К нам приехал наш любимый
«И я найду свой лучший зал для тех, кто слышит»
Любовь ХАЗАН. «Бульвар Гордона» 26 Декабря, 2008 00:00
Сольной программой «Проверено временем. Лучшие песни» Александр Розенбаум отметил 25-летие творческой деятельности. По мнению многолетних поклонников музыканта, такого концерта в Украине еще не было
Сверкая оголенным шишковатым черепом, в интеллигентских очках тонкой оправы и сталинских моржовых усах, наперевес с гитарой-«женщиной», Розенбаум-«мужик» (его любимое определение мужественности) по-своему неотразим.
Даже если бы он скрывал, что в прошлом — врач «скорой помощи», ходил на кораблях холодного Балтийского флота и является полковником медслужбы запаса ВМФ России, «жесть» врачебно-полевой профессии все равно проступала бы сквозь атласную черноту концертного смокинга, игриво отделанного сверкающим серебряным кантом.
В отличие от других гитаристов инструмент Розенбаум не ласкает, не щиплет, не перебирает на нем лады, а, словно хирург, выбирает среди струнных скальпелей те, что острее заточены и легче проникают в слушательскую душу.
«НО Я ДОЙДУ, КАК ТРУДНО НИ БЫЛО Б, ДОЙДУ ДО ЦЕЛИ СВОЕЙ»
14 октября 1983 года безвестный, 32-летний, поздно начинающий концертировать артист Александр Розенбаум впервые дал сольный концерт в питерском Доме культуры МВД имени Дзержинского. Наперекор взыскательному жюри, долго решавшему его судьбу, Саша точно знал свое место — оно под лучами софитов.
Но и теперь, имея на счету тысячи концертов и десятки альбомов, Александр Яковлевич оценивает себя реально и самокритично. Не считает, что наделен каким-то особенным талантом, свое место видит среди работяг, тяжелым ежедневным усилием прокладывающих себе путь. «Но я дойду, как трудно ни было б, дойду до цели своей», — пел он. Правда, не совсем ясно, о какой цели мечтает автор «Песни старого фонарщика». Какой еще цели хочет достичь один из самых популярных артистов и личный друг сильных мира сего? Или, по крайней мере, сильных одной шестой части суши? Разве что, как он однажды признался, чтобы хоть одно стихотворение его авторства поместили в школьный учебник. Но это, пожалуй, шутка.
Я стою перед «Банькою»,
Я закончил свой путь,
Я пришел на Ваганьково,
Где он лег отдохнуть.
Владимира Высоцкого три года как не было в живых, когда Александр Розенбаум вышел на эстраду. Время, в котором рваная душа Высоцкого исходила хрипом, уже не так пугало. В 83-м оно с трудом дожевывало последних диссидентов вставными челюстями компартийных геронтократов.
Может, поэтому в отличие от «нерва» Высоцкого, первого, кто овладел в СССР изысканным эзоповым штилем, «нерв» Розенбаума реагирует на житейские раздражители иначе. Так, как в доперестроечные времена реагировала советско-номенклатурная и торгово-итээровская прослойка, ставшая впоследствии основой среднего класса — белых воротничков (для тех, кто забыл: итээры — инженерно-технические работники).
В репертуаре Розенбаума нет откровенно протестных песен, они, скорее, по-домашнему философичны, да и неистовы по-домашнему же.
Подаст мне Дева тайный знак.
Узнаю то, чего не знал...
И я найду свой лучший зал
Для тех, кто слышит.
Мы будем петь — не надо слов,
На много тысяч голосов.
И мысль одна сверлит висок:
«Вперед и выше!».
И вот самый лучший и самый большой концертный зал нашей страны заполнен сверху донизу. Публика назубок знает все песни и упоенно вторит каждой строке, как давно отрепетированный и воодушевленный единым порывом хор. Может, это и лучше, что некоторые строки мэтра не вполне совершенны: высокая поэзия требует от участников процесса большего напряжения, нежели та, на которую рассчитаны эстрадные залы. Лучшему залу Розенбаума важна интонация.
«МЫ С ВЕЛИКИМ ГОРОДОМ — СЕДИНА НАМ В БОРОДУ — ПРАЗДНИК ОТМЕЧАЕМ ВМФ»
Под звуки знакомых мелодий «Украина» коллективно ностальгировала и была похожа на тысячеголовую кобру, загипнотизированную индийским магом. Это та публика, у которой на имя Розенбаум срабатывает условный рефлекс, и при любом финансовом кризисе она метет из театральных касс билеты по любой цене. На этот раз тоже никого не смутил верхний ценовой предел — 850 гривен.
Наверное, настало время определить очевидный субкультурный феномен: розенбаумания. Она характерна для всего постсоветского пространства. Огромные залы и просторные площади отдают себя в мускулистые руки бывшего реаниматора «скорой» в надежде если не на исцеление, то уж точно на взаимопонимание и коллективное соутешение.
Концерт Розенбаума точно рассчитан в деталях. Не зря же он признается: «Занятия боксом научили меня рассчитывать свои действия — на эстраде тоже». Сцену певец и музыкант представляет себе, как ринг.
Два отделения концерта скомпонованы по схеме «гостиная — кухня». В первом музыканты Розенбаума выходили в смокингах, в белых сорочках и галстуках-бабочках, он — в черном свитере под пиджаком.
«Гостиная» настраивает на торжественный лад, и песни под стать — «со смыслом». «Не нужны мне ни вода, ни песок, напоит людей росой мой кувшин, мой серебряный кувшин». Это что-то о высоком творчестве... А вот другое, емкое: «Афган пацанов хищной лапой зацапал»... А вот страсть и печаль «Глухарей»: «Так и мы когда-то жили от зари и до зари, и смеялись, и любили, мчались годы с той поры».
Вдруг кто-то принес из-за кулис матросскую бескозырку с надписью: «Варягъ», и черный пиджак Розенбаума на глазах превратился в матросский бушлат. Он закусывает узкие ленточки и под «Яблочко» лихо пускается вприсядку: «Мы с великим городом — седина нам в бороду — праздник отмечаем ВМФ».
Во втором отделении действие перемещается в «кухню», где все по-свойски и запросто. Зритель уже разогрет, его можно брать голыми руками. Розенбаум выходит в потертых джинсах и свитере толстой вязки. В более теплое время года и в другом городе он шокировал публику рваными штанами и клетчатой ковбойкой. Сменил гардероб и его оркестр: кто в джинсе, кто в пестрой цыганской сорочке. Настало время приблатненного репертуара:
На улице Марата
Я счастлив был когда-то,
Прошло с тех пор ужасно много лет,
Но помнят все ребята
На улице Марата,
Что я имел большой авторитет.
Как всякий сочинитель, Розенбаум — выдумщик. Не беря в расчет фигурное катание и музыкальную школу своего детства, уверяет, что никогда не был пай-мальчиком. Но ведь и блатным авторитетом он тоже никогда не был, несмотря на слухи о его приятельстве с некоторыми джентльменами удачи.
Зато белые воротнички обожают романтику криминала. Если по Фрейду, то, наверное, через песню этот ходящий по лезвию ножа класс выдавливает из себя страх перед сумой и тюрьмой. Поэтому свой «Гоп-стоп» Розенбаум исполнял уже не под аплодисменты, и даже не под овации, а просто-таки под оглушительный рев зала.
В определенной степени успех его эстрадной живучести объясняется тем, что, отказываясь от лишнего, в своем сочинительском стакане он в разных пропорциях смешивает тот минимум, из которого состоит наше начальное образование: «маяковское» горлопанство, кабацкую «есенинщину», «высоцкий» надрыв, томление «Вальса-бостона», блатной «Гоп-стоп». «Из чего только сделаны мальчики?». Вот из этого коктейля и сделаны.
«Я ВЫШЕЛ НА ТРОПУ ВОЙНЫ, ВРАГА ИЗВЕСТНО ИМЯ — ЗАВИСТЬ»
Свою мужественность Александр Яковлевич испытывал не раз: на «скорой», в Афганистане, в прыжках с парашютом... Пережил клиническую смерть. Это случилось в Австралии, когда остановилось сердце и врачи его не сразу «завели». Несколько лет назад попал в автокатастрофу под Киевом и пролежал в кювете без сознания семь минут. После такого любой другой завалился бы на диван навечно, Розенбаум же поет.
Впрочем, тема возраста и старения не сходит у него с уст — «Волос был чернее смоли — стал седым». Может, оттого появилось желание поучить молодых чему-то, до чего уже сам своим умом дошел.
В наше смутное время полной утраты ценностей и ориентиров не грех напомнить что-то из прописных истин. «Как по мне, — учит гуру Розенбаум, — самое страшное человеческое качество — зависть. Говоря медицинским языком — раковая опухоль, поражающая кого угодно и в любом возрасте». Прозу он подкрепляет песней: «Я вышел на тропу войны, врага известно имя — зависть».
Еще два объекта неприятия — геи и мачо. Если геев Александр Яковлевич просто презирает, то мачо он посвятил энергичные строки:
Кредит доверия у женщины утрачен,
Амур ей подмигнул — и был таков.
Куда ни плюнь — везде сплошные мачо,
А очень не хватает мужиков.
Александр Розенбаум положителен и суров, строг, но справедлив, убежденный семьянин, человек слова и дела. В общем, среднему классу буржуазии и сегодня есть на кого равняться.
У Розенбаума же свои образцы и ориентиры. Например, Путин Владимир Владимирович — «Мужик!». Кстати, в доме российского экс-президента музыканту бывать неоднократно приходилось, в том числе на днях рождения.
В ответ на упреки критиков, что свои лучшие песни он написал в советское время, Розенбаум анонсировал в «Украине» несколько новых композиций. Одна — о том, чего нельзя, но, наверное, очень хочется: «Чистым рукавом всего 100 граммов закушу в тени берез». Зал внимал молча, и исполнитель всех приободрил: «Наверное, к следующему моему приезду выучите и эти слова».
Триумф в «Украине» привел Александра Яковлевича в состояние эйфории, и он отправился не в пятизвездочный «Премьер-палас», где его дожидался трехкомнатный люкс, а на фуршет в ресторан «Централь». Здесь поэт и музыкант скоротал остаток вечера, травя анекдоты в компании народных депутатов Яна Табачника и Александра Кузьмука, главного тренера национальной сборной по футболу Алексея Михайличенко и многих других веселых вип-гостей.
«Кияне, прощайте, я скоро к вам опять приеду!». Несмотря на финансовый кризис, киевский дворец «Украина» был забит под завязку |
На фуршете Александр Розенбаум читал Дмитрию Гордону свои новые стихи, которые еще не стали песнями |
Вначале Александр Яковлевич обнимался со своим давним другом Яном Табачником... |
...а затем целовался с его женой Татьяной Недельской |
Главу Украинского союза ветеранов Афганистана генерал-майора Сергея Червонопиского с Александром Розенбаумом сдружил Афган |
Прославленный киевский динамовец Леонид Буряк — большой поклонник Александра Яковлевича |
В ресторане главный редактор «ФАКТОВ» Александр Швец обсуждал с главным тренером национальной сборной по футболу Алексеем Михайличенко и его супругой Инной последние спортивные новости |
Александр Розенбаум — экс-министру обороны Украины Александру Кузьмуку и его супруге Людмиле: «А вот я стараюсь на ночь не наедаться!» |
Лучший бомбардир футбольного чемпионата мира-92, экс-динамовец и экс-зенитовец Олег Саленко со спутницей |
Фоторепортаж Александра ЛАЗАРЕНКО и Феликса РОЗЕНШТЕЙНА
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter