Российский поэт Александр БЫВШЕВ: «Я внесен в список «экстремистов» наряду с «Аль-Каидой» и ИГИЛом. Список разослан по всей России — это фактически черная метка»

«Ни пяди Крыма путинским чекистам!», «Пусть захлебнутся кровью оккупанты!», «Мы — солдаты Степана Бандеры. Что фашисты нам, что москали...» — это строки из стихотворений 44-летнего российского сельского учителя, преподавателя иност­ран­ного языка из крошечного поселка Кромы в Орловской области Александра Бывшева.

1 марта 2014 года, когда Совет Федерации России единогласно поддержал обращение Владимира Путина о вводе войск в Украину, Бывшев написал стихотворение «Украинским патриотам», после чего против него возбудили первое уголовное дело по анонимному заявлению. Вслед за первым последовало второе, но уже за стихотворение «Украинские повстанцы» Бывшева обвинили в экстремизме и разжигании ненависти. Поэту чудом удалось избежать пятилетнего заключения, но суд запретил ему не просто преподавать, а вообще приближаться к школе. Кроме того, Федеральная служба по финансовому мониторингу внесла Бывшева в «перечень действующих террористов и экстремистов» России.

Ни коллеги, ни односельчане, ни жители области не поддержали поэта и учителя. Наоборот, в поселке началась травля Бывшева: публиковали обличительные статьи под названием «Таким патриотам в России места нет!», отменяли поэтические вечера, писали доносы в прокуратуру, били стекла квартиры.

«Мне вынесен уникальный приговор: от моих стихов конкретно никто не пострадал, но я все равно виновен»

— Валерия Новодворская часто наизусть декламировала ваши стихи. Вы были с ней знакомы?

— Лично нет, общались виртуально через Живой журнал и Facebook. Валерия Ильинична вместе с Константином Натановичем Боровым записала несколько видеороликов, где читала мои стихи и рассказала обо мне. Я очень ей признателен за поддержку, только благодаря Новодворской тема уголовного преследования меня вышла на федеральный уровень. Недавно я закончил новую книгу стихов «Записки русофоба», которую посвятил этой великой женщине.

— Правда, что именно ваше дело стало в России первым уголовным преследованием за поддержку Украины?

— И первым, когда судили за стихи. По иронии судьбы суд проходил в 2015-м, который Путин объявил годом литературы в России.

— Против вас было возбуждено два уголовных дела за два разных стихотворения — «Украинским патриотам» и «Украинские повстанцы», правильно?

— Да. Стихотворение «Украинским патриотам» я написал 1 марта 2014 года — в тот день, когда Путин получил единогласное добро от Совета Федерации на ввод российских войск в Украину. Я с ужасом понял: это объявление войны! Написал стихотворение, выложил в соцсети, и оно мгновенно разошлось.

Через два месяца, в мае 2014 года, на меня завели первое уголовное дело, а еще через месяц, в июне, — второе, но уже за стихотворение «Украинские повстанцы», которое вам цитировала Валерия Ильинична. Оба дела были по статье 282 Уголовного кодекса РФ — «Возбуждение не­на­висти либо вражды».

В стихотворении «Украинские повстанцы» российскую власть покоробила строка: «Мы — солдаты Степана Бандеры. Что фашисты нам, что москали... «. Кремль очень болезненно воспринимает сравнение с гитлеровским режимом.

— Сколько вам грозило за «разжигание ненависти»?

— Максимальное наказание — до пяти лет. Но за решетку не бросили. В июле 2015-го, через год после возбуждения уголовных дел, суд вынес приговор: признать стихотворения экстремистскими, конфисковать ноутбук как «орудие преступления», назначить 300 часов исправительных работ, запретить преподавательскую деятельность на два года. Интересно, что в приговоре было написано: осужденный — Бывшев А. М., пострадавшая сторона — прочерк.

— Что это означает?

— Что мне вынесен уникальный приговор: от моих стихов конкретно никто не пострадал, но я все равно виновен. Юристы мне объяснили: мол, под прочерком под­ра­зумевалось, что пострадавшей стороной является Российская Федерация. Тогда не­понятно, почему в резолютивную часть судебного приговора конкретно не вписали: «Пострадавшая сторона — государство»?

Помимо приговора, я получил и внесудебное наказание. Странная госорганизация Росфинмониторинг внесла меня в спи­сок «действующих террористов и экстремис­тов». Позже я выяснил, что Росфинмониторинг — это экономическая разведка, которую курирует лично Путин. Попадание в их черный список автоматически означало, что банковские счета и моя зарплатная карточка заблокированы на неопределенное время.

— Почему на «неопределенное», если в приговоре указано, что вам запрещено преподавать два года?

— Не знаю. Я в этом году ходил в отдел народного образования, там сказали: «У вас не два года, как в приговоре, а пожизненный запрет на преподавание». Оказывается, пока шел суд, в трудовой кодекс РФ были внесены поправки. Кроме того, статья за экстремизм теперь проходит по категории самых опасных в путинской России.

«Прессинг идет по всем направлениям: преподавать мне нельзя, на работу никто не берет, волонтерскую помощь и посылки получать запрещено»

— Простите за личный вопрос, но на какие средства вы живете?

— На пенсию родителей и помощь волонтеров. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить благотворительный фонд помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая», которым руководит бывший журналист, а теперь оппозиционер и правозащитник Ольга Романова. Ольга Евгеньевна несколько месяцев назад приезжала ко мне в Кромы вместе журналисткой телеканала «Дождь» Марией Эйсмонт, привезла вещи, лекарства — очень здорово помогла. Иногда посылки приходят, но в 2016 году мне, как врагу народа, запретили забирать почтовые переводы на свое имя.

— Неужели в официальной бумаге было указано: не выдавать, он враг народа?

— Я сам ходил на почту, пытался узнать, мне сказали: «Есть внутриведомственная инструкция из Москвы, выдавать вам на руки ничего нельзя». Но показать бумажку отказались: дескать, не имеем права. Так что с 2016 года мне запрещены денежные переводы, а посылки получать пока можно. Пенсию родителям, слава богу, еще не додумались отменить, это самый наш главный источник существования.

Что касается волонтерской помощи, тут тоже не все так просто. Каждый, кто желает мне оказать содействие, попадает под колпак российских спецслужб. Так, за известным советским диссидентом и правозащитником Александром Подрабинеком, который специально приезжал в Кромы передать мне новый ноутбук, было установлено наружное наблюдение аж из самой Москвы. Он сам мне рассказал, что по всему пути следования за ним был хвост. Я своими глазами видел машину с тонированными стеклами, остановившуюся неподалеку от моего дома, когда выходил встре­­чать Александра Пинхосовича.

Прессинг идет по всем направлениям: преподавать мне нельзя, на работу никто не берет, волонтерскую помощь и посылки получать запрещено. Конечно, это серьезная финансовая удавка на моей шее. Власть умеет медленно и жестко перекрывать кислород, особенно в крохотной провинции вроде нашей.

— Почему вы не переехали в другой город или область?

— Мои родители очень больны, практически прикованы к постели. Маме 81-й год пошел, она ослепла, отцу 86, он перенес инфаркт. У меня нет возможности покинуть их даже на короткое время. Я настолько скован семейными обстоятельствами, что во время суда с меня даже подписку о невыезде не брали, понимали: никуда не сбегу.

— Вам запрещено только в школе пре­подавать или вообще куда-либо устроиться на работу?

— Запрещено все, что связано с педагогикой и детьми. Каждый месяц отмечаюсь в Федеральной службе исполнения наказаний, пишу бумажки, что даже подпольно не занимаюсь ни преподаванием, ни репетиторством, вообще близко к школе не подхожу. В России статья за экстремизм чуть ли не к статье о педофилии приравнена.

---

---

Найти удаленную работу тоже очень сложно. Я на полном серьезе внесен в список «экстремистов» наряду с «Аль-Каидой», ИГИЛом и так далее. Список разослан по всей России. Это фактически черная метка, любое государственное или частное предприятие боится взять меня на работу даже грузчиком.

— Возбуждение дела, обыски — это был приказ из центра ловить «бандеровцев» или инициатива местных правоохранителей, мечтающих об очередной звездочке на погонах?

— Не сомневаюсь — инициатива местных самородков. Еще до того как появилось первое уголовное дело, к нам в школу пришел представитель кромской прокуратуры, допрашивал моих учеников, согнал учителей на педсовет. Меня, естественно, начали клеймить, осуждать. Один из учителей спросил представителя прокуратуры: «Вы действительно собираетесь возбуждать уголовное дело за стихи об Украине? Но ведь в России еще не было такого прецедента! Может, не стоит его создавать?». Знаете, что ответила дама из прокуратуры?

— «Служу Советскому Союзу»?

— Она сказала: «Значит, Кромы станут первыми в Российской Федерации, кто начнет это дело!». Так что заинтересованность местных правоохранителей была: кому-то очень хотелось из крохотного поселка Кромы переехать сначала в Орел, а после, может, и в Москву. Я следил за дальнейшей судьбой следователя, прокурора и других, вовлеченных в расследование моих уголовных дел: все до единого получили повышение.

— Сколько жителей в вашем поселке?

— Чуть меньше семи тысяч.

— Никто из них вас не поддержал, пусть и не публично?

— Поддержки не было никакой абсолютно. Моя защита приглашала на суд 43 свидетелей, в основном моих коллег. Ни один из них не выступил в мою поддержку. Приезжали журналисты, телекомпании, и опять ни один мой знакомый не захотел на видео­камеру выступить с поддержкой. Ни один.

— Но почему?

— Страх за свою работу. Наш поселок очень бедный, зарплата — 8-10 тысяч рублей (около 3,5-4,45 тыс. грн. — «ГОРДОН»), для России это копейки. Очень тяжело найти работу, поэтому люди крепко держатся за место. Плюс дух провинциальности: все друг друга знают, все все замечают, если кто-то со мной заговорит — это моментально станет достоянием общественности.

В Кромах, особенно в 2014 году и в начале 2015-го, была эйфория: «Крым наш!», «Ура Новороссии!» и так далее. И вдруг я со своими стихами... Это вызвало у жителей не просто отторжение, а звериное озлобление. На этом фоне даже промолчать о поэте Бывшеве — уже невероятная смелость.

Моих коллег-учителей всех по одному тягали в Следственный комитет, где допросы шли с утра до вечера. Директора школы возили в Орел к областному прокурору. Как я потом узнал, мое уголовное дело взял на контроль лично губернатор Орловской области (кстати, коммунист-зюгановец, член КПРФ). Так что исход суда надо мной был предрешен. Да, собственно, никто особо и не скрывал, что мое дело — чисто политическое.

Я понимаю коллег: их затаскали по прокуратурам, говорили, что лишат работы за любое слово в поддержку Бывшева. Когда я получил пять томов своего уголовного дела, внимательно читал показания именно коллег. Почти все они говорили будто под копирку, слово в слово. Что касается рядовых жителей — это стадный инстинкт и заглядывание в рот начальству.

— Родители вас не отговаривали: Саша, зачем ты в это ввязался, остановись?

— Они полностью меня поддерживают. Да и что меня отговаривать? Во-первых, Рубикон перейден, жребий брошен. Во-вторых, я благодарен своим родителям: они привили мне ненависть ко лжи и презрение к трусости, двуличию, цинизму. Для меня слова Солженицына «Жить не по лжи!» — не просто красивая фраза, а девиз всей жизни. И учеников своих я учил именно этому.

— Если взрослые вас заклеймили, может, подростки, которым вы преподавали в школе, поддержали?

— Увы. Два моих ученика заявили, будто я проводил с ними политические беседы. Уже на суде выяснилось, что это выдумка: ребята слышали разговоры собственных родителей обо мне. Сначала прокуратура уцепилась за показания учеников, а когда выяснилось, что это их фантазии, судья замяла тему.

Поймите, в России идеологическая обработка идет не только по телевизору, но и в школах и семьях. А дети очень внушаемы и такие же трусы, как родители. Если взрослые ведут себя недостойно, ожидать героизма от подростков глупо. Самое интересное, что к концу 2016 года вдруг несколько жителей выразили мне поддержку. Настроения в поселке понемногу меняются.

— С чем это связано?

— Точно не с тем, что люди прозрели. Просто жизненный уровень в России резко упал, крымская эйфория прошла, народ видит ценники в магазинах, получает квитанции за коммуналку... Не скажу, что холодильник победил телевизор, но народ все чаще критически отзывается о власти, ропот слышится везде: в очередях, на остановках общественного транспорта, в поликлиниках.

Меня недавно спросили: «Александр Михайлович, ну чего ты добился своей правдой? Работы лишился, средств к существованию тоже. А мы не герои, на амбразуру не полезем, нам есть что терять, да и семью кормить надо».

По-житейски, может, и правильно рассуждают. Но это лишний раз доказывает: никаких реальных 86 процентов поддержки у Путина в России нет, а есть только испуг обывателей. Не последняя причина уголовных дел против меня — устроить показательную порку, чтоб другим неповадно было роптать и выражать недовольство генеральной линией партии.

«Авиакатастрофу Ту-154, летевшего в Сирию, я бы прокомментировал только одним словом — доплясались»

— За прошедшие два года сколько раз вам угрожали?

— Каждый день в соцсетях пишут: «До встречи в аду, тварь». Пару раз на улице чуть ли не до драк доходило, когда агрессивные люди подходили, кулаками махали. Я старался не поддаваться на провокации. Дважды ночью стекла в квартире били, я до сих пор эти брошенные камни храню. Жутко, конечно. Озлобление и ненависть вокруг невероятные.

— Вы знаете, кто именно донес на вас в соответствующие органы?

— Предполагаю, один из местных предпринимателей, он каток на стадионе держит. Еще один «доброжелатель», насколько я понял, работает при местной администрации. В общем, люди непростые.

Я часто думаю, почему народ так подвержен излучению Останкинской телебашни? Почему хотят быть не свободными, а оставаться в рабском положении? Я привык сопоставлять факты, анализировать информацию, читать, думать... Но большинство вокруг ограничиваются только телевизором. Даже мои бывшие коллеги по школе говорят: «А зачем мозги напрягать? Придешь после работы, включишь первый или второй телеканал — там все объяснят». Леность ума и рабский менталитет — вот что такое современная Россия.

— 25 декабря 2016 года над Черным морем разбился самолет Минобороны РФ, погибли 92 человека, летевших в Сирию, в том числе известный российский общественный деятель Елизавета Глинка, Ансамбль песни и пляски Российской Армии имени Александрова, журналисты телекомпаний «Первый канал», «Звезда», НТВ. В России началась травля тех, кто не испытывал скорби и заявил, что погибшие летели в Сирию не с гуманитарной миссией, а для очередной пропагандисткой пиар-акции Кремля. Вы тоже так думаете?

— Авиакатастрофу Ту-154, летевшего в Сирию, я бы прокомментировал только одним словом — доплясались. Прекрасно понимаю украинцев, которые отреагировали на это событие без капли жалости. Артисты летели в Сирию не утешать детей с ото­рванными руками и ногами от российских бомб, а поднимать боевой дух армии РФ, давая добро на дальнейшее кровопролитие.

И в Сирии, и в Украине Россия совершает военные преступления. И те, кто летели на Ту-154 поднимать дух российских солдат в Сирии, — соучастники военных преступлений. Простите, но эта авиакатастрофа для меня — возмездие. Ничем, кроме цинковых гробов и крови для россиян, военная авантюра Путина в Сирии не закончится. Это не злорадство с моей стороны, а понимание закономерности происходящего.

— Что бы вы ответили тем, кто видит и в ваших стихах, и в вашем поведении только желание прославиться в качестве жертвы «кровавого режима Путина»?

— Я это часто слышу. Кстати, судья постоянно задавала моим бывшим коллегам один и тот же вопрос: «Как думаете, что подвигло Бывшева на написание подобных стихов?». Все как один выдвигали две версии: а) желание прославиться-попиариться, б) получить гранты от Запада. Самое обидное, что никому из них не пришла в голову простая мысль: у человека могут быть убеждения и совесть. Никто даже не задумался, что мое поведение — это не поза, а гражданская позиция.

О какой славе речь, если меня больше двух лет травят и лишают заработка? В России карьеру делают только те, кто подпевает власти. Те, кто отказывается ходить строем, получают травлю, суды, тюрьмы или пулю в спину, как Борис Немцов.

На меня уже вывалили столько так называемого компромата, такие дикие вещи написали... На суде постоянно говорили, что я нацист и фашист, потому что поддерживаю «киевскую хунту». Доходило до смешного: на одном сайте написали, что Бывшев в детстве ел яблоки вместе с косточками.

— ???

— Я тоже сначала не понял, в чем компромат. Оказывается, по версии авторов, в косточках содержится синильная кислота, которой «Бывшев еще в детстве отравил себе мозг». И это публикуется на полном серьезе.

— Вы ни разу не пожалели, что заняли проукраинскую позицию?

— Конечно, нет. Я стараюсь следить за событиями в Украине. Безусловно, обидно, что идеалы Майдана не до конца воплотились в жизнь, что страна столкнулась с невероятными трудностями, что гибнут люди, а во власти сохраняется высокий уровень коррупции... Мне все чаще кажется, что самый страшный враг Украины не Путин, а коррупция ее собственных чиновников. К сожалению, продажность ваших руководителей — блестящий шанс для Путина вернуть Украину под контроль Кремля.

У меня много родственников в Украине, регулярно с ними общаюсь, знаю, как сильно упал уровень жизни, сколько разочарований и раздражения накопилось в обществе. Мне больно, что у вас война и смерти, и все это по вине моей страны. Больно и стыдно.

— Если бы у вас была финансовая возможность, уехали бы из России?

— Скорее всего, да. Я с двух лет ездил к бабушке на Черниговщину, Украина для меня — родное место, хотел бы жить там. Хотя понимаю, гражданам РФ у вас не рады: между Украиной и Россией огромный ров, наполненный трупами и кровью. Чтобы зарубцевать такую рану, понадобятся десятилетия.

Я не верю, что россияне сами снесут Путина и его режим. Народ, точнее, биомасса в России запугана и подсажена на шовинистический, имперский и пропагандистский наркотик. Кстати, по поводу зомбированности населения. Со мной на принудительных работах был один выпивоха, жуткий путинец. Два года он нигде не работал, а тут на 15 суток загремел. Я его спрашивал: «Что вам Путин, что вам Сирия, если вам есть нечего?». Он меня просто убил ответом: «Зато теперь я спокойно сплю, потому что никакие головорезы из Сирии до меня не доберутся».

Думаю, если путинский режим и падет, то только в результате внешнего воздействия или крупного геополитического поражения, как было с Советским Союзом во время войны в Афганистане. На протест россиян рассчитывать бессмысленно.

И главное: знаете, для чего я посылаю свои стихи в украинские издания? Хочу не только выразить свою поддержку жителям Украины, но и показать: несмотря ни на что, не все россияне подвержены телевизионному зомбированию геббельсовского «Киселев ТВ». Есть среди нас те, для кого совесть — не пустой звук.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter