мои педагоги - Ольга Высоцкая и Владимир Герцик. Мы брали газетный текст и расписывали его, ставили интонационные ударения, смысловые. Читали будто по нотам. Потом я пошла к ректору заочного отделения и попросила его перевести меня на филологический факультет. Он: «Вам осталось отучиться один год!». А я плачу у него в кабинете: мол, мне не нравится все это. В итоге ректор согласился перевести меня на первый курс заочного отделения филологического факультета.

«ЛЕВИТАН БЫЛ ДЛЯ МЕНЯ ОТЦОМ РОДНЫМ, КАК НИКТО, МЕНЯ ОПЕКАЛ»

- И как Его Величество случай привел вас на телевидение?

- Я окончила курсы на радио. Нас иногда выпускали в эфир. А еще распределили по городским паркам объявлять информацию. Света Моргунова была в этой же группе дикторов-практикантов, мы с ней с 1959 года знакомы. Она в Сокольниках работала год, а я - в Измайловском парке. И вот я случайно узнаю о конкурсе на телевидение.

Это было в 1962 году. Документы у меня приняли, конкурс шел целый месяц. Вижу - пришли на конкурс москвички такие нарядные и дипломированные артистки. Думаю: «Ой, они пройдут, конечно». В комиссии присутствовал Юрий Борисович Левитан, который к тому времени для меня стал отцом родным. Очень хороший был человек! Даже сватал мне в мужья своего друга. Знал, что я в общежитии. Левитан сыграл огромную роль в моей судьбе - он, как никто, опекал меня. Юрий Борисович говорил: «Аня, не волнуйся! Если тебя на телевидение не примут, мы тебя на радио возьмем». Из 500 человек взяли пятерых практикантами, а после года работы оставили троих...

Вот уже 51 год занимаюсь своим любимым делом, нигде не преподаю, хотя зовут. У меня много дикторской работы плюс семья, внуки. Преподавать некогда!

- Вы на протяжении многих лет были ведущей главной телепрограммы, входили в каждый дом. Наверное, много было поклонников? Скажите, как это - быть лицом такой огромной страны?

- В советское время на Шаболовке было всего 10 дикторов. Потом, когда на орбиту вывели спутники, наш отдел насчитывал уже 60 человек. Кто-то пришел по конкурсу, кто-то по блату, по звонку. Всякое случалось. Можно пересчитать по пальцам тех, кто пришел к нам в отдел по зову сердца и по призванию, как я.

В начале 90-х огромная страна разрушилась, и многих из нас просто выбросили на улицу. Кто-то запил, кто-то занялся садом-огородом. Это были случайные люди в нашей профессии. Те же, кому дано было судьбой работать диктором, как-то удержались, продолжают свое дело, не сдаются.

Тогда работал большой отдел писем, зрители писали руководству, в разные инстанции... Контроль за нами был очень большой, как и самоконтроль. Мы не могли свободно в эфире что-то сказать от себя. Я первая начинала вести «Музыкальные киоски», а редактором была Элеонора Беляева, которая потом стала их ведущей.

Сейчас телесуфлеры, наушники пришли на помощь, ничего учить не надо. Суфлер все пишет. В ухе подсказчик. А тогда я в 10 вечера заканчивала работу, редактор давал мне целую программу, я ехала домой и до двух ночи учила сценарий. Уже на следующий день утром в прямом эфире я должна была рассказать зрителям слово в слово. Добавить от себя не имела права. Все строго по тексту. Сейчас - красота! Ты свободен в эфире, говори что хочешь, читай с телесуфлера, в ухо тебе подсказывают... Можешь даже немного дебилом быть - все тебе написано и за тебя сделано.

- И под особым контролем были прямые эфиры с Красной площади...

- Прямой эфир 7 ноября принимали все государства интервидения, куда входили все соцстраны. Выйти на Красную площадь и ошибиться в прямом эфире, что-то не так сказать - это не дай Бог! Накануне не спишь всю ночь, смотришь в окно - какая погода? Будет дождь, не будет? Что надеть? Это же Красная площадь! Мы работали в таком суровом режиме, о котором современные ведущие даже понятия не имеют.

- Вы сказали, что сейчас работы у вас больше, чем в советское время. Значит, и доходов?

- Да, гораздо больше. Раньше у практиканта была зарплата 60 рублей, а нужно было одеваться. Если ты хорошо отработал год, тебе дают низшую, третью, категорию - 110 рублей, через два года - вторую, 130. Первая категория - 150, а высшая - 200, это потолок.

Сейчас меня приглашают провести разные мероприятия. Платят хорошие гонорары, машина подается к подъезду, привезут-отвезут. Уже совершенно другие условия...

- В дикторском отделе было 60 человек. Многие, конечно, хотели оказаться на вашем месте. Ведь вас было немного - ведущих программы «Время»...

- О-о-о! Это были страсти-мордасти!

- Со стороны коллег пришлось хлебнуть...

- Всякое бывало. И понимаешь, как устроены люди! Везде - на фабрике, заводе, в детском саду, школе, театре - существует зависть. Вот мы рядом работаем в одном магазине, ты - продавец, я - продавец. И все равно что-то внутри зашевелится, кольнет. А тем более в театре, тем более на телевидении. Мы выходим на экран. Передачи, заявки, она ведет это и то, а почему не я?

Я очень не люблю слово «коллектив». Оно так надоело за все эти годы! Мы были послушны. Я вижу, что она, моя коллега, меня не любит, завидует, но приходится терпеть, я обязана являться, отрабатывать. Так мне составили расписание: ночью выхожу работать, а она не выходит. А я и на следующей неделе ночью работаю, а она - нет. Видишь всю эту несправедливость, но ничего изменить не в силах. Как хорошо, что сейчас я свободна от коллектива, делаю что хочу!

«У КОГО-ТО ПОКРОВИТЕЛИ, ОЧЕВИДНО, БЫЛИ, НО БОЛЬШЕ ЦЕНИЛАСЬ КВАЛИФИКАЦИЯ»

- Приходилось слышать, что нельзя быть диктором и ведущим на центральном канале без влиятельного покровителя, дескать, не так сказал одно слово или не так посмотрел - можешь остаться без работы. Это все сплетни или дыма без огня не бывает?

- В дикторский отдел обычно проводили конкурс и набирали людей, так я сама попала на ТВ. Потом конкурсов не стало. Смотрим, новенькая появилась. Не буду называть фамилии. Оказывается, какой-то папа у нее, позвонил, ее без конкурса взяли. Она совершенно не подходит, но держат. Девушка работает. Потом вдруг в Политбюро перемены - папу снимают, и ее, бедную, тоже убирают из дикторского отдела. Она случайно туда попала.

Мы в советское время шли только по конкурсу, такое редко случалось. Хотя у кого-то покровители, очевидно, все-таки были, но больше ценилась квалификация, уровень, то, чего ты стоишь.

Взять ту же программу «Время». Все дикторы хотели туда, и теперь некоторые коллеги, которые ни одного выпуска программы новостей не прочли, рассказывают в интервью: «Я читала «Время». Обязательно надо наврать. Но мы-то еще живы, помним, как все было.

Многие не понимали, что программа «Время» - самый напряженный участок. Выходили в эфир в 21.00. К примеру, остается две минуты до прямого эфира, нам уже бежать в студию, а текста нет! Почему текста нет? ТАСС еще не дало. Они там вычитывали до последнего.

А еще мода была доклады читать по три часа. Например, доклад Леонида Брежнева. Привыкнуть к этому нельзя. Кириллов читает, я сижу рядом. А редактор еще страницу готовит. Пока Игорь читает, я ему передаю по столу следующую. Дикторы, которые этого не прошли, завидовали, что мы на таком ответственном участке работали! Нам, информационщикам, не разрешалось где-то концерт провести или какое-то мероприятие.

- Вас считали законодательницей определенного стиля: строгого и в то же время праздничного. Вы первой из дикторов стали сочетать белое с красным.

- Я пришла практикантом на телевидение - ни денег, ни нарядов. В Москве снимаю комнату, мне еще за нее платить. Одевались кто во что горазд. Я наблюдала за Анной Николаевной Шиловой, она с Кирилловым вела все «Песни» и «Огоньки», их считали мужем и женой. Теперь мы работаем с Кирилловым, нас тоже считают семейной парой. Тогда я только начинала работать. Смотрела, как Анна Николаевна поступает. Она сегодня ведет первую программу в ситцевой кофточке, завтра она пришла - ничего не пойму - та же кофточка, но Шилова надела ее задом наперед, пуговички застегнула, и уже у нее воротник-стоечка. Вот это фантазия!

Сейчас Катя Андреева читает новости. Я не согласна с ее стилем. Какой-то он будничный, не нарядный. Специфику телевидения надо знать! Я как-то приучила себя: если что-то новенькое хочу попробовать, то приношу наряд, иду в студию и прошу ребят включить свет. Смотрю на телемонитор.

Однажды у меня пиджак был красивого бирюзового цвета, из Японии привезла. Думала, выйду «Время» в нем читать. Ребята в студии свет зажгли, операторы включили камеру. Я надела пиджак, глянула в монитор, а он смотрится грязно-серым. Зато какая-то простая кофточка могла в кадре заиграть...

- Неужели раньше дикторов телевидения не одевали?

- Сейчас в эфире озвучивают, мол, на ведущем костюм фирмы такой-то. Помню, у нас на Шаболовке собрание дикторского отдела, уже у нас парикмахер появился. Художественный руководитель нам объявляет: «Руководство решило дикторов одеть. Есть Дом моды на Кузнецком Мосту. Вы будете ездить туда, подбирать пиджачки для эфира, но будут титры, например, «На Шатиловой костюм из Дома моды на Кузнецком Мосту». Мы, все женщины, ужасно оскорбились. Как? Такое унижение. Зритель будет знать, что я сижу в чужой одежде.

В общем, этот номер не прошел. Потом сказали, что будут переводить 200 рублей в ГУМ в двухсотую секцию, где одевались жены членов ЦК и прочее начальство. Деньги поступили. Нам объявляют: «Срочно в ГУМ, нам отпущено всего две недели, нужно уложиться в сумму». Мы все ринулись туда. Там были кримпленовые костюмы одинакового фасона, все их набрали, только цвет отличался - у кого-то красного, у кого-то голубого... Надо выходить в эфир. Смотрю расписание. У меня первая программа, у Моргуновой - вторая. Звоню ей: «Света, ты в чем сегодня будешь? Я в кримпленовом». - «Ой, и я хотела!».

- Как же появился ваш фирменный стиль - белая рубашка и красный пиджак?

- Все решает в нашей жизни случай. На тот момент я 11 лет работала диктором телевидения, читала новости. Но членом партии никогда не была. Тайно мы узнаем, что в Японию кого-то пошлют вести передачу «Говорите по-русски». В государственной коллегии обсуждали кандидатуру диктора, кого отправить на год? Предложили послать меня, так как я читала научные передачи и у меня выраженная славянская внешность, филологическое образование. Кто-то на коллегии заявил, что я не член партии», но ему ответили, что зато «ей 11 лет новости доверяют».

В итоге я отправилась в Японию. Не зря говорят, что первый блин комом. Приехала без всякого контракта, оказалось, что договоренности о предоставлении жилья нет, денег нет... Как хочешь, так и живи. Но как-то все устаканилось. Русский язык японцы очень полюбили, рейтинг программы был высоким. И после этого 17 лет уроки «Говорите по-русски» в Японии продолжались, пока в 90-х годах наши новые, по блату поступившие в дикторский отдел, девочки не вернулись из Японии. Через полгода одна улетела в Америку, другая - в Канаду. Японцы прикрыли передачу.

Так вот в Стране восходящего солнца я нашла свой стиль. Японцы любят воротнички, шарфики... Я привезла оттуда белый пиджак, который смотрелся нарядно в кадре. За внешностью дикторов след­или очень строго. Твой внешний вид не должен быть вызывающим, никаких украшений - жил ведь простой народ скромно.

Красную ткань покупала в Японии, а шила пиджак здесь. Кстати, все белые рубашки беру у сына, закручиваю рукава. Ничего не могу с собой поделать. В этом стиле я хорошо себя чувствую. Надену что-то другое (например, в другой цветовой гамме) и чувствую себя какой-то потерянной.

- Сын не пошел по вашим стопам, не связал жизнь с телевидением?

- Ни муж Алексей (он уже умер), ни сын не имеют отношения к телевидению. Супруг из очень хорошей интеллигентной семьи, его отец Борис Александрович Шатилов (я его не застала, очень рано ушел из жизни) был писателем-пушкинистом, и муж мой имел литературный дар, и сын Кирилл им владеет...

Алексей образован был энциклопедически, его мама, с которой мы прожили под одной крышей 27 лет, тоже получила хорошее образование, с детства говорила по-французски, работала в консерваториях. И мне повезло, что Леша имел такие обширные познания в области музыки, литературы, живописи. В доме царила особая атмосфера.

Наш сын Кирилл окончил романо-германское отделение МГУ. Специалист по датскому и английскому языкам. Работал на каких-то фирмах, потом окончил менеджерский факультет американского вуза, там обучение шло на английском. И вот уже третий год, как он сказал: «Все! Я не хочу никому подчиняться, выполнять работу, которая не приносит мне радости». Он дома, пишет толстенные книги, очень весело и остроумно написал учебник «Английский язык в миниатюре», занимается репетиторством.

- Анна Николаевна, находите время для общения с внуками?

- У меня их двое. Всеволод учится в шестом классе, изучает французский язык, занимается шахматами. А Святослав - второклассник, любит рисовать. Старший, Севочка, мой постоянный партнер по путешествиям. В общем, стараюсь быть полезной, а это значит, что живу интересной пол­ноценной жизнью.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter