Певец Вадим КАЗАЧЕНКО: «Если я на самом деле что-то украл, почему до сих пор не в тюрьме?»

В начале 90-х этот голос звучал практически из каждого утюга. Благодаря Вадиму Казаченко песни «Больно мне, больно!», «На летящем коне», «Желтые розы» стали мегахитами, а группа «Фристайл» собирала стадионы. В 1993 году альбом Казаченко «Все сначала» был самым продаваемым в стране, а сам артист — одним из наиболее активно гастролирующих. К тому времени он уже выступал без группы, а потом и вовсе исчез с экранов телевизоров. Ходили слухи, что Вадим тяжело болен, что он спился — неизвестность рождала самые нелепые сплетни. Однако в 2008-м Казаченко стал участником программы «Суперстар-2008. Команда мечты» — все в тех же шароварах, свеженький, здоровый, без следов алкогольной деградации на лице. А недавно в одном из самых пафосных клубов Киева выступление Казаченко прошло с полным аншлагом: певец пять раз выходил на бис. Но есть и другая, менее радостная сторона популярности: тянущаяся много лет эпопея претензий к солисту бывших коллег по «Фристайлу». Вадим решил поставить точку в этих разборках и довести дело до суда.

«ИЗ ГРУППЫ Я УШЕЛ НАЛЕГКЕ - СО СВОИМИ ШАРОВАРАМИ, САПОГАМИ И ЧЕСТНЫМ ИМЕНЕМ»

- Вадим, знаю, что вы не любите говорить о «Фристайле», но, уж простите, мы никак не можем обойти эту тему. Как все-таки возникла эта группа?

- Легенд было много, но я попробую восстановить истину. Начинал я певческую карьеру в Амурской филармонии в ансамбле «Фестиваль», а когда уволился оттуда, подался в Москву. Перед этим заехал на пару дней домой, в Полтаву. И сосед по дому, конферансье, сказал, что его товарищ Анатолий Розанов записывает на военном заводе какие-то песни. Ты, мол, зайди к ним... Розанов, узнав, что я не связан обязательствами ни с одним коллективом, предложил мне исполнить несколько песен. Я их спел и уехал в Москву. Потом по просьбе Розанова отпросился с работы в варьете на пару дней и записал для него в Полтаве еще три песни.

На тех кассетах, если помните, моим голосом была записана звуковая реклама: «Вы слушаете альбом московской диско-группы «Фристайл!». Это довольно смешно звучало, учитывая, что все записывалось в Полтаве... Затем вдруг выяснилось, что выходит альбом, нас приглашают на концерты. А через полгода передо мной поставили условие: выбирай - или ездишь с нами на гастроли, или остаешься в Москве, в ресторане.

Мне было 25 лет, я был в разводе (первая жена певца Марина с их общей дочерью Марианной сейчас живет в Германии. - Авт.).Конечно, гастролировать интереснее!

- Да и деньги хорошие...

- Поверьте, это только так кажется...

- Вы хотите сказать, что работа с «Фристайлом» не принесла вам материальных дивидендов?

- Практически все, что я заработал, вложил в полтавскую студию, которую мы строили тогда вроде бы совместно с композитором Анатолием Розановым. Я постоянно вкладывал львиную долю зарплаты в развитие студии - в новые инструменты, микрофоны. Когда же он решил избавиться от меня, я скромно спросил - как насчет моей доли? В итоге в декабре 1991 года ушел из группы налегке - со своими шароварами, сапогами и честным именем.

А спустя лет эдак 20 мне стали попадаться интервью, в которых нынешняя супруга композитора, Нина Кирсо, пыталась обвинять меня в каком-то воровстве. Вопрос риторический: если я на самом деле что-то украл, почему до сих пор не сижу в тюрьме? Конечно, все это - несусветный бред.

- Прерву ваш рассказ - уж больно интересно, кто придумал ваши знаменитые синие шаровары?

- Они появились задолго до «Фристайла». В варьете ресторана «Измайлово», где я работал в 1985-1987 годах, был танцор, чеченец, ученик великого Махмуда Эсамбаева. Звали его Сулумбек Идрисов. Он исполнял, в частности, знаменитый номер маэстро «Восход солнца», когда три-четыре минуты звучит индийская музыка и из положения сидя танцор медленно встает, но его движение при этом незаметно.

Однажды я увидел, как он разминается в великолепных атласных шароварах (у него в репертуаре был и украинский танец). А я уже собирался на гастроли в составе ансамбля «Фестиваль» и все не мог придумать костюм... Увидел эти штаны и заболел: «Сулубмек, продай, отдай, что угодно!». Целый месяц уговаривал. И когда он узнал, что я ухожу из ресторана, подарил штаны на память. А сапожки мне знакомые нашли, в Полтавском дворце культуры железнодорожников.

«Служу Советскому Союзу!», 1981 год

- С 1999-го по 2005-й о вас не было слышно вообще. Чем вы занимались в это время?

- Постоянно ездил с концертами по России, Америке, Германии, по бывшим республикам СССР. Одним из моих требований к промоутерам были демократичные цены на билеты. Я никогда не задавался целью выгрести всю кассу этого города, лишив людей месячной зарплаты. Может, кто-то покрутит у виска и скажет: «Ну и дурак!». Зато у меня есть доброе имя, и люди отвечают мне взаимностью...

А в 1998 году в России случился дефолт. К счастью, я успел незадолго до этого купить квартиру маме в Подмосковье и перевезти ее из Полтавы. Для меня настал счастливый момент, когда я мог отдохнуть. Потому что с 1985-го до 1998 года работал по 300 дней в году - не было ни личной жизни, ни какой-то другой... Кроме того, в 1992-1994 годах, вернувшись с гастролей, можно было обнаружить, что курс доллара вырос, и значит, ты два месяца гулял по стране за бесплатно! Инфляция тогда достигала двух с половиной тысяч процентов!

«МНЕ ДЕЛАЛИ ГАДОСТИ ПРИ ЛЮБОЙ ВОЗМОЖНОСТИ»

- Как вас угораздило в 2003-м наступить на те же грабли и возобновить работу с Розановым?

- Московские издатели попросили меня обратиться к Розанову с предложением переиздать четыре первых альбома «Фристайла», где были в основном записанные мною песни. Плюс - «Ах, какая женщина!» в исполнении Сергея Дубровина. Больше их ничего не интересовало. Я позвонил в Полтаву и спросил Розанова, как он относится к этой идее. Вместо «да» или «нет» он напустил тумана: мол, мне нужно поду-у-умать, это не телефонный разгово-о-ор...

Группа «Фристайл» начала 90-х, в нижнем ряду — Нина Кирсо, Анатолий Розанов и Вадим Казаченко

Через месяц я приехал в Полтаву, зашел к нему, и через минуту он выдал: «Нет, не хочу, песни старые, звучат плохо». Потом мы стали пить чай, и я спросил его: «Почему ты на нашей студии ничего не выпускаешь?». Ответ меня ошарашил: «А не для кого писать. Дубровин в 2000-м уехал в Германию, все меня бросили...». Я говорю: «Так у тебя солистка твоя пожизненная под боком, твоя жена Нина». Он вздохнул: «Да бессмысленно это. Она меня не «вставляет» творчески». И тогда я предложил: «Послушай, у меня есть сейчас время - могу работать, могу не работать. Если некому тебя вдохновлять, хочешь, я для тебя перепою твои старые песни? А ты их потом продашь издателям. Хочешь - напиши новые песни!».

- Вы так легко простили все прежние обиды?

- А я так живу. Ну что теперь - драться-убиваться? Все мы люди. Для меня, когда я вижу человека в таком подавленном состоянии, вполне нормально протянуть руку помощи. Вот я и предложил: «Давайте отметим 15-летие группы гастролями - как раз пришла мода на все эти дискотеки 80-х».

Розанов приехал ко мне в Москву на переговоры. И если меня всегда больше интересовала творческая сторона дела, то они с женой в отличие от меня более практичные люди.

Их первым вопросом было: что я хочу за это? Мой ответ Толика просто ошарашил: «Я просто хочу, чтобы у тебя появились песни новые». Подумав, он сказал: «Давай работать 50 на 50. Беру на себя творческую сторону - будем записывать новые песни». Я согласился, взяв на себя организацию гастролей. И тут он внес поправочку: «Только не хочу, чтобы это выглядело так, будто ты возвращаешься в группу». - «Да упаси Господи! - ответил я. - У меня есть свое имя. Ты забыл, что я сотрудничал с тобой с 89-го по 91-й, и эти три года весь бывший СССР помнит по сей день».

Со второй супругой и директором Ириной Амати. «Мы знали друг друга с 1995 года. Она жила в Чикаго, была замужем, организовывала мои концерты в Америке. Именно Ирина начала спрашивать меня в 2004-м: что ж ты, мол, ничего не делаешь?»

Дубровин, между прочим, проработал в группе девять с половиной лет. Вот так по-разному складываются судьбы людей... И когда недавно меня пригласили спеть «Ах, какая женщина!» в программе «ДОстояние РЕспублики», я напомнил зрителям, что первый исполнитель этой песни - Сергей Дубровин, а стихи написала сочинская поэтесса Татьяна Назарова. Для многих это стало настоящим откровением, поскольку они считали этот хит песней «Фристайла».

- Гастроли состоялись все-таки?

- Конечно! Мы поехали в тур по России, свою часть работы я выполнял, как всегда, добросовестно. Когда приехали в Краснодарский край, в Сочи, российские промоутеры не поверили своим глазам: они увидели хорошо продаваемое ретро при участии солиста группы, благодаря которому все это и произошло! Тут же на осень был предложен тур из 45 концертов.

Мы много работали, однако новых песен так и не было. А когда я приехал в Полтаву, Нина Кирсо мне заявила: «Ну ладно, тут Розанов завелся на это дело с тобой. А я где?». - «Как где? Там же, где была. Ты - участница его группы, и пой себе с группой. Наш проект называется «Вадим Казаченко и группа «Фристайл», твоего мужа этот проект воодушевляет. Если ты его не воодушевляешь, при чем тут я?». Она сказала: «Я буду бороться с этим». Ладно, думаю, борись...

- Дальше Кирсо уже каталась с вами?

- Да, и тут началось все самое трагикомическое. Перед первым же концертом Нина распереживалась: кто будет начинать? «Хочешь - иди ты, могу пойти я, мне все равно», - сказал я, вспомнив 1989 год, когда меня позвали на первый концерт в Барнауле, где участники «Фристайла» впервые (!) собрались в гримерке и увидели друг друга. Тогда Розанов спросил: «Ну кто начнет концерт?». Два других солиста группы отвернулись к стене и сделали вид, что вопрос не к ним. Я не понимал, в чем проблема, и начал концерт... В 2003-м Нина сказала: «Я буду начинать!».

Дочь Вадима Казаченко от первого брака Марианна живет в Германии

Она видела свою функцию и цель только в том, чтобы нагадить мне при любом удобном случае. Вот и тогда, заявив, что споет три песни (звучало это смешно, потому что Нина давно забыла, что такое петь живьем), она выдала сразу шесть, а потом начала «общаться с залом». Я стоял за кулисами и слушал, как она рассказывала людям: «Он нас бросил, но прошли годы, и он пришел к нам!». Из зала донеслось: «Хорош уже! Казаченко давай!»...

Она его таки достала... Через два месяца Розанов собирался оставить все полтавское имущество и сбежать в Москву. Но вместо этого оказался на больничной койке с сердечным приступом. Потом я долго ждал, пока Толик придет в себя. Затем снова были гастроли.

А через некоторое время оказалось, что... мы неправильно делим деньги! Я удивился: «Скоро год нашему проекту. А на выходе - ничего! Я вожу вас на гастроли, а у вас одни претензии - то я «приполз», то деньги не так делим. Чего вы хотите?». И тут он заявляет: «Нам нужны гарантии, что ты не уйдешь». Я говорю: «Стоп! Год назад мы говорили о том, что я никуда не прихожу! Я свободный человек, и ты - свободный, мы просто сотрудничаем. Когда вы в Полтаве без меня едете петь в пожарную часть или на корпоратив, вы же меня не зовете. Я и не претендую, это ваши заработки».

После того как моя позиция была озвучена, Розанов предложил мне... заплатить за аранжировки еще не написанных им песен! Я пообещал подумать, а Нина сказала: «До тех пор пока ты этого не сделаешь, мы прекращаем гастроли». Хорошо! Я три месяца отдыхал, а они ждали. В июле Розанов мне позвонил: «Ну что, у тебя есть предложение?». Я ответил, что нет, конечно! Он: «Ну и не надо, давай гастроли продолжать». Понятное дело, работы-то нет.

«У МЕНЯ СЛОЖИЛОСЬ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО НИНЕ КИРСО ПОСТОЯННО НЕ ХВАТАЛО ВНИМАНИЯ. ЛЮДИ ОБЩАЛИСЬ СО МНОЙ, А ЕЕ ДАЖЕ НЕ УЗНАВАЛИ»

- Почему вы ему не сказали: «Прощай навеки»?

- Я человек честный. Раз дал слово, что поучаствую в этом, не мог уйти, пока не появились новые песни. А чтоб Толик не нервничал, предложил ему: «Хорошо, давай назовем Нину еще одним участником этого проекта. Повесь ей этот орден на грудь, и пускай будет не 50 на 50, а каждому по 30 процентов. И 10, как обычно, музыкантам. В ответ услышал: «Цем-цем! Мы тебя лю-ю-юбим! Ты человек! Мы знали, что ты честный!». Однако новых песен я так и не дождался. Мы ездили, и у меня было такое ощущение, что Нине постоянно не хватало внимания. Все время такие смешные сцены происходили, когда в самолетах, поездах, на концертах люди общались со мной, а ее даже не узнавали. Ее это напрягало, конечно.

- С Ириной Амати, ныне твоей женой и директором, вы в этот период познакомились?

- Мы знали друг друга с 1995 года. Она жила в Чикаго, была замужем, организовывала мои концерты в Америке. Именно Ирина начала спрашивать меня в 2004-м: что ж ты, мол, ничего не делаешь? Я говорю: «Как это, второй год уже с бывшими коллегами стимулирую композитора Розанова». Она посмотрела пару сюжетов по ТВ, где Нина вела свою «пропаганду», и говорит: «А что это за баба вообще? И почему она говорит о тебе гадости?». В ответ я сообщил, что это солистка группы, что вот так «своеобразно» она меня воспринимает. А я - человек мягкий, не люблю скандалов и бредни Нины пропускаю мимо ушей.

Потом Ира поехала с нами на гастроли в Питер. И Нина решила рассказать ей страшную историю о том, какой я гад, как обокрал их в 1991 году, как они с Толиком, увидев меня в «Песне года», плевались в телевизор... Мы, дескать, хотели его просто припугнуть, урезать зарплату, а он взял и нас бросил... А самое главное, она проболталась, что никаких новых песен им не надо. Что они собираются и дальше вот так гастролировать со мной. Ира была в шоке: «Ты просто лох! Ты все за них сделал, а они еще и грязью тебя поливают! Почему ты потакаешь их выходкам?». После этого мы с Розановым расстались уже окончательно. Тем не менее в прессе периодически появляются интервью Нины Кирсо с рассказами о том, как я «обокрал», «приполз на коленях» и т. п.

- Ну, собака лает - караван идет...

- Но они же не унимаются! Перед моим недавним концертом в одном из пафосных киевских клубов Кирсо с Розановым разослали администрации концерт-холла, где я выступал, на телеканалы, которые давали рекламу, на радио грозные предупреждения: если Казаченко будет петь у вас песни Розанова, вы пострадаете, поскольку это нарушает чьи-то авторские права. Похоже, ребята полностью запутались.

20 с лишним лет они переиздавали и переиздают альбомы с моим голосом, не спрашивая моего согласия, и их это не смущает. Когда получают авторские, тоже все в порядке. Когда не так давно они выпустили пластинку, где украинские артисты перепели некоторые песни Анатолия Розанова, не заплатив ни копейки автору текстов Татьяне Назаровой, это их тоже не смутило. А то, что я еду выступать, их сильно задевает.

Они попытались угрожать какими-то санкциями - в расчете на то, что мои выступления будут срываться... Но мы разослали ответ, подготовленный нашими киевскими адвокатами, о том, что подобные претензии не имеют под собой никаких оснований. Дальше - подробно и по пунктам, как и почему. В результате все состоялось, огромное спасибо всем, кто пришел. А если кому-то очень интересно, я могу предоставить письмо Российского авторского общества, в котором черным по белому написано, что никаких претензий ко мне никакие композиторы и сопродюсеры иметь не могут.

- Вы не устали от этой борьбы?

- Знаете, сегодня я так подробно рассказал об этом в первый и последний раз. Спасибо, что вы умеете слушать... На этом мы закрываем тему. И поскольку поток лжи в мою сторону не прекращается, я подаю в суд. Дальше говорить будут адвокаты. И в следующий раз мы с моими оппонентами, по всей видимости, встретимся там, где должны были встретиться давно, - в суде. Тот, кто называет меня вором, должен либо доказать обвинения, либо ответить за свои слова.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter