Юрий РЫБЧИНСКИЙ: «Державы две сошли с ума, в мозгах и душах — аденома, и я кричу: «Чума! Чума! На оба ваши дома!»

Поэзия

Поэзия — это
Как сон наяву,
Это как небо в подвале,
Это как с будущим рандеву
Где-нибудь в Пале-Рояле.

Поэзия — это
Как ливень в горсти
С запахом диких ягод.
Легче пролить,
Чем до губ донести
Эту безумную влагу.

Поэзия — это
Адама ребро
На аукционе трофеев
И Евридика
в Нью-Йоркском метро,
Идущая вслед за Орфеем.

Поэзия — это
Застрявший во рту
Крик: «Ну куда же ты,
молодость?».
Поэзия — это алхимик,
Что ртуть
Легко превращает в золото.

Поэзия — это
Ожог красоты,
И лихорадка озноба,
И без парашюта
Прыжок с высоты
Горящего небоскреба,
Это — смертельная
В мае дуэль
Двух соловьиных бельканто,
Где вместо барьера —
Упавшая ель,
А Тютчев и Фет —
Секунданты.

Поэзия — это
Живая латынь,
Которой пропитан воздух.
Поэзия — это
Галера, где ты
Не к веслам прикован,
А к звездам.

Иерусалим

Мы пили кофе на Голгофе
И ели сладкий ананас.
Она была прекрасна в профиль
И офигительна анфас.

Потом в постели пили вермут,
И, опьяненная луной,
Она была то небом
(сверху),
То страшной бездной
(подо мной).

А утром, деньги в лифчик пряча,
Она была святей святош.
А за окном Стеною Плача
Стоял тысячелетний дождь.

Злободневность

Живу на свете,
Как в окопе.
А из окопа выходя,
Ищу Европу я
В Европе,
Ее нигде не находя.

И, злободневностью унижен,
Брожу в печали и тоске
В арабском городе Париже,
В таджикском городе Москве.

И я предчувствую резонно
Тот миг,
Похожий на кошмар,
Когда Европу-Дездемону
Задушит
Современный Мавр.

В мае

В мае
Хлещет дождь,
Как из брандспойта,
Хоть и говорят:
«Как из ведра».

В мае
Каждый соловей —
Разбойник,
Каждое свиданье — до утра.

В мае,
Как в спектакле
В третьем действии,
Что-нибудь должно
Произойти.

И сирень
Теряет свою девственность,
Чтобы через год
Опять цвести.

В мае,
Словно дети,
Плачут тучи,
И влюбленных
Будят петухи,
И пером гусиным
Пишет Тютчев
О грозе бессмертные стихи.

В мае
Забываешь про свой возраст,
Глядя в чьи-то
Синие глаза,
И заражены
Болезнью звездной
И высокомерьем
Небеса.

В мае
Все здоровья мне желают,
Потому что на рассвете дня
В мае,
На Святого Николая,
Мать седая
Родила меня.

Американская баллада

Умолкли все птицы
При ясной луне.
По прерии мчится
Ковбой на коне.

Пастушья звезда
Над ним в небе горит.
И внутренний голос
Ему говорит:

«Куда ты, скажи,
Так торопишься, Джон,
В осенней тиши
Темнотой окружен?».

И голосу он
Отвечает: «Скачу
Я к другу, его
Повидать я хочу.
Поскольку не видел его
Много лет,
С ним я испытал
Много бед и побед».

А внутренний голос,
Смеясь, говорит:
«Не зря над тобой, Джон,
Злой ястреб парит,

Не зря надрывается
Воем койот:
«Другого ковбоя
Жена твоя ждет. —

Того, что в неё
Безрассудно влюблён.
Коня поскорей
Разворачивай, Джон!».

Ковбой без раздумья
В ответ говорит:
«Пусть воет койот,
И пусть ястреб парит,

Жена моя Мэри
Пусть ждет не меня,
Но не поверну я
Лихого коня.

Пусть Мэри,
Оставшись на ранчо одна,
Встречается с тем,
В кого так влюблена.

С ума не сойду я,
Не тронусь умом,
Поскольку нет ревности
В сердце моем».

И снова ковбой
Мчит за тысячу миль,
Глотая туман
И дорожную пыль.

И слышит копыт
Несмолкающий звон.
А внутренний голос
Опять ему: «Джон!

Ты слышишь: гремит
Над тобой в небе гром.
Любовник жены твоей
Входит в твой дом.

Он курит сигару,
Он кантри поет.
Супруга твоя
Его в спальню ведет.

Мне стыдно сказать,
Что они там творят.
Пора тебе, Джон,
Возвращаться назад.
Куда же ты мчишься —
В кромешную тьму?».
«Я к лучшему другу
Скачу своему.

Отстань от меня!
Не вернусь я домой
Ты внутренний
голос,
Но только не мой.

Хозяин твой, видно,
Другой человек.
Зовут его Джон.
А меня зовут Джек».

Полк уходит в небеса

Волки воют на луну
В час заката.

Полк уходит на войну
Без возврата.

Громче, музыка
побед!
Смирно! Вольно!

Полк уходит
на тот свет
Добровольно.

Затяните пояса!
Выше ногу!

Полк уходит в небеса —
Прямо к Богу.

Рядовые, шире шаг!
Завтра — битва.

Не поможет вам ни флаг,
Ни молитва.

В небе братских нет могил,
Как известно,

Но над вами грянет гимн
Безвозмездно.

Верю

Почему-то я безумно верю,
Что пройдут дурные времена —
Вы меня откроете, как двери,
Как бутылку терпкого вина,

Словно почтальон —
почтовый ящик,
Звездочет — седьмые небеса,
Вы меня откроете, как спящий
Открывает поутру глаза.

Вы меня откроете случайно,
Ненароком — через уйму лет,
Вы меня откроете, как тайну,
Словно неразгаданный секрет.

Вы меня откроете не сразу,
Не без горьких мук, не без труда,
Как месторождение алмазов,
Скрытых под слепящей
толщей льда.

Ведь не зря, наверно,
ночью лунной,
Над стихами мучаясь в тиши,
Терпеливо своего Колумба
Ждет моя Америка души.

Дежавю

Державы две сошли с ума
В мозгах и душах — аденома
И я кричу: «Чума! Чума
На оба ваши дома!».

Кровь — не вода и не вино.
И в XXI страшном веке
Мне наплевать,
Мне все равно,
Кто Капулетти,
Кто Монтекки.

***

Беспощадно время:
Девочкой быть — отдых,
Женщиной быть — бремя,
Быть старухой — подвиг.

Вся она из воска,
Вся древней, чем сказка.
И морщин авоська
На лице, как маска.

Когда закончится Столетняя война

Когда закончится Столетняя война,
Забудут все, как началась она,
Забудут все, кто первым поднял меч,
Чья первой голова слетела с плеч,
Забудут все, кто прав, кто виноват,
Забудут все количество утрат,
И станет разноцветный шар земной
Всем братскою могилою одной.

Когда закончится Столетняя война,
Внук спросит: «Дед, зачем была она?
Кому, скажи, война была нужна?
Тому, кому ты продал ордена?
Или тому, кто от войны устал
И памятником влез на пьедестал?».
И скажет внуку весь в морщинах дед:
«Не знаю я. Ты сам ищи ответ».

Когда закончится Столетняя война
И чаша будет выпита до дна,
Не вспомнят ни солдат, ни генерал,
Кто выиграл в войне, кто проиграл,
Кто трусом был, а кто героем был
И кто кого на той войне убил,
Не вспомнят слезы вдов и матерей
И душегубный ад концлагерей.

Когда закончится война, что шла 100 лет,
Окажется, что виноватых нет,
А если после бойни нет вины,
То это значит: не было войны,
И значит, что придумал этот фейк,
Похожий на огромный с кровью стейк,
Опальный франк-масон и вертопрах,
Чтобы посеять смуту в головах.

И наш король на троне золотом
Издаст указ: «Считать безумным сном
Войну, что снилась нам 100 лет подряд».
А кто иначе думает — казнят.
Или костюм шута ему сошьют
И курам на смех в дальний край сошлют,
Или посадят в сумасшедший дом,
И поделом ему, и поделом.

Все будет так, как я поведал вам,
И будет мир на радость светских дам,
И будет всюду тишь и благодать,
И королевство будет процветать,
Сады цвести и птицы будут петь,
Кровопролитных битв не будет впредь.
Но спросит у меня моя жена:
«Когда закончится Cтолетняя война?»

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter