Композитор Владимир БЫСТРЯКОВ: «Новые выборы ничего не дадут. К сожалению, нам нужно переизбирать народ»

Владимир Быстряков — потомственный киевлянин, музыку пишет с 10 лет, в 1972 году окончил Киевскую консерваторию. Всесоюзная известность пришла к нему после исполнения Валерием Леонтьевым песни «Куда уехал цирк?». Автор музыки к фильмам, мультфильмам, драматическим спектаклям, инструментальным пьесам, много лет тесно сотрудничал с артистом Николаем Караченцовым. В 1989 году на виниле вышел их песенный цикл «Дорога к Пушкину», который сам Быстряков считает особой вехой. Заслуженный артист УССР, лауреат конкурса пианистов имени Бедржиха Сметаны (Чехословакия). При этом Владимир Юрьевич не относится к тем представителям творческой интеллигенции, которые, живя в башне из слоновой кости, лишь изредка спускаются за газетой. Все 23 года украинской независимости он пристально следит за ситуацией в обществе, активно интересуется политикой, а в 1997 году даже регистрировался в списке кандидатов в народные депутаты от избирательного блока «СЛОн» — Социально-либеральное объединение (партия «Межрегиональный блок реформ и Конституционно-демократическая партия»).

Когда я уже уходила, Владимир Юрьевич напомнил мне изречение: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать». Эту популярную фразу по сей день продолжают приписывать Вольтеру, хотя впервые она появилась в одном из вымышленных эпизодов книги английской писательницы Эвелин Холл «Друзья Вольтера». Имея некоторые представления о знаменитом французском философе, сложно предположить, что он пошел бы умирать за чьи-то высказывания, и его подлинные слова, парафразом на которые и стал этот набивший оскомину афоризм, звучат иначе: «Думайте и давайте другим думать тоже».

Собственно, в таком вот ключе — думайте и давайте думать другим — и происходило наше интервью, ставшее во многом неожиданным как для меня, так и, вероятно, для Владимира Юрьевича.

«БОЛЬШЕ ВСЕГО НАШЕГО ЧЕЛОВЕКА БЕСПОКОЯТ ДВА ПУНКТА: ЗАКОННОСТЬ И ВОЗМОЖНОСТЬ ОБОЙТИ ЗАКОН ЗА НЕБОЛЬШУЮ ПЛАТУ»

— Вот скажите мне как человек с развитой творческой интуицией, когда все это кончится?

— Вы знаете, я устроен таким образом, что стараюсь найти во всем плохом что-то хорошее, какие-то здравые ростки. И если говорить о периоде, который для меня начался 19 января этого года и продолжается до сих пор, то я понял для себя только одно: у нас появился новый тип человека и гражданина — украинец, активно протестующий. И данный процесс, дай Боже, пусть не заканчивается никогда, потому что это единственная гарантия роста общественного самосознания. Этого не было раньше — и при советской власти, и при так называемой «помаранчевой революции», которая, на самом деле, явилась демонстрацией пальто от Луи Вуиттона некой барышни с бубликом на голове.

— Неправда. На первом Майдане тоже собрались активно протестующие, и не случилось бы того Майдана, не было бы и этого.

— Вы знаете, я уважаю любое мнение, не совпадающее с моим, но это не значит, что я тут же буду с ним радостно соглашаться. Те протестующие были оркестром под управлением Тимошенко, которая командовала — «туда!», и все шли туда, командовала — «сюда!», и все двигались сюда. Это был, скорее, оркестр под управлением. И революция та была направлена против Кучмы. Кучма тогда чем-то всем жутко надоел...

— А вам не надоел?

— Как ни странно, при Кучме было самое спокойное время.

— Ну да. Время спокойного загнивания.

— Естественно. Как и при Брежневе. Но при всем при том — не отбирали бизнес, не отнимали собственность, которую позже начали просто отжимать, как это происходило при вконец свихнувшемся Януковиче и как это сейчас творится. А сейчас это творится везде, включая и Крым и те области Украины, которые восстали против центральной власти. Сейчас везде беспредел, пена и царство людей случайных. В лучшем случае это клоуны с вилами, в худшем — люди безбашенные вроде Саши Белого.

— Люди безбашенные и клоуны с вилами — уже следствие той красоты, которая расцвела при Кучме. Да и коррупция начала расцветать при нем.

— Мы прошли удивительно последовательный путь сползания самой прогрессивной и самой богатой постсоветской республики в ту пропасть, где сегодня находимся. В равной степени в этом виноваты как политики, так и народ. Как недавно сказал один умный богатый человек: «Новые выборы правительства ничего не дадут. К сожалению, нам нужно переизбирать народ». И это была правда черная, жесткая. И когда я слышу: вот придут молодые, сразу вспоминаю молодую команду Черновецкого, которая воровала не меньше, чем старая.

— Януковича, к слову, тоже народ выбирал.

— И народу, как выяснилось, очень комфортно жить при коррупции, очень удобно везде подмазывать и совать шоколадки, начиная с санитарок в больницах и учителей в школах... Есть такой хороший анекдот — дескать, больше всего нашего человека беспокоят два пункта: законность и возможность обойти закон за небольшую плату. Все это заложено в нас самих, а не существует исключительно в представителях власти.

— В каждом человеке и хорошее ведь заложено, куда же оно девается, едва человек попадает во власть?

— К сожалению, у нас так и не появилось своих Сахаровых, зато появился свой «Жириновский для бедных». Мы почему-то копируем Москву только в самых худших ее проявлениях. И сейчас находимся в той стадии, в которой находился Советский Союз в 30-е годы, в той стадии, в которой находился Китай в эпоху культурной революции, и в той стадии, в которой находилась Германия в 1933-м — когда, немцы, совершенно гениальная нация, вдруг пошли за одним бесноватым фюрером. Мы, вероятно, тоже ждем какого-то своего фюрера...

— Видите возможных кандидатов?

— Ну, этот с вилами явно не потянет, а предыдущий микро­фюрер сдулся, получив один процент... Народ наконец понял, что это проект Партии регионов, заключавшийся в том, чтобы рядом с добрым дядей Витей был страшненький дядя с гинекологическим прошлым. Это не прокатило, и в последнее время они в основном отмечаются публичными мордобоями, отвинчиванием статуй «мертвого льва» Ильича и дерибаном руководящих портфелей, дабы успеть до новых выборов что-нибудь откусить от бюджета.

— Они обслуживают свой процент электората, и для сползания в пропасть этого процента явно мало, не он является решающим.

— У меня была статья, которая называлась «Радость всеобщего помутнения рассудка», я ее не публиковал, а просто хотел упорядочить свои мысли... Так я там вот о чем. После того как умер Щербицкий, хозяин Украины, у которого на книжке оставалось чуть ли не две с половиной тысячи рублей — в общем, смешные деньги по тем временам...

— Вы верите, что это действительно так?

— Я с ним жил через дом и наблюдал его довольно часто. Это был человек достаточно скромный, помню, как он ругал своего охранника, который не давал ему с женой побыть наедине. Вечером. Только вдвоем. На пустынной улице. Можете представить Коломойского одного на улице? Герберт Уэллс отдыхает... Тогда же существовал другой принцип номенклатуры: она имела все — пайки, поездки, медицину, но не имела наличных денег. Этим ее, собственно, и держали. Так вот. После смерти Щербицкого следующий человек, ставший уже президентом, принадлежал к этой же категории партийных функционеров, и все решили, что он будет служить родине, поскольку закалка у них одна и та же.

— А родина тем временем изменилась. Союз нерушимый рухнул.

— И последовал распад всего, и начался он с продажи флота. Куда ушел «Иван Франко»? Куда ушел «Тарас Шевченко»? Куда ушла «Карелия», «Азербайджан», «Шота Руставели» — роскошные суда?.. Как я понимаю, это был первый пробный шар со стороны новых правителей в сторону народа — как это все общество воспримет? А мы восприняли это совершенно нормально, никто не вспух.

Поэтому следующему президенту было уже легче проводить прихватизацию, пошли комбинаты, заводы... И народ тоже никак не реагировал, а если кто-то пытался рыпнуться в политику, ему, как правило, тут же говорили: «Ну, вы же порядочный человек, политика — грязное дело, зачем вы туда лезете?». И это была очень удобная формулировка для тех, кто советовал, и для тех, кому советовали. Ну а когда появилась чудесная парочка — кот Базилио и лиса Алиса, все стало просто замечательно!

— Что вы вкладываете в понятие «замечательно»?

— Я был однажды на любопытной тусовке (день рождения «посадовця»), и туда подъехал, прямо с московских переговоров по газу, еще один «посадовець», с виду совсем неприметный человечек. «Хлоп­ці, — каже, — наливайте! Догнав до 230!». Когда я спросил у друзей, что это значит, мне объяснили, что вместо бартера по 50 долларов за тысячу кубов они договорились платить по 230. Причем это было сказано совершенно цинично, но в то же время патриотично. Мы ж «незалежна держава», «а за незалежність, — говорил Виктор Андреевич, — треба платити». При этом забыл упомянуть, что «платити» нужно будет нам с вами. Ему в карман...

И вот тогда уже мы начали платить этому мессии из Хорунжевки, отгребавшему за вонючий газ по миллиону в день (цитата из Фирташа во время эфира на «Интере») руками, которые «нічого не крали», но наш народ и это проглотил. Хотя если бы кто-то так греб в Европе, куда мы все стремимся, он давно бы уже вымаливал у начальника тюрьмы камеру без комаров.

И скажите, кого мы должны сейчас винить? Я выступал недавно на конференции христианских писателей, где выдал им речь минут на 30 вместо положенных 15-ти. «Вот вы сидите здесь, дорогие друзья, умные люди... Скажите мне: а где вы были все это время?».

Пока все где-то были, политики времени не теряли и шли своим путем. Все без исключения украинские президенты являлись коммерческими проектами, и с ними приходили воры калибром помельче, и все это творилось при полном попустительстве народа: кто купился на гречку, кто на голословные обещания, как сегодня этот с вилами обещает Крым вернуть за два дня, кто на новые должности... То есть мы с ними вместе валяли вот такую дурочку.

«БИОМАССА ЛЕЖАЛА СЕБЕ В ДЕРЕВНЕ БОЛЬШИЕ ГОВНИЩА И ТИХО БУЛЬКАЛА... ТОЛЬКО ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ БИОМАССА РАДОСТНО БУЛЬКАЛА, А ПЕССИМИСТИЧЕСКАЯ — МРАЧНО»

— Ну не у всех же есть возможность наблюдать вблизи какого-нибудь посадовця в неформальной обстановке...

— Я часто бываю на тусовках, где присутствуют представители правящей элиты и оппозиции, которые публично вроде бы друг друга ненавидят и бьют друг другу морды, и всегда с интересом наблюдаю, как они мирно сидят за одним столом, обнимаются и обсуждают совместные охоты и рыбалки. После чего уходят домой, переодеваются и идут в ВР ломать перед нами комедии. В результате у нас постепенно образовалось две нации, два народа: те, которые стригут, и те, которых стригут. Это уже цитата из Талейрана.

— А при Брежневе разве не было двух народов? Не говоря уже про при Сталине? По-моему, вполне привычный расклад.

— Да, но современная наша правящая верхушка оторвалась от нас настолько, настолько не принимает нас во внимание, что вообще в упор не видит. Она начинает немножечко обращать на нас внимание перед выборами. Чуть-чуть. Чтобы не накладно. Там детскую площадку покрасят, там лифт починят... Во всем остальном чувствуется глубокое пренебрежение к народу. Причем ко всему. И очень точно сказала девушка с бубликом на голове, назвав нас всех биомассой. Биомасса лежала себе в деревне Большие Говнища и тихо булькала... Только оптимистическая биомасса радостно булькала, а пессимистическая — мрачно.

— Согласитесь, что пика глубокое пренебрежение к народу достигло при президенте, который, видимо, до сих пор считает себя легитимным.

— Ну, когда пришел товарищ Виктор Федорович и в открытую начал грабить и своих, и чужих, все к этому уже привыкли. Поэтому он просто сделал из страны большой общак. И когда мне сейчас говорят, что надо идти защищать Украину, я сразу спрашиваю: что значит Украину? Тараса Шевченко? Это меня Тарас Григорьевич отправляет на войну? Или все-таки те, кто привел сюда снайперов, чтобы активизировать переговоры с Януковичем, который не применял силу и не собирался этого делать. Он вор, бандит, но не убийца.

— У вас есть доказательства?

— В каждой криминальной структуре существует четкий расклад: форточник не будет громить сейфы, а борсеточник — лазить по карманам... Это совершенно очевидно. Снайперов привели, чтобы активизировать переговоры, а заодно проверить, как народ это все потянет. Мы потянули.

— Для того чтобы утверждать, кто убийца, а кто нет, нужны все-таки факты.

— Есть свидетели. Зоя Ильинична Сидорчук слышала, как некая троица обсуждала возможный процент будущих жертв.

— И того, что слышала Зоя Ильинична, вполне достаточно, чтобы выдвинуть обвинения в массовом убийстве?

— Вполне! И присадить за это на пару хороших пожизненных. Да и та же Ольга Богомолец открыто заявляла на эфире у Савика Шустера, что снайперов привела оппозиция. Но когда Ольга это говорит, на нее смотрят, как на новые ворота, и не слышат ничего. Все «мимо кассы» пролетает, мимо ушей.

— Открыто у Савика Шустера можно заявить, что говорил отец Варлаам Гришке-самозванцу на литовской границе. Где факты?

— А разве недостаточно показаний на детекторе лжи? И почему в открытую игнорируют утверждения той же Богомолец? Тут, скорее, пригодятся элементарная логика и наблюдательность. Я очень внимательно следил все 23 года за динамикой сползания самой перспективной из постсоветских республик в нынешнее дерьмо. И делал выводы. В 98-м я опубликовал большую статью об угрозе этнических войн, о недопустимости раскалывания общества по языковому принципу. Из Администрации Президента тогда позвонили в редакцию и погрозили пальчиком, мол, о каких еще войнах болтает некий Быстряков?! А оно, оказывается, вот чем обернулось!

Я это все давно чувствую и понимаю, в том числе то, что отмахиваясь от очевидного, очень удобно не пускать в свое сознание какие-то важные, пусть и неприятные, вещи. У этих людей из ВР руки по локоть в крови, и весь Юго-Восток — продолжение их темы.

— Давайте отставим эмоции и попробуем рассуждать логически. Кому были нужны жертвы в Киеве?

— Жертвы в Киеве нужны были для того, чтобы подвинуть Януковича, который не уступал, и на него решили давить. Вы согласны с тем, что Янукович мог, если бы захотел, весь Майдан свернуть за 15 минут?

— Мог. Но не за 15 минут, и жертвы были бы тысячные. Потому что люди насмерть стояли. Вы российские каналы смотрите?

— Конечно. Я информацию собираю отовсюду. И не верю на 100 процентов российским каналам, но не верю на 100 процентов и нашим каналам. Я недавно смотрел пресс-конференцию, которую давала Руслана, приехавшая с Юго-Востока, где встречалась с Захарченко. Это показывали по украинскому каналу, и из того, что там прозвучало, совершенно понятно, что таки да, у нас гражданская война. И один из участников пресс-конференции генерал Рубан рассказал, что полевые командиры с обеих сторон ему заявили: если политики не договорятся, договоримся мы. Вот этим дело и может кончиться. Потому что армии у нас сейчас, по сути, не существует. Запад сюда воевать не пойдет ни за какие деньги. Более того, они даже отказались помогать военным, им это не надо.

А в одном из российских ток-шоу промелькнула фраза, что Путин уже договорился с Обамой на какие-то уступки по Ираку, Сирии и Афганистану, и Обама сдает Украину.

И все больше и больше народу сейчас убеждается, что идет не война России с Украиной, а России с Америкой.

«НАДОЕЛО УЖЕ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЛОХОМ, КОТОРОГО РАЗВОДЯТ ПОЛИТИКИ, НА ПЯТЬ ПОРЯДКОВ НИЖЕ ТЕБЯ ПО ИНТЕЛЛЕКТУ»

— То есть российские «грады», танки, погибшие псковские десантники в Украине — это война Америки с Россией? Вы так считаете?

— Я так считаю. И все больше склоняюсь к мысли о реальном массовом психотропном влиянии на наше общество. Как следствие — явная зомбированность большой части населения. К огромному сожалению, у нас за 23 года воспитали целый слой русофобской молодежи. Вот тут поблизости есть контора под названием Могилянка, там только этим и занимались. Поскольку для всех наших правителей вся гуманитарная сфера считалась нерентабельной, они ее полностью отдали на откуп различным «идеологам», свихнувшимся на придуманной ими национальной идее. И сегодня уже совершенно ясно, что все эти люди держались на заокеанских грантах, и происходило это при любой власти. Элементарный пример — у нас в Киеве есть хоть один русскоязычный садик? Нет. Сколько у нас русских школ? По-моему, четыре.

— Было вроде 12... А в чем, собственно, проблема для человека, живущего в Украине, выучить украинский язык?

— Дело не в этом. Существует же какая-то определенная этика и совесть. Если язык, на котором я разговариваю, здесь не признан, что я должен чувствовать как гражданин? Дис-ком-форт! Попробуйте в Штатах назвать негра негром — такое в ответ получите! А здесь порой слышишь «ворожа мова», и что? Кому предъявлять претензии, кому объяснять, что язык дан Богом и родителями? Для того, чтобы понимать друг друга, а не демонстрировать лояльность!

— Вот мы с вами разговариваем по-русски. Но государственный язык у нас украинский. И о какой независимос­ти может идти речь, если граждане страны не знают языка?

— А как насчет швейцарской независимос­ти? Как они там, бедные, без своего языка живут? А в сплошь двуязычной Латинской Америке? Просто тамошние политики больше думают о том, как накормить население, а не как его расколоть.

— В Гондурасе, например, особенно думают. А швейцарского языка просто нет в природе. И существует замечательный пример Белоруссии, у которой вроде бы язык есть, но благодаря «мудрой» государственной политике уже входит в категорию полумертвых. Для вас же не новость, что в деле спасения языка госполитика играет не последнюю роль и что на протяжении довольно длительного периода нашей истории развивать украинский было непросто?

— Я могу сейчас рассказать, что при Сталине, в 30-е годы, здесь была такая украинизация, что вам и не снилось. На русском вообще ничего не издавалось! Причем это был диалект харьковский, очень тяжелый, и, например, «Пиковая дама» переводилась как «Венева краля»...

— Владимир Юрьевич, как было здесь в 30-е годы, мы можем знать из различных источников, и я вам приведу ряд противоположных примеров, и мы быстро зайдем в тупик из разряда «говорите и вы...».

— Вообще, все споры бессмысленны по своей природе, оптимальный вариант в разговоре — это передача информации, которую ты считаешь правдивой. Моя задача — передать, ваша — принять, а перетаскивать друг друга на свою сторону — неблагодарное и неэтичное дело, это значит не уважать собеседника.

У меня был эфир по те­ле­каналу «100», и перед началом меня предупредили: если вы не понравитесь нашим зрителям, вас просто размажут по стене. Я получил 160 комментов (все это выложено на YouTube), и 99,9 процента зрителей меня поддержали: «Вот этот человек достоин быть нашим президентом. Вот этот человек помирит нас с Юго-Востоком...». Упаси Бог, я не собираюсь идти в президенты! Меня такая неожиданная реакция зрителей просто позабавила (хотя и подтвердила мою уверенность в каких-то вещах). И там я говорил то же, что говорю вам.

Надоело уже чувствовать себя лохом, которого разводят политики, на пять порядков ниже тебя по интеллекту! Мой товарищ был у одного такого в гостях, у него там поместье на 20 гектаров, и он говорит: «За оце, оце і оце я два рази проголосував за і один раз проти». Вот скажите, как можно жить в таком государстве, как можно за него воевать?

— Ну, хорошо. Давайте по порядку. Вы говорите, что это война Америки с Россией. С чего началась война? Война началась, когда в марте 2014 года в Крыму высадились «вежливые люди».

— Это не с Крыма начиналось. Это начиналось с нашего радостного стремления в НАТО и Европейский союз.

— Можно мы пока Крымом ограничимся? При чем тут Америка? Зачем ей наш Крым?

— И что? Крымский народ, как один, весь поднялся на борьбу? Нет, большинство проголосовало за то, чтобы войти в состав России. И голосовало не под дулом автоматов, как у нас любят рассказывать. У меня в Крыму живут родственники жены, пожилые люди...

— Владимир Юрьевич, но это же не­законно. Мы же с вами все время говорим о том, что народ прекрасно, извините, хавает нарушения законности, прекрасно терпит и привык, вы этим возмущены, а в случае с Крымом почему-то нет.

— А у нас проблемы с Россией разве с Крыма начинались? Проблемы начались, когда мы об нее ноги вытирали. Особенно в «помаранчевый» период. Да и после побега Яныка — та же североатлантическая песня с русофобским припевом.

«ЕВРОПЕ МЫ НУЖНЫ ЛИШЬ ДЛЯ СБЫТА СВОИХ ТОВАРОВ ПО БРОСОВОЙ ЦЕНЕ»

— Вот интересный момент. Приводишь какой-нибудь аргумент, дескать, «это незаконно», а тебе в ответ: а разве вон то, то и то было законно? Не было! Значит, и это пусть будет незаконно.

— На первый взгляд, референдум — это незаконно... Но есть недавний пример референдума в Шотландии...

— Это не на первый взгляд. Это нарушение всех законов, которые на тот мо­мент существовали.

— Вас послушать, так и королеве Великобритании нужно было бы пройтись «градами» по Шотландии, чтобы на референдум не тратиться. И заметьте, не вся Британия голосовала, а только ее часть. Как говаривал покойный Бендер: «Учитесь, Шура!».

Ну ладно, в порядке полемики. Не вошли бы туда русские войска, был бы Янукович, на пляж бы вы там все равно уже не вышли, поскольку почти все прихватизировано... Проводились так называемые «тендеры», которые отхватывали по 200 гектаров, огораживающих море. Для сына, для семьи... Вам такое море милее? Сейчас в Крыму раскулачили, допустим, Коломойского. Вам его жалко? Мне — нет.

— Я сейчас не про Коломойского. Я про закон. И про Крым, который отжали по беспределу.

— Что вы мне все о Крыме, я ведь не министр, спросите самих крымчан. Очень удобная тема для войны. Вы, кстати, не допускаете, что Крым просто продали?

— Я — нет.

— А я допускаю!

— Я допускаю, что вы человек, который знает, слышит и видит намного больше меня. Ваш прогноз?

— Мой прогноз заключен в той самой фразе, которую сказали полевые командиры: «Если не договорятся политики, договоримся мы». Они и так уже договариваются, и когда одному нужно доварить кашу, он звонит другому и говорит: «Прекратите обстрел, мы варим кашу, через полчаса доварим», и те на полчаса прекращают. И народ устал убивать друг друга и с той, и с этой стороны и рано или поздно поймет, что воюет не за Лесю Украинку и Тараса Шевченко, а за интересы Коломойского и прочих.

С Николаем Караченцовым на гастролях в Австралии,1998 год. «Коля был работоголиком, я засыпал на записи от усталости, а он пахал и очень заточен был на материал и положительный результат»

— То есть вы видите только интересы Коломойского, а независимое государство, которое рвет на части вооруженный до зубов, алчный сосед, не видите.

— Что такое независимое государство в условиях глобализации, расскажите мне?

— Чехия и Словакия. Жили вместе, разошлись мирно, живут отдельно, не ссорятся.

— Воевать с соседом, конфликтовать с соседом и дружбе с соседом предпочитать дружбу с далекой Америкой — такое же безумие, как не учитывать интересы соседа. А мы не учитывали его интересы абсолютно. И вовсю демонстрировали свою враждебность.

— А если твой сосед практикует людоедство, нужно с ним все равно дружить и учитывать его интересы? Сегодня сосед рассказывает, что тебе не надо в Евросоюз, завтра расскажет, какую тебе не надо жену, послезавтра его не устроят твои дети.

— Насчет людоедства — очень любопытно! Подозревал, что Путин не вегетарианец, но чтобы до такой степени?! Насколько я помню, Россия прежде всего была нашим крупнейшим экономическим партнером, потребителем нашей продукции, не говоря уже о десятках совместных проектов... Все прокакали. Под аплодисменты Вашингтона. А насчет Евросоюза — правильно. Нечего туда идти!

— Значит, сосед будет решать, куда тебе идти, а не ты сам?

— Если ты хочешь все сам, то не надо в таком случае засовывать свою шляхетнисть известно куда и просить у соседа газ. Тогда просите у Америки газ. Или у Алжира. Или у Норвегии. А вы подаете на соседа в Гаагский суд. За что? Вам не нравится цена? Вы в какой-нибудь магазин можете зайти и сказать: «А мне не нравится цена этих трусов! И если вы мне не продадите их за две копейки, я подам на вас в суд!».

Я смотрю на Яценюка, который потрясает кулачками: «Мы сейчас обратимся в Стокгольмский суд!», и не могу понять: а на каком основании? Это российский газ. Не говоря уже о том, что мы его у них годами тырили, еще при Кучме... Как следствие нашего газосвинства был создан Северный проект, по той же причине — Южный проект, и это все результат действий наших посадовцев-госдеятелей с замашками цеховиков.

— А как вы себе представляете независимую Украину в условиях глобализации и с таким вот соседом под боком?

— В ЕврАзЭс, в БРИКС, в Таможенный союз, наконец! Вместо того чтобы переться в Европу, затоваренную по уши. Что, им наш кофе нужен? Или мы бананы выращиваем? А Россия, Казахстан, Белоруссия — это рынок сбыта наших товаров. Восток для нас сегодня куда перспективнее, хотя это жутко не понравится «основной нашей подружке» Америке.

Я разговаривал с людьми, которые живут в Болгарии, я разговаривал с румынами, я разговаривал с прибалтами, я разговаривал с греками. И все они в один голос: «Вы что, идиоты, лезть туда?!». В Грецию вон приезжали эмиссары Евросоюза и по две с половиной тысячи евро давали за каждую срубленную оливу, и теперь Греция завозит оливки из Турции, а картошку из Египта. А в Болгарии что творится? А в Прибалтике, где сейчас остались одни пенсионеры, потому что весь молодняк ломанулся на Запад?

Евросоюз обанкротил эти страны, выравнивая рынок в пользу Франции, Испании, Германии. Поэтому в той же Болгарии, где была фабрика, сейчас дансинг, супермаркет, все позакрывалось... У них пенсии мизерные, и мы — туда же! Я еще в январе, феврале спрашивал у людей на Майдане, зачем? Они мне рассказывали, что у нас будут зарплаты европейские, у нас будет шенген, контроль над коррупцией... Я говорил: щас! Европе мы нужны лишь для сбыта своих товаров по бросовой цене.

«ПРЕЖДЕ ЧЕМ ФАРШИРОВАТЬ МОЗГИ РАЗНОЙ ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ЕРУНДОЙ, НАРОД НУЖНО БЫЛО НАКОРМИТЬ, ДАТЬ ЕМУ РАБОТУ И ВЕРУ В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ»

— Вас современная Россия не пугает?

— Я недавно проездом был в Москве и увидел объявление: «Требуются водители метрополитена, зарплата — 60 тысяч рублей». Это порядка двух тысяч долларов. Есть у нас такие зарплаты у водителей?

— Вы слышали фразу: «За МКАДом жизни нет»? Ее россияне придумали. Ну, и у вас не возникает ощущения, что Россия сейчас вновь проходит тот же путь, который проходила неоднократно? С этим культом личности, c мордами на всех футболках, единодушием и единогласным голосованием по любому поводу, с лилипутским страхом в каждом жителе великой страны — не сболтнуть чего лишнего, с вкрадчивым холуйством в среде людей интеллигентных, охотно подписывающих подметные письма...

— А мы вот не носим Турчинова на футболках. Потому что у нас некого носить. А Путин — государственник. Плохой, хороший ли... Скажу очень немодную вещь — в декабре месяце Вову, который «ПТН ПНХ», определили в мировые лидеры, и не по мнению газеты «Правда» или «Вечерняя Москва», а по версии журнала «Форбс». Того самого, капиталистическо-империалистическо-реакционного. Вот ведь незадача.

— Владимир Юрьевич, украшать быт портретами вождей сегодня принято в России и Северной Корее, где даже специальная щеточка существует, чтобы пыль с портретов обмахивать. Тех, кто не обмахивает, могут наказать. В Москве за некачественное обмахивание тоже наказывают, поэтому и обмахивают так, что аж гай шумыть.

— А Макаревич ездит здесь и выступает. И ничего.

— Во-первых, это вам ничего. Во-вторых, он такой один.

— Как это один? Не один. И никого не расстреляли. И не лишили работы.

— А, не расстреляли... Отдельное спасибо, конечно.

— На футболки я не обращаю внимания. Мне важно другое. Прежде чем фаршировать мозги разной патриотической ерундой, народ нужно было накормить, дать ему работу и веру в светлое будущее. Этого не было сделано. И сейчас нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Это мы сейчас будем что-то Путину советовать?

— Нет, это Путин нам сейчас пытается советовать...

— Когда мне говорят, что Таможенный союз — рабство для Украины, я отвечаю, что как-то мало похожи на рабов Назарбаев, Лукашенко и Саркисян. Я был в Казахстане и видел, как они там живут. Нам до этого еще идти и идти. И бедная Белоруссия живет получше нас. Потому что с 1995 года у них нет ни революций, ни выборов непрерывных. И нет балакучего парламента... А хозяин — один. Они там смеются над нами. Говорят, у вас страна выборов, все шило на мыло меняете и опять выбираете сволочей. И на это уходят деньги. Так нас видят со стороны. А мы смеемся над Белоруссией, где нормальные пенсии и уровень жизни, где постреляли весь криминалитет, где сохранилась смертная казнь, что, в принципе, тоже положительный момент.

— Вы и смертную казнь поддерживаете?

— Конечно.

— А если судебная ошибка? Особенно принимая во внимание наш высокий уровень юриспруденции, когда человеку на раз шьют дело, только потому, что он какому-нибудь влиятельному упырю дорогу перешел.

— Зато мы, налогоплательщики, кормили Оноприенко, который 62 человека положил в Братковичах. Вы считаете, это нормально — кормить урода?

— Я считаю, что лучше кормить урода, чем невиновного расстрелять.

— Это все рассказы либерально настроенной части публики...

— Вы не либерал, я уже поняла. А вся эта «война России с Америкой» как-то отразилась на ваших творческих и человеческих контактах с людьми, живущими в России? Вас там не воспринимают как врага с бандеровской Украины?

— Никак не отразилась. Почему меня должны воспринимать как врага?

— Неспроста же куются все эти бесконечные мифы о киевской хунте и бандеровцах...

— Ну, значит, им это нужно. Почему вы все время пытаетесь прицепить мне ярлык «пророссийский»? А есть в нашем политическом лексиконе такое понятие, как «пронормальный»? Или обязательно всех рассортировать по лавкам, по партиям, по ориентациям...

Все нынешние московские мифы, конечно, здорово преувеличены, и я неоднократно звонил своим друзьям, знакомым и объяснял это. С самого начала всего протестного движения я не ходил на Майдан, ходил на Грушевского — это совершенно разные были виды протеста — и говорил своим знакомым в России: «Ребята, ваше телевидение картинку во многом искажает!».

Более того, когда сюда привезли Колю Караченцова и поселили в гостинице «Крещатик», я понял, что одними дарами волхвов дело не ограничится... А потом и Коля сказал: «Вези меня на баррикады, я хочу посмотреть, что это такое». Я повез, ему там целовали руки и говорили: «Вы наша легенда!», сюжет снимало телевидение, и это была одна из попыток со стороны некоторых российских телевизионщиков показать правду о нашем Майдане, которую, конечно, в итоге обрезали, как на Щекавицкой раввин обрезает всем желающим... Тем не менее пусть четыре минуты, но показали.

Недавно Михаил Веллер на телевидении сказал: «Украинский народ выступил против бандита, который захапал все на свете, а вы начинаете валить в одну кучу и грести под одну гребенку. Ну какие фашисты, какие бандеровцы?». Кстати, пожалуйста, Веллеру дают говорить. Он антипутинец, Акунин — антипутинец, и ничего страшного, и на свободе гуляют.

— И не расстреляли... Вообще, вся эта энергия народного гнева, выплеснувшаяся на Майдане, вам понятна?

— Там был очень многослойный пирог. После того как у нас приземлился самолет из Америки с пачками денег, через два дня во всех обменниках вокруг Майдана появились новые доллары. Понятна, да, тема? Три тысячи гривен в сутки получал сотник, 300 гривен — рядовой. Так говорили... Были такие, и я с ними знаком, которые шли против беспредела, а не за «гонорар». У кого-то отжали бизнес, у кого-то мажор задавил родственника, что-то еще... И весь этот беспредел им вот уже где сидел! У троицы майданных лидеров планы далеко не во всем совпадали со взглядами тех, на Грушевского...

Кстати, в тот день, когда появились снайперы, вся троица, как по команде, ушла на восемь часов на переговоры, в этот же день Парубий заболел инсультом, который у него прошел за двое суток... За день до снайперов народный депутат, не буду называть его фамилию, предупредил студентов театрального института, чтобы они не показывались на Майдане. О чем это говорит? О том, что многие знали. О предстоящем расстреле, о безвинных жертвах...

«ТЕ ЖЕ ЛИЦА, ПРОТИВ КОТОРЫХ ПОДНИМАЛСЯ МАЙДАН, СЕГОДНЯ МОЖНО УВИДЕТЬ В ВЕРХОВНОЙ РАДЕ»

— Все всё знали, но фамилию депутата вы называть не будете. Всем всё понятно, но ни одно уголовное дело не заведено. Снайперы прогнали Януковича, он приказа убивать не давал, поэтому в тяжелый для страны момент смылся с кучей денег и периодически выступает с дивертисментами в Ростове. Ничья вина не доказана, никто не наказан, люди погибли и продолжают погибать.

— А вы можете вспомнить хоть один прецедент, когда сама власть подавала на себя же в суд?! Я не помню... И те же лица, против которых поднимался Майдан, сегодня можно увидеть в Верховной Раде. И как только начнутся выборы, вы увидите среди кандидатов половину этих же лиц. И уверяю вас, если завтра здесь будет, не приведи Бог, парад российских войск, эти же рожи выйдут с букетами цветов и хлебом-солью.

— А вы не исключаете и парад российских войск?

— Я исключаю и думаю, что Путин не намерен становиться гетманом Украины. Ему нужна добрососедская страна, без НАТО под боком, с вменяемым руководством, которое не подменяло бы псевдопатриотической риторикой насущную потребность хорошо жить и вкусно есть. А вот у Америки, как мне недавно сказал один серьезный человек, существует такой увлекательный план — по возможности под­развалить Киев и Харьков. Как Славянск или Краматорск...

— Не любите вы Америку. Вы там были хоть раз?

— Я был там трижды. И мне очень по­нравилось, как у них там все внутри устроено. И всеобщее равенство перед законом, и возможность для каждого себя реализовать... Действительно классно, я сейчас не иронизирую. Они там у себя внутри прекрасно живут, и я никогда в этом плане не спорю с тем же Арменом Борисовичем Джигарханяном, который очень любит Америку. Но вот то, что Америка творит в других странах... За что я ее должен любить? За Ливию, где был уровень жизни такой, что при рождении ребенка выплачивали 20 тысяч долларов и предоставляли потом возможность учиться в лучшем колледже Европы за счет государства? Или за Ирак, который они уничтожили? За что их любить?

— Америка в вашем понимании агрессор?

— В смысле внешней политики — да!

— А Россия в смысле внешней политики — нет?

— Я не считаю Россию ангелом, во-первых.

— Во-первых, Афганистан, Чечня, Грузия...

— Ну а что с Грузией?

— Миротворческая миссия была под названием «российско-грузинский конфликт». Сейчас вот миротворческая миссия в Украине...

— Я считаю, что Россия противостоит американской экспансии. Причем практически в одиночку.

— Вы кремлевский мечтатель, Владимир Юрьевич.

— А вы считаете себя истиной в последней инстанции?

— А вы наверняка скучаете по советским временам?

— Я скучаю по спокойной жизни.

— По стабильной зарплате 160 рэ...

— Под конец уже можно было что-то зарабатывать. У меня, например, в 1973-м было 320. И это при пенсиях в 110 деревянных. Потому что я лауреат Международных конкурсов, заслуженный артист, обладатель Гран-при, а не потому, что у меня папа, типа, депутат.

Я не считаю Советский Союз панацеей и спасением, абсолютно. Но китайцы, сохранив систему, сейчас вырвались в лидеры. Они не меняли флаги, не меняли идеологию, а тышком-нышком, под Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина, вырвались вперед и сейчас диктуют миру свои условия — по сути, они сегодня экспансионисты номер один. И сохранили смертную казнь.

— Как-то вам позарез смертная казнь нужна.

— Нужна, нужна...

— А если отвалятся, к примеру, те области Украины, которые в российском телевизоре давно уже называют только Новороссией, вам не жалко будет?

— Мне этой державы в ее нынешнем формате вообще не жалко! С ее абсурдной политикой и идеологией... Например, с тем же Юго-Востоком можно было сесть за стол переговоров значительно раньше, не доводя до кровавой хирургии и тысяч убитых. А землю свою я люблю, люблю этих людей, и мой кусок Андреевского спуска у меня никто не отберет. И кусок Десны, где я люблю бывать, никто не отберет. Ни Путин, ни Шмутин, ни Обама.

Это страна, которая живет внутри меня. Это моя Родина, с которой я не уехал, хотя мне предлагали квартиру в Москве. Пугачева говорила: «Что ты делаешь в этой черной дыре?», а я отвечал: «Не знаю... Это моя Родина». Я живу здесь, работаю и верю в то, что Украина все-таки станет другой. Что она не будет бесконечно находиться под властью воров, которые с самого начала знают, что через какое-то время им придется тихо слинять.

И люди сейчас уже начинают трезветь, в том числе те, которые пошли воевать добровольцами, — я знаю, что они пишут оттуда и что говорят. Началась полоса позднего отрезвления нации. Слишком долго раскачивали лодку, и если бы еще в 1991 году приняли закон о двух государственных языках, то одним этим законом сняли бы напряженность. И сегодня, когда Порошенко, казалось бы, в такой сложной ситуации отказывается вводить второй государственный, значит, поддерживать напряженность кому-то очень выгодно. Значит, зачем-то нужна эта раковая опухоль на теле страны.

Раскачали лодку, раскачали общество, общество расколото по принципу: муж против жены, дети против родителей. Это что, Путин все сделал? Когда здесь этот беспредел только зарождался (23 годочка назад), Путин грачевал в Питере на своей ржавой «шестерке»... Мы со всей этой радостью управились сами, без него. С помощью тех, кто занимался идеологией и выращивал поколение, которое по молодости считает, что им в Европе будет медом намазано. Это же все целенаправленно делалось. Американцы поставили на национализм в Украине когда-то и не ошиблись. Умнички...

— За кого вы голосовали на последних президентских выборах, если не секрет?

— За Ольгу Богомолец. Хотя имел честь быть знакомым и с Порошенко. И с ним, и с его отцом, крепким по жизни человеком. У Ольги тихий голос, она не имеет напористости. А хотелось бы видеть президентом человека, которого можно было бы назвать «отцом нации». Как Вацлава Гавела или Витаустаса Ландсбергиса. Или Рональда Рейгана.

— Как вам сейчас работается? Когда пушки стреляют, музы молчат?

— Моя муза молчала весь февраль. А потом я написал две песни. Одну — на русском, одну — на украинском: «Лобановский-2014» и «Мати чекає добра». Обе направлены против войны и обращены к тем, кто думает, будто, бросая коктейль Молотова, попадает в Януковича, а на самом деле попадает в такого же пацана, как тот, что бросает.

Понимаете, все, что я вам сегодня говорю, имеет очень большую поддержку среди людей. Я не меняю своих убеждений, я не флюгер, я прямой, как угол, я кондовый человек. Когда меня спрашивают: «Почему вы не идете в политику?», я отвечаю, что для этого нужны большие деньги, нужно, чтобы меня кто-то лоббировал и толкал, как сейчас Левочкин толкает Ляшко. Но такие люди, как я, не­интересны «спонсорам от политики»... По причине принципиальности и неуступчивости. Тем не менее я всегда интересовался политикой, которая тоже искусство, живущее по своим законам предательства, честности, подлости, преданности, вероломства... Поэтому считаю, что имею право выразить свое мнение.

«ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ НЕТ»

— Почему, на ваш взгляд, новая политическая сила никак не может сформироваться?

— Нет личностей! У нас же не пускают в большую политику людей, которые не повязаны какими-то общими подлостями. Мне рассказывали, как Кучма подбирал себе губернаторов. Он пока не нарывал на человека горы компромата, на должность не ставил. Макиавеллиевский принцип. Нет личностей, и где их брать? И кто им даст эфир? Многие думают так, как я, и являются патриотами этой страны, но страны, а не державы, только где они? Есть хороший афоризм: «Когда власти от тебя что-то нужно, она называет себя Родиной».

— «Когда государство начинает убивать, оно называет себя Родиной» (Август Стриндберг)...

— Прекрасное высказывание, очень точно отражающее то, что сейчас творится. Большинство наших политиков в повседневной жизни, за чашкой кофе совершенно очаровательны, а то, что они делают потом на работе, на голову не налазит. «Оце я два рази голосував за і один раз проти». Они и живут по этим принципам. Если человек платит 10-15 миллионов за депутатский мандат, это он что, идет служить народу Украины? Как это можно посылать людей на верную смерть, а себе делать белые билеты, как многие депутаты? Я знаю, что у Порошенко сын служил в зоне АТО и у Кужель, но это единицы, остальные своих детей под подолом прячут.

— Но многие ведь идут добровольцами.

— Многие идут. И потом рассказывают, как их сдают их же командиры, и до них не доходит помощь, и весь этот бардак творится там, где люди рискуют жизнью. Поэтому в итоге объединятся те, кто сейчас находится по разные стороны баррикад. А Путину Украина не нужна. Ему необходимость 300 миллионов долларов крымским пенсионерам платить вот здесь вот висит, как чугунное ядро. И мост они не могут построить, потому что там зыбкость почвы. Зачем ему Украина, он сейчас будет Арктику осваивать... Но ему нужна спокойная Украина рядом.

— Именно поэтому он захапал Крым. Чтоб спокойнее всем было. Включая крымских татар.

— А если его подставили? А если Крым продали, например?

— Ну, Владимир Юрьевич, ну, в самом деле...

— Вы работаете по первой сигнальной системе. Вас ущипнули, а вы считаете, что вас хотят убить.

— «Путина подставили» звучит так же красиво, как и «Сталина подставили». Который был, на самом деле, человечнейшим из людей...

— А я вам расскажу интересную вещь, на днях прочел. Оказывается, в июне 41-го Севастополь бомбили, причем за два часа до начала немецкой бомбежки, и до сих пор не могут понять, чьи это были самолеты. Но недавно стало известно, что, оказывается, существовал секретный план у Гитлера с Черчиллем одновременно развязать войну с Советским Союзом. И вполне вероятно, что толстый любитель сигар мог элементарно подставить сумасшедшего Адика, и обозначить нападение.

— Вы сами не пишете случайно?

— Пишу. У меня вышла книжка баек, сценарий лежит, который я написал совершенно незапланированно на тему, не дававшую мне покоя, — тему Бесланской трагедии... После того как я увидел во сне финал, сел и за день закончил сценарий полнометражного фильма. Об отце, который ищет сына... Показал Балаяну, он сказал: «Ком в горле», показывал разным людям — читают и плачут, а киношникам показывал, не видят ничего. Возможно, просто ждет своего часа. Беслан там идет как отправная точка, по сути, это история об реинкарнации. Написано честно, я, когда писал, сам плакал. Бывает такое, когда словно кто-то сверху диктует.

— Вы в существование ноосферы верите?

— Конечно. Всего семь нот, но у одного получается «Лунная соната», а у другого песни Стаса Михайлова. Если человек талантлив, он подключен к общему информационному полю, которое можно по-разному называть — Бог, Логос... Как заметил один скульптор: создавать шедевры легко, гораздо сложнее найти состояние, в котором они создаются. Это, собственно, все и объясняет.

У меня был момент, когда я восемь лет находился под магией того, что мы делали втроем — поэт Володя Гоцуленко, Коля Караченцов и я, имею ввиду цикл «Дорогой Пушкина». Дело даже не в Пушкине, а в реабилитации для себя каких-то затертых истин — понятий чести, любви, предательства... Мы на этой волне катились очень долго, и радовались, и ругались, и записывались в Москве, в Киеве, в Бургундии, и местами это было счастье.

— Как Караченцов себя чувствует?

— Плохо. Все это случилось 10 лет назад, у него была дырка в голове размером с кулак, которую закрыли пластиной, недавно он ездил в Китай, ему пересаживали стволовые клетки и сказали, что если это не даст результатов в течение нескольких месяцев, то не поможет уже ничего, не тратьте деньги. У него плохо с движением, с речью... При этом он шутит. Даже брынчал на гитарке. Подписал мне книгу «Папа (он меня так в шутку всегда называл), спасибо за совместные труды». Но у него совершенно потерян вкус к жизни.

Коля был работоголиком, я засыпал на записи от усталости, а он пахал и вытаскивал иногда вещи, которые, казалось бы, вытащить невозможно, очень заточен был на материал и положительный результат. Вот почему мне нравится иметь в друзьях драматических артистов, а не попсовиков или представителей шоу-бизнеса. У них абсолютно разные задачи по жизни.

— А вы оптимист по жизни?

— Да!

— Все будет хорошо?

— В крайнем случае нет. Как говорят в Одессе.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter