Свобода приходит одетая

Чувствовать се­бя реакционером, окостеневшим консерватором - ужасно. Много раз уже я пристыженно думал об этом, скеп­тически наблюдая за участниками бесконечных телевизионных ток-шоу - за тем, как они ве­дут себя, как одеты, как говорят, раздражаются или улыбаются в кадре. В кастинге (так, по-моему, зовется подбор персонажей для телепередачи) выбрали именно таких, так что никого случайного там нет.

Один мой знакомый говорил: «Я дорого бы заплатил за адрес того адвоката, который добился освобождения из зоопарка этих мартышек». Это он от раздражения, я гораздо более сдержан, но все равно себя ощущаю человеком, выпавшим из времени, реакционером, когда меня подташнивает от вида стокилограммовых теток в облегающих стретч-брючках и таких же обтягивающих топиках. До запрещения охоты на китов именно за такими существами охотились одесские китобои в полярных морях. А старички в майках с портретами рок-звезд бывают восхитительны, тем более что передача зачастую посвящена именно тому, как надо раскрепощаться в любом возрасте и быть смелее, выбирая свой прикид.

Раньше перед появлением на публике мод­ники с модницами подолгу вертелись у зеркал, сегодня, мне кажется, у многих из них до­ма зеркал вообще нет. И не было, ввиду не­нуж­ности этой мебельной детали вот уж не­сколько поколений подряд, потому что, если дедушки с бабушками одеваются таким об­разом, представляю себе, как выглядят их внуки.

Традиция - штука устоявшаяся, и труд­но ее изменить - как невозможно изменить татуировки, которыми украшены - почти что через одно - юношеские и девичьи те­ла на пляже. Когда-то по наколкам сортировали блатных, и делали их, как правило, в местах заключения. Сегодня татуировки забавно постигать и на улице, где полно рекламы салонов «тату», а прохожие бывают одеты скудно, как купальщики у моря. Про футболистов не говорю, папуасы Миклухо-Маклая плакали бы от зависти, взглянув на татуировки, покрывающие тела многих умельцев кожаного мяча.

Одна из популярнейших тем ток-шоу - о простоте. Но настоящая простота, а не та самая, которая, согласно поговорке, хуже воровства, на самом деле очень взыскательна. Она сращена с такой подробностью жизни, как стиль, но сегодня здесь царит неразбериха, похожая на костюм Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке», где сочетались поношенные штаны с лампасами неизвестного происхождения, а мундир был еще загадочнее. Из китайского барахла, которым завалены все окрестные рынки, можно составить все, что угодно. Иногда получается, вежливо говоря, очень забавно.

Наверное, я забегаю вперед - новый стиль только вызревает, кристаллизуется в этой не­разберихе - таким консерваторам, как я или не­которые мои знакомые, надо запретить ком­ментировать то, в чем они не смыслят. Согласен.

Вчера видел депутата Верховной Рады в черном итальянском вечернем костюме и светло-желтых туфлях. Возможно, завтра все будут носить цветную обувь к вечерней одежде, и я просто ничего не смыслю в моде.

Мы долго мечтали о свободе, и она уже достигнута в некоторых сферах. Сегодня можно говорить как угодно и одеваться как попало. Этику в школах не преподают, правил хорошего тона не существует вообще.

Это 100 лет назад офицеры не имели права ку­рить на улице, за столом могли расстегивать только верхнюю пуговицу френча - и то не сразу...

Нынче сливаются воедино слишком многие несоответствия - мы к этому привыкли. В одной знакомой редакции в дни долгих майских каникул как-то повесили растяжку, соединяющую в одно целое все выходные дни: «Труд, мир, май! - Христос Воскрес! - Гитлер капут!». И каникулы облачились в одежду - нелепую, из несочетаемых частей, но понятную по смыслу. Так и живем.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter