Ветеран альпинизма легендарный Владимир МОНОГАРОВ: «Взойти на обе вершины Эльбруса смогу и в 90 лет»

Свой 50-летний юбилей киевлянин Владимир Дмитриевич Моногаров отмечал на Памире, поднявшись в этот день на пик Евгении Корженевской (7105 метров над уровнем моря), 60-летие — на Кавказе, 70-летие — на западной вершине двуглавого Эльбруса. Девятый десяток лет (!) разменял там же — на высоте 5642 метра. Ветеран альпинизма совершил успешное восхождение и провел трое суток в палатке на самой высокой горе Европы. Конечно, Шат, как на Руси исстари называли этот двухвершинный конус потухшего вулкана, — не самая труднодоступная гора. В послужном списке заслуженного мастера спорта по альпинизму — восхождения почти на все семитысячники СССР, альпийские вершины Пти Дрю и Монблан, участие в шести гималайских экспедициях 1990-1999 годов. А еще 18 первопрохождений по маршрутам высшей категории сложности, в том числе шесть — по отвесным или отрицательным стенам двуглавой кавказской Ушбы. 80-летие нашего земляка на Эльбрусе — событие, достойное Книги рекордов Гиннесса и занесенное в Книгу рекордов Украины. Ведь Моногаров — самый взрослый покоритель Шат-горы, назвавший свою впечатляющую дату: «40, умноженное на два». Ученые, регулярно обследующие состояние здоровья Моногарова, поражаются его физической форме: артериальное давление — 125 на 75, пульс при пробуждении — 55-60 ударов в минуту, при росте 165 сантиметров вес спортсмена — 68 килограммов. Биологический возраст меньше паспортного примерно на 20 лет... С начала 80-х Владимир Дмитриевич руководил комплексной научной группой, готовившей альпинистские сборные СССР, а потом и Украины к гималайским экспедициям. Без малого 30 лет (с 1958-го по 1987-й) он был председателем Федерации альпинизма Украины. Полтора десятилетия возглавлял проблемную научно-исследовательскую лабораторию высоких тренировочных нагрузок в Киевском государственном институте физической культуры. Здесь занимались также подготовкой олимпийских сборных команд СССР по велосипедному спорту, легкой атлетике и плаванию (наши велосипедисты трижды были чемпионами Олимпийских игр и более 10 раз — чемпионами мира среди любителей в командной гонке). Сейчас М. В. Д., как зовут легендарного альпиниста друзья, 81 год. Доктор биологических наук, профессор Владимир Моногаров по-прежнему два летних месяца проводит в поднебесье: он и теперь начальник базового лагеря на Эльбрусе. Ах, как был прав его тезка гениальный бард: «Внизу не встретишь, как ни тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес»... На стене у входной двери однокомнатной квартиры на Русановке теснятся фотографии: вершины и их покорители — живые и погибшие. На видных местах прикреплены картонные карточки с написанными фломастером аффирмациями: «Я достоин всего самого лучшего, готов к переменам и радуюсь им всей душой». Несколько лет назад перед глазами Моногарова всегда был еще один слоган-настрой: «Я очень хочу взойти на Эверест (8848 м) и спуститься живым и здоровым». Мечта не сбылась... Перед тем как удалиться на кухню — готовить зеленый чай с медом и кусочками свежего корня имбиря, хозяин включает видеомагнитофон. Смотрю документальный фильм «Взойти на вершину» — о восхождении группы под руководством Моногарова на Ушбу в 1972 году. На эту гору, известную невероятно сложным рельефом, мой собеседник поднимался восемь раз — каждый раз по-иному. Последние 40 лет маршрут по нависающей стене стоит непройденным...

«ДЛЯ ЭКСПЕДИЦИИ НА ЭВЕРЕСТ Я НЕ НАШЕЛ СПОНСОРОВ —ЧТОБЫ СПУСТИТЬСЯ ЖИВЫМ, НУЖНО ОКОЛО 350 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ»

— Владимир Дмитриевич, свое 70-летие вы мечтали встретить на Эвересте — самой высокой точке планеты на границе Непала и Китая...

— Ничего более сложного и опасного в альпинизме нет. При восхождении на вершину кислородное голодание мучает даже лучших альпинистов: одышка, мышление затормаживается, отдыхать приходится через каждые 10-15 шагов... Температура там порой опускается до минус 50-ти, дуют ураганные ветры...

Здоровья мне тогда хватало (альпинизмом я занимаюсь более 60 лет). Как-то на юге бегу вдоль моря, а бизнесмен лет 35-ти с золотой цепью на внушительном животе спрашивает: «Мужик, что ты тут бегаешь?». — «Тренируюсь», — отвечаю. «А сколько тебе лет?». — «Считать умеешь? Мне 36 умножить на два». Он присвистнул и произнес слово из трех букв: мол, ничего себе!

Увы, для экспедиции на Эверест я не нашел спонсоров — чтобы спуститься живым, нужно было около 350 тысяч долларов.

— Почему так много?

— Только за разрешение на восхождение команда платит правительству Непала по 10 тысяч долларов с человека. Идти одному — просто безумие, в обойме должны быть хотя бы семеро альпинистов, а это уже 70 тысяч. Плюс затраты на хорошее снаряжение, качественное питание — без этого можно навсегда остаться на вершине, а жизнь слишком ценная вещь, чтобы ею рисковать...

Альпинизм — командный вид спорта. Самоутверждение одиночек зачастую ведет к трагедиям, становясь «восхождением в могилу».

— Читала в интернете завистливо-злобный комментарий к статье о том, как вы искали спонсоров: «Продай свою квартиру — и дуй в Гималаи!».

— Если бы хватило денег от продажи однокомнатной квартиры, не пришлось бы мне так долго и мучительно искать недостающие средства...

Пока я собирался, в 2003 году на Эвересте побывал, прославив свою страну, 70-летний японец Юширо Миури с сыном.

— Зато вы в 80 лет водрузили флаг Украины над Эльбрусом, который стал для вас «Горой счастья» (так с адыгейского переводится Ошхамахо — одно из многочисленных названий этой горы)...

— Я хорошо подготовил свой организм. За восхождение похудел на пять килограммов, но чувствовал себя нормально, давление было, как в 16 лет, — 120 на 70.

— Да еще и несли 10-килограммовый рюкзак...

— У моих товарищей — старшего тренера Харьковского клуба альпинистов Леонида Волкова и киевлянина Анатолия Бережного — поклажа была килограммов на пять-семь тяжелее.

— Кажется, на вершине вас застиг чудовищный ураган?

— С такой жуткой непогодой я столкнулся там впервые.

— «Здесь вам не равнина — здесь климат иной, идут лавины одна за одной, и здесь за камнепадом ревет камнепад»...

— Снег валил сплошной стеной — за два-три шага вообще ничего не видно, да еще и похолодало до минус 20-ти (кстати, этой зимой температура опускалась до 50 градусов мороза).

Пришлось изменить планы. Мы собирались, проведя ночь на западной вершине Эльбруса, вернуться на седловину, а оттуда подняться на вторую — восточную вершину (5621 метр), переночевать там, после чего спуститься в Баксанское ущелье. Но пришлось трое суток пережидать непогоду в палатке, которую под напором урагана так трясло, что она ревела, как авиационный двигатель. Из-за этого воя спокойно уснуть было просто невозможно, голова раскалывалась, мы не разговаривали друг с другом, а кричали в полный голос.

В палатке температура воздуха была минус 12 градусов. Крохотная, размером с майонезную банку, газовая горелка давала свет и нагревала воздух до минус шести. Такой «климат» можно было переносить, если учесть, что на нас было надето по три куртки и по две пары брюк. Спали мы, не раздеваясь, — залезали в спальные мешки, сняв только ботинки. Обувь прятали в рюкзаки, чтобы к утру она не очень промерзла.

Дно палатки было застелено упаковочной пленкой с воздушными «пупырышками» и кариматами — ковриками из легкого и теплого химического материала. За ночь палатку могло завалить снегом так, что не откопаешь. По нескольку раз приходилось просыпаться и трясти наше жилище изнутри, чтобы сбросить снежную шапку.

— Я слышала, что палатка, не выдержав, порвалась от снега и ветра...

— Нет, всего лишь поломалась стойка и надорвался полог, иначе на таком морозе мы бы просто погибли. Палатка сверхпрочная и дорогая (700 долларов), созданная для экстремальных условий самых высоких гор, — она и спасла нас.

Мы ужасно удивились, когда на вторые сутки нашего «плена» на вершину пробилась группа российских экстремалов. Я советовал им переждать непогоду, но они и слышать об этом не желали.

Впрочем, ребята нам помогли — Анатолий начал жаловаться на боли в животе, симптомы напоминали аппендицит. Россияне согласились экстренно спустить его в лагерь, где есть врач.

Мы с Лешей молились Богу и Николаю Чудотворцу, покровителю путешественников, чтобы Толя и наши новые знакомые благополучно добрались до лагеря. Все остались живы и здоровы.

— Диагноз не подтвердился?

— По счастью, нет. Просто в такую метель трудно нормально отправлять естественные надобности... Обычно в непогоду альпинисты используют для малой нужды пластиковую бутылку со срезанным верхом, а чтобы справить большую, выжидают момент, когда ураган чуть стихнет, отходят подальше от палатки, роют ямку и стараются управиться как можно быстрее...

— Вы питались всухомятку или стряпали горячую еду?

— Готовили все на той же горелке. Рацион состоял из геркулеса, киселя, супов из пакетиков — продуктов, содержащих большое количество углеводов. Самым ценным в тех условиях было украинское сало, которое мы ели с черными сухарями.

Когда погода улучшилась, мы добрались до седловины, где на высоте 5300 метров впервые провели ночь не в палатке, гудящей под порывами сильного ветра, а в относительной тишине укрытия. Примостились в чуть-чуть расширенном ледорубами бергшрунде (так называют подгорную трещину на границе между склоном горы и массой лежащего на ней льда). Тогда дети и внуки дозвонились из Киева на мой мобильный телефон и первыми поздравили с победой и с днем рождения.

«АЛЬПИНИЗМ — ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ ВИД СПОРТА, ПОЭТОМУ НАДО ВОВРЕМЯ ОСТАНОВИТЬСЯ»

— Знакомые альпинисты говорили, что группа Моногарова «прокладывает маршрут промышленным способом»...

«И спускались мы с покоренных вершин, что же делать, и боги спускались на землю...». Владимир Моногаров — крайний слева

— Иначе невозможно пройти стены, которые я одолел, — например, нависающие скалы Ушбы.

— Французские альпинисты даже прозвали вас «месье Ушба»...

— О да! Помню, в начале моей альпинистской карьеры — а впервые я попал в горы 20-летним студентом киевского института физкультуры — Ушба внушала мне ужас. С языка сванов это название так и переводилось — «вертеп ведьм» или «проклятье». Эта вершина стала могилой для более чем 60 альпинистов. Она очень коварна: с восточной стороны — 300-метровая стена с отрицательным наклоном. Идти по нему очень сложно, земное притяжение оттягивает тело назад. Надежно забить крюк чрезвычайно трудно — скальная порода отслаивается. В любой момент может оторваться целая глыба.

Подъем на вершину занимал пять-шесть дней. Ночевать приходилось в гамаках или сидя на специальных платформах. Крепежные веревки беспощадно врезались в тело, ветер раскачивал легкую конструкцию. Заснуть не удавалось — лишь на пару часов проваливались в дремоту, прерываемую порывами ветра и холодом.

В одной из экспедиций при спуске с Ушбы у альпиниста Виктора Козявкина упал вниз рюкзак — со спальником, фотоаппаратом, кинокамерой. Козявкин попытался схватить его на лету и сам рухнул в туман. Я видел, как он сорвался. А через несколько минут — есть Бог на свете! — те, кто шли снизу, закричали мне, что Витя чудом задержался на снежном выступе горы. Спустя месяц в снегу — на два километра ниже — он нашел свой рюкзак со всем хозяйством.

— «В горах ненадежны ни камень, ни лед, ни скала — надеемся только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк и молимся, чтобы страховка не подвела»...

— Эта «отрицаловка» тебя просто отбрасывает. Извините, там такие острые ощущения, о которых мало кто рассказывает. Допустим, справляешь естественную надобность, а струя срывается и летит у-ух аж куда!

— А если потребность посерьезнее?

— Питание мы берем в мешочках, потом в этот мешочек... Ну, вы поняли? Только надо хорошо целиться...

— За все долгие годы восхождений в командах, где вы были лидером и капитаном, не погиб ни один альпинист. И все же в горах постоянно возникают нештатные ситуации. Сколько раз друзья возвращали вас с того света и сколько жизней спасли вы?

— Никаких страхов не было, потому что мы тщательно продумывали запас прочности — 200-процентный! Разве что однажды я поскользнулся и сломал ребро, но оно заросло само (о переломе узнал гораздо позже, ведь рентгена в горах не было).

— Владимир Высоцкий, работая над песнями к фильму «Вертикаль», которые трудно не цитировать во время нашего разговора, вспоминал, как он стал свидетелем трагического случая во время восхождения на пик «Вольная Испания». Группа команды ЦСКА из пяти человек попала под камнепад, и одного убило насмерть. «Трое суток, пока была непогода и не мог подлететь вертолет, двое товарищей погибшего стояли на карнизе в 30 сантиметров, привязанные к скале, чтобы помочь спускать тело погибшего друга, — писал Владимир Семенович. — И это не подвиг никакой, нет, а нормальная манера поведения в горах»...

— Конечно, альпинизм — экстремальный вид спорта, поэтому я и говорю, что надо вовремя остановиться...

В 1965 году нам пришлось укреплять мемориальную доску на совершенно отвесной западной стене Ушбы, на месте гибели двух альпинистов — Артура Глуховцева и Виталия Тимохина. Трагедия произошла примерно на первой трети подъема. Подвело приваренное титановое ушко крюка, который Тимохин вбивал в стену. Виталий улетел вниз, сорвав страхующего его Артура. Порвались и самодельные веревочные карабины... Ребята летели метров 200 и разбились насмерть. Молодые, полные сил! А рюкзаки остались висеть — их сняли только спустя год...

Свою команду мы всегда готовили очень серьезно, даже брали запасной ботинок — на случай, если кто-то уронит свой.

— Левый или правый?

— Какая разница — 45 размер можно обуть на любую ногу...

Если кто-то из альпинистов, дайверов, парашютистов сгущает краски ради пиара (мол, дернул за кольцо, а купол не раскрылся), значит, мероприятие было плохо подготовлено.

Когда-то инженер-мостостроитель при открытии своего сооружения стоял рядом — с пистолетом. По мосту для проверки конструкций проезжало огромное количество груженной техники. Если мост, не дай Бог, обрушивался, инженер пускал себе пулю в висок...

Сейчас зачастую люди теряют жизни из-за того, что на обстоятельную подготовку не было денег (например, на обследование в барокамере). Хочу сказать спасибо тем, кто мне бесплатно помогает: доктору биологических наук профессору Марии Михайловне Булатовой, которая курирует фитнес-центр «Олимпийский стиль» Национального университета физического воспитания и спорта (мой родной инфиз) — здесь занимаюсь на тренажерах три-четыре раза в неделю. Я очень благодарен директору учебно-методического центра «Эльбрус» Курману Непиеву, руководителю канатной дороги на склонах Эльбруса Юсупу Хаджиеву, начальнику высокогорной базы, расположенной на высоте 3840 метров Исхаку Тилову...

— Правда, что в горах вообще нельзя употреблять алкоголь?

— Мы всегда брали с собой наверх фляжку коньяка — прекрасное сосудорасширяющее. Помню, на Ушбу в мой день рождения, 25 июля, наша команда взяла, к сожалению, только одну «соточку» (мы выпили ее на совершенно отвесной стене).

Между прочим, на подходах к вершинам Гималаев очень много паразитов желудочно-кишечного тракта, поэтому там всем рекомендуется перед каждым приемом пищи употреблять по 15-20 граммов спиртного. Мы в Гималаях тоже выпивали эту норму — под тост: «Смерть лямблиям!».

Организм европейца к этой живности не приспособлен, в отличие от желудков местных жителей. Ходят слухи, что от тамошней напасти пострадал Юрий Владимирович Андропов. Когда будущий генсек, тогда председатель КГБ СССР, приехал в Афганистан, все наши принимали по 50 граммов водки от этого дела. Андропов с его больными почками не мог, поэтому заболел лямблиозом...

«НЕСКОНЧАЕМЫЕ 300 МЕТРОВ НАВИСАЮЩИХ СКАЛ. ИДЕШЬ, СЛОВНО МУХА ПО СТЕКЛУ, ТЕЛО ВСЕ ВРЕМЯ ОТБРАСЫВАЕТ ОТ СТЕНЫ»

— Спрашивать альпиниста о самом сложном маршруте — все равно что художника — о самой любимой его картине...

— Все маршруты были непростыми, но, наверное, самый-самый — Ушба, о которой я столько уже рассказал. Накануне восхождения обычно вообще не мог заснуть — крутился в гамаке, как гусеница в коконе, мерзли ноги, болели руки. Все-таки шестая категория сложности, отрицательные наклоны! Нескончаемые 300 метров нависающих скал идешь, как муха по стеклу, — тело все время отбрасывает от стены, руки устают, а нести нужно и воду, и снаряжение...

— А самый мощный выброс адреналина?

— Мне пришлось начинать и проходить по карнизу, отслоившемуся от стены. В любой момент каменный блок мог рухнуть в пропасть, когда я забивал в него кручья.

— Играли в кошки-мышки со смертью?

— Это совершенно не так. Многие считают, что мы — какие-то чудаки, непонятно ради чего карабкающиеся на стены. Но, повторяю, у нас все продумано — на первом месте безопасность. Тщательно готовимся и физически, и технически — особое снаряжение, высочайшая степень подстраховки.

Конечно, доля риска есть, но когда веришь в своего товарища, в снаряжение, возникает уверенность, как у акробата под куполом цирка...

— «Парня в горы тяни, рискни», как пел Высоцкий. Откуда он знал, что «лучше гор могут быть только горы»?

— ...на которых еще не бывал». Очень точно — у каждого человека своя высота, он стремится проверить, на что способен. Не всегда отдаешь себе отчет, почему этого хочешь, но потом остается приятное ощущение, что ты переборол свои слабости... К тому же наверху необыкновенно красиво...

— «Но спускаемся мы с покоренных вершин — что же делать, и боги спускались на землю»...

— Вернувшись вниз, больше любишь и людей, и саму жизнь...

«БЫЛИ АЛЬПИНИСТКИ, КОТОРЫЕ НЕ ХОТЕЛИ СТАРЕТЬ, — РАЗБИВАЛИ ПАЛАТКУ НА ОГРОМНОЙ ВЫСОТЕ И ОСТАВАЛИСЬ ТАМ НАВСЕГДА»

— Владимир Дмитриевич, поделитесь с читателями «Бульвара Гордона» секретами, как «не сливать воду», несмотря на цифры в паспорте? Что нужно делать, чтобы человеку вместо 81 года было дважды по 40 лет и шесть месяцев?

— Есть несколько правил, которых я постоянно придерживаюсь: побольше движения, правильное питание, ограниченное количество стрессов, позитивный настрой, свежий воздух (в любое время года сплю при открытом окне).

Особых секретов у меня нет: день начинаю с физзарядки... Неторопливо просыпаюсь, какое-то время еще лежу в постели, читаю «Отче наш», делаю массаж биологически активных точек — на груди, за ушами, по бокам носа. Массирую руки. Для тех, кто в возрасте, очень важно растереть позвоночник в области крестца (кулаком — 100 раз).

С годами люди хуже слышат, поэтому нужна гимнастика для хорошего слуха. Закрываю ладонями уши и постукиваю себя 12-15 раз пальцами по затылку. В ушах — как будто стереоэффект. После несильно хлопаю себя по ушам тоже 12-15 раз и энергично тяну за мочки — вниз, вверх, в стороны. Если это делать каждое утро, не нужно будет переспрашивать по нескольку раз, что вам говорят...

Закончив зарядку, обливаюсь водой, правда, не обычной, а специальной — заряженной. Потом выпиваю четыре перепелиных яйца, закусывая их кусочком грейпфрута. После этого — салат с сыром.

Иногда завтракаю гречневой кашей, сваренной в овсяном отваре, с тертым сыром и стаканом молока. Второй завтрак — зеленый чай с долькой черного шоколада. На обед ем суп с фасолью и куриными крылышками — в них много коллагена, необходимого для суставов (еду Моногаров давно готовит сам, говоря: «Женщины нужны не для борщей, а для любви». — Авт.). На ужин (легкий, не позднее семи-половины восьмого вечера) предпочитаю салат: капуста, болгарский перец, помидоры, огурцы — все, что можно себе позволить в это время года. После ужина устраиваюсь перед телевизором со стаканом тыквенных семечек — тоже, кстати, очень полезных, а перед сном выпиваю стакан биокефира с медом.

Совсем не употребляю пиво, сахар, торты и пирожные. Мясо ем трижды в неделю, когда тренируюсь, а в обычные дни — рыбу.

На тренировке разминаюсь на велоаргометре — дозирую нагрузку по уровню частоты сердечных сокращений. Затем выполняю различный комплекс силовых упражнений на все основные группы мышц — рук, торса и ног, упражняюсь на тренажерах, работаю с гантелями.

Специально делаю упражнения на одну группу мышц, чтобы на себе продемонстрировать: в любом возрасте можно формировать свое тело и с гордостью показывать свой торс. Неверующие могут пощупать — все настоящее. Не силиконовое.

Чтобы сохранять позвоночник здоровым, занимаюсь на профилакторе Евминова.

Если кого-то интересуют подробности, звоните по телефону: 553-35-88, лучше после 18 часов. А женщины, приходите в гости — консультирую по вечерам (смеется).

— Оскар Уайльд писал: «Чтобы вернуть свою молодость, я готов делать все, — только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества»...

— Одних физических нагрузок недостаточно. Я, например, обязательно нахожу время, чтобы днем поспать час-другой. Кладу голову на свою подушку из гречки — от нее зависит сон. Знаете, что Лев Толстой всегда возил с собой свою подушку? Кроме того, что она должна быть удобной, она еще и напитывается энергией своего владельца...

Нужно сохранять интерес к жизни, не быть безразличным ко всему, что происходит вокруг. Следует ставить перед собой самые дерзкие задачи и выполнять их. Только так можно сберечь силу тела и духа в любом возрасте.

Сейчас вот прикидываю планы на будущее. Хочу взойти...

— ...на Эверест?

— Нет, туда, даже если скажут идти, откажусь — высота огромная, а сосуды все-таки уже не те. Но взойти на обе вершины Эльбруса, думаю, смогу даже в 90 и более лет.

Хотелось бы на Килиманджаро (5895 метров) — при соответствующей подготовке и материальном обеспечении. Вот только для такой затеи нужно хотя бы три тысячи долларов на одного человека, то есть девять тысяч — на мини-экспедицию из трех альпинистов...

В общем, тяга есть, но в горы пускать нужно сначала разум, а уж потом тело. Иначе риск кончается травмами или вообще летальным исходом. Надо думать, что жизнь на земле прекрасна, — если ты, конечно, не камикадзе.

— Обычно люди мечтают расстаться с земной юдолью спокойно, не мучаясь и не мучая своих близких...

— Хотя есть и те, кто хочет умереть в горах.

— «Так — лучше, чем от водки и от простуд»?

— Один очень хороший альпинист — умница-филолог, кандидат наук — из-за неполадок на кафедре ушел в горы, выпил 200 граммов водки, сел и замерз.

Были и альпинистки, которые не хотели стареть, — разбивали палатку на огромной высоте и оставались там навсегда. Женщина-ленинградка в почтенном возрасте выбрала такой способ ухода, доставив массу трудностей спасательному отряду, который потом был вынужден спускать ее тело со склонов Эльбруса.

В этих местах стареющие шерпы-проводники, которые больше не могли носить тяжелые грузы, выпивали спиртное и бросались в бурлящий горный поток...

— Есть и другие примеры — люди, которые из любви к жизни и к горам совершали невозможное. Например, Эрик Уэйхенмейер — «великий слепой», который взошел на Эверест, а позднее завершил проект «Семь вершин». С ним в связке были Хью Херром, лишившийся обеих ног за 20 лет до того восхождения, и Анди Хольцером — еще один незрячий из Германии...

— В этом случае при хорошей акклиматизации и техническом обеспечении кислородом нет никаких проблем. В горах самое главное не глаза и не ноги, а кардиореспираторная система: чтобы хорошо работало сердце, не было возрастных изменений сосудов...

«ЗАМПРЕД СПОРТКОМИТЕТА СССР АНАТОЛИЙ КОЛЕСОВ ЗАЯВИЛ: «ЕСЛИ У СПОРТСМЕНОВ ПО УТРАМ НЕ СТОИТ, НАДО ОТЧИСЛЯТЬ ИЗ СБОРНОЙ!»

— В горах может неожиданно расклеиться даже человек с богатырским здоровьем...

«Пойти в горы никогда не поздно. Горы — это здоровье»

— В основном опасна «горняшка» — болезнь, возникающая из-за кислородного голодания и как результат недостаточной акклиматизации. Появляются вялость, тошнота, люди теряют способность вести себя адекватно ситуации, а то и лишаются сознания.

Кстати, в горы пойти никогда не поздно. На высоте две тысячи метров у человека начинается нехватка кислорода в тканях. Организм приспосабливается к гипоксии — вырабатывает больше гемоглобина. Так что горы — это здоровье.

«Горняшки» можно избежать, если грамотно подготовить свой организм к восхождению. Я, например, круглый год усиленно тренируюсь. Прибыв к подножию Эльбруса, две недели акклиматизируюсь, совершая три пробных выхода на высоты от 4000 до 4700 метров над уровнем моря. Только потом иду с товарищами на штурм вершины.

В нашей лаборатории высоких тренировочных нагрузок, которая была лучшей в бывшем Союзе, работало огромное количество видных ученых-энтузиастов. Мы сотрудничали со многими научно-исследовательскими институтами. В НИИ фармакологии Ленинграда, например, разрабатывались средства, увеличивающие работоспособность спортсменов. Кроме дополнительного переливания крови, повышающего уровень гемоглобина, применялись препараты, стимулирующие эритропоэз (созревание эритроцитов, которые переносят кислород к органам, тканям и мышцам, то есть увеличивают выносливость).

Надо сказать, командировки со спортсменами-велосипедистами у нас были приятные — не на Северный полюс, а в Пицунду, например, где ранней весной уже появлялась редиска...

— ...и купающиеся девушки...

— Наши спрорсмены тренировались на дистанции от 120 до 200 километров, а мы наблюдали результаты применения солей гутимина, влияющих на работоспособность спортсменов, расспрашивали парней о субъективных ощущениях. Ребята откровенно признавались: мол, все хорошо, но... В общем, в газете это явление можно назвать «синдромом палатки» (они прямо говорили: «Член стоит по утрам»). Это же показатель мужского здоровья, если у мужчины, преодолевшего многокилометровые дистанции, после ночного сна восстанавливаются все функции — есть и желание, и возможность...

Когда я приехал из Пицунды в Москву, тогдашний заместитель председателя Спорткомитета СССР Анатолий Колесов, курировавший олимпийские сборные, спросил меня: «Володя, как прошло испытание препаратов?». — «Все хорошо, — отвечаю, — работоспособность очень высокая, но парни жалуются...». — «На что?!». — «Говорят, эта штука у них сильно стоит».

Колесов, который в молодости был призером Олимпийских игр по борьбе, заявляет на полном серьезе: «Если у спортсменов по утрам не стоит, надо отчислять из сборной команды!». Меня и в телеинтервью об этом спрашивали — вроде бы о сексе говорить стыдно (хотя в любви все возможно, и никаких запретов нет). Чего стесняться — это жизнь в прекрасных ее проявлениях. Вот только воспитание у нас совковое.

— Вам действительно предлагали взять в экспедицию женщину, с которой вы бы могли заняться любовью на вершине Эльбруса?

— Откровенно говоря, да. Но я отказался, хотя женщин еще могу полюбить. Стыдно было перед родными, особенно перед внуками, которых я люблю даже больше, чем детей (у меня сын, дочь и четверо внуков. Младшенькой, Дашеньке, скоро 20, Денису — 22, Анечка тоже большая, Женечка уже замуж вышла, и зять взял фамилию Моногаров, хоча в нього чудове українське прiзвище Хома. Так что мой род будет продолжаться).

Любовь, секс — это тоже величайшее чудо, данное Богом! Кстати, накануне выполнения какой-либо задачи, требующей больших физических усилий, мужчинам не следует заниматься сексом — в таком случае они ослабляют организм. Говорю как физиолог, готовивший спортсменов-олимпийцев.

С женщинами же все по-другому. Коллеги рассказывали, что к национальным женским командам некоторых стран прикрепляли молодых мужчин, которые перед соревнованием усиливали потенциал спортсменок, занимаясь с ними любовью.

— Знаю, что в горах мужчины и женщины часто спят по двое-трое в одном спальном мешке, чтобы было теплее. Сотрудница рассказывала, как студенткой лежала посередине трио, зажатая между невысокими друзьями мужа, а тот мирно сопел рядом — в другом спальнике, рядом с двумя девушками-баскетболистками (команда подбирались по росту). И никаких шалостей не было. Это из-за разреженного воздуха и высоких физических нагрузок?

— Скорее, из-за скудного рациона. Мы в экспедициях питались калорийной белковой пищей — даже были поллюции. А вообще, когда в горах спишь в одном спальнике, в мозгах нет, что ты должен что-то там сотворить...

«МОЯ ЖЕНА ПРЕВЗОШЛА МЕНЯ, КОГДА СТУДЕНТКОЙ 22 РАЗА ПРЫГНУЛА С ПАРАШЮТОМ»

— Ваши дети тоже больны горами?

— Сын Сергей (ему 50 лет, сейчас он работает в Чехии) был в детском альпинистском лагере...

— Маленьким он просился с вами?

— Супруга, зная, насколько это опасно, категорически заявила: «Хватит с меня и одного альпиниста!».

— Мой друг брал в горные походы пятилетнюю дочку — малышка упорно карабкалась по снегу в промокших ботиночках...

— Совершенно не оправданный риск — альпинизм начинается после 16 лет, причем при должном обучении. Сейчас, извините, у нас не государство, а страх Господний — только на Эльбрусе за один сезон погибло 28 человек!

— При вас же произошла трагедия с украинскими альпинистами. (Четыре года назад при сходе лавины на Эльбрусе погибло семь человек).

— Той экспедиции мы не видели, да и не альпинистами они были, а просто горными туристами с горе-руководителем. Таких вожаков надо опасаться — у них ни знаний, ни опыта восхождения по суперсложному и коварному маршруту!

— Недаром с балкарского «Эльбрус-тау» переводится как «гора, вокруг которой кружится ветер», а тюрки зовут ее Джинпадишах — «повелитель духов»...

— Многим она кажется простой из-за пологих склонов, но мало кто знает, что тамошние условия соответствуют семитысячнику — по воздействию на организм.

...Во времена СССР, когда о безопасности действительно заботились, на всех горных системах погибало в среднем 15-18 советских альпинистов в год. Каждая смерть становилась предметом серьезных разбирательств. Сейчас же руководитель повел группу в горы, часть из них погибла, но проводник не лишился ни свободы, ни работы. Опять потащил новичков под облака, и вновь гибель людей...

— Простите за вопрос, на который, может быть, больно отвечать: когда вы на Эльбрусе праздновали свое 80-летие, вашей жене было уже совсем плохо. Как она вас отпустила, понимая, что может не дожить до вашего возвращения из экспедиции?

— Надежда (супруга Моногарова умерла в сентябре прошлого года. — Авт.) меня очень хорошо понимала... Думаю, если бы мне попалась жена, которая бы не пускала меня в горы, я бы ее просто оставил.

С Надей я познакомился в тех же горах — в 47-м году в альпинистском лагере, где я был ее любимым инструктором. Она была разносторонней спортсменкой — имела вторые разряды по альпинизму и гимнастике, третий — по парашютному спорту. В общем, превзошла меня, когда студенткой мединститута 22 раза прыгнула с парашютом.

— Наверное, когда знаешь, что не все заканчивается со смертью тела, легче смириться с потерей любимых людей?

— Надя была глубоко верующим человеком. Она — врач — верила в загробную жизнь и уходила просветленной. Представители многих религий, провожая усопших в последний путь, танцуют и поют. Считается, что нельзя долго горевать, — это мешает душе подниматься на более высокие планы бытия. Часто усопшие приходят к близким во сне со словами: «Что ты плачешь, заливаешь меня слезами, тянешь назад? Перестань горевать». Вернуть нельзя, нужно отпустить...

Мы неоднократно встречались с Амосовым — печально, что Николай Михайлович был совершенно неверующим...

«КАЖДОЕ УТРО Я ПРОСЫПАЮСЬ НА ВОСЕМЬ ЧАСОВ МОЛОЖЕ СЕБЯ ВЕЧЕРНЕГО»

— Слышала, как один интеллигентный человек представился: «Я — православный атеист»...

— Грустная шутка... Великий писатель Лев Толстой, основоположник электрофизиологии Николай Введенский, физиолог Алексей Ухтомский, чье учение о доминанте имеет, помимо естественно-научного, еще и философско-культурологические и религиозно-нравствственные аспекты, были глубоко верующими людьми. Конфессия не важна — самое главное понимать, что Бог един...

На Эльбрусе с нами в палатке был образ Николая Чудотворца. Мы хоть и воспитывались в духе атеизма, не стеснялись обращаться к святому с молитвами, и это придавало сил и уверенности в себе.

— К стене, у которой приспособлен ваш спортивный уголок, прикреплена записка-напоминание: «Движение — жизнь. Не ленись!». Я слышала, что месяца три назад у вас дестабилизировался позвоночник и вы не могли сделать шага без двух палок...

— Лыжных... Потом нашел в вашем «Бульваре» информацию о Пирамиде Ю ШИНСЕ и попросил помощи у своего давнего друга и сотрудника Анатолия Туранского, врача высшей категории, с которым мы работали в одной лаборатории.

С возрастом летят суставы (человек расплачивается за свое прямохождение радикулитом и артрозами), а пирамиды корректируют энергетические потоки в каналах и чакрах. Эту загадку пока не могу разгадать.

Сейчас я подопытный Толи: он по три раза измеряет мне пульс и давление, все дотошно записывает. Ощущаю, что его воздействие на меня с помощью портативных пирамид оказывает благотворное влияние.

— Анатолий Иванович рассказал, что, хотя он — мануальщик со стажем и опытом (ему приходилось массировать Леонида Ильича Брежнева), руками к вам вообще не прикоснулся...

— Использовал только пирамиды. Видите, теперь хожу ровно.

— Ваш коллега говорил, что теперь у вас не только позвоночник стабилизировался, но и «уровень молодости сместился на 20 лет назад»...

— В моем возрасте очень важно не думать, что ты уже давно не юн, — это угнетает. Я никогда не называю свои годы...

Графу в паспорте, где указана дата рождения, нужно отменить, ведь человек начинает стариться, когда говорит себе: все, уже пора. Мы неотвратимо стареем, но нельзя произносить слово «старость». Лучше говорить себе: «Я молодею», используя все способы, чтобы поднять свой дух.

Я физиолог, но утверждаю — слова и мысли материальны. Хочешь быть сильным телом — стань сильным духом. Запомни и повторяй: «Счастье — делать добро людям. Жизнь прекрасна и удивительна. Никому не завидуй. Если хочешь, чтобы к тебе хорошо относились, так же по-доброму относись к людям. Существует «закон бумеранга» — все плохое, сотворенное тобой или твоими мыслями, возвратится к тебе и твоим близким. Хорошее возвращается приумноженным. Есть также «закон зебры». После светлого периода наступает черная полоса, которая в свою очередь опять сменяется светлой.

Люди с мешками, набитыми деньгами, думают, что они и счастье, и здоровье гребут лопатой, — отнюдь... Надо делиться с ближними богатствами — духовными и материальными, как Савва Морозов, Павел Третьяков, Николай Терещенко, Богдан Ханенко, Иван Харитоненко и многие другие.

По рекомендации одного из восточных учений, в изголовье моей кровати рядом с ионизатором воздуха Чижевского висят часы. В изножье закреплено зеркало — стрелки, отражаясь в нем, как бы идут в обратном направлении. Так что каждое утро я просыпаюсь на восемь часов моложе себя вечернего...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter