Телеведущий и продюсер Михаил ШИРВИНДТ: «Когда мы сорвали флаг с крыши архитектурного института в день празднования 60-летия советской власти и порвали его, нас замели — со стрельбой, погоней — и в итоге выгнали из института»

Теперь он уважаемый человек, отец семейства, лицо российского Первого канала - в общем, самостоятельная личность, а не просто сын своего папы. Однако энергия Михаила Ширвиндта не всегда была направлена в мирное русло. В школьные годы он изрядно попортил кровь именитому отцу и учителям. Мало того что учился плохо - получал двойки по всем предметам, кроме труда и физкультуры, так еще пристрастился взрывать унитазы в туалетах. Для этого Миша регулярно тырил на уроках химии реактивы, которые спускал в канализацию. Через несколько минут школу сотрясал мощный взрыв и ватерклозет выходил из строя минимум на месяц. За это отпрыска знаменитого артиста несколько раз исключали из элитных школ.

Получив аттестат зрелости, с выбором будущей профессии Михаил Александрович определялся недолго и поступил в альма-матер своего папы - Театральное училище имени Щукина. При этом театральный дебют состоялся намного раньше - в одном из самых знаменитых спектаклей Театра сатиры «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Дабы мальчик не путался под ногами, его посадили на стульчик за кулисами смотреть спектакль.

Но, желая разглядеть действо получше, Миша периодически придвигался со стулом поближе к сцене. И нашел идеальное место для просмотра - беседку. В этот самый момент Фигаро (Андрей Миронов) произносил свой монолог и не мог понять, почему вместо проникновенной тишины в зале стоит смех. Обернувшись, он заметил юного Ширвиндта, внимающего ему с открытым ртом, и долго потом бегал за кулисами в надежде прибить юного театрала, чуть не сорвавшего спектакль.

По этой ли или по какой другой причине, но взаимной любви с театром у Михаила не сложилось. Была попытка реализовать себя в качестве кинопродюсера. И хотя продюсированные им фильмы «Русский регтайм», «Летние люди», «Священный груз» (США) получили весьма неплохой прокат, в 1992 году Ширвиндт решил попробовать свои силы на телевидении, став автором и ведущим программы «Лотто-Миллион». Затем родилась его самая знаменитая передача «Дог-шоу», которая по популярности конкурировала со всенародно любимым «Полем чудес».

А желание наверстать упущенное в шалопаистые школьные годы подвигло Ширвиндта-младшего на создание авторской телепрограммы «Хочу знать», в которой он искал ответы на самые невероятные вопросы. Михаил постоянно был в разъездах, разыскивал в заграничных командировках интересные сюжеты. Но всезнайки в России, похоже, никому не нужны. Поэтому, отметив шестилетие популярной познавательной программы, Первый канал ее закрыл. Вот такой подарок к юбилею.

С мамой Натальей Николаевной Белоусовой, архитектором, начало 60-х. «Была попытка обратить меня в мамину веру — архитектуру, но я даже не могу провести под линейку прямую линию»

«В ЭНЦИКЛОПЕДИЮ КИНО­ВОЙДЕТ МОЙ СЫН, А НЕ Я»

- Михаил Александрович, вы в свое время ушли на телевидение, потому что ваша актерская карьера не сложилась?

- Не могу так сказать. Все-таки я восемь лет проработал в театре Аркадия Райкина (ныне «Сатирикон»). Потом во мне эта профессия себя изжила. Надоело! Она страшно зависимая, а во мне сидит, скажем так, комплекс независимости. Это значит, что я плохой актер. Такой никому не нужен, так как независимый артист - это абсурд! Мне понадобились годы, чтобы это понять.

- И имя отца - Александра Анатольевича Ширвиндта, вероятно, мешало? Как-никак и коллеги, и зрители срав­нивали ваши роли...

- И это тоже. Никогда не хотелось ощущать себя блатным. Моя концепция проста - по протекции можно и должно поступить в театральный институт (вполне логично, что сын актера, выросший за кулисами, тоже идет в театр - он к этому предрасположен генетически), попасть в лучший театр, получить главную роль в спектакле... На этом блат заканчивается. И чем выше ты заберешься, тем страшнее падать. Вдруг выясняется, что не­сколько лет прожиты, грубо говоря, впус­тую. Для многих это заканчивается трагически.

- От отца вы унаследовали тембр голоса и знаменитое чувство юмора. А что взяли от мамы Натальи Николаевны?

С отцом. «Никогда не хотелось ощущать себя блатным. Вообще, моя концепция проста: по протекции можно поступить в институт, попасть в лучший театр, получить главную роль... На этом блат заканчивается, и чем выше ты заберешься, тем страшнее падать»

- Главное, что не взял, - умение чертить, рисовать. У меня по маминой линии вся династия - архитекторы. Причем какие! Мой прадед был главным архитектором Москвы начиная со времен царя и до сталинских включительно. Москва до сих пор застраивается по его генеральному плану. Была попытка и меня обратить в ма­ми­ну веру - архитектуру. Но я даже не могу провести под линейку прямую линию, как ни стараюсь, она у меня уходит в сторону.

Кстати, мои дети тоже пренебрегли отцовской профессией. Сыну Андрею уже 32 года, и он преподает государственное право в МГУ. Дочка Саша - искусствовед, сейчас работает в Манеже, устраивает выставки. Смешно, но в отличие от меня, который не засветился ни в одном фильме, Андрей снимался часто. Когда он с моими родителями отдыхал на море и там шли съемки, ему предлагали роли. Он даже сыграл еврейского мальчика в фильме Урсуляка «Сочинение ко Дню Победы». Роль небольшая, но с текстом. Так что в энциклопедию кино войдет мой сын, а не я.

- Неужели вам за годы, минувшие после ухода из «Сатирикона», не предлагали ролей в театре и кино?

- У меня была смеш­­ная история. Товарищ моей юности, впоследствии главный режиссер Театра име­ни Пушкина Роман Козак, позвал на главную роль. Он умолял меня просто прийти и почитать пьесу, но я отказывался. Как-то пришел в театр, заглянул к нему в кабинет, и он снова стал уговаривать прочесть пьесу. Я отмахнулся. Тогда он вышел «на минуточку» из кабинета, и я услышал, как по­вернулся ключ в замке. Через дверь он мне объявил: «Прочтешь, тогда выпущу».

Ужас! Кабинет находился на первом этаже, но окна зарешечены. Я сидел там, будто в клетке, три часа, и мне ничего не оставалось, как эту пьесу прочесть. После репетиции Роман вернулся, открыл кабинет, и я, как мышь, проскочил ми­мо него. Тогда я окончательно понял, что умру, если выйду на сцену, настолько не­навижу эту профессию. На этом закончилась вторая попытка возвращения меня в лоно драматического искусства (смеется).

- Может, я не пра­ва, но, на мой взгляд, если бы Анд­рей Миронов, Александр Ширвиндт, Зиновий Гердт и еще целая плеяда великих артистов начинали свой творческий путь сейчас, они не достигли бы той известности, которая у них была и есть.

Со второй супругой актрисой Татьяной Морозовой Михаил познакомился в Театре миниатюр Аркадия Райкина (ныне «Сатирикон»), где проработал восемь лет. От первого брака у Михаила сын Андрей (преподаватель МГУ), от второго — дочь Саша (искусствовед)

Вам не кажется, что таланты ценились именно во времена СССР, а не сейчас?

- Нет, не согласен. Тогда были отдельные профессионалы-трудоголики, заслужившие своим трудом себе славу, признание, такие, как Евгений Евстигнеев, Евгений Леонов, Олег Ефремов, Олег Табаков, Анатолий Папанов и огромное количество актеров-шалопаев, попадавших в театры по распределению или благодаря своим внешним данным.

То же самое происходит и сейчас. Есть замечательные актеры, и есть сериальная накипь. Последних я не особо осуждаю: они вынуждены зарабатывать на хлеб, в театре-то копейки платят. 40 тысяч рублей (примерно 10 тысяч гривен. - Авт.) - это очень высокая зарплата, ее получает народный артист. А сериалы помогают выживать остальным. Но все равно есть у нас Женя Миронов, Сергей Маковецкий...

- ...Сергей Безруков...

- ...не поставил бы его в этот список. Он очень истерся... Есть много прекрасных театральных артистов, очень мало снимающихся в кино. Например, Саша Урсуляк - дочка режиссера Сергея Урсуляка, снявшего «Ликвидацию», «Сочинение ко Дню Победы», «Русский регтайм». Феноменальная актриса Театра имени Пушкина! Играет так, что на спектакли с ее участием невозможно попасть! Но в основе - труд и профессиональное отношение к делу. У нас же широкая публика знает только звезд эстрады. А если звезда еще и безмозглая, то ей вообще цены нет. Сразу Анастасия Волочкова мерещится - эталон недосягаемый...

«НА БЮРО ГОРКОМА МЕНЯ МУРЫЖИЛИ ЧАСА ТРИ И ДОВЕЛИ ДО СЛЕЗ»

- В качестве зрителя часто бываете в театре?

- Крайне редко. Хожу только на спектакли к друзьям и в Театр сатиры к папе. Не пропускал ни одной премьеры, к сожалению, уже покойного Романа Козака. Кстати, он и сделал из Саши Урсуляк актрису.

Александр Анатольевич, его супруга Наталья Николаевна с псом Микки, Михаил Ширвиндт, его дочь Александра с мужем (крайний справа), сын Андрей и внучка Элла (дочка Саши) на даче в Подмосковье, 2012 год

Мы недавно с Сережей Урсуляком вспоминали, как когда-то 1 января в 10 утра на ВДНХ в костюмах скоморохов танцевали с бубнами на улице, выступали «гарниром» к основному номеру жонглеров бубликами и самоварами. Текст у нас был такой: «Кто замерзнет невзначай, тому самовар и чай». Халтурили дней 10, получали по 150 рублей и были счастливы!

- Мне сразу вспомнилась дивная сценка, которую разыгрывали Михаил Державин с Александром Ширвиндтом, про двух актеров, которым 1 января в 10 утра нужно было играть спектакль. Зрителей-то у вас на ВДНХ хватало?

- Да. Дети рано просыпаются, и синие родители с вытаращенными глазами ведут их на утренник. Сам-то я не помню, чтобы меня таскали на все эти общественные елки. Понятно, что все детские спектакли Театра сатиры я видел по многу раз. Меня туда водила моя слепая бабушка, которой я рассказывал все, что происходит на сцене (улыбается).

- Сейчас, выражаясь современным языком, в тренде уход из искусства, спорта, телевидения в политику... Вам не хочется пополнить ряды депутатов?

- Вы неправильно сформулировали. Не в политику, а в «Единую Россию» - это то же самое, что КПСС. Я абсолютно аполитичный человек. Страдаю от того, что вижу, но бороться с этим... Не знаю, во имя чего, во имя кого и как. При том, что я не могу простить нашей истории советскую власть. Я всегда буду говорить о том, что коммунисты уничтожили нашу страну.

- Вы-то чем были недовольны при советской власти? Наверняка жили хорошо и в достатке...

- А почему бы не допустить, что не только материальная сфера может заботить человека? Я чувствовал повсеместно, что живу в тоталитарном государстве, видел иезуитскую систему ценностей. Бесконечная невозможность куда-либо пробиться, не став комсомольцем, коммунистом. Этот продажный комсомольский кошмар я видел своими глазами. Хотя и не голодал...

С телеведущей Юлией Бордовских в Сочи. В свое время желтая пресса приписывала Михаилу роман с Юлией, но официально это не подтвердилось, а сам Ширвиндт неоднократно заявлял, что «его роман» — выдумки Марка Рудинштейна: «Этот вообще умом съехал»

- Свое недовольство советской властью вы выразили еще в юности...

- Это была просто дурь... Если рассказывать формально, то мы с друзьями сорвали флаг с крыши архитектурного института в день празднования 60-летия советской власти и порвали его. Нас замели, со стрельбой, погоней. За полчаса до этого мы с другом, это был Рома Козак, познакомились с девушкой, и каждый представился ей другим именем. Она точно была ни при чем, но у нее на плече оказалась сумка Ромы с записной книжкой, которая и сыграла свою роль. В итоге всех нас выгнали из института. И это мы еще легко отделались. Могли же и посадить на семь лет за порчу государственного флага!

Так как это была единственная антисоветская акция в тот день, поднялась шумиха! О нас рассказывали вражьи голоса - «Голос Америки», Би-би-си. Мы сразу прославились! Меня моментально выгнали из комсомола. А для того, чтобы в институте восстановиться, надо было восстановиться в ВЛКСМ. И тут вдруг выяснилось, что Андрей Миронов учился в одном классе с тогдашним секретарем Московского горкома комсомола Мишиным, который в результате помог. Правда, таким иезуитским способом, что лучше бы не помогал. На бюро горкома, где собрались человек 200, меня мурыжили три часа и довели до слез. Логика, в принципе, советская. «А вот на Кутузовском неделю назад убили старушку, не ты? Вчера флаг, сегодня нож».

Сейчас могу откровенно вам признаться: я не убивал старушек. Но тех, кто меня допытывал, убил бы всех. После нескольких часов пытки довели меня действительно до последнего издыхания. Затем попросили выйти за дверь, где я прождал еще минут 40, пока они там совещались. А перед этим я подавал апелляции, извинения. В апелляции «Почему мне надо вернуться в комсомол» я под диктовку написал: «С комсомолом из моей жизни ушло самое главное - стимул!». Сейчас это кажется чудовищным, а тогда подобные фразы употребляли на каждом шагу.

И вот после всего меня вызывают и говорят: «Ну что ж, Михаил. Мы выслушали твои оправдания. Посоветовались с товарищами и решили, что решение, принятое комсомолом, абсолютно правильное». И вот тут у меня, как у клоуна, брызнули слезы. От ненависти, что они меня столько мурыжили, заранее зная, что не восстановят в комсомоле. Если бы у меня в руках оказался автомат, слез бы не было - я бы их всех перестрелял.

- Тогда бы точно посадили.

- Да, но за дело. Я бы до сих пор знал, что сделал добро - уничтожил комсомольцев. Сейчас я это говорю и понимаю - они были правы, что не хотели меня восстанавливать. Однако после качаловской паузы сказали: «Учитывая искреннее раскаяние, и т.д., и т.п., сочли возможным условно восста­новить, с занесением в учетную карточку».

«ТЕ, КТО РАБОТАЮТ НА НТВ, СОВЕРШАЮТ УГОЛОВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ»

- Как ваши родители относились к вашим антисоветским настроениям?

- А все тогда жили с антисоветским настроением: сидели на кухне и ругали советскую власть. Но это, естественно, скрывалось. Люди из конъюнктурных соображений вступали в партию. Никто так ярко, как я, не проявлял свое настроение. Но Боже упаси, чтобы кто-то подумал, будто я это сделал по политическим мотивам. Дурак, спьяну. Ни в коем случае не идентифицирую себя с борцами или диссидентами, которые заслужили свое право быть таковыми, страдали за это. Нет, я - идиот.

- А что вас не устраивает в нынешней, «демократической» стране?

- Многое. Я долгие годы был шалопаем, человеком достаточно беспутным. И это, как ни странно, привело к тому, что внутренне стал придерживаться таких понятий, как «совесть», «честь». Для меня стало делом принципа жить и работать так, чтобы не было стыдно перед людьми и в первую очередь перед самим собой.

Когда я вижу вокруг очередное безобразие, то всегда думаю, что за это воздастся. Всем! Например, тем, кто припарковал машину у дома так, что не может пройти ни старушка, ни женщина с коляской, а ему так удобно.

Мы как-то снимали в Одессе. Одесские дворы в большинстве своем умерли, машины убили весь их колорит, но один подходящий мы нашли. Там тоже все было забито машинами, и стоял платан, под которым было свободно. А на самом дереве кто-то прикрепил табличку с надписью: «Машины не парковать - прокляну!».

Как ни странно, подействовало. И мне хочется верить, что всем достанется за жлобство, бессовестность. Я считаю, те, кто работают на канале НТВ, совершают уголовное преступление: растление людей. Думаю, придет однажды к человеку, который делает все эти скандалы, желтушные расследования, например, дочка и спросит: «Папа, а чем ты занимаешься или занимался в жизни?». И он должен ответить: «Я, дочка, с завязанными сзади руками залезаю лицом в бак с грязным бельем и по полочкам сортирую там все зубами».

Эта мысль меня успокаивала, пока я не прочитал случайно в самолете интервью с продюсером этих «желтых» передач. Оно вызвало у меня сердцебиение - клянусь! Вместо того чтобы робко, тихо защелить и подсчитывать дивиденды от своих программ, этот персонаж напал на меня и тех людей, которых я представляю. Все, кто не он: «Отстой! Кошмар! Стыдоба!». А вот у него - бескомпромиссная журналистика, острые темы, разбирательство до конца и вообще парфеновская школа (что для меня совершенно не аргумент). Вот что он, оказывается, скажет своей дочке или внучке! Не то, что он тварь, а то, что журналистику несет на высоте ниже плинтуса.

- Вы думаете, все-таки воздастся?

- Ну а во что тогда верить?! Слушаешь все это депутатье, которое орет, пальцует, кричит друг на друга с пеной у рта. Они не догадываются посмотреть на себя со стороны, а то бы увидели, что это воровская сходка в каком-то малюсеньком провинциальном местечке. И если не думать, что им воздастся, значит, нужно смириться с тем, что нас захватило это быдло?! Причем со всех сторон: со стороны политики, культуры. Бороться с этим нельзя, хотя я пытаюсь это делать своими программами, увы, невостребованными...

- Весьма странно это слышать, поскольку все программы, которые вы создаете, пользуются неизменной популярностью у зрителей: от «Дог-шоу» до нынешней «Хочу знать». Причем люди по­старше невольно ассоциируют вашу передачу с той самой, советской, «Хочу все знать». А что мешало оставить пре­ж­­нее название?

- Первые четыре выпуска выходили именно под этим названием, с небольшим дополнением «Хочу все знать с Михаилом Ширвиндтом». Это-то нас и спасло. Потому что люди, имеющие отношение к той советской передаче 40-летней давности, подали на нас иск в суд! Вроде как мы под известной маркой выпускаем паленую водку. Процесс тянулся очень долго. Мы уже и название поменяли, убрав слово «все». Но теперь мы его можем в название вернуть. Нам удалось доказать, что те люди уже утратили какие-либо права на название старой передачи.

«ПУТИН ЩЕЛБАНЫ ПО НОСУ ДАЕТ ТЕМ, КОГО НАДО САЖАТЬ МИНИМУМ НА 30 ЛЕТ»

- В свое время вы с вашим отцом делали передачу «Браво, артист!». Этой программой вы подхватили эстафетную палочку у программы «Чтобы помнили», которую делал Леонид Филатов?

- Нет, это другое. У Филатова программа была достаточно серьезная - он предлагал телезрителям вспомнить ушедших артистов, многие из которых позабыты. А у нас она была, как ни странно звучит в данном случае, развлекательной, потому что мы рассказывали о тех, кого знал папа. Это были живые истории.

- После болезни и смерти Филатова начались такие разговоры, что если бы он не стал делать свою передачу, ничего бы с ним не случилось. Мол, нельзя трогать мир ушедших. Когда вы создавали свою программу, не возникло каких-то суеверных опасений?

- Это все к тому же вопросу: воздастся или нет. Если ты танцуешь на костях, что многие и делают, тогда - да, тебя могут ожидать неприятные последствия. Если же ты относишься к памяти с пиететом и уважением, чего тебе опасаться? Это тогда получается, что не нужно вспоминать умерших родственников, друзей, близких? Каждый из нас, так или иначе, с этим сталкивается.

- Артистов старой советской школы с каждым днем становится все меньше, и в большинстве случаев свой век они доживают на грани нищеты. Почему им не оказывается помощь?

- Ну что вы! Есть те, кто поддерживают пенсионеров. И Союз кинематографистов, и Союз театральных деятелей. Мой близкий товарищ Игорь Золотовицкий сейчас возглавляет Дом актера, и я знаю, что у них там много различных программ поддержания. Стариков отправляют в Финляндию на озера, например. Но... У нас порочная система: финансирование в основном идет на оборону и промышленность, а не на культуру, науку, образование, медицину. Так что артистов фактически не на что поддерживать.

Я слушаю бесконечные воззвания всяких благотворительных фондов: «Подари детям надежду!». Это дикость для цивилизованного государства, когда средства массовой информации дружно предлагают людям скинуться по копеечке на операцию ребенку. Так и хочется сказать: «Побойтесь Бога!». Почему ребенку на операцию должны скидываться бедные люди, а обладатели «бентли», по количеству которых на душу населения Москва - рекордсмен, не скидываются? Они-то как раз у этого ребенка и воруют.

- Может, потому, что глава государства в доле?

- Я не поддерживаю существующую власть, но могу сказать, что альтернативы Путину нет. Вот только ему бы не с мельницами оппозиционными бороться. Оказали тебе третий раз доверие, так начни уже хоть что-то делать. Все же видят, какой кош­мар творится. Он щелбаны по носу дает тем, кого надо сажать минимум на 30 лет. В стране все было бы хорошо, если бы работало одно только слово из пяти букв - закон!

- Получается, что девиз вашей передачи «Дог-шоу»: «Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак» - неизменно следует с вами по жизни?

- Я не люблю упертость, любую. Не люблю псевдопринципиальность в людях: «Буду поступать именно так! Мой девиз такой-то!». Все это хрень собачья! Я противник всяких клише и девизов и живу, сообразуясь со своими внутренними понятиями и распорядком.

«И ГОЛУЮ ЗАДНИЦУ МОЖНО ПОСТАВИТЬ В ЭКРАН - РЕЙТИНГ БУДЕТ СТОПРОЦЕНТНЫЙ»

- Мне кажется, что передачи, подоб­ные вашим, крайне необходимы. Все уже досыта наелись всевозможных скандалов. Хочется чего-то доброго, светлого.

- Видите ли... Есть рейтинги, в которых НТВ победило всех. Есть остальные каналы, которым это не дает покоя. И так будет до тех пор, пока будут живы Моисеев, Киркоров. Потому что новая подробность появления на свет суррогатного ребенка Киркорова намного интереснее, чем что-либо другое. И все каналы пытаются до этой планки опуститься. Но совести чуть побольше, поэтому и рейтинги пониже.

Хотя есть такое замечательное слово - просветительство. Его никто не отменял. И телевидение, как никто, должно этим заниматься. Найдите форму современную, динамичную, чтобы это было именно просветительством, а не бесконечными ток-шоу. Мне кажется, не надо идти на поводу того, что востребовано. Потому что и голую задницу можно поставить в экран - рейтинг будет стопроцентный, народ станет смотреть именно это.

- Когда-то в КВН на эту тему прозвучала хорошая фраза: «Пипл хавает».

- Говорят, что впервые это произнес Константин Львович Эрнст.

- Но вы же понимаете, что даже из самой без­обидной передачи можно раз­дуть грандиозный скандал.

- Это вы про «Смак» с Ургантом?

- Да.

- Я, пока ехал в машине, слушал радио «Эхо Москвы», там эта тема обсуждалась 25 минут! Народ же у нас тоже агрессивный: все сразу хотят расстрелять, убить. Одна половина хотела расстрелять Урганта, а вторая - Украину. Это особая категория людей, которым нечего делать, и они целыми днями звонят на радио и телевидение - ими должны заниматься не СМИ, а психиатрия. Шутка действительно была идиотская, но чтобы ее настолько воспринимать всерьез...

Что нашим политикам, что вашим - не­че­го делать. Ребята, вы что, уже все разворовали? Куда вы лезете?! Они же не только воруют, мы же еще и платим деньги на их содержание! И вместо того чтобы заниматься проблемами насущными, они всерьез занимаются обсуждением шутки Вани Урганта. Министерство иностранных дел Украины вообще после этого должно подать в отставку в полном составе! За дискредитацию своего статуса и отсутствие головного мозга.

- Вам лично и вашей семье тоже ведь доводилось бывать в эпицентрах скандалов. Ваш отец был одним из героев книги «Андрей Миронов и я» Татьяны Егоровой, вас же упомянул в своих мемуарах Марк Рудинштейн.

- Этот вообще умом съехал. На обложке «Комсомольской правды» была моя фотография и Юлии Бордовских (российская телеведущая. - Авт.) под заголовком: «Михаил Ширвиндт уходит от жены к Юлии Бордовских. Подробности на восьмой, девятой и десятой страницах». Потом выяснилось, что автор статьи - Рудинштейн.

Я с ним не разговаривал 10 лет. Потом он извинился, я стал ему кивать при встрече. Вроде инцидент исчерпан, но в «Караване историй» появились его мемуары о фестивале «Кинотавр», кто там с кем жил... И он там же написал: «Мне только совестно перед Мишей Ширвиндтом, у которого был роман с Юлией Бордовских, он даже собирался к ней из семьи уходить». Я не поверил своим глазам.

- Почему же ему было совестно?

- Потому что он дважды этот «факт» выставил напоказ. На том же «Кинотавре», когда вышла статья в «Комсомолке», я встретил одну эстрадную звезду. С ужасом показал ему эту газету, а в ответ услышал: «Это же классно! О таком пиаре можно только мечтать!». Ну, они-то ради того и живут, чтобы привлечь к себе внимание любой ценой. Женятся друг на друге, разводятся независимо от сексуальной ориентации.

- Вам не хотелось создать собст­вен­ный, просветительский, телеканал?

- Для этого нужно несколько десятков свободных миллионов долларов, а они у меня сейчас все заняты (улыбается). Создание собственного телеканала - очень сложная история. А чем его заполнять? Мои идеи не очень-то востребованы. Я еще рыпаюсь, у меня куча заявок на новые программы, мечусь по каналам, но идею глобализации не рассматриваю. Мне надо делать то, что нравится. Отдайте мою нишу под те программы, которые могут быть интересны. Но я все больше убеждаюсь, что мой взгляд не туда смотрит, что-то он не улавливает... Постарел, наверное.

У моей команды всегда большие паузы. И я не знаю, кончатся они или нет. В очередной раз программу «Хочу знать» заменили каким-то сериалом. Я много раз выдерживал подобные паузы, но мне всю эту лавочку (кивает на соседнюю комнату, в которой сидят сотрудники) надо кормить.

- В начале нашего разговора вы сказали, что вашему сыну суждено войти в энциклопедию кино. Вам же, первому из Ширвиндтов, суждено войти в энциклопедию телевидения.

- Не думаю. Не хочется, «задрав штаны, бежать за комсомолом». Я, по-моему, единственный работник телевидения, который не является академиком. Все, кто у нас на телевидении хоть раз про­­шли мимо, стали академиками «ТЭФИ».

В последние годы мы постоянно были в номинации с «Прожекторперисхилтон» и никак их не побеждали. Хотя у того же «Дог-шоу» порядка восьми номинаций. Кстати, когда была самая первая церемония «ТЭФИ» и нас с программой выдвинули на эту премию, перед самым голосованием увидел в ресторане Дома кино знакомую журналистку с компанией. Я заказал большую порцию лобио и послал на их стол. На ее удивление ответил: «Это чтобы вы нас лоббировали во время голосования».

- В свое время вы мне говорили, что «Дог-шоу» - третья после КВН и «Что? Где? Когда?» передача российского телевидения, которая полностью придумана, а не куплена. Нет ли у вас желания ее возобновить?

- Я подумываю о ее реабилитации, но без моего участия в ней как ведущего. Между прочим, в Англии идет такое же шоу, в Японии. Это стопроцентно своровано у нас. Потому что до нашего шоу ничего подобного в мировом телевидении не было.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter