Свобода слова — это не привычка ляпать все, что слюна принесла на язык

В уважаемой телепередаче у меня спросили, как я отношусь к тому, что такой-то человек - вор. Я спросил, есть ли подобная формулировка в доказанном приговоре суда. «Нет, - ответил ведущий. - Но все же знают...».

Бессмертное советское мышление на уровне знаменитого письма трудящегося по поводу романа Пастернака «Доктор Живаго»: «Романа я не читал, но знаю, что это гнусное произведение...». И так далее. Никуда мы от этого не ушли.

У блатных есть выражение «за базар ответишь», которого не усвоили многие законопослушные граждане. Если в тюрьме человек, названный «козлом» или «петухом», должен убить обидчика, не «ответившего за базар», то в жизни бесконвойной обзывают кого и как угодно.

Если при мне доказывают, что у нас свободная пресса, я с этим никогда не соглашаюсь, потому что свобода слова - это не привычка ляпать все, что слюна принесла на язык, а ответственность за все написанное и сказанное. В том, что газеты переполнены обвинениями во множество адресов, толку мало: то ли в прокуратуре работают неграмотные, то ли те, кого обругали, газет не читают, то ли такие понятия, как «вор», «оскорбление», «обида», стали невнятны.

Модно говорить об отношении к «обзыванию» и критике (формула Валентина Гафта), как об отношении столба к собаке, которая этот столб обмочила. Я по себе замечаю, что и сам стал куда более безразличен к чужим словам.

В «Бульваре Гордона» мы, правда, несколько раз огрызнулись - обидно, когда твое имя треплет разная шпана, - но и это делается без особенного азарта. Ну не подавать же в суд на все, что доносит до ушей ветер, постоянно меняющий направления.

Уже упомянутая формула «за базар ответишь» не вошла в нашу жизнь, сколько бы ни говорили о том, что нормы воровского мира теперь повседневны. Да и что такое воровской мир? Что такое повседневное воровство? Что есть норма? Время от времени у нас намекают на возможность судебных процессов против самых заметных богачей - пишут, что те воруют, и помногу, хотя вроде бы им и так деньги некуда девать.

Одновременно обсуждается вопрос о том, какими должны быть чиновничьи зарплаты, чтобы на верхних этажах власти убавилось воровства. Также идут споры о том, что делать с ворьем из нижних, самых бедных, слоев общества, а также как наказывать тех, других и третьих. В мировом опыте уже опробованы все варианты. Штрафовали, сажали, позорили, рубили руки, ноги и головы, пробовали платить много (не помогает), не платить вообще (чиновники все равно наворуют), карать злодеев методом крестьянского самосуда...

Бессмертный ответ Николая Карамзина: «Воруют!» на вопрос о том, как обстоят дела в его отечестве, не устарел ни на буковку, хотя сам термин неприлично размыт. Причем не надо страдать от национального уничижения - воруют везде: в нищей Африке и благополучной Австралии, в Китае, где не платят социальных пособий, и в Америке, где на такие пособия можно жить припеваючи.

Воруют фильмы, телепрограммы и записи музыки, воруют изобретения, пенсии, чаяния миллионов людей и многое другое. Я готов «отвечать за базар», во мне еще нет державного безразличия, но я наблюдаю, как теряются контуры слов и понятий, понимаю, что к этому нельзя привыкать, но сделать ничего не могу.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter