Обладатель двух Grammy, известный американский продюсер и композитор ВОЛТЕР АФАНАСЬЕВ: «Мне сейчас важно получить позитивный опыт сотрудничества с россиянами, чтобы доказать самому себе, что не все в этой стране одинаковые. Я бы мог стать мостом между современной американской и русской культурами!»

Известный американский продюсер Волтер Афанасьев (урожденный Владимир Никитович Афанасьев) вполне мог бы стать для украинских и российских звезд проводником в мировой шоу-бизнес. Ведь именно благодаря его песням мир узнал и полюбил Мэрайю Кэри. Его музыка звучит в исполнении Селин Дион, Андреа Бочелли, Барбры Стрейзанд, Кристины Агилеры, Рики Мартина, Кенни G, Джоша Гробана, Ареты Франклин. Звучала и у Майкла Джексона. За улыбчивость и легкий характер друзья прозвали его Babylove, что сам Волтер, не заморачиваясь, переводит как «Ребенок-любовь». В свои 53 года он считает это отличным комплиментом. Его русский язык почти без изъянов — изредка, если хочет подобрать колоритный синоним, он заглядывает в словарь на своем IPhone. В Лос-Анджелесе Волтер живет по-русски нараспашку. Дом возле Беверли-Хиллз никогда не закрывается для гостей, а в построенной по соседству музыкальной студии постоянно кипит работа.

«ДВЕРЬ РАСПАХНУЛАСЬ, И ЗАШЛА КАКАЯ-ТО ПТИЦА В ШЛЯПЕ И ПЕРЬЯХ: «HELLO! I AM PHILIPP KIRKOROV!»

- Ваш отец - Никита, русский, родился в Ленинграде, мама - Татьяна, тоже русская, жила в Китае. Но познакомились они и родили вас в Бразилии. Как их туда занесло?

- Мой дедушка по папиной линии был инженером-кораблестроителем. Во время Второй мировой войны немцы арестовали его и угнали в лагерь военнопленных в Гатчине, а бабушку отправили в трудовой лагерь в Польше. Можно сказать, что им повезло, потому что вскоре супруги там встретились. Когда закончилась война, они не захотели возвращаться в Союз, а стали перемещенными лицами и эмигрировали в Бразилию. А мамины прадеды - из русских адмиралов, жили в Китае. Когда и там пришли к власти коммунисты, они тоже перебрались в Бразилию. Вот так родители и познакомились в Сан-Паулу. А когда мне исполнилось пять лет, мы уехали в Сан-Франциско.

- И как Америка встречала русскую семью?

- Я помню, как интересно было плыть на корабле 31 день из Бразилии до Америки! В Сан-Франциско мы увидели кучу русских! Это вообще большая русская колония. (Хохочет). Возле Сан-Франциско даже есть маленькая речка, которая называется Русская. Православный собор большой стоит.

К нам часто приходили гости: пили водку, играли русские популярные песни - родители ведь только с бывшими соотечественниками дружили. Мама до сих пор говорит исключительно по-русски. Папа дома запрещал общаться на английском языке. Я учился в русской школе. И музыке меня учили тоже русские люди.

Родители Афанасьева Никита и Татьяна познакомились в бразильском Сан-Паулу, там же родился Волтер. «Я вырос в доме, где каждый день с утра до вечера слушали музыку»

- Родители собирали всех друзей и усаживали вас за пианино?

- Да. Если приезжал, например, Большой театр с гастролями или еще кто-то, без посиделок у нас дома не обходилось. Папа и мама - очень веселые, гостеприимные. Они обожают всех! Иногда я проходил мимо, а кто-то, уже пропустивший несколько рюмочек, говорил: «Вока (родители так меня звали)! Сыграй вот эту песню! Давай играй, играй, играй...». Я так боялся, что не мог выдавить ни звука из инструмента. Не любил учить по нотам, мне все время хотелось добавлять что-нибудь свое, новое! А гостям нравилось подпевать знакомым мелодиям. И я просто убегал!

- Ну, сейчас, я надеюсь, уже не боитесь публичных выступлений?

- Мне это всю жизнь мешает. Я разъезжал по всему миру с музыкантами, выходил на сцену. Но спокойно могу играть только в коллективе, когда ко мне не приковано все внимание.

- Но я помню концерт Филиппа Киркорова в Кремле в 2003 году. Вы тогда здорово ему аккомпанировали!

- Спасибо за добрые слова. Я был в панике! Даже какую-то пилюльку пил. Нервничал... Мне было очень плохо, пока Киркоров меня не позвал на сцену. А знаете, моя первая встреча с Филиппом получилась немножко странной.

Это было в Лос-Анджелесе: я зашел на студию к моему другу, мировому продюсеру и музыканту Дэвиду Фостеру, а он мне говорит: «Ко мне сейчас приедет какой-то русский певец...». Тут секретарша сообщает ему, что тот уже в приемной.

Я ни о каком Киркорове даже не слышал! Засобирался домой. Дэвид просит: «Пожалуйста, не уходи, потому что я не знаю, говорит ли он по-английски. Останься на секунду!». И вдруг дверь распахнулась и зашла какая-то птица в шляпе и перьях: «Hello! I am Philipp Kirkorov!» - и вот так рукой... (Показывает жест, который Киркоров делает, когда принимает аплодисменты).А Дэвид говорит: «I'm David Foster. And this is my friend Walter Afanasieff». И все. Филипп просто прицепился ко мне, и из студии мы уже уходили вместе.

С Лайонелом Ричи — поп-певцом, наряду с Майклом Джексоном и Принсом царившим на Олимпе мировой поп-музыки в первой половине 80-х

- Это в каком году было?

- В 2002-м. Мы начали общаться, дружить, он меня пригласил в Москву. Филипп - очень добрый человек. Он устроил такой прием мне с женой. Я всегда буду благодарен. Но, к сожалению, в музыке у нас с ним что-то не получилось. Наши графики не совпали. Мы даже ни разу не работали в студии! Хотя вместе были в Италии, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Нью-Йорке...

«КГБ АРЕСТОВАЛ ВСЕХ, КТО С НАМИ РАЗГОВАРИВАЛ. А Я ПРОСТО ХОТЕЛ ПООБЩАТЬСЯ»

- Волтер, вопрос по поводу русских и русскоговорящих исполнителей... Что мешает им быть известными во всем мире? Они менее талантливы? Может, у них хуже продюсеры или просто меньше денег?

- Политически и исторически так сложилось. Когда я был ребенком, Америка боялась России. Все говорили, что русские - наши враги.

- Вы тоже чувствовали себя врагом?

- Нет. Но скрывал, что я русский. В детстве сам поменял свое имя Владимир на американское Волтер. Папа даже не догадался, почему все стали называть меня Волтером. Он восклицал: «Кто такой Волтер?! Ты - Владимир!».

В любую секунду у нас могла начаться война с Советским Союзом. Из-за этого все русское: культура, искусство, музыка - принималось настороженно. Я же одной ногой, дома, был в русской жизни: русская еда, русская музыка (кстати, моими любимыми композиторами были Рахманинов и Чайковский), а другой ногой - на улице, где рок-н-ролл, Beatles.

Американский певец русского происхождения Майкл Болтон, продюсер и музыкант Дэвид Фостер, Волтер Афанасьев и джазовый саксофонист Кенни G («мой единственный друг в шоу-бизнесе»)

Когда я заходил в дом, становился русским, выходил за порог - американцем. А после моей первой поездки в Москву в 77-м году у меня произошла внутренняя революция. В 19 лет я точно понял, что не хочу быть русским! У меня американский паспорт, думаю. Возьму американскую жену, буду слушать только американскую музыку!

- Что вас так поразило в Москве?

- Мне было больно за мою Родину... Представьте себе, КГБ арестовал всех, кто с нами разговаривал. А я просто хотел пообщаться со своими сверстниками! Подходили странные люди и уводили их. Папа организовал эту нашу поездку на неделю, мы жили в гостинице как туристы. В Москву специально съехались все наши родственники. Мы смогли увидеть всех их с помощью дяди моего папы - он был каким-то важным человеком в Союзе.

Все происходило, как в приключенческом фильме: в назначенное место мы ехали на метро, потом на такси, потом шли пешком, чтобы никто не проследил за нами. Когда мы, наконец, попали в квартиру, там уже сидели наши родственники, все плакали...

Только лет через 20, уже во время перестройки, я снова захотел быть русским. А потом уже Филипп показал мне другую Москву.

- Вот сидели вы с Киркоровым где-нибудь в ресторане. Неужели он вас не спрашивал: «Волтер, ну чего мне не хватает, чтобы прославиться во всем мире?».

С любимой собакой и будущей четвертой женой Кейни. «Мы уже шесть лет вместе, Кейни меня несколько раз бросала»

- Ну, вы же 70 лет потеряли из-за режима! На Западе принимают то, что было сделано русскими до коммунизма: классическая музыка, балет, цирк. Это качественно. А все современное здесь никому не нужно. В 77-м году в Москве меня взяла под свою опеку на несколько дней знакомая нашей семьи Настя Вертинская. Настоящая красавица! Я тоже, правда, был немножко красивым в то время. (Смеется).

Помню, мы ночью два часа ехали на машине за город, попали в лес. Там на большой поляне собралось около тысячи людей. Они были в джинсах. Звучала музыка Beatles, Led Zeppelin. Мне рассказали, что она запрещена в Союзе. А что касается вопроса - почему нет мировой русской звезды?

Дело не в том, что голос плохой или что-то еще... Посмотрите, как Голливуд показывает русских: бандиты, мафия. И это во многом заслуженно. Разве поспоришь с тем, что некоторые молодые русские люди, когда приезжают сюда, в США, с деньгами, очень плохо себя ведут? Я сам это видел.

Они думают, будто могут делать что угодно, если у них много денег. Заходите в брендовый магазин, а там русские женщины уже раскупили все: часы, золото, драгоценности. И никто из них не говорит «спасибо» или «пожалуйста», просто: «How much? Give me!», и так бесконечно! Это продолжается лет 20-25. И мы, американцы, не понимаем этого. Нам очень обидно.

«С МЭРАЙЕЙ КЭРИ МЫ РАЗОШЛИСЬ В 96-М ГОДУ. 15 ЛЕТ НИ СЛОВА»

- Вы говорили, что вашим учителем в профессии был Майкл Нарада Волден - легендарный продюсер, музыкант, обладатель четырех Grammy. Но отношения сложились не с первого раза?

Первую «Грэмми» в 1999-м Волтер получил как продюсер знаменитой песни из фильма «Титаник» в исполнении Селин Дион, вторую — в 2000-м как «Продюсер года»

- Да, это правда. Я с 19 лет жил в Сан-Франциско уже сам, без родителей. И точно знал, что хочу быть композитором. О продюсерстве даже не думал тогда. Пошел в музыкальное училище - это как раз после возвращения из Москвы. Но тут моя барышня забеременела, и я решил жениться...

- Как порядочный русский...

- Я был очень влюблен. Когда родился ребенок, бросил училище - надо было зарабатывать деньги. Пошел работать продавцом, а по вечерам играл в группе музыкантов на вечеринках и свадьбах. И наконец кто-то мне сказал, что великий Майкл Нарада Волден переехал в Сан-Франциско. Я пошел к нему на прослушивание, чтобы он взял меня в группу пианистом. Но увы... А в это же самое время скрипач - знаменитый француз Жак Люк Понти - искал себе пианиста. Я прилетел в Лос-Анджелес, и этот француз меня нанял. Это и была моя удача! Два года подряд мы разъезжали по всему миру.

В 83-м я вернулся в Сан-Франциско и вдруг случайно на улице сталкиваюсь с Нарадой. Он посмотрел на меня: «Я тебя знаю. Кто ты?». Мы разговорились. Я ему предложил: «У меня есть группа, мы ищем барабанщика. Может, поиграешь с нами?». Волден оценил мои композиторские возможности и после концерта пригласил к себе на студию. Я стал участвовать в записи всех пластинок, которые он продюсировал. В это время он начинал работать с молодой Уитни Хьюстон и писал для нее все песни, а я делал аранжировки. Так прошло лет шесть-семь... А потом я ушел. Потому что в итоге всю работу выполнял я, а свое имя под этим ставил Майкл.

- Ну, классическая история...

- Понимаете? В 89-м году Майкл записывал самую первую пластинку Мэрайи Кэри. Она прилетела из Нью-Йорка с Томми Моттолой, в то время исполнительным директором Columbia Records, который потом стал мужем Кэри. Они зашли на студию, и Волден поставил им песню, которую сделал я, сказав, естественно, что это его работа. Меня он в это время отправил на другую студию. Но Томми, умный парень, стал расспрашивать Майкла о музыкальных тонкостях песни и, конечно же, не получил вразумительного ответа.

В итоге Моттола выяснил у других сотрудников, что это написал именно я, позвонил мне, и я полетел к нему в Нью-Йорк на встречу. И представьте, он с ходу говорит мне: «Вот тебе песня, ее написала Мэрайя. Денег я тебе никаких не заплачу, но поставлю в альбом под твоим именем, если мне понравится, как ты ее аранжируешь и запишешь вокал. У тебя времени - один день. Точка».

- Жесткий экзамен. Какая это была песня?

- Вторая в альбоме Кэри - Love takes time. После этого я подписал контракт с Sony Music Entertainment, став практически старшим продюсером, в итоге сделал Мэрайе шесть альбомов. Так прошло 13 лет.

- Но он вас не обижал? Ваши авторские и финансовые права не нарушались?

- Все было отлично, он мне очень много денег платил. Благодаря ему я встал на ноги. Ну а с Мэрайей Кэри мы разошлись в 96-м году.

- Почему?

- Вы знаете, я думал: почему? Потому что она была его женой... И когда они развелись, его возненавидела. Всех, кто остался с ним, она тоже ненавидит. Просто повернулась спиной ко всем нам. Хотя как-то предложила мне: «Давай со мной!». А как я мог бросить Тома? У меня был очень жесткий контракт с ним.

- Вы не общаетесь с Кэри сейчас?

- 15 лет ни слова...

«ЕСЛИ Я БУДУ ДЕДУШКОЙ, МЕНЯ БРОСИТ ПОДРУГА»

- В 1999 году вы получили Grammy как продюсер песни My Heart Will Go On, которую исполняла Селин Дион в «Титанике», а в 2000-м стали «Продюсером года» в номинации «Неклассическая музыка». Два года подряд!

- О да! Grammy - это наивысшая награда! Не знаю, с чем это сравнить... Вот если вы занимаетесь фильмами, предел ваших мечтаний - Oscar, если телевидением - Emmy, ну а в музыке - Grammy, конечно! И знаете, с момента начала работы с Мэрайей Кэри я каждый год выдвигался на Grammy. Причем сразу в трех, четырех, а то и шести номинациях..

- Номинация - это уже круто...

- Да, но это не победа. Дэвид Фостер спросил меня: «У тебя есть пиарщик?». - «Нет», - отвечаю. Фостер был потрясен: «И как ты собираешься взять Grammy, если у тебя даже нет пиарщика? Это же все политика! Слушай, в следующий раз, когда тебя снова номинируют, я дам тебе специалиста».

В 99-м году пиарщик три месяца на меня работал, и вдруг я выиграл. Фостер оказался прав. Эту схему я повторил и на следующий год. Но мне кажется, 2000-й был последним таким большим «балладным» годом, а после этого пошел рэп, хип-хоп. Сегодня композиторы моего стиля не так популярны...

- Вы написали просто потрясающую балладу Tell him, которую исполнили Барбра Стрейзанд и Селин Дион. Сложно было соединить в дуэт этих великих женщин?

- Это была не моя идея, а Дэвида Фостера. Он позвонил мне и сказал: «У меня есть интерес соединить Барбру и Селин - давай вместе напишем для них песню». Получилось очень красиво. Но написать красивую песню для меня не проблема. Я не хвастаюсь. Просто я вырос в доме, где каждый день с утра до вечера слушали музыку: или русскую, или классическую. И сейчас все мои песни рождаются из красивых русских мелодий.

Здесь, в Америке, когда их кто-то слышит, то сразу «Wow!», а для меня это элементарно! Например, для Мэрайи я сделал простую, красивую песню My own. Прислушайтесь, это же русская музыка! В общем, Фостер позвонил сначала Селин, она мгновенно согласилась. А Барбра, она же королева, сомневалась, зачем ей дуэт с Дион? Но Дэвид все-таки ее убедил.

Tell him построена как разговор зрелой женщины с молодой, неопытной. Изначально Стрейзанд хотела взять роль молодой девушки, хотя она намного старше Селин. Никто не смел ей возражать, но в конце концов Барбра сама сообразила, что так будет некрасиво, и все встало на свои места. А меня пригласили участвовать в клипе.

- Сам клип получился очень трогательный и нежный. А как шли съемки, веселые моменты были?

- Мне точно было не до веселья! Я в это время сильно печалился...

- Почему?

- Разводился со второй женой. Я - муж, который 20 часов в день проводил в студии. Жене стало скучно...

- А у вас дети от первого и второго брака?

- Да, взрослая дочка от первой жены. Кристине сейчас 28 лет. Она вышла замуж в прошлом году. От второго брака двое детей: сын 18 лет и 20-летняя дочка Изабелла. С третьей женой детей не было.

- Но вы еще не дедушка?

- Нет, потому что, если я буду дедушкой, меня бросит...

- Ваша четвертая жена?

- Подруга. Она будет четвертой женой. Мы уже шесть лет вместе. 100 раз друг друга исколотили морально! Кейни меня несколько раз бросала. Как будто мы уже поженились, развелись, поженились, развелись... (Смеется).

«МАЙКЛ СТРАДАЛ, ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ДУМАЛИ, БУДТО ОН ПЕДЕРАСТ, ЧТО НАСИЛОВАЛ ДЕТЕЙ...»

- У вас на столе лежит уникальная 30-килограммовая книга о Майкле Джексоне с его личной перчаткой внутри. Всего несколько таких экземпляров появилось после смерти артиста. Джексон был соткан из мифов, которые сначала создавал, потом сам же стал их заложником. Каким он был человеком?

- Я трижды работал с Майклом. Первый раз, когда он снимался в рекламе калифорнийского изюма. Там весело танцевали пластилиновые человечки и он играл самую большую изюминку. Это было очень смешно!

Позже я написал для него песню, и мы несколько дней в нью-йоркской студии работали над ней, но, к сожалению, так и не закончили. Она вокально очень тяжелая и существует только в демоверсии в одном из его альбомов. Но Майкл был мегаработоспособным человеком. Приходил на студию всегда с детьми и охранниками. Пока он записывался, они ждали его. Всегда во время работы снимал себя на свой мобильный телефон. Потом дома все это отсматривал и продумывал каждый свой жест. Майкл обожал смотреть на себя со стороны! Несколько раз он приходил без носа.

- В смысле?

- Ну, у него же был искусственный съемный нос. Наверное, не успевал его надевать.

- А как же он пел? Ему же нужно было переучиваться дышать?

- Да, но он приучил себя петь так... Клеил на место носа лейкопластырь специальный. На лице все было прорисовано татуировками: брови, борода, губы... Но Майкл был очень добрым человеком. Говорил, что отвечает за родителей, детей. Он реально дал нам новую музыку.

- Скажите, его можно было спасти?

- Конечно. Но он решил организовать очень тяжелые гастроли... Каждый день часами репетировал на сцене до изнеможения. Просто захотел доказать всему миру после многих-многих лет скандалов и нападок, что он в первую очередь артист... Майкл страдал, потому что все думали, будто он педераст, насиловал детей и все такое...

- Но, если не ошибаюсь, у него были финансовые проблемы и острая необходимость заработать?

- Ему и правда нужны были деньги, но не это главное. Он замахнулся на трехлетний тур и начал убивать себя репетициями. Все близкие знали ситуацию, говорили ему: «Ты что? Ты же не молодой человек. Ты не спортсмен!». Майкл отвечал: «Со мной все в порядке!». Нанял себе личного доктора, который поселился в его доме.

Каждый день он приезжал с репетиций домой, сразу бежал к этому врачу и получал от него разные лекарства: чтобы спать, чтобы бодрствовать, чтобы аппетит был, чтобы силы не уходили и так далее.

Бедняга страшно мучился от бессонницы! И этот лекарь давал ему ровно такую дозу, которую требовал Майкл. Нормальный доктор никогда бы на это не пошел, особенно когда у пациента слабое сердце. А этот подчинялся, потому что получал сумасшедшие деньги! Просто переборщил с лекарствами.

Майкл не хотел умирать. Я это точно знаю. Мы ведь начали с ним делать новую песню для его последнего альбома, но свой голос он не успел записать.

- Волтер, шоу-бизнес и настоящая дружба совместимы?

- Мой единственный друг в шоу-бизнесе - это Кенни G. Гениальный саксофонист. Он мне как брат. Других друзей у меня нет. Не знаю почему, я вроде и не плохой человек. Просто так складывается... В шоу-бизнесе дружить не принято - две звезды даже в комнате одной трудно помещаются.

Моими главными друзьями всегда были мои жены, мои дети, сейчас это моя любимая подруга жизни Кейни. У нее свое ТВ-шоу под названием «Сила музыки». Я в нем участвовал, съемки шли у нас дома 70 дней. Мы выискиваем талантливых музыкантов, вокалистов, которые из-за каких-то проблем в жизни вынуждены были отказаться от музыки. Мы даем им второй шанс, исполняем мечту.

- Чужие исполняете, а ваша мечта сбылась?

- Уже тысячу раз! Единственное, чего я не сделал, но очень-очень хочу, - написать музыку для фильма! С детства мечтаю писать саундтреки. Это даже мог бы быть русский или украинский фильм.

Знаете, ко мне сейчас обращается много артистов из России, из Украины, но почему-то в большинстве случаев такое сотрудничество заканчивается проблемами. Я не понимаю, почему эти люди так грязно ведут бизнес? Врут, обещают одно, потом рассчитываются совсем по-другому или вообще не платят. Мне так стыдно за мою родную страну... Я не хочу называть имена, пусть это останется на их совести.

Кстати, из России или Украины за всю жизнь мне не пришло ни цента авторских отчислений за использование моих песен. Мне, конечно, сейчас очень важно получить позитивный опыт сотрудничества с россиянами, чтобы доказать самому себе, что не все в этой стране одинаковые, что мне просто не везло. Ведь я бы мог стать мостом между современной американской культурой и русской! Потому что говорю по-русски, у меня русская душа, русское имя. Думаю, все же в первую очередь я - русский...

Киев - Лос-Анджелес - Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter