Анна ОПАНАСЕНКО-СУМСКАЯ и Вячеслав СУМСКОЙ: "Мы никогда не вмешивались в личную жизнь дочерей. Они сами себе мужей выбирали - пусть сами и решают, как с ними жить"

Родители звездных красавиц сестер Сумских: заслуженная артистка Украины Анна Опанасенко-Сумская и народный артист Украины Вячеслав Сумской вместе уже 50 лет. Правда, до сих пор чувствуют себя молодоженами. Подкалывают друг друга, хохочут, дурачатся. Вячеслав Игнатьевич изо всех сил делает вид, что он строгий, а главное, принципиальный глава семьи. Его слово - закон. Анна Ивановна в свою очередь тоже делает вид, что безоговорочно слушается мужа и перечить ему не смеет. При этом в глазах ее - хитрые огоньки. Она мудрая женщина и прекрасно знает, кто на самом деле в семье главный. Эта пара не стесняясь, весьма откровенно, открыла многие секреты из жизни своего большого и суперпопулярного семейства.

"ВИДЯ НАШЕ ТОМЛЕНИЕ, БУДУЩАЯ СВЕКРОВЬ НЕ ВЫДЕРЖАЛА: "IДIТЬ ХОЧ У У КУРУДЗУ". НО МЫ УШЛИ ДАЛЕКО ЗА СЕЛО, К ОЗЕРУ. ТАМ "ЭТО" И СЛУЧИЛОСЬ"

Анна Ивановна:- Началось все с того, что будущей свекрови я жуть как не понравилась: "Що ж це за невiстка буде? Мале, худе, без рум’янця... Хiба ж така зможе господарство вести?". Но со временем полюбила. А незадолго до смерти призналась: "Спасибо, Аня, что ты сына моего сберегла".

Вячеслав Игнатьевич:- Это еще вопрос, кто кого сберег. Я тебя и холил, и лелеял, и на руках носил, пока поднять мог. Это она сейчас под 100 килограммов весит, а раньше и до 50-ти недотягивала. Когда под "Рио-Риту" танцевали, я Анюту, как балерину подбрасывал. Нынче, сами понимаете, возраст...

А мама у меня лихая девка была. Отличилась уже тем, что в 19 лет обокрала... батьку Махно. Атаман страстно любил мою бабушку, частенько к ней захаживал. Кстати, внешне наша Оля - копия своей прабабки. Ну и мама время зря не теряла. Пока они залицялись да песни пели, влезла в его бричку и умыкнула огромный баул. Хорошо, что хоть пулемет не прихватила. Добыча оказалась роскошной - английское сукно, из которого сестрам и себе были пошиты модные, добротные пальто.

Во время войны мы вдвоем с мамой спасли от расстрела 50 односельчан. Она как узнала, сколько людей в школе заперто, тут же послала меня за заныканной самогонкой и соленым огурцом. При этом строго-настрого предупредила, чтобы я не вздумал брать сало и хлеб. В результате вусмерть напоила немца-охранника. Тот уснул, а протрезвев, увидел, что пленных и дух простыл. Перепугался фашист, наделал в штаны и дал деру. Нам с мамой спасибо всего один человек сказал. Остальные с перепугу ничего не поняли.

Что же касается моей Ани, то мама действительно хотела видеть в невестках работящую сельскую деваху - кровь с молоком, чтоб нога под ней звенела, чтоб ручищи, как молоты. Но со временем полюбила невестку не меньше, чем сына. Встречаться мы с Аней начали во время учебы в Киевском театральном институте. Она меня сама "склеила" - подошла в общежитии на кухне и поцеловала.

А. И.:- Не взасос - в щечку. Я стыдливая была, а Гнатович уж больно душевно пел и играл на аккордеоне. Внешне - красавец, но парадокс - с девушками не встречался. Более того, терпеть не мог женский пол. И принципиально не пел по заявкам барышень. А мне, не знаю почему, исполнил: "Дивнiї очi, як небо"... И женоненавистничество со Славика как рукой сняло.

Студенты, преподаватели к нашей дружбе относились трепетно, как могли помогали, условия создавали. (Смеется). Даже на свидания с лекций отпускали. А я настолько влюбилась, что ради Сумского отказалась от съемок в фильме "Назар Стодоля". Сама за руку привела на свою роль другую, теперь уже народную артистку.

Анна Ивановна Опанасенко-Сумская в спектакле "Мораль пани Дульской"

Когда по распределению я уехала в Симферопольский театр, Слава (он учился на курс младше) чуть ли не каждый день бомбил меня душещипательными письмами: "Приезжай, иначе покончу с собой!". И я отправилась на смотрины в село к его маме.

Протопала по грязи не один километр, дождь стеной. Явилась чумазая, простуженная, страшная... Тут не до сантиментов - завалилась как убитая спать. Оказалось, Слава всю ночь, на меня глядючи, рядом просидел. Когда наутро на базар отправилась, меня все село обсуждало. Дескать, красивая эта артистка, у нее даже ногти золотые. Это сплетницы мой маникюр имели в виду. Славина мама умная была женщина, видела, как мы хотим остаться наедине. До этого близких отношений между нами не было - разве что целовались. В родительской хате "этим" тоже заниматься не смогли, хотя чувства распирали. И тогда мама не выдержала: "Та iдiть вже хоч у кукурудзу". А кукурудза та прямо под домом росла - как можно!

"Вячеслав Игнатьевич - мужчина интересный и многие дамы на него имели виды"

Ушли мы далеко-далеко за село, к озеру. Красиво... Пшеница волнами стелется, птицы поют, вода в озере прозрачная... И мы одни на белом свете. Было жарко, я забыла купальник. "Отвернись, - говорю, - я разденусь и поплаваю. Не хочу, чтобы ты меня голой видел. Стесняюсь". И тут Гнатович проявил небывалую категоричность: "Ну уж нет. Сейчас я сам тебя помою". И помыл, даже с мыльцем. (Смеется). После все и произошло. В Симферополь я возвращалась беременная Наташей.

"С ГЛАВНОЙ РОЛИ МЕНЯ СНЯЛИ, ПОТОМУ ЧТО ТАЛИЯ БЫЛА НЕ ГОЛЛИВУДСКАЯ, КАК У ГУРЧЕНКО"

- Как в провинциальном театре восприняли невиданной широты разврат и "аморалку" - незамужняя актриса ожидает ребенка?

А. И.:- Отвратительно! В один голос твердили: "Что ты себе думаешь? Он не женится, останешься одна с ребенком, брошенкой! Пока не поздно - бегом к врачу".

- Вы сами о таком визите не думали?

А. И.:- Если честно, мысли допускала. Но меня морально поддерживали письма Сумского. Он регулярно сообщал, что любит, скучает, предлагал как можно скорее расписаться. Чуть ли не на коленях умолял не делать аборт. Телеграфировал: "Ежели что случится, сам буду ребенка воспитывать". Официально мы поженились, когда я была на седьмом месяце. С тех пор прошло 50 лет.

- Судя по всему, весть о рождении второй дочери Оли не столь рьяно взбудоражила театральную общественность. Все-таки ее папа с мамой уже 10 лет состояли в законном браке.

А. И.:- Так-то оно так. Но в театре мне все равно покоя не давали. Правда, теперь по другому поводу: "Ты с ума сошла! Карьера на взлете, главные роли. Да другие бы за такой репертуар глотку перегрызли, а она рожать собралась!". У меня и в мыслях не было променять ребенка на театр. Хотя признаюсь: далась Оленька очень тяжело. Я ее больше 40 часов рожала, сама чуть на тот свет не отправилась. Сегодня жалею лишь об одном - что мы с батьком не родили еще двоих сыновей.

- После появления на свет Наташи вы вернулись в Симферопольский театр?

А. И.:- Нет. Уехали со Славой во Львов, 10 лет проработали в Театре имени Заньковецкой. На двоих 100 ролей сыграли. Правда, ни повышений по службе, ни наград не имели. Два года прожили в гримуборной, и маленькая Наташка с нами. Затем в коммуналке, где, кроме нас, ютились еще четыре семьи. Вдруг получаем телеграмму из Запорожья. Нас приглашают в Театр имени Щорса и, кроме репертуара, выделяют трехкомнатную квартиру. Конечно, согласились. Отдали Запорожью 15 лет.

В. И.:- Но там далеко не все было так радужно, как хотелось. И вранья много, и ставки небольшие... И документы мои, поданные на звание народного артиста, порвали и выбросили. Причем я отлично знаю, кто это сделал. Одним словом, интриги.

Кстати, вот ведь судьба! Сейчас мы живем в Киеве на улице Ломоносова, недалеко от главного онкологического центра страны. И вдруг узнаю, что человек, уничтоживший мои документы, проходит там курс лечения. Не знаю почему, ноги сами к нему понесли. Зашел в палату, а он, придя в себя от удивления, только и вымолвил: "Вячеслав Игнатьевич, вы все-таки пришли?". И разрыдался... Увы, из больницы он так и не вышел. Что тут еще сказать?

Оля и Наташа Сумские. Уже красавицы

Но это я отвлекся. Окончательно мое терпение лопнуло и я написал заявление об уходе после того, как руководство крайне подло поступило с Аннушкой. Ее сняли с главной роли. О причине даже вспоминать не могу - колотит.

- Не волнуйтесь так, Вячеслав Игнатьевич. Анна Ивановна, что тогда произошло?

А. И.:- У меня была потрясающая работа в спектакле "Зачарований вiтряк" по пьесе Михаила Стельмаха. Театр должен был на месяц ехать с отчетными гастролями в Москву. Руководство в ужасе: "Вдруг нас снимут на пленку и покажут по ЦТ? А главная героиня (то бишь я. - А. И.) полненькая". Рассудили провинциально: таких в столице не любят. Москвичи - богема. Им надо, чтобы талия была голливудская, как у Гурченко. А у меня и по жизни, и по той самой роли двое взрослых детей. Тем не менее заменили меня на молоденькую актрису. Партнеры в шоке - мы ведь здорово сработались, они вместо меня вообще никого не представляли.

В Москве на показательных выступлениях отыграла молодая замена, но однажды на спектакль (мы работали на сцене Театра сатиры) заглянул автор - Михаил Стельмах. И пришел в бешенство от увиденного. Он ведь в Запорожье смотрел постановку с моим участием. Когда узнал истинную причину этого безобразия, вовсе за голову схватился, ругался на чем свет стоит. Ушел, хлопнув дверью.

- После этого инцидента Вячеслав Игнатьевич уволился из театра?

А. И.:- Слава Богу, нет. Я его на коленях умоляла. На Сумском ведь репертуар держался. Хотя предложения из других театров сразу поступили.

- Когда вы бывали на гастролях, с кем дочки оставались?

А. И.:- Наташа, как правило, дома была одна, поскольку не маленькая. А Оленька с пяти лет ездила с нами. Помню, на три месяца укатили мы в Сибирь. Чтобы Наташенька не скучала, взяли квартирантов, которые нас благополучно ограбили. Ну а маленькая Оля в это время дебютировала на сцене. Актриса, игравшая в одном из спектаклей роль "весточки", от работы отказалась - потребовала, чтобы ей платили по пять рублей за спектакль. Вот меня и попросили поработать с дочуркой.

Мы выучили текст, отрепетировали. И она неплохо справилась. Три выхода, да еще со слезами, для неподготовленного ребенка задача не из легких. В результате имя пятилетней Оли Сумской попало на страницы местной прессы. Ее похвалили, а та самая актриса ужасно разозлилась.

Помню, как в городе Барнауле городское руководство вынесло на сцену всем актерам по бочонку алтайского меда. А про маленькую Олечку забыли. Вижу - у ребенка губы задрожали, слезы фонтаном. Уже за кулисами она прорыдала: "Мама, неужели я так плохо сыграла, что только мне одной бочечку не дали?!". Ошибку быстро исправили и вручили ребенку большую плюшевую игрушку. Она у нас до сих пор хранится.

"СОПЕРНИЦ У МЕНЯ БЫЛО МНОГО. ОНИ БЕСЦЕРЕМОННО ВТОРГАЛИСЬ В НАШУ ЖИЗНЬ, ХОТЕЛИ МУЖА ИЗ СЕМЬИ УВЕСТИ"

- Социологами доказано - в семейной жизни есть свои критические моменты. Как правило, они случаются на третьем, седьмом, девятом и двенадцатом году совместной жизни. На этих рубежах семьи или распадаются, или претерпевают заметное охлаждение. Вы когда-нибудь думали о разводе?

А. И.:- О разводе никогда. Хотя и ругались жутко, в основном из-за работы. Представьте: 50 лет везде и повсюду вместе - дома, на сцене, на гастролях. Это не сахар. Вячеслав Гнатович меня ежедневно строил-воспитывал: "Не так сделала, не так сказала, не так посмотрела". Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что супруг мой - интересный мужчина. Многие дамы имели на него серьезные виды. Такой бой за его персону устраивали - ого-го! Но я все равно победила. (Хохочет).

- Что, и семью пытались разрушить?

А. И.:- Еще и как! Одна "мамзель-стреказель" и вовсе беспардонно в нашу жизнь вторглась. При мне на свидания его приглашала, в квартиру захаживала, глупости всякие творила. Но Слава этот натиск мужественно выдержал. Хотя кто там правду знает... Может, у него на стороне что и было, о чем я не догадывалась. Дело молодое, да и в прошлом оно. (Смеется).

Еще его поклонницы страх как атаковали. Одна среди зимы цветущую сирень на спектакль принесла. Письма мешками слали. Какая-то сумасшедшая регулярно писала Сумскому: "Хочу родить только от тебя!". Другая сообщала, что ничего ей в жизни не нужно, только видеть Славика на сцене, слышать его голос. Оказалось, что она работница обкома комсомола и по совместительству завклубом.

- Как вы реагировали на покушения?

А. И.:- Пыталась проявить мудрость, даже защищала этих ненормальных, дескать, хорошо, что они так Сумского ценят, значит, он талантливый человек. Влюблялись в моего мужа не только зрительницы, но и актрисы всех театров, где мы работали. Ох и тяжко было!

Семейный портрет в интерьере. Супруги Сумские с дочками, внучками и внуком

О разводе мы не говорили еще и потому, что в Театре имени Заньковецкой я долгое время была секретарем комсомольской организации. На собраниях объясняла популярно, что пить, курить, бабничать и безобразничать нехорошо.

- Слушались?

А. И.:- Слушались. Правда, мой Славко с тогда еще молодым Богданом Ступкой со всех этих собраний, так же как и c лекций по марксизму-ленинизму в моем исполнении, удирали.

- Вы между собой обязанности по дому делили?

В. И.:- Никогда. Кто свободен - тот готовит, убирает. Я много времени на рыбалке проводил. Кстати, на гастролях к обеду, завтраку и ужину обычно приносил хороший улов. Мы в гостиницах редко останавливались - жили на квартирах, поскольку там можно готовить. Питаться в ресторанах было не по карману, к тому же с нами постоянно ездили дочки. Со многими квартиродателями до сих пор дружим.

- 13 лет назад вы бросили все - обжитую квартиру в Полтаве, театр, главные роли... И переехали в Киев в прямом смысле на пустое место. Не страшно было начинать с нуля, ведь вы люди в возрасте? Тем более с работой в театрах столицы всегда была напряженка.

А. И.:- Было очень боязно. Тоска одолевала, депрессия. Ну а что делать, если мы безумно скучали по дочкам да внучкам? Жить порой невмоготу было. Из-за них ведь переехали. Наш батько, бывало, 100 граммов выпьет, придет домой и давай обнимать Олечкино школьное пальто, плакать, как ребенок.

Конечно, переезд нелегко дался. Тогда нельзя было продать квартиру и на вырученные деньги приобрести другую. Пришлось менять Полтаву на Киев. Еле-еле поменяли. Дальше возникли проблемы с пропиской, без нее не брали на работу. Слава Богу, Сережа Проскурня пригласил нас в свой театр "Будьмо", дал хорошие роли. Но коллектив начал часто выезжать за границу, и мне пришлось отказаться от работы. Мы с дедом полностью занялись воспитанием Олечкиной дочки Тони. Девочка с трех лет жила у нас, в школу здесь ходила. Ее лишь два года как забрали. Она для нас - третий ребенок.

В. И.:- Оля всю жизнь очень много работала, снималась, дома не бывала. Можно было нанять няньку, но зачем, если есть родные дед с бабкой? После театра "Будьмо" меня пригласил в Театр имени Франко Сергей Данченко, земля ему пухом... А Анна Ивановна со сценой распрощалась, отдала себя воспитанию внучки.

"СТУПКА МНЕ СКАЗАЛ: "АНЯ, СТАНЕТ СКУЧНО, ПРИХОДИ И СМОТРИ, КАК МЫ ИГРАЕМ. ИЗ ПАРТЕРА СМОТРИ..."

- Данченко сам предложил работу?

В. И.:- Нет. Аня ходила на прием к тогдашнему министру культуры Ларисе Хоролец. Объяснила, что она пока без театра обойдется, а вот мне два года до пенсии осталось. Лариса Ивановна все поняла, вошла в положение, и меня приняли в знаменитую труппу.

- Анна Ивановна, плохо вам без сцены?

А. И.:- Очень. Я теперь все больше по школам выступаю. Недавно мы со Славой играли спектакль в моем родном селе. Это была лучшая публика в моей жизни! Вы бы слышали, какие овации нам устроили, как переживали, слезы вытирали!

- А что, Богдан Сильвестрович не хочет пригласить вас в театр? Вы ведь 46 лет на сцене.

А. И.:- Мы с ним далеко не чужие люди. Много работали в Театре имени Заньковецкой, причем на равных. Мы его даже опекали. Вячеслав Игнатьевич однажды отдал Богдану свою роль. Сами понимаете, в актерской среде такие поступки - нонсенс. Ну а когда Богдан Сильвестрович встал у руля, так мне и сказал: "Аня, я тебя очень люблю и уважаю. Поэтому станет скучно - приходи в театр и смотри, как мы играем. Из партера смотри...". Еще раз повторюсь: были бы мы чужие, не обиделась бы, восприняла бы как должное. А так...

Я очень скучаю по зрителям. Кто бы знал, с каким наслаждением сыграла самую малюсенькую роль, бесплатно. Мне ничего не нужно - ни званий, ни почестей, ни ставок. Просто хоть разочек подышать этим воздухом, а дальше и помирать не страшно. Увы...

В. И.:- Она без людей не может. Недавно увязалась со мной на базар, дескать, хочу увидеть лица людей живьем, а не по телевизору. В результате ее обматерили в магазине, затем упала со ступенек в переходе, чуть не переломала ребра и месяц не могда подняться с постели. Называется, в народ вышла! Теперь я с ней вообще никуда не хожу.

- А у вас, Вячеслав Игнатьевич, много работы в театре?

В. И.:- 10 лет тружусь там на полставки. Меня определили в разряд так называемых "особо преданных франковцев". (Улыбается). Играю две небольшие роли в "Отелло" и "Ревизоре".

- На что живете? Дети помогают?

В. И.:- А зачем? Это мы им, наоборот, порой подкидываем. (Смеется). У нас с женой две пенсии по 320 гривен. Разве мало? Тряпки не покупаем, у нас и старые одежки в порядке. Мебель, сами видите, - пару кроватей да шифоньер из Полтавы забрали. Зато все стены увешаны картинами, которые Вячеслав Игнатьевич рисует в стиле Шишкина. Остальной скарб всем скопом соседке за 150 гривен продали. Оля нас сильно ругает, дескать, пора всю эту рухлядь выбросить да обстановку поменять. Зачем? Мы привыкли к своим вещам, с ними вместе и век свой доживем.

- Когда у дочерей начались проблемы в личной жизни - разводы, новые замужества, они к папе с мамой за советом обращались?

А. И.:- Конечно, мы с дедом здорово эти катаклизмы переживали. Гнатович, тот всегда восставал категорически против первых браков как у Оли, так и у Наташи. Тем не менее в их дела мы не вмешивались. Одно дело - дети дома, под боком. Тогда ими можно руководить. Ну а если они взрослые люди, живут в другом городе? Можно только их гвалт по телефону выслушать, посочувствовать, вот и все участие. Мы никогда не лезли им в души, не настраивали, не науськивали: "Не живи с ним, уходи". Сами себе мужей выбирали, значит, сами должны решать, как и с кем дальше жить.

Плохо лишь то, что Женя Паперный нечасто звонит своей дочери Тонечке. Надо иногда вспоминать, что у ребенка есть не только день рождения. Прежде всего она твоя дочь и нуждается в общении с папой.

А как было хорошо, когда однажды на ее именины собрались одноклассники, мы с дедом накрыли стол. И тут пришел Женечка Паперный. Поверьте, мы так хорошо, так дружно провели время! Фотографии на память остались.

- Не жалеете, что в Киев переехали?

Вместе:- Нет. По ролям, конечно, скучаем, но, с другой стороны, сколько играть-то можно? Более 150 работ за спиной. Пора утихомириться. Сейчас ведь сотни актеров без распределения сидят. А мы свою сценическую судьбу достойно прожили. Во всяком случае, есть что на старости лет вспомнить. Потому пора и честь знать.

P.S. О связанном с Ольгой Сумской скандале читайте здесь

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter