Ордена на продажу

На антикварных раскладках бум: по дешевке распродаются свидетельства прошлых подвигов и побед. Причина лежит на поверхности: уходит поколение, на котором держалась советская система вместе с ее наградами. 9 мая коллекционеры наметанным глазом оценивают редеющие колонны: в них ветеранов с подлинными боевыми наградами все меньше. Вместо боевых медалей на кителях и гимнастерках все больше сверкает юбилейных. Медаль «За взятие Берлина» — 15 долларов США, «За взятие Будапешта» — 35. Вспомнилось: «И на груди его сияла медаль за город Будапешт...». Не допытываюсь у продавца, знает ли он эти строки, а спрашиваю понятное: «Почему такая разница — «За Берлин» — 15, «За Будапешт» — 35?». — «Разница в тираже, — отвечает он. — «За Берлин» наштамповали миллион штук, «За Будапешт» всего 350 тысяч». Резануло «наштамповали», но суть понятна. На его раскладке можно проследить весь путь наших армий: «За освобождение Праги» — 100 гривен, «За взятие Кенигсберга» — 60, «За освобождение Белграда» — 400. Решив, что я прицениваюсь, продавец сказал: «Если у вас «Белград» в хорошем состоянии, куплю дороже». Обещала подумать. Награды — как звезды. Они вспыхивают в мгновения наивысшего энергетического и духовного подъема человека, потом освещают путь другим людям. Но революции и перевороты сметают их вниз. Ордена и медали предшественников, еще недавно, казалось, навечно впаянные в небосклон, срываются с мест и по сходной цене переходят из рук в руки. Тему «Ордена на продажу» предложил член редакционного совета «Бульвара Гордона», народный артист СССР Иосиф Кобзон.

«И НА ГРУДИ ЕГО СВЕТИЛАСЬ МЕДАЛЬ ЗА ГОРОД БУДАПЕШТ»

— Стар... вещь... стар... вещь!.. — проглатывая окончания, призывно кричит старьевщик с огромным мешком за спиной, из которого углами выпирают таинственные сокровища. На знакомый призыв во двор вываливают бабушки и домработницы. Кто тащит старый самовар, завалявшийся на антресолях, кто хозяйскую вытертую горжетку. Старьевщик обязательно отыщет проеденную молью дырочку, засунет в нее грязный мизинец и, попугав отказом, нехотя расплатится несколькими монетами.

Война давно отгремела, жизнь скудная и голодная. Но законопослушным гражданкам и в голову не приходит сбыть старьевщику мужнин орден или медаль. Все знают: за их продажу можно на три года угодить за решетку.

В одном из эпизодов фильма «Место встречи изменить нельзя», снятом по книге Вайнеров «Эра милосердия», фронтовик Шарапов после поимки Фокса рванул у того на груди китель и содрал с него орден Отечественной войны. Сцена, как говорится, списана с натуры.

— После войны развелось немало уголовников и аферистов, которые действовали под прикрытием чужих наград, — вспоминает бывший первый заместитель Генпрокурора Украины Степан Федорович СКОПЕНКО. — Это вынудило Президиум Верховного Совета СССР принять жесткие меры, и в 1948 году он принял Указ об ответственности за их продажу.

— А что, потом Указ отменили?

— Нет, никто его не отменял, а просто как-то забыли. В середине 80-х один из одесских следователей попался на присвоении чужих боевых орденов, так его только выгнали с работы, а к суду не привлекли — к тому времени такой практики уже не существовало.

Недавно Степан Федорович видел, как на базаре двое забулдыг за несколько мятых гривен продали скупщику воинские награды. Вспомнилась последняя строчка из стихотворения Исаковского, написанного 60 лет назад: «Хмелел солдат, слеза катилась, слеза несбывшихся надежд, и на груди его светилась медаль за город Будапешт».

— Не знаю, свои ли, чужие награды были у бомжей. Главное, что скупщик сидел у всех на виду. Рядом — толпы людей, милиция, и никому нет дела. Было в этом что-то глубоко оскорбительное...

Было у Степана Федоровича дело, которое он не может забыть, несмотря на «срок давности». Вот уже восьмой год отбывает срок парень, убивший отца своего приятеля ради того, чтобы завладеть его Золотой медалью Героя Советского Союза. Во время следствия медаль отдали на экспертизу, которая определила ее номинальную стоимость... Вышло — 653 гривни 99 копеек. В такую сумму убийца оценил жизнь героя и свою судьбу.

А вот история из недавних. За 305 долларов приобрел неизвестный покупатель Интернет-аукциона золотую медаль выдающегося украинского шахматиста, трехкратного чемпиона СССР Леонида Штейна. Однажды мне посчастливилось увидеть шахматную легенду и немного побыть в его обществе. Дело было в Киеве, он пригласил моих знакомых, студентов Физтеха, сразиться, если за давностью лет не ошибаюсь, в спортивный бридж, а те прихватили с собой меня. Наблюдать за гроссмейстером было одно удовольствие. Искрящаяся легкость, отличавшая его мощный интеллект, была сродни моцартовской. И умер Штейн молодым — в 39 лет. Уезжая в Америку, вдова шахматиста не увезла с собой его золотую чемпионскую медаль, а передала Львовскому дворцу шахмат. Она полагала, что на родине сохранят память о выдающемся мастере. Но из дворца медаль благополучно исчезла, чтобы через несколько лет всплыть на анонимном аукционе.

Стоит немного потусоваться на том сегменте антикварного рынка, который называется фалеристическим, и вы услышите немало криминальных историй. В том числе о том, как поступают с неопытными продавцами, решившими поправить свои финансовые дела или немножко разбогатеть на наградах умерших родителей или родственников. Новичкам говорят: «Нужна экспертиза: а вдруг вы продаете подделку? Оставьте орден (или медаль) на денек (или часок), покажем эксперту, он оценит». Можете не сомневаться: назад вы как раз и получите подделку, которая не стоит ломаного гроша. И никому ничего не докажете.

Древние греки говорили о металлических бляхах на воинской одежде — «фалара», «побрякушки». Отсюда пошло название такого хобби или рода занятий (как кому угодно), как коллекционирование металлических знаков отличия.

Побрякушками считают награды и многие теперешние коллекционеры, они же продавцы. Один мне так и сказал: «Железки. Фетиши. Разве они могут служить памятью? Вот мой дед хранил именные швейцарские часы. Это, я понимаю, память». Большинство коллекционеров прагматики, для них покупка тем ценнее, чем дороже ее можно перепродать.

Широкую популярность фалеристика обрела не так давно. В Европе — с начала прошлого столетия, в СССР — с середины 50-х, после смерти Сталина. Советское государство вспоминало о ее существовании накануне Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, а затем перед Московской Олимпиадой. Для фестиваля миллионными тиражами заготовили пятилепестковые (по числу континентов) белые ромашки, а для Олимпиады — толстых мишек в борцовских поясах с пятью кольцами. Мелочь, а приятно.

...Кто из нас не видел прилепленные к столбу объявления: «Купим антиквариат: иконы, награды, значки»? В подземном переходе женщина, увешанная рекламными постерами, сунула мне в руку листок: «Купим награды, атиквариат». Похожее объявление я обнаружила на двери парадного. В интернете: «Покупаем ордена, медали, документы, значки. Не только советские, но и современные, дореволюционные, иностранные. Имеем возможность выехать и купить интересующий нас предмет в любом для вас городе (СНГ)». А тут и друзья подсказали: сходи в субботу в «Экспоцентр», там собирается антикварный клуб, а раз в месяц — так даже слет со всей Украины, там этих орденов и медалей — завались!

«Экспоцентр» по субботам — блошиный рынок, над которым парит прелый дух тлена и денег. Его не облагораживают даже регулярные посещения Виктора Ющенко. Правда, Президента не увлекает фалеристика, он специализируется на предметах народного быта.

Здесь продается и покупается все — от старинных икон до фотографий немцев на фоне оккупированных сел. Вполне может быть, что иконы вывезены из тех же сел, где снимались гитлеровцы. Карточки Гансов и Фрицев попали на прилавок из архивов КГБ, ставших ничейными в первые месяцы после распада СССР. Или, вернее, ставших чьими-то.

ЗАЧЕМ «ЗЛОМУ» ЛЕНИНУ ПОСТРИГЛИ БОРОДУ?

Государственных наград разных времен и народов — россыпи. Особенно много советских. «Побрякушки» и не думают дешеветь. Металлические, малогабаритные, они удобны в хранении, им не грозит инфляция.

Когда мы открыли аккуратную коробочку, купленную Иосифом Кобзоном в донецком антикварном магазине, из ее бархатной глубины блеснуло несколько советских наград. Среди них оказалась и самая престижная — орден Ленина. Когда-то он был предметом чьей-то гордости и, наверное, не без того, — чьей-то зависти. Его протирали мягкой фланелькой, «обмывали» с друзьями и, проткнув шилом дырочку на лацкане пиджака, надевали по праздникам.

Первоначально, в конце 20-х годов прошлого столетия, главную награду страны планировали назвать «Орден Ильича», но от этой идеи отказались: в «Ильиче» сквозила излишняя интимность, несозвучная эпохе суровых будней и массовых репрессий. Претерпел изменения и облик вождя. Если раньше Ленина изображали с заостренной бородой, отчего он казался «злым», то впоследствии бороду «постригли», сделав его «добрее».

До середины 1943 года орден вкручивали на штифтах, затем появилось ушко с кольцом, соединенное с пятиугольной колодкой. До Великой Отечественной войны кавалерами ордена стали 6,5 тысячи человек, во время войны — 41 тысяча, из них 36 тысяч — за боевые заслуги. С 1944 до 1957 года орденом Ленина награждали офицеров — «за выслугу лет», с начала 50-х и гражданских — «за долговременный и плодотворный труд». Его автоматически вручали Героям Советского Союза и Гертрудам — Героям Социалистического Труда.

В истории ордена была позорная, а кое-кто считает — мистическая страница. Печально известный генерал Власов, сдавшийся в плен немцам, подарил свой орден Ленина под номером 770 свояку Гитлера Фегеляйну. В последние дни войны Фегеляйн тоже совершил предательство, предприняв неудачную попытку сбежать от Гитлера. Фегеляйн и всего через год Власов были повешены своими.

В фалеристическом каталоге на 2007 год определены цены на разные типы ордена Ленина. Выданные с 1930 по 1935 год (им награждено всего несколько сотен человек) оцениваются в 40 тысяч долларов. Впрочем, некоторые коллекционеры считают, что этот «Ленин» намного дороже и может быть приравнен к стоимости «трехкомнатной квартиры на Оболони», то есть за него можно выручить до 180 тысяч долларов. Орден, выданный в период с 1935 по 1939 год, тянет на 5 тысяч долларов. Более поздний стоит от 4 с половиной до 5 тысяч. Орден периода, предшествовавшего распаду СССР, — от 1 до 1,5 тысячи долларов. Хотя, говорят, эти цены, едва вступив в силу, уже устарели сотни на две. Цена любой награды возрастает, если к ней приложены сопроводительные документы. Значок депутата УССР оценивается в 300 долларов, депутатская «корочка» добавит 30 долларов.

«РАНЬШЕ ФРОНТОВЫЕ НАГРАДЫ ОТЦА ИЛИ БРАТА СЧИТАЛИ СВЯЩЕННЫМИ, А СЕЙЧАС ОНИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ»

Люди по-разному относятся к продаже орденов и медалей. Все зависит от того, к какому периоду те относятся. Если речь идет о наградах «времен Очакова и покоренья Крыма» — это одно, если о советских — другое. Так, если в археологии раскапывание древних могил считается делом научной важности, то нарушение покоя современных кладбищ воспринимается как святотатство. Никто не видит ничего предосудительного в том, что предметом купли-продажи стал, к примеру, Георгиевский крест. Мало кого интересует, как он попал на рынок, разве что выяснится его не вполне легальное происхождение из частного архива либо государственного музея.

К рынку орденов и медалей советской эпохи иное отношение. «Не могу смотреть, будто режут по живому», — сказал при мне один посетитель «Экспоцентра», — и отошел от прилавка, ничего не купив. Для него это посягательство на память о Великой Отечественной войне и ее героях.

А вот фалеристы уверены, что нет ничего плохого в их занятии. И приводят аргументы, с которыми трудно спорить.

Во-первых, говорят они, награда принадлежит частному лицу, человек ее заслужил, «заработал». Значит, он или его наследники вольны распорядиться ею по своему усмотрению. Запрет на продажу орденов и медалей был бы равен запрету на право распоряжаться частной собственностью. Это тем более неправильно, что количество стариков, которые едва сводят концы с концами, растет. Разве зазорно голодающему продать свою награду, чтобы купить хлеба? Разве не аморальнее власть, которая поставила людей перед выбором: сохранить память или отказаться от нее?

Во-вторых, антикварный рынок способствует сохранению интереса к наградам и связанной с ними истории, тем самым продлевая им жизнь. Иначе они превратились бы в заурядный сплав драгметаллов и все равно ушли на продажу.

У тех моих собеседников, кто не входит в цех фалеристов, иной взгляд на проблему.

— В прошлом парламентском созыве я работал в Комитете по евроинтеграции и часто бывал в еропейских странах, — рассказывает народный депутат Украины Михаил ПОЖИВАНОВ. — Видел там в сувенирных магазинчиках награды советских времен и наши новые, украинские, в том числе депутатские значки предыдущих созывов. Цена на них колеблется от 40 до 100 евро. Показывали мне и предназначенные на продажу ордена Ленина и даже Георгиевские кресты. Обидно. Обидно в первую очередь потому, что люди, которым эти награды принадлежали, или их наследники не берегут память о своих близких и не гордятся их подвигами. За этим должно государство присматривать, чтобы такого стыда не было. Правда, может быть, некоторых жизнь заставляет продавать. Нужно посоветоваться с Комиссией по вопросам награждений и, может быть, внести изменения в наше законодательство. Еще надо посоветоваться с обществом, поинтересоваться, как оно воспринимает все это с моральной точки зрения.

Иосиф КОБЗОН, инициатор этой дискуссии, настроен категоричнее:

Иосиф Кобзон: «За наградами стоят люди, которые спасли нынешних циников. Я бы запретил торговать реликвиями»

— За наградами стоят люди, их патриотизм, величайший подвиг. Они спасли нынешних циников, и, будь моя воля, я бы запретил торговать реликвиями. В наше время, когда отец или брат возвращались с фронта, их омытые кровью награды считали священными и всю жизнь хранили в семье, а сейчас эти ордена и медали никому не нужны.

Давайте спросим у читателей: как надо относиться к наградам, которые отцы и деды получали за ратный труд, за боевые подвиги? Нужно ли помнить о том, за что они кровь проливали, или выбросить их ордена и медали и считать, что эти «железяки» не имеют значения?

Это вопрос морали. Мы видим, с одной стороны, потерю нравственности, духовности в обществе, а с другой — жуткое расслоение, множество бедных. Одни стоят на улице с протянутой рукой, другие продают ради выживания последнее. Я считаю, если награды не хранятся в семьях, не передаются из поколения в поколение, они теряют смысл. О какой преемственности можно говорить?

— Иосиф Давыдович, а зачем вы их тогда покупаете?

— Однажды я в Баку проходил мимо уличного лотка и увидел на нем награды «Материнская слава» и «Мать-героиня». Помню, меня мысль обожгла: «Неужели кто-то из детей этих женщин продал материнские награды?». Скупил все, что было, и попросил моего друга Полада Бюль-Бюль оглы: «Найди, пожалуйста, владельцев и верни им».

А не так давно я был в Донецке. Зашел в антикварный магазин и вдруг среди всякой рухляди заметил эти ордена и медали. Подумал: а вдруг их у кого-то украли? Или кто-то по крайней необходимости продал?». Не хотелось верить, что их сдали в магазин внуки, когда дедушки не стало. Вот и решил разыскать бывших владельцев.

К покупке Иосифа Кобзона приложена орденская книжка на имя Ивана Михайловича ДАДОНОВА, награжденного по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 года орденом Ленина № 360350.

Вторая орденская книжка принадлежала Илье Матвеевичу ТЮТЮННИКОВУ. Она засвидетельствовала, что с 1939 года он был владельцем ордена Ленина № 4149 и ордена Трудового Красного Знамени № 109274.

ВДОВА ИВАНА ДАДОНОВА ЗОЯ НИКОЛАЕВНА: «ОРДЕНА У НАС ИЗ КВАРТИРЫ УКРАЛИ»

Нашему корреспонденту Татьяне ОРЕЛ удалось разыскать вдову Ивана Михайловича Дадонова. Похоронив три с лишним года назад мужа, она переехала из Макеевки в Рубежное Луганской области.

Зоя Николаевна рассказала, что покойный супруг родом из-под Ростова. Рано осиротел, воспитывался в детском доме, поступил учиться на металлурга-строителя. Когда началась война, ремесленное училище эвакуировали в Челябинск. Оттуда Иван Дадонов приехал на работу в Макеевку — восстанавливать разрушенные металлургические заводы. Там они и познакомились.

— Поженились мы в 53-м, вскоре родился первенец. Он отца и не видел совсем, — вздыхает Зоя Николаевна. — Утром проснется: «Где папа?». А тот с раннего утра уже в командировку уехал. Муж разъезжал по всему СССР. В итоге заболел силикозом, получил инвалидность 3-й группы. Он ведь строил доменные и мартеновские печи, всю жизнь пылью дышал. Очень много работал. Почет и уважение заслужил, но здоровьем поплатился.

— А как получилось, что ордена Ленина и Трудового Красного Знамени, которыми был награжден ваш муж, оказались в антикварном магазине?

— Как они там оказались — не знаю. А вот как из квартиры исчезли вместе с другими наградами, скажу: нашу квартиру в Макеевке обворовали, еще Иван был живой. В милицию не заявляли — я инвалид, муж тоже был. Даже пойти в милицию оказалось некому. Что уж теперь говорить...

— Иосиф Кобзон выкупил ордена, чтобы вернуть их вашей семье. Не возражаете?

— Что вы! Конечно, я скажу Иосифу Давыдовичу большое спасибо. Награды должны быть на своем месте. Пусть у сына хранятся. А мне от жизни уже ничего не нужно. Когда-то у меня была единственная цель — дать детям высшее образование. Твердо решила: лишнего не съем, а детей подниму. Так и получилось. Но младшего сына похоронила, старший — отличный специалист-электрик, меня из дома забрал и перевез в Рубежное. А теперь работает в другом городе, и я оказалась здесь совсем одна. Несколько лет уже не выхожу из квартиры, потому что ноги болят. Да и незачем выходить. По Макеевке, где я каждый камень знаю, могу пройти с высоко поднятой головой. Но мне, наверное, уже не суждено побывать в родных краях. В 78 лет, когда ноги совсем не ходят, трудно путешествовать. А Кобзону мой глубокий поклон передайте.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter